20

На следующее утро Алекс вызвал всю свою бригаду. Он решил выступить перед ними с речью. Работа шла ни шатко ни валко, дисциплина хромала, а боевой дух сильно упал. Алекс чувствовал, что несет за это ответственность.

Когда Алекс руководил раскопками в обычном для себя стиле, он часто прибегал к приему, который сам называл «ложной паникой». Ощущая, что процесс выходит из-под контроля, он собирал всю команду, объявлял им, что некое начальство якобы угрожает прикрыть раскопки, призывал коллег поднапрячься и доказать злопыхателям, что те неправы, а потом раздавал всем сигареты. Обычно это спасало положение.

Но нынешний случай был особый. Алекса не устраивал ни ход работ, ни отношения с командой. Археологи-волонтеры и студенты опасались подходить к нему, словно к змеиному клубку. Более того, до него дошел слух, что подопечные шепотом величают его не иначе как Влад Цепеш. Алекс решил сделать то, чего никогда прежде не позволял себе с подчиненными. Он решил быть предельно откровенным и доверить им свои секреты.

Команда, унылая и полусонная, окружила его неровным полукругом, дожидаясь, чтобы он поскорее произнес свою речь и отпустил их с миром.

— Давайте присядем на минутку, ладно? — предложил Алекс.

Он присел на корточки. Переглянувшись, собравшиеся последовали его примеру.

— Я хотел сказать вам пару слов, прежде чем мы примемся за работу. Дела шли не очень хорошо, и я хотел попросить у вас прощения.

Те, кто прежде смотрел в сторону, уставились на Алекса. Вообще-то, команда ждала всеобщей головомойки, проповеди о том, что работать надо усерднее, а смеяться — меньше.

— Да, я не оговорился — попросить прощения. В последнее время я вел себя по-свински и не помогал вам так, как должен был. Сначала я винил во всем начальство — мол, они давят на нас, чтобы раскопки продвигались быстрее. Но это просто я не был достаточно честен, чтобы признаться самому себе: у меня проблемы дома, и поэтому я все вымещаю на вас. Так что я прошу прощения и обещаю, что больше такого не будет, ладно?

Некоторые из присутствующих нервно переглянулись. Большинство просто уставилось в землю.

Алекс улыбнулся.

— Чтобы вы мне окончательно поверили, я куплю пиво всем, кто захочет отобедать со мной и Владом Цепешем в пабе. Вот, собственно, и все. А теперь — по местам. Как насчет легкого перекура перед началом?

Что ж, до некоторой степени это сработало. Команда засучила рукава и бодро принялась за работу. Пара студентов подошли к Алексу с предложениями. Ричард, парень с хвостиком, работавший на «раскопе Мэгги», предложил копать внутри треугольника, размеченного в том месте, где были найдены кинжалы, а не вокруг его вершины. Алекс одобрил эту идею и поделился своими соображениями на этот счет.

Он выполнил свое обещание и купил всем пенистого пива в пабе «Лопата для солода». Он смеялся со своей бригадой именно тогда, когда было нужно, и немного посплетничал о сотрудниках местного музея. Притворяясь спокойным, Алекс и вправду почти успокоился. И это ему нравилось. Он сидел рядом с очень хорошенькой студенткой по имени Таня, и пиво лилось рекой. Когда все засуетились и стали поглядывать на часы, Алекс продлил обеденный перерыв, заказав еще пива.

— Смешай листья и ягоды, раздави их. Потом сделай из этого масло. Семь дней.

— А сколько?

— Сколько пожелаешь.

— А сонной одури?

— Четыре или пять ягод — сорви и подави в тот же день.

Мэгги приехала к старухе вместе с Сэмом. Мальчик ползал по полу, а Мэгги расспрашивала все настойчивей, внушая старой Лиз тревогу. Мэгги была нетерпелива. Она хотела всего и сразу.

Она нашла все необходимые сведения в дневнике, но ее беспокоило — и вынуждало искать одобрения у Лиз — отсутствие в Беллиных записях последовательности. Описания чудес чередовались с суровыми предупреждениями: используешь Гекату во зло — и она подвергнет опасности твою душу.

Мэгги ждала от старой Лиз одобрения, поддержки, совета. Ничего этого не было. Лиз отвечала на вопросы прямо, но с поджатыми губами и неизменной безучастностью, что вовсе не уменьшало опасений Мэгги. Старуха придерживалась голых фактов, говорила только об ингредиентах. Она уклонялась от того, чтобы обсуждать последствия, и не давала втянуть себя в разговоры о том, что обещал дневник, будь то откровения или ужасы. Все размышления об этом выпадали на долю Мэгги, в чьем распоряжении были только туманные рассказы автора дневника, возбуждавшие в ней надежду и подогревавшие ее страхи.

В дневнике содержалась точная формула летательной мази: смертоносная белладонна, именуемая сонной одурью, аконит, лапчатка и сажа, которые надлежало замешать на масляной основе, тоже подробно описанной. Упоминался и свиной жир. Были там и точные указания, когда собирать растения. Наконец, следовала цепочка слов и фраз, определяемых как «изгнание».

Подо всем этим было написано: «Никогда не используй ее во зло. Никогда никогда никогда».

Свет ушел из старухиных глаз. Теперь они казались твердыми черными бусинами, устремленными на молодую женщину. Мэгги почувствовала, что ее испытывают. Она пожалела, что раньше, возможно, недооценивала старую Лиз.

— Вижу, что ты решилась на это, девонька.

Повисла тяжелая пауза. Мэгги возобновила разговор с того места, где прервалась.

— Значит, аконит, как вы сказали. А что там насчет свиного жира?

— Он для сугреву нужен, только и всего. — Старуха вдруг напряглась и посмотрела на Сэма. — Эй! А ну позови-ка его сюда! Это не место для мальцов!

Она подняла палку и ткнула ею в сторону Сэма. Он умудрился подобраться к занавеске, отделявшей кладовку от кухни. Стоя на четвереньках, мальчик заглядывал за занавеску, но тут Мэгги оттащила его оттуда за пояс. Старуха сунула руку в грязный бумажный пакет, висевший сбоку ее кресла, и достала оттуда мятный леденец.

— На-ка вот сладенького. — сказала она Сэму.

Мальчик подбежал к ней, чтобы взять конфету, но Лиз схватила его за протянутую руку. Она заглянула ему в лицо.

— Не суй свой нос в дамское белье. Понял? Не дело это для мальца. Дамское-то белье. Понял меня?

Лиз отпустила ребенка. Испуганный мальчик прижался к материнской юбке в поисках защиты.

— Да, не стоит заглядывать в чужие вещи, — сказала Мэгги.

— Ишь, роется! Ничего, мальца нужно держать в узде, он сам спасибо скажет, когда вырастет. И тебя, кстати, нужно держать в узде.

— Что вы имеете в виду?

— Так ведь посмотрела я на тебя, девонька. Тебе все сразу подавай. Прямо сейчас. Но сразу-то ничего не бывает... Послушай, я подумала — может быть, дам тебе маленько того, маленько этого. Каждой из нас нужна младшая сестра. Я ведь знаю — мне недолго осталось на этом свете. Может, мне и надо было сделать больше, но приходит час, и вот она, младшая сестра, — так было со мной, и так быть должно. И мне нужна младшая сестра, чтобы дать ей того и сего, прежде чем идти дальше. Но смотрю я на тебя, девонька, и... просто не знаю... Нет, просто не знаю, — покачала головой Лиз, — У тебя какая-то ноша на плече. И я хочу сказать: ну-ка сбрось ее! Но нет, так просто не сбросишь. Ты сама ее на себя взвалила, и она высосет из тебя все соки, если от нее не избавишься. Так что, может, ты и есть младшая сестра, которая сама ко мне пришла, но я не знаю.

Мэгги понятия не имела, что на это ответить. Она просто посмотрела на Лиз решительным взглядом.

— Значит, свиной жир — это необязательно?

Лиз опять покачала головой, возможно, в раздражении.

— Тебе нужно что-то для сугреву, ты ведь будешь в чем мать родила.

— Ну а если я буду дома?

— Да как ты дома летать собираешься? — захихикала Лиз. — Как, интересно?

— Но это ведь не совсем полет. — возразила Мэгги. — Это не по-настоящему. Я знаю.

— Тьфу! — оборвала ее Лиз.

Несмотря на то что раскопки начались поздно, день прошел хорошо. Ничего нового не было обнаружено, зато настроение команды поднялось. День был не по сезону теплым, и от растревоженной почвы веяло запахом перемятой глины и ароматом истории. Алекс чувствовал себя намного лучше, ведь теперь он мог перебрасываться шутками со своими подопечными. Он подмигивал Тане и не ограничивал себя в куреве.

— Позаботься о руках. Приготовь миску с водой, чтобы хорошенько их вымыть. Когда летаешь, у тебя защиплет пальцы, и если ты сунешь их в рот — быть беде. Поэтому воду нужно иметь под рукой.

— Я запомнила, — кивнула Мэгги.

— Намажь все тело.

— Нагое ведьмино тело...

— Тьфу! Я никогда так не говорю. Дурацкая болтовня. Намажь все тело.

Лиз показала, как нужно растереть мазь на висках, горле и запястьях.

— Вот так. И не забудь слегка смазать свою копилку.

— А сколько времени нужно?

— О, целая ночь.

— Так много?

— И день, чтобы прийти в себя. О да.

Мэгги вздохнула. Столько времени у нее не было.