Весной Нита снова решила ненадолго съездить в Лондон. На этом настаивал Нельсон, который хотел повидаться с детьми. Перед отъездом она снялась у известного фотографа, и этот снимок вот-вот должен был появиться на обложке журнала «Мода», выходившего в Нью-Йорке и Париже.

– Представляешь, какая реклама для меня! – радостно рассказывала она Долорес.

– Это так важно?

– Раньше бы нет. Когда-то я была одной из признанных красавиц. Теперь – всего-навсего твоя сестра. Если смотреть правде в глаза, то именно поэтому я пользуюсь успехом. Везде только о тебе и говорят и просят привести с собой тебя. Одна мадам (она занимается моделированием одежды для светских бездельниц) предложила мне целый ворох нарядов бесплатно, если я уговорю тебя принять приглашение на ужин. Сегодня у нас встреча, и я нисколько не сомневаюсь, что она опять начнет приставать.

– Не ходи, зачем тебе это?

Нита пожала плечами.

– Понимаешь, как бы я ее ни презирала, в ее доме собираются интересные люди. Она коллекционирует знаменитостей. Все они говорят о хозяйке гадости, не уважают ее, но тем не менее приходят. Смешно, правда? А еще там очень легко закрутить очередной роман.

– Нита, меня всерьез пугает твоя неразборчивость.

– Раньше я такой не была, хотя потеряла девственность уже в пятнадцать лет. Из любопытства. В Лондоне я была личностью, несмотря на всех любовниц Нельсона. Мне нужны романы, чтобы вернуть уверенность в себе. Здесь, в Нью-Йорке, я – ничто, звезда – ты.

– Нита, ты же умница и понимаешь, что так получилось из-за Джимми.

– Поначалу – да. Но твой муж-президент уже четыре года в земле. А твоя популярность растет. Ты стала национальным символом, богиней, если хочешь. Очень одинокой богиней, которая все время отдает своим детям. Для всей Америки ты – красавица, королева – таинственная, гордая, недосягаемая… А я с моими фантастическими драгоценностями и тряпками остаюсь лишь твоей сестрой. Тобой очарована и вся Европа. Думаешь, Нельсон так уж по мне истосковался? Он хочет, чтобы ты приехала!

– А что, наверное, смогу. – Эти слова Долорес произнесла почти отчаянно. (Скоро Пасха, и Бэрри отправится в Палм-Бич. Снова долгие дни одиночества.)

– Нет, я поеду одна, – резко запротестовала Нита. – Ты знаешь, почему я терплю возле себя этого подонка Горацио?

– Полагаю, он развлекает тебя.

– Нет, он такое же ничтожество, как и все остальные. Но с ним можно пойти в «Перл», «Элани» и в другие места, где всегда весело. – Нита нервно затянулась сигаретой. – Осточертели одни и те же лица, да и на меня перестали обращать внимание. А Горацио, с его глупыми смешками, потными руками, пьяной физиономией, относится ко мне как к знаменитости. Кстати, он не выносит тебя. Говорит, что ты зазнайка.

– Слава богу, что мне не нужно нравиться Горацио Капону.

– Ох, да плевать мне на него! – В глазах Ниты появились слезы. – Доло, моя жизнь разбита. У меня ничего и никого нет.

Она внезапно обняла сестру и разрыдалась. Долорес гладила ее волосы, успокаивала, как ребенка.

– Все у тебя есть, Нита. Во всяком случае, многое, за что нужно быть благодарной судьбе. Есть муж – разве этого мало? Допустим, твой брак нельзя назвать идеальным, но, случись что-нибудь или заболей дети, он немедленно будет рядом. А положение в обществе, деньги, возможность уезжать и приезжать куда и когда захочешь?

– Да, но я всего лишь сестра Долорес Райан!

– Нет же, нет! Ты леди Брэмли и очень красива. Намного красивее меня. Ты просто слишком долго пробыла с Горацио.

Нита попыталась улыбнуться сквозь слезы, а Долорес торопливо говорила:

– Дорогая сестричка, я никогда не просила тебя об одолжении. Но, пожалуйста… пожалуйста… возьми меня в Лондон. Я не буду нигде появляться, кстати, и не в чем. Но хочется устроить детям настоящие пасхальные каникулы. Им так одиноко без отца. Мы проведем время в твоем загородном доме.

– Представляю, – усмехнулась Нита, – как уже в аэропорту на нас набросятся репортеры. Потом придется дать в твою честь прием, где соберется вся лондонская знать. А я еду с одной целью – повидаться с Эриком. Прошло столько времени, и он, может быть, захочет встретиться.

– Но ему уже шестьдесят два, и…

– Ну и что? Такие мужчины, как Эрик, способны наслаждаться сексом и в восемьдесят. Доло, неужели ты не понимаешь, что мое возвращение даст нам возможность начать все сначала? Как раз близится его день рождения. Я пошлю ему подарок. Найду его где угодно – не в Лондоне, так в Париже или в Риме. Говорят, что его новый лайнер «Эрика» уже спущен на воду.

– Да, я читала об этом. «Таймс» пишет, что он заменил все палубы. На лайнере семь люксов, десять спален, три салона, танцевальный зал, бассейны на палубе и внутри, есть даже каток. Невероятно, но твой Эрик – единственный человек в мире, который имеет в своем распоряжении такое чудо.

– Это правда, Доло, но в Лондон я взять тебя не могу. Нам придется везде появляться вместе. Это, конечно, привлечет ко мне внимание. Отбоя не будет от приглашений. Но – из-за тебя. Понимаешь? Моя фотография появится в «Моде» как раз вовремя. А если приедешь ты, то просто украдешь у меня мой звездный час.

Долорес сидела рядом с сестрой и держала ее за руку.

– Послушай, Нита, если ты действительно любишь Эрика, может, лучше не навязываться ему?

Сестра рассмеялась.

– Ты, похоже, наловчилась давать советы в любви…

– Нет, наверное. Но даже я знаю, что любой мужчина сразу старается сбежать, если женщина начинает его преследовать. Европейские женщины потому и считаются прекрасными любовницами, что знают, когда нужно отпустить поводья.

– Легко тебе рассуждать, – тихо сказала Нита, и на ее глазах опять появились слезы. – А знаешь ли ты, что такое бессонница и неотступные мысли об одном-единственном? По-твоему, Эрик, конечно, урод. Но, Доло, когда он входит в комнату, я слабею. Не могу думать ни о ком другом.

– Когда ты едешь? – спросила Долорес.

– На следующей неделе. Скажи, что можно подарить человеку, у которого есть все?

– Эрику? – задумалась Долорес – Не знаю.

– И не можешь знать. Ты ведь ледышка, Доло. Мы всерьез никогда не были близки и совсем не знаем друг друга.

– Почему ты решила, что я ледышка?

– А что у тебя вообще было – и с Джимми, и после его смерти? Вспомни! Муж твоим до конца никогда не был, менял любовниц одну за другой. Потом у тебя появился шанс завести роман с одним из самых привлекательных мужчин. Я имею в виду Эдди Хэрриса. Ты прошла мимо. Он теперь с голливудской кинозвездой. Ты оттолкнула Бэрри Хейнза… Скажи, чем ты вообще занята?

– Обедаю раз в неделю с Бриджит. Тимоти совсем плох. Для нее было бы лучше, если бы он умер. Тяжело смотреть, как старика поднимают и опускают в инвалидную коляску, слышать его стоны. И, представляешь, к ним мне придется отвезти на Пасху детей. – Долорес помолчала. – Нита, скажи, ты все еще принимаешь демерол?

– Да, когда чувствую себя совсем несчастной. Но вот уже третий день не пью. Хочу встретить Эрика с ясной головой.

– Я верю, что вы будете вместе, если ты, конечно, хочешь этого.

– Значит, ты так ничего и не поняла.

– Да нет же. По-моему, он, несмотря на все титулы, понятия не имеет о настоящих чувствах, о любви.

Нита резко поднялась.

– Ну что ты вообще об этом знаешь? Попробуй хоть переспать с кем-нибудь там, в Вирджинии. И, пожалуйста, Доло… Пожелай мне удачи.