Глава IV
На площади Париса
На следующее утро, такое же пасмурное и седое, Истериан проснулся достаточно рано. Я работал в мастерской недолго и примерно час провёл в гостиной, где играл на рояле, естественно, не касаясь пальцами клавиш, чтобы не поставить на уши весь дом. Мне и так отлично известно, какой звук издаст тот или иной прямоугольник из слоновьей кости. Получалось не так хорошо, но тем не менее…
– Снова издеваешься над инструментом? – вместо «Доброе утро» произнёс Истериан, стоило ему войти в комнату.
– Если тебя не устраивает такая манера игры, – ответил я другу, – То в следующий раз могу обеспечить тебе бессонную ночь.
– И Арике?
Нет, с девушкой я так жестоко поступать ни за что не стану:
– Мы с ней будет играть в четыре руки.
Истериан вывалил язык и закатил глаза, представляя себе, сколь неприятен будет ночной концерт. Перекошенное лицо, пожалуй, у него будет точно таким же, если меня всё же надоумит посреди крепкого сна домашних сыграть Ференца Киру . Я, если подумать, могу пойти и на такое злодейство.
К счастью для Истера, всё в его руках…
– Ты обещал заняться рунами для Вулкана, – напомнил мне длинноволосый товарищ.
Я и в самом деле обещал:
– Помню, Истер. Давай сюда своего питомца – обновим клетку. И запасные тоже – проверю и их.
Полукровка унёсся в каморку практически мгновенно. А ведь он просто чуть поддал ходу, когда же Истериан разгоняется до своей предельной скорости, ветер поднимается.
Смотреть, как я обновляю руны на специальных патронах-клетках, Истериану, отчего-то, очень интересно, хотя сам процесс не отличается зрелищностью. Скорее всего, любопытного большого мальчика привлекает сама суть процедуры. Руны – это, как-никак, те крохи, что остались от некогда распространённой… пусть это будет называться магией.
Много лет назад на Альбионе было немало магов. Доступна магия была, правда, не всем, что привело к очевидной в такой ситуации вражде обычных людей и магов. Люди за долгие годы смогли придумать достойнейший ответ – науку. Её достижения стали плотно входить в жизнь людей, они стали заменять собой многие способности древнего искусства, наука стала во главе человеческой цивилизации. Маги не сумели ничего ей противопоставить. Доступная всем наука вытеснила доступное избранным искусство. Скоро её гниющие останки исчезнут.
Я ещё сохранил некоторые знания и умения, которым меня выучил настоятель Франц. Передавать их первому встречному запрещено Кодексом, а тем, кому я полностью могу довериться, их просто не передашь: ни у Истера, ни у Арики нет ни малейших предрасположенностей к магии.
– Руны и в самом деле выглядят плохо… – Истер вернулся быстро, – На, глянь.
Полукровка бросил мне причудливый патрон, светящийся красноватым светом. Пролетев через всю комнату, снаряд револьвера приземлился в моей раскрытой ладони. Я глянул на Вулкана, злого и яростного, как всегда.
– Я сожгу твоё сердце, человек! – провопил миниатюрный демон.
– Это вряд ли, Вулкан, – странная привычка: быть с маленькой тварью относительно вежливым.
– Придёт этот день, человек! Я сожру твою обгорелую плоть!
– Меня зовут Август, – мне принципиально не нравится, что демон называет меня человеком безымянным.
Стоит потратить время на рассказ о столь удивительном и любопытном создании, как некоронованный принц Пламенного Мира Ур-Нифершасса. Демон-лилипут длиной где-то полдюйма, гибкое чешуйчатое тело больше всего похоже на змеиное, четыре когтистых лапы. Длинный хвостик заканчивается мохнатой огненно-рыжей кисточкой с редкими чёрными волосками. На круглой голове гадёныша растёт целый набор витых рогов, которых, если как следует приглядеться, обнаружится аж восемь штук. Чёрные, как угольки, глазки, вечно злые, веющие дикой агрессией. Широченная пасть, усеянная редкими мощными клыками и густая борода с тонкими длинными усами, той же расцветки, что и кисточка на хвосте, да ещё карминовая мелкая чешуя. Так выглядит наш любимый гадёныш Вулкан.
Как нам рассказал сам демон, он родом из иного мира, который называется Ур-Нифершасс – мир колоссальных температур, лавовых потоков, серных облаков и обсидиановых полей. Правит этим олицетворением преисподнии отец Вулкана, король Везувий. А наш пленник – никто иной, как наследный принц! Только на троне ему больше не сидеть. Любимое развлечение Вулкана – предрекать скорое пришествие пламенных орд Везувия и, собственно, последующий Армагеддон… Что ж, подождём…
Молодой демон проник в наш мир случайно, но довольно неудачно – коротышка был вскоре пойман. Я собирался уничтожить жгущего руки гада, но тут сыграла гениальность моего товарища Истериана: полукровка придумал посадить Вулкана в патрон…
Моих познаний в магии удержания демонов хватило для реализации столь экстравагантной задумки. Патрон я сделал из стекла, сквозь которое хорошо виден беснующийся внутри Вулкан. Усиленное магией, оно выдерживает и удар затвора, и неудержимую ярость маленького демона. Пуля всего одна на все патроны, в том числе и запасные, также усилена магией. В неё вплавлена правая рука Вулкана, словно в кандалы. Зачарованные пулю и гильзу скрепляют друг с другом руны, начертанные на капсюле. При ударе по нему затвором, руны сминаются и перестают действовать. Как итог – Вулкан вылетает из стеклянной клетки, используя собственную энергию, и летит по прямой, направленный стволом оружия. Совсем без пороха, пуля на руке Вулкана разит силами демона мощно! Даже линейному ружью станет неуютно от такой убойной силы!
Жаль, что стрельнуть можно всего один раз, после чего Вулкана ещё нужно поймать и посадить в запасную гильзу. А так – отличный снаряд! Такое надменного обращение с иномирной тварью оценили бы в Ордене, если бы он ещё существовал…
Минус – необходимо регулярно выслушивать его гневные тирады, яростные речи и восхваляющие Ур-Нифершасс рассказы, призванные внушить нам страх перед принцем Геенны Огненной…
Кстати, да, Вулкан – один из тех немногочисленных тварей, что умеют разговаривать на бриниуме. Редкость необычайная! Большинство гостей нашего мира по уровню развития близки к животным, а прочие обладают собственными языками, абсолютно непонятными людям.
Руны, однако ж, как и многое другое в этом мире, не вечны. Поэтому их приходится регулярно обновлять, чтобы мелкий гадёныш не вырвался на свободу прямо у меня дома. Честное слово, раздавлю красного уродца, если тот начнёт наводить хаос в комнатах!
– Освободи меня! – не желает утихать Вулкан, – Я обещаю убить тебя быстро! Обещаю избавить от невыносимых мук!
– Это я уже слышал и не один раз, – обломал я демона, вопящего во всю силу маленьких лёгких.
– Да брось, критикуешь эту малявку, – развалился в кресле напротив Истериан и закинул ногу на ногу.
Я привстал, перегнулся через низкий столик и сбил ногу Истера с колена, чтоб сидел ровно: ненавижу его манеру закидывать ногу на ногу и махать не самой чистой обувью в районе столешницы…
Послав напоследок строгий взгляд пижону, я медленно уселся обратно. Я совершенно точно знаю, что ни одна такая же попытка приучить Истера к правилам моего дома не окончится результатом. С детской беспечностью он будет и дальше закидывать ногу на ногу, будет припираться в дом пьяным и валить всё на своём пути, будет хлопать дверьми, будет трогать мои вещи, забывая, что их следует поставить обратно на место… Мне легче отучить Вулкана ругаться, чем Истериана – делать то, что ему хочется…
Из всех возможных товарищей мне достался с разумом ребёнка.
В этот раз он хотя бы не стал гнуть своё и остался сидеть нормально:
– Утренняя газета уже пришла, – продемонстрировал вашему покорному слуге желтоватый бумажный прямоугольник Истериан.
– Прочти вслух пару статей, – безразлично ответил я, когда согнулся над патроном с не прекращающим верещать Вулканом.
Посторонние шумы совершенно не мешают мне работать. Я бы даже сказал в точности противоположное – многие звуки способны создавать благоприятный шумовой фон, в котором как-то проще сосредоточиться. Не знаю, как это объяснить…
На моей грубой ладони медленно, совсем-совсем робко разгорается витая линия прямо на коже, словно боязливо выглядывает сурок из норы. Петляя по ладони, линия заходит на безымянный палец, обрываясь на последней фаланге. В обычном состоянии эта линия просто сливается с цветом кожи. Яркий белоснежный свет расходится короткими лучиками в стороны, несколько похоже на свечение трухлявого пня ночью. Ещё одно проявление магии, древнее знание Ордена, сгинувшее вместе с последними гроссмейстерами.
Очень жаль… экзорцистам ещё очень-очень не скоро удастся найти достойные альтернативы знаниям Ордена.
Когда свет достиг пика, я начал реконструкцию рун. Обыкновенное касание капсюля оставляет тёмно-серый след – так безымянным пальцем необходимо выводить тонкие сложные рисунки, которых для удержания Вулкана нужно целых четыре штуки. Работа очень тонкая и сложная, но именно поэтому доставляет массу удовольствия.
Ровная линия, сменяющаяся крутой дугой, с обеих сторон – по три капельки… Зашелестели листья газеты:
– На первой полосе снова выборы! – с обиженным на газету тоном пробормотал Истериан, – Начнутся, как всегда, в ноябре, осталось всего полтора месяца, и в нашем любимом улье станется неспокойно…
– Ораторов с перерезанным горлом находят в подворотнях? – мне совершенно неинтересно, но работать молча довольно скучно.
– Нет, – друг пробежал стройные колонки глазами, – Ничего такого. А это всегда происходит?
Выборы проходят раз в пять лет, а мой неосведомлённый друг в Гольхе всего четыре года, так что не знает даже, с каким остервенением конкуренты борются за места в Парламенте! Крови пускается больше, чем всем криминальным миром столицы, а денег уходит столько же, сколько и на содержание всей страны в течение года, а может и двух…
– Во время выборов начинаются просто ночи длинных ножей! В этот раз освободится больше мест – конкуренция должна быть не такой жёсткой.
– Среди фаворитов на сохранение мест Жинио, Тагно и Саммарлейн. Последний, пишут, способен набрать до трети голосов.
Ещё бы, Нектор Саммарлейн – единственный член Парламента, умеющий с равным успехом заботиться об интересах Альбиона и его жителей, дружить с другими членами Палаты и влиять на них, а также, как и все, набивать карман ялерами. Стоит признать, сейчас Саммарлейн – самый популярный член Парламента, его негласный лидер, причём вполне заслужено.
Вполне предсказуемо, что он вновь наберёт более чем убедительное количество протекционных голосов.
Выборы в Парламент проходят в два этапа: в первом его члены голосуют друг за друга, раздавая так называемые протекционные голоса. Те, кто набирает больше голосов, остаются в Парламенте на следующий срок, а тем, кому голосов не хватило, приходиться оставлять свои места. В спорных случаях назначают вторые, третьи и прочие туры голосования. Долгие годы лишь пятидесяти членам из ста пятидесяти двух приходилось терять нагретое в палате местечко, в этот же раз их количество резко увеличено до половины.
Во втором этапе голосуют уже граждане Альбиона за новых кандидатов, число которых просто-таки огромно! На вакантные полсотни мест могут претендовать до двух сотен человек! Каждый гражданин имеет право проголосовать лишь единожды за одного кандидата, которые всячески расхваливают себя предвыборными речами, обещаниямиъ и, конечно же, куда более незаконными способами… Во втором туре голосования принимают участие и члены Парламента, сохранившие за собой места, при этом, они имеют преимущество, так как каждый их голос приравнивается десяти голосам обычного гражданина.
И спустя пять долгих лет всё повторяется… Змея сбрасывает чешую и обрастает новой, сгрызая в этот момент множество невинных… Нам, грызунам, не жить без хищницы, но и с ней житья нет…
Хорошо, что мы с Истерианом дали немую клятву в выборах не участвовать.
– Кто рвётся на оставленные места?
– Имён немного, – Истериан рывком расправил газету, – Целый абзац уделён некому Форду – бывшему предпринимателю, он уже, как здесь сказано, имеет солидную популярность среди избирателей.
Чуть не совершил ошибку! Хорошо, что успел вовремя отдёрнуть руку!
– Видимо, подкупил автора статьи, – иной причины переключения внимания с молодого кандидата Трита на какого-то Форда я найти не могу.
– Пусть это будет на его совести, – безразлично пожал плечами Истер и перевернул страницу.
В этот момент в гостиную врывается одетая в бежевое пальтишко Арика, судя по виду, жутко торопящаяся. Дыша через рот, она сбивчиво проговаривает:
– Ребята, нужно срочно уехать, буду вечером!
– Конечно, Арика, дорогая, – попытался не вставая высунуть голову из-за спинки кресла длинноволосый читатель газеты, – Один день мы, пожалуй, без тебя проживём!
Суетливое состояние девушки несколько пришло в норму, она даже улыбнулась. Затем махнула нам на прощание и ушла в сторону двери.
Полукровка застыл в сидячем положении, уставившись прямо перед собой, тело потеряло подвижность, глаза не моргают и приобретают всё более отстранённый вид. Лицо Истериана затягивает мертвенными чертами, пугающе убедительными.
Когда дверь на улицу хлопнула и Арика ушла, тайно следивший за ней Истериан ожил и начал усиленно моргать и мотать головой, прогоняя нахлёстывающие неприятные ощущения, всякий раз сопровождавшие процесс Блуждания. Полностью придя в себя, шпион коротко доложил:
– Свой тайник за вешалкой она не трогала.
– Она держится уже год, – напомнил я товарищу, который до сих пор следит за служанкой.
Истериан недоверчиво сузил глаза и спрятал нижнюю часть лица за широким газетным листом. Опять я «что-то сказал не так»! Ох уж этот обидчивый ребёнок!
– Считаешь, я зря за ней слежу?
– Нет, не зря. Доверие доверием, но это только ей же на пользу.
Кивнув, Истер моментально расслабился, и его лицо вновь приняло выражение «нормальный, безобидный, предсказуемый Истериан»…
Я вернулся к почти готовым рунам на капсюле патрона, в котором неугомонный Вулкан пытался вырвать правую руку из свинцовых оков. Полукровка вернулся к газете:
– В Каледонии обнаружены три новых крупных месторождения алмазов, – прочёл Истер заголовок, – Правительство Каледонии решило и их сдавать в аренду.
– Старые ещё не истощились…
– Да, и разрабатывать новые просто нет возможности: добывающая промышленность задействовала все мощности. Выгоднее сдавать месторождения в аренду соседям за огромные деньги. Прибыль практически та же, как и при собственноручной добыче.
Тут Истериан прав. Долгие годы Каледония добывает из своих недр тонны алмазов, которыми государство оказалось нашпиговано, как праздничный гусь яблоками. Имея сотни шахт, Каледония столкнулась с парадоксальной ситуацией: промышленность страны не способна охватить все месторождения – часть просто лежат нетронутыми. Решение сдавать их в аренду пришло само собой. И с давних пор многие государства, в том числе и Альбион, платят громадные суммы, чтобы пользоваться излишками алмазов Каледонии. Прибыль невысока, учитывая стоимость аренды и высокий процент от добычи, по договору переходящий Каледонии.
– Цены на аренду стабильно высокие, – прочитал ещё пару строк полукровка, – Уже рассматривается вопрос о сдаче новых месторождений в пользование шахтёрами Альбиона.
– Куда столько алмазов? – мне, честное слово, не понятно, – Рынок их сбыта подмят всё той же Каледонией.
– Так или иначе – их исправно скупают! – Истериан ткнул пальцем во врезку со статистикой продаж, – Но наши алмазы оцениваются на пять процентов дешевле.
Я прикинул разницу в ялерах – огромная сумма!
Тем временем, я уже восстановил поистершиеся руны на маленькой стеклянной клетке Вулкана. Поставил патрон вертикально, чтобы лучше разглядеть запертого уродца. Красный демонёнок не достаёт ногами-лапами до дна гильзы, поэтому висит на правой руке, а левой скрюченной конечностью размеренно царапает зачарованное стекло.
Заинтересованный починенной игрушкой Истериан согнулся над патроном и постучал ногтем по тонкой поверхности стекла. Вулкан изрыгнул в его сторону сноп искр, который закружился внутри прозрачного цилиндра алым смерчем. Озлобленный демон начал яростно верещать:
– Недостойный гнилостный сын Бродящей! Ты смеешь испытывать моё терпение?
– А у тебя, оказывается, есть терпение! – подзадорил малыша полукровка.
Метания замурованного демона достигли апогея – Вулкан рвётся и метается так сильно и резко, что патрон зашатался и спустя какое-то время упал на бок, покатившись по столу. Мне пришлось поскорее взять револьверный патрон в руку, поскольку Истериан собирался дождаться, как тот свалится на пол, считая, видимо, что это довольно забавно…
– Хватит его злить – ненавижу его противный рёв: от него у меня начинается зуд в ушах…
– Август на защите демона… – кривляясь, продекламировал долговязый друг и плюхнулся в кресло, вернувшись к газете.
Я занялся запасными гильзами, руны на которых поизносились гораздо меньше.
Истериан планомерно продвигается от статьи к статье. Донельзя сухой звук перелистываемых страниц приятно слушать. Мой друг разыскивает текст поинтереснее. В самом конце утреннего издания ему это удалось:
– Снова про сектантов, – объявил Истер, – Произошла стычка возле Музея Адмиралтейства. Сантибы прижали вооружённую группу, случилась длительная перестрелка, в ходе которой никто не был ни убит, ни ранен. Примечательно другое – среди сектантов один перед стычкой стоял в полный рост со стянутой маской и разглагольствовал о «конце света и клыках Сатаны», честное слово, так и пишут!
– И что же ты нашёл здесь необычного? – сарказма в моих словах много…
– А то, что этого субъекта опознали! И как ты думаешь, кем он оказался? – Истериан с возбуждённым выражением лица и полными глаза немотивированного счастья уставился на меня, дожидаясь догадок, но тотчас же продолжил сам, вспомнив мою манеру не реагировать нужным образом на такие вопросы, – Открывшим лицо сектантом оказался пропавший без вести священник Собора Святого Грегора святой отец Хестер Гроул. Тут же и его история, как он был лишён сана за ересь, затем как-то влез в дом одного дипломата, где был пойман с поличным. Суд приговорил вдруг переставшего быть адекватным Хестера к пяти годам тюрьмы, но у бывшего священника оказались подельники, которые отбили того у конвоиров, после чего о Падшем Падре (как его прозвали в народе) не было слышно. И вот теперь объявился!
– Решил вступить в ряды болванов в масках, чтобы выместить обиды на церковь?
– Вступить – не совсем верное слово, – блеснув белозубой улыбкой, не согласился Истериан, – В статье написано, что он числится у сантибов как главный подозреваемый на роль лидера незаконной антирелигиозной организации!
Можно сказать, почти удивил…
– Гроул высоко поднялся… – что мне ещё оставалось добавить?
– Сначала пишут, что Сантибу ничего не известно о сектантах, а теперь у них уже есть подозреваемый лидер! – Истериан небрежно сложил газету и швырнул её на столик.
– Ты же помнишь, мы вчера видели в отделении арестованного безбожника, – очередная гильза закончена и поставлена в ряд к остальным, – О сектантах они отлично осведомлены, вот только делиться этой информацией с прессой не имеют привычки.
– Возможно, – развёл руками полукровка, – А вот интересно: сантибы снизошли до пыток, чтобы выбить из арестованных имя Падшего Падре?
Очередной бред моего друга, возникающий в его голове столь же часто и непредсказуемо, как и Блики в Гольхе. И это он ещё не начал про заговоры, про вездесущих наблюдателей и что ещё позаковывистей… Я всегда отвечаю фантазёру самым, на мой взгляд, правильным ответом – молчанием. Истер тему не продолжает.
– Готово, – сказал я и поставил на столешницу последний отреставрированный патрон.
Посмотрел на часы – уже половина одиннадцатого. Демонстрация на Площади Париса начинается через полтора часа. Чтобы быть там вовремя следует выходить уже сейчас. Склонность к пунктуальности не позволяет опаздывать.
– Какие планы на день? – спросил я у Истериана, когда поднялся с дивана и медленно направился в свою комнату.
– В доме оперы на Фонтанной сегодня выступает Каролина Цфайль. Думал сходить.
– Ты любишь оперу? – что-то я раньше за полукровкой не замечал тяги к сценическому искусству.
Истериан посмотрел на меня так, словно перед ним умалишённый:
– Да… – и тут же в ответ, – А ты пойдёшь на встречу с этим Салли?
– Чувствую, что проще будет один раз встретиться, чем сто раз получать новые письма. Я его себе представляю – такие так просто не отвяжутся.
Это действительно так, некий Салли Фер пошёл на ряд хитростей, которые я частично сам, а частично волей случая разгадал. Простой человек, которому захотелось просто познакомиться, ничего подобного заворачивать не стал бы, если, конечно, частые ливни и промозглые ветра не выдули и не смыли с его мозга серое вещество. Умалишённых и так хватает, чего стоят те же сектанты.
Так, чудной жетон не забыл, пистолет взял, Мада и Ниак пусть дома остаются, обойдусь одной Лисицей…
Помнится, когда я уже собрался и выходил из дома, Истериан пожелал мне удачи, а может, просто послышалось.
Я пришёл за десять минут до начала, хотя мне по пути так и не попался ни один экипаж. На не самой маленькой площади Гольха сейчас не протолкнуться.
Площадь Париса – вымощенная особым жёлтым булыжником, добываемым с западных берегов Альбиона, проплешина среди однотипных многоэтажных домиков, обозначающая место пересечения сразу шести улиц. В её центре – памятная колонна генералу Генриху Уинферналу, герою одной войны, случившейся больше ста лет назад. Тогда генерал совершил настоящий подвиг, одной ротой удержав ключевую точку в решающем сражении, не отдал превосходящим силам противника холм Париса, в честь которого названа площадь. Теперь Уинфернал снова в центре холма и не намерен отдавать его врагу…
Я бы лучше назвал эту площадь Площадью Дрянных Струн из-за обилия на ней уличных музыкантов, в подавляющем большинстве – скрипачей, которые с раннего утра и до позднего вечера пилят смычками скрипки, выдавая ужасные трели, убивающие всякую любовь к этому интеллигентному инструменту! Если подумать, истязатели человеческого уха смогли бы удержать холм не хуже Уинфернала!
Что ещё интересного на площади, кроме колонны герою древней забытой войны и стад скрипачей-садистов? Пожалуй, ничего… Одна далеко не самая лучшая гостиница, да большое количество лотков с цветами, которыми предпочитают подторговывать именно здесь, игнорируя Рыночную площадь к северо-западу.
Прямо под самой колонной стоит свежесколоченная трибуна. На ней стоят две скрытые брезентами штуки, одна квадратная, высотой в два с лишним ярда, а вторая – гораздо меньше, но форму её угадать сложно. Ничего, скоро сэр Адам Негинв сам всё покажет. Самого конструктора оружия на помосте не видно, уж его-то узнать среди одинаковых помощников нетрудно.
Что интересно, в цепи служителей закона я заметил двоих экзорцистов. Вот только необходимость присутствия алых мне неясна…
Тем удивительнее повстречать среди скопища людей алого, которого я теперь ещё долго не забуду – сам старший помощник Бьюло Даха Чес Хленд! Его внешность, которая при первом знакомстве показалась мне абсолютно невыразительной, при внимательном рассмотрении оказалась не лишена любопытных деталей: вспоминая самовлюблённого гордеца Бьюло, могу сказать, что в этом индивидууме самолюбия, надменности и гордости на трёх Дворняг хватит! Словно по линейке вымерял, как следует расправить плечи, под каким углом поднять подбородок, как сильно сжать губы, насколько прикрыть глаза…
Просто воплощение высокомерия! Прямо король, которых нет в Альбионе уже неведомо сколько веков! Как только я вчера не заметил…
В девяноста девяти случаях из ста я бы этого не сделал, но сейчас что-то дёрнуло подойти к экзорцисту. Когда осталось протиснуться мимо последних зевак, сэр Хленд меня заметил.
– Рад вас видеть, Август, – высокомерной улыбкой встретил меня красный, – Как себя чувствуете после путешествия в иной мир?
– Путешествие в отделение Сантиба было более неприятным, – с экзорцистами я не люблю быть вежливым, меня никто и не заставляет.
– Сколь вы корыстны! – перекрестил руки на животе, – Вы разве не думаете о том, что делаете благо обществу? Только о том, как бы поскорее получить деньги?
Сколько ему лет, если он уже занимается тем, что учит практически незнакомого человека (меня то есть) морали?…
– Знали бы вы, Чес, сколько я уже сделал для этого общества, а взамен прошу только, чтобы плату за работу мне отдавали на месте.
– Так уж и много вы, Август, для Гольха сделали?
– Спросите вон у того господина, – я отыскал в толпе самого бедного на вид человека, – Он расскажет.
Чес последовал взглядом за моей рукой и надменно усмехнулся, когда увидел бедняка. Другая ядовитая улыбка, от которой младенца вывернуло бы наизнанку, адресована уже мне.
– А почему, как вы думаете, общество в своё время выбрало отдел по борьбе с демонами, а не Орден?
Вот это он зря! Сдержать себя и не разорвать наглеца, посмевшего так открыто надсмехаться над Орденом, было очень трудно! Протиснуться в Блик сто раз проще, но я справился со своим гневом! Мелкой вошке повезло…
– Общество, этот тупой скот, решило, что теперь будет со всем разбираться само, и вы решили, что справитесь сами! На деле – только с трулами можете бороться, а с серьёзными делами по-прежнему разбираться приходится мне!
– Когда-нибудь мы оснастимся настолько качественно, что в ваших услугах пропадёт необходимость, – сверкнув тёмными глазами, чётко, размерено проговорил экзорцист, – И мне кажется, это время не за горами.
– Вы намекаете, что Адам меня удивит?
– Возможно, – склонил голову набок Чес, – Вы, кстати, какими судьбами? Я знаю вас, Август, не как любителя общественных мероприятий.
Хотел бы я знать, какого чёрта меня принесло на забитую гомонящими двуногими тенями, площадь…
– По приглашению, – я не стал скрывать истинной причины, – Некто просил встречи со мной. А вы, – я развернул сложенный вдвое лист бумаги, – О, персональное приглашение, подписанное самим Негинвом!
Экзорцист хватился за карман пальто, лицо его приобрело крайне удивлённый и перепуганный вид. Если вспомнить его самоуверенную рожу всего секунду назад, можно здорово рассмеяться! Было приятно щёлкнуть старшего помощника Дворняги по носу, оказывается, незаметно вытянуть из кармана сложенное приглашение гораздо благостнее для души, чем жестокая физическая расправа!
– Отдайте сюда! – окрысившись, Чес вырвал у меня из рук листок.
– Знакомы с Адамом? – захотелось ещё немного надавить на неприятный для алого момент.
– С недавнего времени, – неприязненно бросил Чес.
– Заводите новые знакомства перед выборами?
Хленд вернул своё самообладание довольно быстро, равнодушно глянул в мою сторону и мерзко повёс узким носом. Его величество гордые бакенбарды счёл ниже своего достоинства отвечать на вопрос. Брякнув на прощание, что ему пора, экзорцист поспешил удалиться. Ну и пусть валит! Он моего внимания не стоит, как и все другие люди.
А насчёт выборов – Чес Хленд, как и многие люди, имеющие минимальный вес в обществе, пользуясь дозволением закона, выдвигает раз за разом свою кандидатуру на выборы в Парламент! Таких же, как Чес, мечтателей и наглецов набирается немало, но все они обречены на поражение. Мне их поведение совершенно непонятно, но если уж люди надеются на шальное свободное место, то это только их дело.
Хорошо ещё Истериан в подобных аттракционах не участвует, а то это в его стиле…
Громогласно огласив площадь, голос человека на трибуне привлёк к себе внимание:
– Уважаемый дамы и господа! Мы начинаем!
Говорившим оказался сам виновник скромного мероприятия – Адам Негинв. Пёстрая толпа в едином порыве, словно коллективные муравьи, обернулись к деревянному помосту, на котором остались два крепких помощника и сам великий оружейник. Для человека мало видавшего мир его внешность кажется экстравагантной лишь по той элементарной причине, что у Адама чёрная кожа. В нашей стране всё не слава богу, даже лучший конструктор оружия в ней – иностранец. Не эмигрируй его семья многие годы назад на Альбион, неизвестно, вдруг с гениальным оружием на нас пошла бы войной Донгола – далёкая южная родина Адама…
Донгольский оружейник очень сухой, худой, но при этом довольно высокий, почти как жердь-Истериан, отчего выглядит довольно комично. Руки и ноги так и вовсе, как спички, воткнутые несчастному вместо конечностей Богом-шутником. Но ходит плюгавый без трости.
Лицо у темнокожего донельзя, просто-таки до дрожи худое, словно череп окрасили в чёрную краску. Сильно выделяется угловатый нос, с непропорционально широкими крыльями, глаза кажутся на фоне тёмного лица блестящими жемчужинами. Как и у всех донгольцев, у Адама пухлые губы – единственная упитанная часть его тела. Довершая неказистую картину, из подбородка Негинва торчит косматая чёрная бородёнка, похожая на козлиную.
Оделся оружейных дел мастер в длинный сюртук, подчёркивающий худобу. Бледно-сиреневая расцветка выглядит броско, колоритно, а в комплекте с цилиндром того же цвета, образ оружейника близок к образу клоуна. Может сходить как-нибудь в цирк и проверить, так ли это? Клоунов я представляю себе довольно абстрактно…
Адам Негинв – потомственный конструктор оружия, военной техники и всего в этом духе. Ещё его отец, Сарюс Негинв, создал немало образцов инструментов убийства, прославив эмигрантскую семью, добившись высокого положения в обществе. К слову сказать, инертный патрон и линейное ружьё – его наработки. Зарубежный талантище, волею судеб попавший в Гольх – место, где людям только и требуется, что больше оружия!
Добрую (хотя какая же она добрая?) традицию отца продолжил и сын Адам, который оказался не менее талантливым. Место отца он занял не по наследству, он доказал, что достоин его сполна! В армию Альбиона начали поступать изобретения донгольца, который (ну это уже так, мелочь) гораздо лучше своего отца знает бриниум. Сарюса, как сказывают, не всегда можно понять.
– Для начала, я хотел бы поблагодарить сэра Гамильтона Рокфеллера и сэра Чили Сеттэра за финансовую и организаторскую помощь, – озарил пасмурное море людей белозубой улыбкой Адам, – Без них, как и без спонсирования со стороны государства, сегодняшняя демонстрации не состоялась бы.
И я остался бы дома, а не шёл на встречу с неким Салли…
Тучи собираются, только бы не случилось дождя…
– Сегодня вооружение стран Континента встаёт на новый уровень, в данной ситуации жизненно-важным является не отстать в гонке вооружений, – продолжал вступительный монолог темнокожий оружейник, – Если последует агрессия со стороны соседей, Альбион должен достойно ответить. Доблесть и храбрость наших солдат внушают спокойствие за завтрашний день, но без соответствующего вооружения они немного значат.
Долгое время Альбион держался в лидерах в вопросах оснащения оружием и военной техникой, но со временем лидерство его начало становиться не таким уверенным. Сегодня я представляю вам новые разработки, которые, безусловно, позволят нам вновь уйти в отрыв на ближайшие годы.
Адам отступил чуть назад и указал спичкообразной рукой на непонятную конструкцию, скрытую под брезентом. Повинуясь условному сигналу, помощники подступили к предмету и сорвали с него укрывающую ткань…
Пред изумлённой публикой предстало новое оружие, сотворённое гениальной рукой сэра Негинва. Длинное тяжёлое орудие располагается на треноге, прикрученной к трибуне, ствол уложен в толстый охлаждающий кожух, на верхней части располагается дисковый магазин, в котором могло бы поместиться огромное количество патронов, спусковой механизм представляет собой две рукоятки. Система, если приглядеться, зверская…
– Я представляю вам пулемёт! – торжественно провозгласил Негинв, его рука вознеслась в воздух, а в глазах заполыхал огонь, словно у одержимого фанатика, комментирующего насквозь грешному миру пришествие Сатаны.
Стоило его, пока ещё мало что значащим, словам прозвучать, как по толпе прошли изумлённые возгласы, которые спустя секунды потонули в громе аплодисментов! Людям не важно, чему восхищаться, многие из них делают это рефлекторно.
– Прошу унять ваши аплодисменты до тех пор, пока я не продемонстрирую своё детище в деле! – успокоил взбудораженную толпу Адам, – Итак, перед вами СПН-1 – станковый пулемёт Негинва. Жемчужина альбионского оружейного ряда! Надёжный, мощный, стреляет как простым, так и инертным патроном нового ружейного калибра, изготовлен из высококачественной стали, длина – ровно ярд, вес – около центнера, но главное – его скорострельность… для демонстрации которой я обратился за помощью к верным служителям Гольха – отделу по борьбе с демонами, премного им благодарен за сотрудничество!
Шоу продолжается! Повинуясь очередному безмолвному сигналу Адама, помощники обступили громадный прямоугольный предмет, готовясь раскрыть его тайну. До меня дошло, когда брезент уже полетел с большой штуковины на деревянный настил. Догадка оказалась верной: задумавшие поразить воображение собравшихся организаторы приволокли на площадь Париса демона в клетке. Впрочем, это всего-то трул.
Трулы – это, как выражается наш любимый демонолог Истериан, примитивная форма иномирной фауны. Даже относясь с неодобрением к псевдонаучной деятельности друга, я вынужден согласиться с ним по части формулировки определения. Попытаюсь донести всё отвращение, что вызывают эти твари…
Трулы напоминают сильно раздутых паразитов, что сидят в кишечниках тех персон, которые, в силу ряда причин, брезгуют гигиеной. Туловище трула напоминает червя, сильно раздутого в жо… задней части, немного похоже на грушу. Держится это безобразие на трёх ногах, растущих из произвольных мест, имеющих разные размеры. Опорные конечности похожи на суставчатые лапы богомолов. Также мерзостные гады располагают и руками, либо с одним-двумя пальцами, либо вовсе без них. Средняя часть грушевидного червя усеяна разными по форме и размерам глазами, кольцом охватывающими розовое туловище. Верхняя часть гротескного существа похожа на гибкий зубастый хобот, способный отгрызать неосторожным головы…
Трулы попали в город довольно давно, сперва их было немного, но твари проявили себя, как истинные гельминты: плодятся трулы с сумасшедшей скоростью! Таким образом, город оказался для них весьма и весьма комфортным местом обитания. Тварей притягивает всё то, что обычных людей отталкивает: нечистоты, канализационные воды, горы мусора, запах гниения и экскременты. Там, где вонь, грязь и смрад…
Хорошо то, что один трул мало опасен для человека, поскольку жутко бестолков, почти неагрессивен и не проявляет к людям и их мясу большого интереса, предпочитая самозабвенно ковыряться в помоях. Уж чего-чего, а помоев в Гольхе хватает!
Убить или поймать трула несложно: неудержимой адской силой они не наделены, а их живучесть ничего не может противопоставить целенаправленной, упорной расчленёнке…
Неудивительно, что экзорцистам не составило труда отловить экземплярчик для демонстрации. Следует ожидать, что трула сейчас будут прилюдно начинять свинцом.
– Жуткий демон, наводящий на нас страх, – громко представил глиста-переростка энергичный Адам, – Даже он не сможет устоять перед мощью пулемёта!
За станок встал помощник Негинва и взялся за орудие. Толпа затихла в предвкушении. И тут была дана очередь! Плотная цепь пуль вырвалась из дула машины смерти и стеганула демона! Пули полетели одна за одной, ни на мгновение не давая пулемёту отдохнуть! Скорострельное орудие оглушило толпу тяжёлым грохотом!
Когда стрельба прекратилась, подиум оказалась буквально усыпан стреляными гильзами! От трула остался комок изрешечённой плоти, который, однако, не спешит терять признаков жизни.
Впечатляет, стоит признаться.
Восторженные граждане рукоплескают оружейнику! Гром сотен голосов поднимается над площадью. Вот она – радость публики, увидевшей любопытную игрушку! Мне игрушка тоже понравилась, но дикой радости я не испытываю, скорее уважение к создателю и лёгкий трепет от мощи агрегата.
Уши закладывает, а толпа зевак всё не унимается! Видимо, так сильно бьёт по барабанным перепонкам, что в ушах начинается еле слышимый звон, тонкий, пронзительный, гудящий, как камертон. Пытаться избавиться от него ковырянием в ушной раковине бесполезно, пройдёт сам…
Или нет… со временем громкость подлого звона только усиливается. Идёт по нарастающей, пробирается всё ближе к центру мозга. Какая-то чертовщина!
Адам Негинв утихомирил беспокойное море лиц, жадно глядящих на донгольца, и стало заметно тише, но, вот ведь чёрт, звонкий гул напротив стал громче и отчётливее! Но, по крайней мере, стало очевидным, что его источник вовсе не в моей голове, а где-то внизу, в районе пояса.
Некий предмет гудит всё тем же неприятным звоном, не прекращаясь ни на секунду. Звук издаёт посторонний предмет, а именно – диковинная пластина. Засунув руку в карман, я нащупал так называемый жетон, который мелко вибрирует, издавая мерзкое звучание. Остановив его колебания, я убил дьявольский звук, наступила относительная тишина.
Мне совершенно непонятно поведение неизвестной штуковины. Стоило достать жетон из кармана, чтобы лучше рассмотреть, как сзади раздался довольный голосок:
– А вот и вы, Август! Так и думала, это вы и есть!
Я обернулся – позади меня, оказывается, стоит миниатюрная девушка, ниже меня на две головы. Одетая в бежевое пальто и шляпку, на меня смотрит совсем юная шатенка. Кожа на лице и руках выглядит довольно бледой. Лицо довольно красиво: пухленькие губы, маленький нос, широко распахнутые глаза, кудрявые длинные волосы. Истериан бы уже вился вокруг с языком на уровне колен…
Странно, но она меня узнала, хотя я активно стараюсь не светить лицо обществу.
– Не имею чести быть с вами знакомым, – я хочу поскорее уйти от разговора, не переживая, что отвечаю девушке грубо.
– Мы действительно встречаемся впервые, – девушку не смутило, что я уже отвернулся от неё.
Она обошла меня и встала на пути между мной и трибуной. В её маленькой руке мелькнуло неизвестное изобретение, которое девушка спрятала в кармашке пальто. От моих глаз не укрылось.
– Мне оно больше не нужно, как и вам жетон, – девушка указала на хитроумную пластину в моей руке.
Тут до меня дошло, и, должен признать, столь нелепой ошибки я давно не допускал. Всему виной сугубо мужское восприятие мира.
– Вы Салли Фер? – я протянул девушке пластинку.
Она её тут же отправила следом за предыдущей штучкой в карман:
– Именно так. Судя по вашему замешательству, вы, Август, ожидали увидеть на моём месте мужчину?
– Вроде того… Что это за жетон?
Салли проводила взглядом протянутую руку, указывающую на комплект двух изобретений.
– А, это. Несложное устройство: инфразвук, резонанс с пластиной, звон в ушах… Так вас проще было в толпе отыскать.
Интересное развитие событий:
– Зачем же вы, Салли, загнали меня в эту толпу?
– Здесь на нас совершенно не обращают внимания, – у девушки готовы некоторые ответы на ряд вопросов, – Парламенту ни к чему, чтобы стало известно, что вы находитесь с нами в контакте. Могут пойти слухи… мы не жалуем слухи… понимаете?
Пора раскрыть карты:
– Салли, скажите, младшим секретарём в Парламенте работаете вы или ваш знакомый?
Девушка была удивлена и даже несколько расстроена. Интуиция и логические выводы меня не подвели. Вымышленная или, скорее, приукрашенная легенда, которой Салли Фер зачем-то пыталась прикрыться, мною разрушена при первой же встрече.
– Как вы узнали? – растеряно промямлила девушка, сложив губки бантиком.
– Вас выдало благодарственное письмо. Используя официальную бумагу Палаты Парламента, вы задумали создать себе образ важной шишки, но один случай вас подвёл – точно такую же бумагу я увидел в кабинете инспектора Сантиба. Это благодарственное письмо, вручаемое офицерам, а их распространением занимается человек не самого высокого места в Парламенте, а именно – младший секретарь, которому не составит труда стянуть лишний экземпляр.
По обескураженному лицу девушки стало ясно, что точнее в цель попасть просто невозможно. Она наконец ответила:
– Мой друг достал для меня одну копию.
– Рад, что с обманом покончено, но мне теперь безумно интересно, кто же вы на самом деле.
Салли раскрывать своего истинного лица явно не хочет, но неумелый блеф вынудил её менять планы на ходу и играть честно. Она нервно озирается по сторонам, ловко уворачивается глазами от моего взгляда…
– Я частный детектив, – всё-таки призналась девушка. Впрочем, никто не исключает второй попытки блефа.
– Детектив? Вы меня в чём-то подозреваете? Сантибы отучились вешать на меня все подряд убийства пять лет назад, неужели очередь частных детективов?
– Вы меня не так поняли, требуется ваша помощь!
А вот это уже любопытнее.
– И какая же помощь требуется детективу от меня? – нутром я уже чувствую, что ничего путного не услышу.
– Я расследую дело об убийстве бывшего юриста. Он прекратил занятия своей деятельностью восемь лет назад, занимался разгульной жизнью, прожиганием накопленных за годы работы средств. Его убили и ограбили три дня назад.
Услышать эти слова – всё равно, что увидеть, как тучи на осеннем небе стремительно чернеют и готовятся к извержению. У меня на лице какой-то умник написал что ли, что мне заняться нечем, раз меня тут кормят подробностями какого-то убийства?
– При чём тут я? Я в высших кругах не состою, с людьми не общаюсь, никого не знаю. Чем же таким я могу вам помочь, скажите на милость, Салли?
Её лицо приблизилось к моему. Вытягиваясь во весь свой маленький рост, поднимаясь на носках, девушка шепнула мне на ухо:
– В убийстве замешаны демоны! Единственный свидетель говорит о громадном летающем существе…
– Это дела не меняет, – я, в отличие от Салли, конспирироваться не стал и говорю в полный голос, – Я демонов убиваю, а не выискиваю с лупой!
– Вы знаете о демонах гораздо больше любого! Август, вы же из Ордена! – не уступает мисс Фер, – Ваша помощь мне бы очень пригодилась!
– Отчего же вы не пошли к экзорцистам?
Девушка вновь замешкалась с ответом, говорить правду в этот раз ей так же не хочется:
– Мой работодатель настоял на вашей кандидатуре.
Раз уж Салли пока говорит более-менее откровенно, нужно не терять времени!
– Кто он?
– Профессиональная тайна, – девушка и бровью не повела.
Ещё одна упругая очередь из станкового монстра добила корчащегося на все лады трула и потонула в шквале аплодисментов.
– Работодатель обещал заплатить и вам тоже, Август, – девушка использовала весь доступный спектр доводов.
Но меня они мало волнуют. Гораздо сильнее меня беспокоит то, что ко мне приковано столько внимания! Чем глубже стремишься заползти в уютную крепкую раковину, тем больше находится неравнодушных, которые ковыряют в ней палкой. Опять помощь обществу, да? Истериан был бы в восторге… А насчёт денег – их пока хватает.
– Найдёте убийцу – позовите меня, – сказал, как отрезал, – А до тех пор, настоятельно прошу, оставить меня в покое.
Наплевав на незаконченную демонстрацию и вызвавшую меня на встречу девушку-детектива, я поплёлся сквозь плотные ряды зевак подальше с площади. Со спины до меня долетел уверенный голос Салли:
– Я ещё найду способ вас переубедить!
– Вы так в этом уверены? – я даже заставил себя остановиться.
– Иначе вы бы просто не пришли! Удачи, Август, до скорого!
И девушка растворилась в толпе более высоких и крупных людей, мелькнув напоследок бежевыми полами яркого пальто. Мысль о скорой встрече не вызывает у меня восторга, надеюсь, она не в серьёз. Я продолжил движение сквозь ряды собравшихся к краю площади Париса.
Высоко в небе заревел гром, точнее, я и все люди думали, что это именно он. Адам знает больше нашего:
– И второе моё творение! Принципиально-новая мысль в создании военной техники, новое слово в ведении войны – аэроплан!
И в этот момент над площадью пронеслись три громадных металлических птицы, скрывшихся с моторным гудением за крышами домов! Спустя секунды летающие машины вернулись, сделав пару кругов над городом! Стремительные обтекаемые махины с размашистыми крыльями гудят над площадью, как громадные шмели! Эра неторопливых дирижаблей окончена с достижением Адама! Мы видим нечто новое, нечто принципиально новое, поражающее воображение!
Адам Негинв хлеб не зря ест! Несмотря на странную встречу с Салли Фер, я остался доволен, что побывал на демонстрации! Куда уж мне с моим Дикобразом…
Дождя мне так и не удалось избежать…
Мерзкие капли, стрелы Господа, разят меня тысячами, словно первого на земле грешника. Холод и сырость, что они несут, за считанные секунды расправились со мной! Дожди в Гольхе – не редкость, скорее жуткая закономерность, как естественная напасть города.
Дождь приходит по наши нечистые души гораздо чаще.
Шляпа и пальто совершенно не спасают – я вымок до нитки буквально за минуту. Ещё, как назло, на полузатопленных улицах ни единого экипажа! Редкие кареты с дождём совершенно исчезают…
Виноват сам: нечего было позволять пудовой челюсти падать в район коленей при виде кружащих в небе аэропланов. Я сильно задержался на демонстрации, которую Адам затянул на долгие часы. Слушать донгольца было небезынтересно, но уделять этому столько времени, сколько выделил я – излишне.
А ведь видел, как с самого обеда наползали толстые смачные тучи! Теперь остаётся мокнуть и клясть Господа за вселенскую несправедливость!
До дома ещё полчаса шлёпать, не меньше, а солнце, по подлой осенней традиции, уже ушло за горизонт, оставив меня один на один с темнотой и обилием небесной влаги. Будь оно проклята тысячу и один раз!
Приходится срезать проулками, где уровень воды накопился катастрофический, но так я экономлю драгоценные минуты! Тихо, и я совсем потерял бдительность, что в конце концов сыграло со мной злую шутку…
Я лечу быстрее ветра по затхлому проулку, что привёл меня во внутренний двор, освещаемый непонятно откуда взявшимся здесь фонарным столбом. Обращать внимание на сторонние звуки и движения просто нет времени: тут бы поскорее добраться до сухого дома. Не все разделяют мои планы…
Дождь отчётливо заметен на фоне светлого пятна от столба. Чисто механически я, почему-то, решил, что в клубе света капает сильнее и стал обходить столб, как что-то, напоминающее камень, влетело точно в осветительный фонарь и разбило его вдребезги! Стало очень темно…
Что-то подсказывает мне, что это по мою душу… пистолет уже наготове.
В темноте я нащупал скамейку и укрылся за ней, ожидая в любой момент нападения. Ничего не видно и не слышно, потому как дождевая стена поглощает и звуки, и свет. Выстрелить могут откуда угодно.
И тут началось!
Сразу с трёх направлений полетели пули, разминувшись со мной в считанных дюймах, разрывая хрупкую скамью и кроша брусчатку. Инертные патроны, чтоб их! Я не стал дожидаться, пока невидимые нападающие пристреляются, и рванул на полусогнутых прочь, отстреливаясь наугад. Усиленные пули свистят у самых ушей и разрывают камень под ногами. Я расслышал один или два отрывистых крика, что означает пару моих попаданий.
На своё счастье, я успел нырнуть за угол, когда обойма кончилась. Перезарядка прошла в экстренном спором режиме, но не успел я поднять оружия, как за мной следом выскочили пять субъектов в длинных плащах, высоких серых широкополых шляпах и длинноносых маскарадных масках. В руках у злоумышленников серповидные ножи, которые они решили тут же пустить в ход!
Если я ничего не путаю, то на меня совершила налёт группа сектантов!
Самый резвый из них поспешил достать меня длинным ударом, но я успел отпрянуть и контратаковать пинком ногой по руке. Неприятеля завертело вокруг своей оси, и мне представился шанс нанести ему хук рукояткой пистолета в висок, которым я с удовольствием воспользовался – череп раскололся, как перезрелый арбуз и мёртвый сектант отправлен повторным ударом ноги в полёт с последующим ударом об стену.
Второй противник оказался в разы проворнее и сумел выпадом порезать мне левую руку, благо порез абсолютно несерьёзным, что позволило мгновенно совершить ответную атаку: той же левой я перехватил сектанту руку с оружием и сильно сжал пальцы, без труда сломав атакующему кости. Добить его не дал товарищ раненного, который выскочил из пелены дождя и начал метить серповидным ножом мне в лицо. Косые удары не достигли цели и я просто отскочил подальше и застрелил человека в белой носатой маске, попав ему в лоб практически в упор.
Ноги зашлёпали по лужам у меня за спиной – к ребятам подкрепление! В тесном ближнем бою нет места пистолету, как бы хорош он ни был. Чтобы убрать его в кобуру мне понадобилось меньше секунды, ещё столько же ушло на извлечение из-под свитера ножа Серой Лисицы.
Длинной всего десять дюймов, обоюдоострое лезвие из усыпанной рунами бронзы прикреплено к рукоятке из лиственницы. На вид неброский и ненадёжный, он хранит много веков истории, ему больше тысячи лет, всей его силы я не знаю. Однако, если он великолепен против тварей, то против людей – обычный нож.
Пусть теперь выродки увидят, что можно сделать одним лишь обычным ножом!
Один из сектантов прыгнул сзади мне на спину – его я встретил ударом Лисицы меж рёбер, развернувшись вокруг своей оси. Безвольный труп повис на лезвии ножа, хлестанув меня руками-плетьми. Следующая атака должна пойти с другой стороны, поэтому я вновь развернулся и сбросил с лезвия мертвеца, метнув его под ноги несущемуся во весь опор неприятелю.
Нападающий столь сильно увлечён желанием нашинковать меня кривым кинжалом, что не смог вовремя остановиться и споткнулся о попавшего под ноги товарища. Пролетев ярд, сектант жёстко приземлился лицом вниз, проскользнув по мокрой брусчатке. Попавшего под ноги ублюдка я мощно ударил ногой сверху по затылку, отчего череп сектанта должен был непременно треснуть, а лицо – размазаться по булыжнику.
Я рванул в сторону, чтобы выйти из окружения, но в темноте чуть не наткнулся на стену. Вот ведь мрак…
Уворачиваться от новых ударов приходится наудачу: первый клинок звякнул о кирпич стены у меня над плечом, а второй угодил мне в правое предплечье – жутко больно, словно кинжал смазан каким-то ядом! Я извернулся и оказался прямо рядом с человеком в маске, а серповидный кинжал так и остался торчать в моей руке! Вблизи удобно бить разве что лбом в лицо.
Хрустнул ломающийся нос, сектант отступил назад, запрокидывая голову, тем самым открывая горло. Лисица как раз отлично подходит для вскрывания гортани. Мне лишь пришлось скользнуть в сторону, чтобы струя крови не ударила в меня и не запачкала лицо.
Очередной противник решил ударить кинжалом снизу. Реакции как раз хватило, чтобы перехватить руку с оружием. Заломив ему конечность за спину, я вместе с ней оказался позади сектанта. Вырванный у носящего маску кривой кинжал вогнать ему в правую лопатку, второй кинжал вытащить у себя из предплечья и вонзить в левую. Да, так ты и должен кричать!
Когда я добивал истыканного серповидными кинжалами сектанта тычком в шею, чуть не пропустил укола в почку, но успел кувырком уйти от удара. Пришлось всем телом упасть в мерзкую водицу… убил бы этих беспокойных ночных шатунов! Этим и займусь!
Распрямившись, я увидел в ярде перед собой очередного сектанта и резко прыгнул на него, пронзив ножом. Для пущей верности схватил за голову и сильно шмякнул об стену дома, немного раскрошив кирпичи. Голове несчастного должно было достаться сильнее!
Ещё один сектант прыгнул вперёд и застыл передо мной в выжидающей стойке, насмотревшись, как умирают его товарищи, решившие действовать нахрапом. Дождь почти залил мне глаза, драться становится всё сложнее и сложнее. Ложный замах – сектант выставил бесполезный блок, режущий удар по сгибу локтя – мышцы перерезаны, рука перестала слушаться хозяина. Чтобы не пропустить удара сзади, я нырнул за спину неопасному теперь противнику и зафиксирован его шею в удушающем захвате. А сектант мне теперь как щит.
Его товарищ застыл в ярде от нас, не зная, с какой стороны подступиться. Пора кончать с обоими! Лисицей я нанёс ровно четыре удара в спину захваченному и бросился с трупом на выжившего – тот сделал неловкую попытку увернуться, но я не упустил и прижал мёртвым коллегой к стене. Прыжком назад разорвал дистанцию, извлёк пистолет и расстрелял недобитка прямо через труп.
Вот и всё… девять, или сколько их там, мёртвых сектантов лежат на земле, смешивая остывающую кровь со студёной дождевой водой. Боль в правом предплечье улеглась, рана на левой руке слабо кровоточит да и только, а в остальном – цел и невредим. Простые люди – мне не ровня, но даже из такой стычки я мог бы не выбраться живым.
Зачем они только это устроили? Чего я им такого сделал? Или это самая обычная случайность? Тогда чего их так много набежало?
Я осмотрел тела, сваленные в проулке в хаотичных позах. Взгляд прошёл полукругом по земле и тут… взгляд уткнулся на выглядывающего из-за угла выродка в маске! Поняв, что обнаружен, сектант выскочил на свободное пространство и вскинул револьвер! Громыхнул выстрел, я нырнул вниз…
Пуля и башка разминулись на считанные дюймы: меткач сбил с моей головы шляпу… Переизбыток адреналина сказался на мне самым нелепым образом – лёжа на земле, я дважды промазал по неподвижному противнику, прежде чем угодил ему в шею!
Вот теперь точно всё…
Я промок с ног до головы, второй раз оказавшись на грязной, пропитанной влагой, брусчатке, теперь ещё и остался без шляпы, которую должно было разорвать в лоскуты. По-моему, у меня теперь есть все причины кровно ненавидеть этих треклятых сектантов!
Коль уж сообщать сантибам – не моя обязанность, я поспешил убраться из неспокойного, опасного проулка. До дома дойти совсем немного осталось…
Я бегу не так торопливо, как до стычки с носителями масок, поскольку приходится вслушиваться в окружающую темноту, из которой может выскочить притаившийся злоумышленник. Неистово колотящий по черепице ливень сокращает шансы вовремя услышать опасность.
Спереди раздались торопливые шаги! Некто во весь опор несётся мне навстречу и с минуты на минуту должен быть здесь!
К счастью, подвернулся довольно удобный закуток, в котором можно затаиться и пропустить мимо опоздавшего на веселие сектанта.
Шаги раздаются всё ближе… сейчас он уже должен пробежать мимо меня…
Серая тень мелькнула на расстоянии вытянутой руки и остановилась, лишь немного пройдя в сторону от моего укрытия. Что-то сбило такой уверенный и спорый бег неприятеля. Разбираться нет времени, особенно если враг стоит ко мне спиной. Полшага в его сторону, захват сзади, и Серая Лисица погружается бронзовым хвостом в сердце неприятеля. Я отпустил мертвеца, что мешком рухнул мне под ноги…
И тут я понял, что ошибся! У убитого нет маски! Его плащ такой же тёмным, как и у сектантов, но на голове никакой высокой широкополой шляпы – голову мертвеца покрывает высокая фуражка!
Находясь в напряжённом состоянии, сосредоточенный на битву с любым попавшимся, я в темноте перепутал служителя закона с сектантом! Только подумать, убил сантиба! Должно быть, его привлёк звук выстрелов, громыхавших посреди тихого в столь тёмное и ненастное время города. Сантиб хотел успеть на место преступления, но попал под горячую руку…
Дело дрянь. А через какое-то время сантибов здесь будет ещё больше, гораздо больше. Я, безусловно, совершил ужасную ошибку, но разгребать из-за этого неприятности мне бы не хотелось. Лучше поскорее убраться отсюда…
