В день своего отъезда Клод закатил трехчасовой завтрак в «21». Когда приехала Анна, все было в самом разгаре: на столе возвышалась-большая банка иранской паюсной икры и неизбежное в таких случаях шампанское в ведерке со льдом. Сияющая Дженифер выступала в роли радушной хозяйки стола перед Клодом, его приятелем Франсуа и еще одним человеком, которого Анна раньше не встречала.

— Меня зовут Кевин Гилмор, — представился незнакомец.

Дженифер улыбнулась.

— Ты, Анна, наверняка слышала о Кевине Гилморе. Он — владелец фирмы «Гиллиан Косметике».

— Конечно. У вас отличная продукция. — Она положила себе еще икры.

— Вы тоже собираетесь в Париж? — спросил он.

— Нет, это Дженифер не терпится стать новой сенсацией Франции.

— Она возьмет Париж штурмом, — сказал Клод с сильным акцентом. — Но пожалуйста, Анна… я целиком полагаюсь на тебя в том, чтобы она села на пароход. Она должна быть там к концу месяца.

Весело расхохотавшись, Дженифер крепко прижалась к Клоду.

— Я буду там сразу же после того, как получу паспорт и кое-что улажу.

— Ну разве это не замечательно? — обратилась Анна к Кевину, стараясь скрыть, что она не испытывает никакого энтузиазма по этому поводу.

— Да, вероятно. У вас свои зубы?

— Что-о?

— Свои? Или вставные?

Анна улыбнулась. Его прямота обезоруживала.

— Зубы у меня свои, а что?

— А волосы?

Она почувствовала, что краснеет.

— Естественные, — тихо ответила она.

— Это я знаю. Я достаточно разбираюсь в оттенках волос, чтобы понять это. Но неужели все они — ваши? — Он незаметно для остальных подергал ее длинные волосы. — Я имею в виду, вы не носите парик?

— Что-что?

— Парик. Чужие волосы, более густые.

— А зачем мне это?

Он неожиданно улыбнулся. Эта улыбка совершенно не вязалась с его дерзкими вопросами. Робкая, застенчивая улыбка.

— Затем, что большинству девушек он просто необходим, чтобы выглядеть вот так. — Он печально покачал головой. — Это самая большая трудность, когда ищешь подходящую девушку, — то у них хорошие волосы, но отвратительные зубы, то хорошие волосы и зубы, но никуда не годный нос. А у вас, по-моему, все идеально. Хочу поинтересоваться, не согласились бы вы работать у нас, но только исключительно у нас, так сказать, на эксклюзивной основе?

— В качестве кого? — Анна посмотрела на Дженифер, пытаясь найти себе поддержку, но та была полностью поглощена Клодом, что-то нежно шептала ему по-французски.

— Видите ли, сейчас, когда на сцену выходит телевидение, с радио, по-моему, будет покончено через год или два. По крайней мере, в том, что касается крупных шоу. Мне нужна «Девушка Гиллиана». Хочу, чтобы она фигурировала во всех моих рекламах: париков, лака для ногтей, губной помады, косметики. Я уже говорил с несколькими девушками, которые мне нравятся… — Он назвал имена пяти манекенщиц экстра-класса. — Но они требуют слишком большие гонорары за то, что будут работать исключительно на меня. А я не хочу, чтобы «Девушка Гиллиана» рекламировала модели Тэда Касабланки в «Воге» или духи «Шанель» в «Харперсе». Хочу, чтобы она ассоциировалась исключительно с продукцией фирмы «Гиллиан». А вначале я смогу платить всего триста долларов в неделю.

Анна отхлебнула шампанского. Она не знала, что ответить.

Гилмор принял ее молчание за отказ.

— Я предлагаю вам контракт сроком на один год с оплатой во втором полугодии по пятьсот долларов в неделю. Плюс дополнительные суммы, если мы используем вас, когда выйдем на телевидение.

Дженифер внезапно очнулась.

— Что я слышу? «Суммы»? — переспросила она.

— Я говорю вашей подруге, что хотел бы сделать, ее «Девушкой Гиллиана».

Глаза у Дженифер округлились.

— Ну конечно же! Анна идеально подойдет.

— Наверняка подойдет. Она красива, но не чересчур сексуальна. Типичная американская девушка, — сказал Кевин.

Клод всплеснул руками.

— Опять это слово! Какие же вы, американцы! Не знаете, что делать с красивой девушкой. Постоянно пытаетесь всех уподобить девчонке-соседке. Да если бы публика хотела именно этого, никто не стал бы ходить в кино. Взять, к примеру, Дженифер — она сразу станет крупной звездой именно потому, что не похожа на соседскую девчонку. Она — та самая девушка, обладать которой мечтает каждый мужчина.

— Согласен. Но в рекламном деле это не срабатывает, тут нужен совсем другой подход, — стоял на своем Кевин. — Сексуальную привлекательность мы тоже используем, но более тонко. Анна красива, но это тот тип красоты, с которым себя может отождествить любая женщина. Студентка колледжа или молодая замужняя женщина станет думать, что и она вполне сможет выглядеть как Анна, если будет пользоваться нашими изделиями. Но она никогда не станет думать, что сможет походить на Дженифер. Вы в своих фильмах делаете упор на эскапизм, уход от действительности — я же торгую реальными изделиями. Анна идеально подходит для моей продукции. Люди не догадаются, что все дело в чертах ее лица, в том, как у нее посажены глаза или насколько густы у нее ресницы. Они станут думать, что если они будут пользоваться той же продукцией, то станут выглядеть точно так же. Этот тип красоты не напугает их. А вот тип Дженифер — да.

— Что ж, тогда я увожу свой пугающий тип красоты в Париж, — сказала Дженифер. — Но, Анна, думаю, что тебе следует принять предложение Кевина. Тебе нужно сменить обстановку. Нам всем это нужно.

Анна нахмурилась.

— Я не манекенщица, и меня вполне устраивает работа у…

Дженифер незаметно ткнула ее локтем в бок и встала.

— По-моему, нам нужно выйти и немного подправить косметику. Пошли, Анна.

Выходя следом за Анной, она обернулась и ободряюще подмигнула Кевину. Тот кивнул и показал ей скрещенные пальцы.

В дамской туалетной комнате они сели перед большим зеркалом. Служительница прибиралась неподалеку с выражением безразличия и скуки на лице.

— Итак, — с ходу бросилась в атаку Дженифер, — почему ты отказываешься?

— Я ничего не смыслю ни в рекламе, ни в работе манекенщицы…

— А я ничего не смыслю в работе киноактрисы, но меня это не останавливает. К тому же еще в Париже!

— Ты будешь замечательной…

— Не переводи разговор. Сколько ты получаешь у Генри?

— Сейчас — сто пятьдесят в неделю. Но это не существенно. Я только что продала свой дом и получила за него очень приличную сумму. Генри выгодно поместил эти деньги, так что мне набегают большие проценты. В деньгах я нуждаюсь меньше всего.

— Но это же будет так замечательно.

— Я не могу оставить Генри…

— «Генри»? — Дженифер осуждающе посмотрела на нее. — Анна, и ты говоришь это мне, своей Джен? Скажи уж лучше, что не можешь оставить эту работу потому, что она хоть как-то связывает тебя с Лайоном Берком. Но он к тебе не вернется. Выброси из головы, что в один прекрасный день он явится и возьмет тебя с собой. Все это в прошлом! Кончено!

— Откуда ты знаешь? Я имею в виду, что на следующей неделе выходит его книга… ну и… он должен будет приехать сюда. Ведь так поступает большинство писателей, разве нет?

Дженифер опустила глаза, внимательно изучая свою сумочку. Небрежно поиграла ремешком.

— Анна… я не хотела говорить тебе, но сейчас думаю, что ты должна знать. Он… опять уехал в Англию.

— «Опять»? — у нее пересохло во рту. Она испугалась, не заболевает ли. — Хочешь сказать, что он был здесь?

Дженифер утвердительно кивнула с серьезным выражением на лице.

— Целую неделю встречался с издателем. Все полностью переписал заново — выбросил почти все, что написал вначале здесь, вернулся туда и начал писать с самого начала. Вот почему ушло так много времени. Но книга получилась хорошей. Генри говорил мне. Он виделся с Лайоном.

— Генри его видел?

— Они вместе обедали. Лайон уже приступил к следующей книге. Получил от своего издателя очень крупный аванс и уехал обратно в Лондон. Снимает там квартиру.

— Он был здесь… виделся с Генри… — слова застыли у нее в горле. По лицу потекли слезы. Дженифер обняла ее.

— Анна, не принимай это так близко к сердцу. Генри говорит, что Лайон думает только о своих книгах. Сейчас это единственное, что имеет для него значение.

— Но ведь Генри знает, каково мне. Почему же он не сказал мне, что Лайон приезжал?

— Потому что он мужчина, а мужчины всегда стоят друг за друга. Анна, ты ничем не обязана Генри. И тебе необходимо сменить обстановку. Это сама судьба. Ведь Клод не приглашал сегодня Кевина. Тот просто шел куда-то один, мы его случайно встретили, и он пошел с нами сюда. Я считаю, это просто предопределено свыше.

— Может быть, ты и права, — медленно проговорила Анна. — Я должна уйти с этой работы. Оставаться там — все равно, что хоронить себя заживо.

— Вот теперь ты говоришь правильно. И квартиру эту тоже брось! А сейчас приведи в порядок лицо и не вздумай терять работу, которую ты еще не получила.

Сначала Генри огорчился. Однако он с неохотой признал, что предложение фирмы «Гиллиан» — замечательное.

— Это все твоих рук дело, — сказал он Дженифер. Та пришла вместе с Анной объявить ему новость.

— Ты сам прекрасно знаешь, что о лучшем ей нечего и мечтать, — весело ответила Дженифер. — Ну же, успокойся, Генри. Сколько ты еще намеревался держать Анну здесь на привязи? Ты же понимаешь, что она не мисс Стейнберг.

— О'кей. Но прежде, чем ты подпишешь контракт, принеси его мне, — проворчал он. — Посмотрим, можно ли будет внести в него пункты об особых выплатах. Телевидение решительно заявляет о себе, и я не хочу, чтобы какие-то пункты пришлось обговаривать задним числом. Раз он хочет, чтобы ты рекламировала его продукцию сейчас, он должен дать гарантию, что будет использовать тебя и в телевизионных рекламных передачах.

— Но, Генри, — возразила Анна, — я же в обморок упаду перед телекамерой.

— Она ничем не будет отличаться от простой фотокамеры, а у тебя к тому времени уже накопится опыт. Да, кстати… — он написал какое-то имя на отрывном блокноте, — договорись о встрече с Лил Коул. Бери у нее частные уроки не менее двух раз в неделю. Они стоят дорого, но ты вполне можешь себе это позволить.

— Кто эта Лил Коул?

— Она ставит правильную речь и дикцию. Лучший специалист в Нью-Йорке.

— Для чего она мне?

— Видишь ли, у меня есть предчувствие, что телевизионная реклама не сведется к простой демонстрации изделий. Тебе нужно избавляться от своего бостонского выговора.

— Генри, я же собираюсь всего-навсего рекламировать косметику, а вовсе не становиться актрисой.

— Послушай, Анна, — заговорил он строгим голосом. — Если ты намерена что-либо делать, отдавайся этому делу на сто процентов. Не существует такой работы, которую можно выполнить, затратив лишь половину своих усилий. Секретарем ты была великолепным, теперь же, раз ты намерена стать «Девушкой Гиллиана», стань лучшей из всех возможных кандидатур. И потом, чем тебе еще заниматься? Сейчас тебе больше, чем когда-либо надо чем-нибудь занять себя.

Внезапно на его лице появилось выражение смертельной усталости, словно он совершенно лишился сил. Повинуясь безотчетному порыву, Анна обняла его.

— Генри, я люблю тебя.

Он сердито посмотрел на нее, скрывая свои чувства.

— Как вам это понравится? — обратился он к Дженифер. — Последние два года прошли у меня под знаком безумной влюбленности в нее, и вот сейчас, бросая меня, она признается мне в любви.

— Да, люблю, Генри. И всегда буду любить. Пожалуйста… оставайся моим другом.

— Только попробуй потерять меня. Таких, как ты, Анна, одна на миллион. Другой такой уже не будет. А теперь — убирайся. Мне нужно обзванивать бюро по найму. Кто знает может, и отыщется вторая Анна Уэллс.

— А не хочешь, чтобы я еще поработала, пока ты не найдешь кого-нибудь? Я могла бы ввести ее в курс дела.

— Нет, сматывайся. Дженифер тоже скоро уезжает. Живите на полную катушку, девочки. Кстати, Дженифер, за вычетом налогов твои алименты, составляют семьсот долларов в неделю. Зная тебя, я буду высчитывать налоги сразу же. Это твое соглашение о киносъемках во Франции все осложнит. Хочешь, чтобы я пересылал тебе чеки туда?

— Нет, оставляй мои деньги здесь. Вложи их во что нибудь. Сделай меня такой же богатой, как Анну. Генри рассмеялся.

— Передо мной сидят прямо-таки две рокфеллерши. И кто только сказал, что этот мир принадлежит муж чинам.

— Я пробиваю в нем свою дорогу с огромным трудом, — посуровела Дженифер.

— Ну ясное дело. Целых пять месяцев пришлось, не жалея сил, вкалывать в бассейне.

Лицо Дженифер озарила одна из ее ослепительных улыбок.

— Да, в Калифорнии у меня были одни игры и развлечения.

— Знаете, кем я хотел бы стать в своей следующей жизни? Красивой бабенкой, — стоял на своем Генри. — А сейчас перед тобой Париж. Ты станешь французской Ланой Тэрнер. Но, сделай одолжение, не транжирь все свои деньги. Ты должна мне две тысячи. Вычту из твоих алиментов. И бога ради, не проси меня пересылать их тебе во Францию. Дай мне возможность отложить их для тебя же самой. Клиенты, вроде вас обеих, мне вот как нужны!

— Да, кстати, — ангельским голоском пропела Дженифер. — Одолжи мне еще тысячу. Генри…

— Опомнись, Дженифер…

— Мне нужно приодеться. В конце концов, в 1ариж я должна явиться во всеоружии и произвести там фурор.