Глава 43

Утром в пятницу сначала послышался стук в дверь, а затем голос мальчишки-посыльного:

— Ваш экипаж ждет внизу, мэм.

Луиза открыла дверь и ответила:

— Хорошо. Я сейчас спущусь.

Сегодня ее должна была сопровождать Немая. Перед отелем проходила широкая улица с трамвайным полотном и стоянкой для экипажей. В нескольких ярдах от входа в отель стояла легкая четырехколесная коляска с откидным верхом. Впереди, рядом с кучером, восседал тот самый молодой негр, что аккомпанировал ей у мадам Бланшар. Заметив Луизу, он сошел на тротуар и открыл дверь коляски. Луиза в нерешительности остановилась.

— Прошу вас садиться, мисс Д’Алруа, — сказал Юди.

Луиза повернулась к Немой:

— Там всего два места, а нам нужно еще заехать за племянником мадам Бланшар.

Немая не пошевелилась.

— Сегодня я дарю вам выходной, — усмехнулась Луиза. — Воспользуемся этим днем наилучшим образом.

С этими словами она села в коляску и устроилась на обтянутом кожей сиденье. Она обрела уверенность, почувствовав себя так, словно сбросила с плеч тяжелый груз. Коляска видела и лучшие дни, но оставалась вполне достойным экипажем, способным вызвать у пешеходов уважение и даже зависть. Юди вскочил на сиденье, кивнул кучеру, тот щелкнул кнутом, и коляска тронулась.

Луиза на секунду обернулась. Немая все так же как истукан торчала на тротуаре, наблюдая за уезжающим экипажем.

Только спустя несколько минут она зашевелилась, будто выходила из глубокой спячки. Никто не обращал особого внимания на коляску. Они миновали Французский квартал, несколько площадей, оставили позади себя улицы, неизвестные Луизе, где она еще не успела побывать. Поначалу она думала, что по дороге они заедут за племянником мадам Бланшар, но когда жилые дома и конторы начали постепенно сменяться складскими постройками, уродливыми деревянными строениями с заткнутыми мешковиной окнами и прогнившими верандами, она поняла, что коляска выезжает из города.

— Юди! — позвала она. — А где же племянник мадам Бланшар?

— Мадам считает, что моего совета вам будет достаточно, — ответил тот, повернувшись к ней вполоборота. — Только прошу вас, не нужно никому говорить об этом. Вы меня понимаете? — Словно что-то вспомнив, он сунул руку во внутренний карман плаща. — Да, кстати, — сказал Юди, извлекая документы, которые Луиза тотчас же узнала. — Возьмите, пожалуйста, и постарайтесь ни в коем случае не потерять. Я отыскал их специально для вас.

Он протянул ей бумаги. То был перечень всей собственности Жюля Патенотра и дела, связанные с ней. Несколько дней назад она попросила Молчуна отнести их мадам Бланшар. Она понимала, что идет на риск — кому угодно покажется странным передача Патенотром всего своего имущества человеку, доселе никому не известному. Однако риск был оправдан — никогда еще Луиза не подходила столь близко к главной своей жизненной цели.

— Простите, Юди, я не хочу вас обидеть, но каким образом пианист может оказаться мне полезнее банкира в столь тонком деле? — спросила Луиза, пряча документы в сумочку.

— Музыка — это мое хобби, — ответил Юди. — На жизнь я зарабатываю другим. Я по профессии бухгалтер. Занимаюсь тем, что нахожу деньги в случаях, когда банкир забывает, куда их положил. Иначе говоря, моя помощь окажется для вас намного ценнее. Заминка будет только одна, связанная с цветом кожи тех, с кем вы столкнетесь. Вы догадываетесь, о чем я?

— Приблизительно, — неуверенно ответила Луиза. — Но почему вы не на работе?

— Праздник, все конторы в городе закрыты.

— Отчего же вы сами не празднуете?

— Не люблю безделья.

Пока они таким образом болтали, кучер правил коляской, не вслушиваясь в их разговор и, казалось, совсем их не замечая. Одет он был в расшитую ливрею, которая очень давно, когда она была новой, а кучер — не таким тощим, придавала внушительный вид. Он словно пытался скрыть под нарядной одеждой свою неестественную худобу. Юди нагнулся к нему и что-то прошептал. Кучер кивнул в ответ и на следующей развилке, натянув поводья, взял влево по широкой дороге, среди могучих дубов, поросших бородатым мохом.

Следующие мили две они ехали вдоль реки, разглядывая ее, затем потеряли из виду, но потом снова увидели воду. Дорога шла более или менее прямо, река же извивалась змеей, то исчезая, то опять возникая перед их глазами. Патенотр рассказывал Луизе, что плантации его семейства лежат вдоль Миссисипи, на плодородных равнинах, дающих богатые урожаи.

По обеим сторонам дороги то и дело показывались старые, еще довоенной постройки дома в разном состоянии ремонта. Самые крупные из них, выстроенные из векового дерева в стиле античного Возрождения, напоминали средневековые каменные замки. Плантаторы возводили их за многие годы до войны. Добротные, безмолвные свидетели присущей богачам экономики, покоившейся на рабском труде, они не только своим процветанием, всем своим существованием были обязаны чернокожим.

Миновав последний дорожный знак, коляска въехала на удивительно грязную дорогу, ведущую к поместью Патенотров. Черное месиво из земляных комьев вперемешку с травой доходило почти до колесных осей. Лошади с трудом тащили экипаж, оставлявший за собой в центре пути аккуратные глубокие борозды. Дорога упиралась в ворота поместья.

Главный дом выглядел прочным. Местами с крыши слетело немного черепицы да кое-где со стен слезла белая краска, но в целом все казалось вполне приемлемым. Даже веранда не покосилась, и дерево нигде не прогнило. Здание было двухэтажным, на каждом этаже располагалось по восемь комнат, на заднем дворе находились хозяйственные и иные постройки. Когда коляска подъехала вплотную к крыльцу, бродячая собака, спавшая на нем, с лаем вскочила.

— Не выходите, пока я не отгоню ее, — сказал Юди.

— Пусть остается, — ответила Луиза. — Мне кажется, она совершенно безвредная.

— Отнюдь, — возразил Юди. — Здешние собаки могут быть заражены опасными заболеваниями.

Он нашел палку и запустил в собаку. Та сначала отскочила, затем подошла к палке и, схватив, отошла в сторонку, где принялась, рыча, грызть ее. Собака была длинноногой и поджарой — скорее всего помесь гончей со спаниелем.

Юди шуганул ее еще раз, но та, отойдя снова на несколько футов, опять легла.

Луиза выбралась из коляски и направилась к дому. Окна его были заколочены досками, что придавало строению подслеповатый вид. На двери главного входа висела цепь с навесным замком.

Луиза вытащила ключи, украденные Молчуном из номера Жюля Патенотра. Один из них подошел к замку, но не поворачивался. Луиза отступила от двери, дав возможность Юди справиться с замком. Спустя минуту раздался скрежет его проржавевших внутренностей, и дужка под напором Юди поднялась. Он снял замок с цепи, вытянул ее из петель в стенах и распахнул двойную дверь.

Луиза остановилась на пороге. В доме стоял полумрак. Окна были заколочены досками, но свет пробивался внутрь через чердачное окно и падал на лестницу, образовывая в центре комнаты темно-серое пятно, таявшее у стен, и отбрасывая на пол длинные тени.

Луиза сделала несколько шагов вперед. Она ожидала увидеть полуразвалившиеся стены, гнилой пол и осыпавшийся потолок, но, к ее удивлению и радости, ничего подобного не наблюдалось. Дом был просто запущен, но не разрушен. По сравнению с другими местами, где ей доводилось таиться, взять, к примеру, ричмондский театр-варьете или заброшенную овощную лавку в Орегоне, не говоря уже о других обиталищах, куда хуже, дом выглядел вполне пригодным для жилья. Кое-где штукатурка немного осыпалась со стен, но такие мелочи всегда можно либо быстро поправить, либо просто прикрыть, или вовсе не замечать.

— По крайней мере его не затронул пожар, — послышался голос Юди у ней за спиной.

Она обернулась — он стоял в нескольких ярдах от нее и, прищурившись, смотрел вверх.

— Во время войны? — спросила она.

— В общем, да, но не от боевых действий. Здешние плантаторы не дожидались, когда юнионисты у них все отнимут. Они сами сжигали и поля, и поместья. Даже корабли на пристани подожгли, чтобы те не достались противнику. Мой дедушка все это хорошо помнит. Представляете горящие корабли на реке? Словно дьявольский флот приплыл за грешными душами.

— Ваш дедушка тоже был рабом?

— Нет, мэм. Мой дед был свободным человеком.

Из холла они двинулись в зал, находившийся за переходом с арочным потолком и по размеру вполне годившимся для танцев. Пол и стены пересекали полосы света, струившегося сквозь щели в досках на окнах. Взору их предстали детали медленного разрушения — отбитый гипсовый карниз, клочьями свисавшие обои, потемневшие от плесени. Не тронутым временем оставался лишь камин, искусно отделанный мрамором, все великолепие которого явится, когда с окон исчезнут доски.

Юди не последовал в зал вслед за Луизой, а остановился в переходе.

— Похоже, мебели в доме нет никакой, — сказал он.

— Ее продали, — ответила Луиза. Легкое эхо разнесло ее голос по переходу и залу. — Но все квитанции у меня есть. Посмотрю; не исключено, что и выкуплю ее. Если, конечно, ее уже кому-нибудь не перепродали.

Луиза могла себе позволить приобрести старинную мебель — деньги и необходимые бумаги у нее были. Тем более что всю обстановку дома продали за гроши. Она хотела устроиться так, как раньше здесь жили богачи.

Луиза продолжала осматривать зал, а Юди отправился наверх. Она слышала, как он переходил из комнаты в комнату, простукивая стены и пробуя ногой пол.

В задней части дома Луиза обнаружила следы проникновения. В небольшом камине она увидела обгоревшие поленья, разбросанные возле него бараньи кости, дочиста обглоданные. Но и только. Кто-то явно бывал здесь, и ей оставалось выяснить, как он сюда пробирался. Оказалось, через разбитое окно в буфетной. На полу там валялись засохшие внутренности птиц и перья.

Перед ее глазами всплыла нарисованная Юди картина — отблески пламени на воде, пылающие суда. Направляясь назад, в холл, Луиза представляла себе ощущение людей, стоявших на берегу реки, ошеломленно смотревших на них, плывущих без руля, лоцманов, матросов. Течение уносило их, они сталкивались на изгибах реки, разбрасывая искры. Они напоминали огненных Летучих голландцев. И все плыли, плыли, своим видом вгоняя невольных зрителей в трепет, пока не скрылись вдали. В своем огненном величии они казались предвестниками новых событий. «Действительно сатанинская эскадра, устремившаяся в бездну», — подумала Луиза.

Других следов присутствия в доме посторонних она не нашла и успокоилась. Если до нее тут кто-то и побывал, особых причин задерживаться у него не было. Сама Луиза не рискнула бы остаться на ночь в таком жутковатом месте, а воровать в поместье было попросту нечего.

Она прошла через переход и подошла к дверям. Юди обнаружил запасной выход, по лестнице со второго этажа, и, проверяя прочность ее и перил, спустился вниз.

— Крыша не течет. По крайней мере следов дождя я не заметил, — сообщил он.

Луиза сошла с крыльца, отступила на несколько шагов от дома, взглянула наверх.

— Жить здесь, я так понимаю, уже сейчас можно, — резюмировала она.

— После небольшого ремонта — да, — согласился Юди.

— Ну, рабочих я найму.

Луиза чувствовала, что Юди в душе согласен с ней, но как человек основательный хотел бы окончательно убедиться. Она угадала.

— Подождите, я осмотрю цистерну, — сказал он.

Он ушел проверять систему подачи воды, а Луиза решила обойти вокруг дома. Позади него расстилалась огромная равнина. Неподалеку от здания стоял забор, некогда огораживавший сад возле кухни. За ним, у самого края равнины, виднелись густые, казавшиеся непроходимыми заросли дикого кустарника. Строения, расположенные рядом с главным домом, сохранились гораздо хуже. Отхожее место и башня голубятни обветшали, от гостевого домика и домика надсмотрщика остались одни остовы. С последнего еще и исчезла крыша.

Ярдах в ста от поместья, за стеной деревьев и грязной дорогой, шли два ряда покосившихся лачуг — жилищ рабов, убогих даже в довоенное время, сделанных из тонких некрашеных досок, от дождей и времени казавшихся серебряными, покрытых соломой, облезлые пучки которой кое-где еще сохранились. Впрочем, стояли хижины на каменных фундаментах.

За спиной Луизы раздался чей-то шорох. Актриса обернулась и увидела все ту же собаку, стоявшую поодаль, но с таким видом, словно только и ждала сигнала, чтобы подбежать. Луиза хотела поманить ее, но вспомнила слова Юди о том, что местные собаки могут быть заразными. И как бы ни хотелось собаке прилепиться к любому пожалевшему ее человеку, Луиза стала прогонять ее:

— Пошла! Пошла отсюда!

Собака не пошевелилась.

Возвращаясь по грязной дороге назад к поместью, Луиза заглянула на кладбище для рабов. Она не знала, что это, просто почувствовала. Кладбище представляло собой расчищенную между деревьями поляну с прямоугольником могильных холмиков, таких же унылых, как и жилища рабов, безымянных, с установленными на них небольшими камнями.

— Вот и все, чем им заплатили за их труд. Грубыми, необработанными камнями, — прошептала Луиза.

В эту секунду к ней подошел Юди.

— Вы не заметили, что все могилы расположены изголовьем на восток? — спросил он.

Луиза мотнула головой и поинтересовалась:

— Почему?

— Чтобы дух усопшего мог вернуться домой, в Африку.

Повернувшись, они двинулись к дому. Собака бежала следом за ними, в некотором отдалении. Юди попытался прогнать ее, но собака не испугалась, воспринимая его угрозы не более серьезно, чем отпугивающие жесты Луизы.

— Вы родились здесь, не в Африке. Как вы думаете, куда полетит ваш дух?

— Туда, где он и должен быть. К моим братьям. Как и ваш, — ответил Юди.

— Мой дух покинул меня.

— Мой частично тоже, но это не имеет никакого значения, — сказал он. — Все зависит от тех, кого вы любите и кто любит вас. И не важно, живы они или мертвы. Здесь — ваша земля, но не моя.

Кучер стоял возле коляски. Он накормил и напоил лошадей и теперь укладывал мешок с овсом в ящик между колесами. Луиза подумала, что, если она решится поселиться здесь, придется обзавестись собственным экипажем, а обязанности конюха и кучера возложить на Молчуна, вне зависимости, есть ли у того соответствующие навыки или желание ими овладеть. Луиза усмехнулась, представив себе Молчуна, запрягающего лошадь.

— Так как вы думаете, — обратилась она к Юди, — имеет смысл возрождать дом или нет?

— Чтобы сделать его таким, каким он был раньше, потребуются деньги.

— Ну, я не стремлюсь восстановить его до такой степени. Я всего лишь хочу комфортно жить в нем.

Юди снова обвел взглядом дом и немного неохотно, но высказал свое мнение:

— В общем, жить тут можно, если, конечно, сначала прибраться, все вычистить и вымыть, выловить дохлых птиц из цистерны для питьевой воды, иначе вы подхватите желтую лихорадку. — Последние слова он сопроводил кивком в сторону кладбища.

Юди зашел в дом, заткнул разбитое окно тряпкой, вышел и навесил на цепь замок. По пути к коляске он пообещал Луизе составить и отправить ей в гостиницу список своих замечаний и предложений относительно поместья.

— Я укажу, какой именно ремонт придется сделать, все затраты и налоги. Кстати, в документы следует внести поправки, указать ваше имя, — сказал он. — У вас есть доказательства добровольной передачи вам имущества?

— У меня есть только вот это. — Луиза достала из сумочки рекомендательное письмо.

Они подошли к коляске. Юди развернул письмо и стал читать текст.

Юди сложил письмо и отдал Луизе.

— Для адвоката достаточно? — спросила она.

— Ну, если вы правильно его выберете, то, полагаю, да, — ответил он.