Когда Анжелика убедилась, что все насытились и уснули или засыпают, она прошла в свою спальню. Завывание ветра за окном уже не казалось ей таким неумолимым. Вся комната была пропитана запахом рагу, которое томилось на углях. Анжелика подкинула в очаг дров, чтобы стало немножко посветлее, села и положила на колени ожерелье-вампум. Она гладила пальцами словно атласные, густо нанизанные бусинки – плод долгой и кропотливой работы. Когда она только приехала в Америку, она не понимала значения вампума. Она с удивлением наблюдала, как обменивались индейцы этими полосками кожи с бусинками или ракушками. Здесь, в Америке, вампумы останавливают войны, учреждают мир, они представляют для индейцев сокровище куда более ценное, чем некогда для Медичи все их золото. Племя, у которого много вампумов, считается богатым. Оно отдает их, потерпев поражение в войне, и это повергает его в бедность.

И вот теперь Анжелика смотрела на эти ракушки, обкатанные морскими волнами, поцарапанные песком, нежно подкрашенные в таинственных дебрях изумительной алхимической лаборатории природы, на эти бусинки, обточенные и продырявленные мастерами, которые ревниво хранят свои секреты, перебранные пальчиками маленьких девочек, соединенные руками женщин в символический рисунок и наконец благоговейно преподнесенные ей, Анжелике, этим вождем в знак высочайшего уважения к ней со стороны красной расы американцев. Индейцы не умеют писать, они выражают свои чувства сердцем, вкладывая их в эти ожерелья, умело сделанные из кожи, бусинок и ракушек. Этими ожерельями американская раса пишет свою историю, они служат здесь охранными грамотами.

Анжелика разглядывала рисунок: на нем были символически изображены пять женщин, сидящие по обеим сторонам какого-то священного знака, который, как можно было предположить, представлял ее, Анжелику. Крохотные бусинки, видимо изображающие зерна фасоли, были разбросаны по всему рисунку на белом фоне кожи, словно темно-синие звезды. По краю ожерелья проходила полоска фиолетовых бусинок, а рядом еще одна – белых, расположенных более редко. Широкое и длинное, с аккуратной кожаной бахромой, оно было истинным произведением искусства. Когда-нибудь ей позавидуют, что она владеет этим свидетельством уважения ирокезов. И она еще долго перебирала руками вампум.

Когда ее восторг и возбуждение утихли, она вернулась к мыслям более будничным. Она переложила в миску рагу, от которого шел пар, потом принялась медленно есть, прижимая миску к себе, полузакрыв глаза и грезя о Долине могавков, куда она однажды придет, о Долине могавков, где властвуют три бога: Маис, Тыква и Фасоль…

Когда в комнату вошел Жоффрей де Пейрак, он увидел, как она сидит в одиночестве, с закрытыми глазами и медленно ест, а на коленях у нее лежит вампум.

– Вы голодны, любовь моя!

Он окинул ее нежным взглядом и снова, в который уже раз, подумал, что она не похожа ни на какую другую женщину и все, что она делает, отмечено печатью ее очарования. Даже ему она не сумела бы объяснить, что принесло ей такую радость. Но эта радость просвечивала в ее взгляде. Она воскресала.

Далеко, за ледяной пустыней, враждебные дикие племена, эти бесхитростные сердца, узнали и оценили ее.

– Что значит имя Кава, которое они мне дали?

– Самая прекрасная женщина, стоящая выше всех других женщин! – прошептал он. – Женщина – Негасимая Звезда!