11
Идзуми нашел Кинджиро и Акину в комнате девушки. Они были мертвы. Тут же на полу лежал Кихо с вылезшими наружу глазами. Его явно удушили.
Смерть племянницы и секретаря заставила Идзуми вздрогнуть. Он на миг ослабел, кое-как вышел в коридор и направился к комнате, где оставил Холодову.
Дверь комнаты была открыта, на полу лежал агент с женской заколкой в глазу. Эта змея обманула его! Идзуми испытал настоящий страх. Русские казались непобедимы. Они перебили почти всю охрану, а теперь вот-вот найдут и его. Пора спасать жизнь. Черт с ними, с этими бумагами, надо бежать. Потом он найдет как оправдать себя в глазах руководства. Или просто выйдет в отставку. Но будет жить! А не гнить в проклятой русской земле!
В коридоре на Идзуми наткнулся уцелевший агент. Он был ранен в плечо, но вполне уверенно стоял на ногах.
— Идзуми-сан, — сказал он. — Надо уходить. Наши люди убиты, русские рядом. У нас нет времени.
Идзуми собрал волю в кулак, ощутил прилив сил и уверенно сказал:
— Идем!
Они вышли к навесу. Здесь Идзуми поджидал еще один неприятный сюрприз. Голова Горо в луже крови и обезглавленное тело на земле. Нет, это какие-то злые духи в теле русских!
На месте была только одна пролетка, запряженные в нее кобылы были стреножены. Две другие перепуганные стрельбой лошади куда-то уволокли.
Агент разрезал путы на ногах кобыл, сел на козлы. Идзуми взобрался в пролетку.
— Поехали. Живее…
Идзуми повернул голову назад, посмотрел на удалявшийся дом и заметил у угла сарая чью-то тень. Свой? Или русский? Неважно. Скорей от этого проклятого места!
…Белкину не повезло. У дверей дома его обнаружили японцы и выстрелами загнали в тупиковую комнату. Белкин пытался выйти, но пули выбивали щепки буквально у головы.
В ярости поручик расстрелял весь барабан, потом забаррикадировал дверь и осмотрел комнату. Здесь он, к своему удивлению и радости, нашел отобранные при захвате японцами оружие и сумку со взрывчаткой.
Использовать тротил в комнате он не стал, иначе бы его самого задело. Вместо этого он попробовал пробиться наружу. За дверью теперь следил один японец, остальные убежали, когда началась стрельба на улице.
Японец оказался хитрым, сел удобно, в углу. Его не видно, а он видит все. Трижды он загонял Белкина обратно. У японца было два револьвера, и он успевал заполнить пустые каморы барабанов во время пауз.
Потом Белкин плюнул на осторожность и пошел на прорыв. Стреляя наугад, выскочил из-за двери и схлопотал пулю в руку. Японец, поняв, что пленник теперь в равном с ним положении, убежал. А Григорий, кое-как перетянув руку, поспешил наружу.
Идзуми он заметил издалека. Тот вместе с помощником шел к экипажам. Белкин выскочил к углу дома и увидел стоявшего над Щепкиным Скорина. Неподалеку лежал Гоглидзе.
Выяснять, что произошло, было некогда, Идзуми уходил. И Белкин побежал к навесу. Пролеток здесь больше не было, зато стоял автомобиль. Поручик прыгнул в него, завел мотор, вывел авто на дорогу и прибавил газу. Упускать Идзуми было нельзя. Он мог везти с собой похищенные документы.
Дорога пошла круто вниз. А потом превратилась в каменистую тропинку. Агент остановил пролетку, слез и слабым голосом сказал:
— Надо идти пешком.
Идзуми послушно ступил на землю и зашагал следом за агентом. По пути тот дважды останавливался, проверяя, нет ли сзади шума.
Так они прошли метров триста. До небольшой бухточки было еще столько же. Агент вдруг побледнел, сел на камень. Виновато посмотрел на Идзуми и проговорил:
— Идзуми-сан, дальше вы пойдете один. Прямо по тропинке вниз до воды. На берегу лодка, в ней весла. Подводная лодка у камней, дальше она не может пройти. Вы доплывете…
— А ты? — резко спросил Идзуми.
Агент откинул полу пиджака, и Идзуми увидел большое пятно крови на боку.
— Меня ранили дважды… извините… я не могу.
Идзуми хотел было спросить имя отважного человека, но потом понял, что тот не ответит. Нелегальные агенты забывают свои настоящие имена, когда попадают на чужбину. Он просто кивнул раненому и зашагал дальше.
За его спиной агент сполз с камня, посмотрел на рану в боку и отнял от нее сложенный платок, промокший насквозь. Хлынула кровь. Агент запрокинул голову и закрыл глаза. Для него все закончилось.
Белкин бросил авто неподалеку от пролетки. Перешел на бег, боясь опоздать. У большого камня остановился, осторожно осмотрел мертвого японца и поспешил дальше.
Бухточку, прикрытую от моря каменной грядой, он заметил с высокого берега. А еще увидел небольшую подводную лодку, что стояла метрах в пятидесяти от берега. Белкин был немного знаком с такой техникой и опознал американскую версию Holland, какую-то специальную модель уменьшенной длины.
Она не смогла подойти к берегу вплотную и стояла у гряды. А вот и господин Идзуми, пляшет возле лодки на камнях. Грести, что ли, не умеет?
Белкин проследил за тем, как Идзуми сталкивает лодку в воду и неловко орудует веслами. А на подлодке его уже ждут. Маячит какой-то хмырь в форме. Как быть?
Думал поручик на ходу. Он спускался к гряде по довольно крутому берегу, рискуя переломать кости. Мелкие камни вылетали из-под ног, подошва скользила.
Под конец он все же упал, больно ударился раненой рукой, застонал, потом выдал матерную руладу и вскочил на ноги.
Идзуми уже греб, лодка водила носом, но шла вперед. Эдак он и доплывет. Белкин посмотрел под ноги. Каменная коса шла в море метров на тридцать пять. Кое-где она была скрыта водой, но глубина вряд ли превышала вершок. Ну что, по камням к подлодке? А потом? А потом тротил на винт или куда еще, и все. Это единственный шанс.
Белкин побежал вперед, но вскоре перешел на шаг. Мокрые камни были сродни льду — упасть ничего не стоило.
С подлодки его заметили, из люка рубки выскочил матрос с пистолетом в руке. Что-то крикнул и махнул второй рукой. Мол, убирайся! Конечно, дружок, прямо сейчас… Только в гости зайду.
Белкин дважды оступился, второй раз упал в воду и почувствовал, как нога попала во что-то мягкое и гибкое. Водоросли?
Нет, это был обрывок сети. Метра три плетенки с двумя грузилами. Видимо, ее о камни изрезало, а рыбаки выбросили. Белкин поднял сеть, и в голове забрезжила идея. Ладно, грех не воспользоваться таким подарком.
Он прибавил ходу, видя, что Идзуми уже подплывает к подлодке. Матрос у рубки поднял пистолет и выстрелил. Пуля просвистела метрах в двух. Мазила!
Белкин вытащил свой пистолет и дважды выстрелил. Вроде попал, хотя до лодки еще метров двадцать пять. Матрос исчез. Двое других помогли Идзуми подняться на борт и вместе с ним скрылись в рубке. Все, теперь только не упустить! Поручик прибавил шагу, глядя то на подлодку, то под ноги.
Идзуми встретил капитан подлодки, отдал честь и доложил, что все готово к отплытию.
— Так отплывайте! — воскликнул измученный Идзуми. — Больше никого не будет, я один. И за мной гонятся русские.
— Слушаюсь, — невозмутимо ответил капитан. — Я отдам приказ. Пройдите в кубрик.
— Я останусь здесь, пока не уйдем под воду!
— Под воду мы уйдем не сразу. Сейчас отлив, глубина недостаточная. Мы едва не задеваем днищем камни. Придется отойти метров на триста пятьдесят.
— Но русские корабли? — в ужасе прохрипел Идзуми. — Они нас заметят…
— Русских кораблей поблизости нет. Мы успеем погрузиться.
— Но я все равно останусь здесь… с вашего разрешения, капитан, — добавил Идзуми, вспомнив правила приличия.
Капитан не ответил, отвернулся и отдал приказ на отход.
Подлодка медленно поползла из бухты мимо камней. Стоявший у перископа матрос доложил:
— Русский лезет на борт!
— Лезет?
— Прыгает, — поправился матрос. — Здесь высокие камни, он прыгнул с них.
Капитан сам встал к перископу, повернул его. Потом посмотрел на матроса.
— Попробуй застрелить его. Только осторожно. Если не выйдет — черт с ним! Когда будем погружаться, он сам отстанет.
Матрос без слов полез к люку.
Идзуми сперва удивился такому бережному отношению капитана к простому матросу, потом вспомнил, что на таких подлодках очень маленький экипаж и каждый человек на счету.
Белкин едва не слетел с корпуса подлодки, откатился к краю и с трудом удержал себя наверху. Ковыляя — немного подвернул ногу, — он добежал до кормы, положил расправленную сеть в воду и отпустил. Сеть исчезла под водой. Есть надежда, что ее намотает на винт. Теперь основное.
Поручик достал тротиловые шашки, связанные между собой шпагатом, вставил детонаторы, осторожно вытащил бикфордов шнур. Убрал шашки обратно в сумку, подготовил для взрыва, потом отнес сумку к рубке. С помощью веревки прикрутил ее намертво.
В этот момент люк рубки скрипнул, высунулась рука с пистолетом, а следом голова матроса. Тот не сразу заметил Белкина, а когда увидел, начал стрелять.
Корпус подлодки загудел от попаданий пуль. Поручик отпрянул в сторону, достал браунинг и выстрелил в ответ. Матрос спрятался.
Подлодка уходила в море. Пока она не погружалась, но в любой момент могла начать. Следовало спешить. Поручик опять присел возле сумки, вытащил зажигалку и поджег шнур.
Новый выстрел заставил его вздрогнуть. Он ощутил сильную боль в левой ноге, вскрикнул и упал. Японский матрос почти вылез из люка и опять целился в него.
Два выстрела браунинга слились в один. Матрос охнул и пропал. Поручик осмотрел ногу. Пуля попала в бедро, и, похоже, задела кость. Погано! Это погано!
Он с трудом дотянулся до сумки, закрыл ее и тщательно замотал лямки. Сумка сшита из двойного брезента с кожаной прокладкой, какое-то время она не пустит воду внутрь. До взрыва десять минут. Так рассчитал Белкин. Он думал, что успеет отплыть подальше. Но теперь…
Поручик попытался встать. Вышло плохо, боль в ноге заставляла кусать губу и стонать. Нет, больше двух шагов он не сделает. А берег уже метрах в трехстах. Как плыть?
Подлодка вздрогнула и начала медленно погружаться. Все, еще минута, и его просто смоет волной!
Белкин шагнул к краю корпуса. Вот она, вода, темная, но не такая уж и холодная. Градусов двенадцать-тринадцать. Вообще-то Щепкин и при такой в море плавал да еще нахваливал. Но он человек закаленный. Впрочем, чего гадать, выбора нет, надо прыгать.
Белкин сделал еще шаг, перенес вес тела на правую ногу, оттолкнулся ей и упал в воду. Корпус подлодки прошел всего в двух метрах от него, к счастью, не затащило под винт.
Боль сразу стеганула по ноге. Соленая вода попала в рану. Поручик выругался, с трудом стащил с ног ботинки, и стал осторожно грести к берегу.
Он сделал десяток гребков, обернулся. Лодка все больше уходила под воду. А сеть на винт так и не намотало.
Сцепив зубы, поручик поплыл к берегу. Триста метров — мелочь. Он Волгу переплывал! Вот только нога как бревно. Вниз тянет… Ну да ничего, и похуже бывало.
Подлодка опустилась на глубину в два метра. Впереди шло резкое понижение дна до двадцати метров, тогда можно вздохнуть спокойнее. Капитан вытер выступивший пот и посмотрел на Идзуми.
— Можете отдохнуть, Идзуми-сан.
— Спасибо, я…
Что он хотел сказать, капитан так и не услышал. Раздался противный скрежет, скорость резко упала. Лодку потащило вперед и вбок.
— Что происходит? — закричал Идзуми.
Но его никто не слушал. Капитан встал к перископу, матросы заняли свои места.
— Винт не работает! — подал голос помощник капитана. — Возможно, мы подцепили сеть. В этих местах ходят рыбаки.
— Всплытие! — тут же скомандовал капитан. — Осмотрим винт.
Но выполнить приказ никто не успел. Раздался громкий хлопок, лодку качнуло. На стыке рубки с корпусом образовалась щель, и в нее хлынула вода.
Ни закрыть пробоину, ни наложить пластырь команда не успела. Небольшой отсек залило очень быстро. Набрав воды, лодка пошла вниз и вскоре ударилась о дно моря. Камни смяли днище, удар сорвал с мест приборы и оборудование. К тому моменту в живых остался только один раненый матрос в другом отсеке.
Лодка легла на грунт на глубине в тринадцать метров, похоронив экипаж и помощника посла Японии Хиро Идзуми.
Белкин услыхал грохот взрыва, а потом увидел небольшой фонтан воды. Значит, сработало! Значит, успел, и Идзуми вместе с документами канул в небытие!
На душе стало легко. Поручик продолжил плыть, хотя силы быстро покидали его. Но до берега всего-то метров двести. Ну, чуть больше. Вперед, Гриша! Сдаваться нельзя!
Он загребал руками и отталкивался здоровой ногой. Перед глазами встала пелена, он опустил голову в воду и долго отплевывался, слегка хлебнув.
Потом перед глазами возникла тень. Она оформилась в борт, и обессилевший Белкин почему-то решил, что это японская подлодка всплыла со дна.
Но это была лодка, на которой плыл Идзуми. Брошенная на волю судьбы, она судьбе и повиновалась. Слабое течение вынесло ее из бухты в море.
Белкин с трудом уцепился за край борта, а потом десять минут пытался залезть в нее. Когда он сумел сесть на банку и взять в руки весла, лодку уже унесло в море метров на двести.
Поручик стал грести, ругаясь в голос, а потом распевая песни. Все подряд, которые знал. Он орал нечто бессвязное, чтобы не потерять сознание. И греб к берегу.
…Когда лодка днищем заскребла по камням, он пополз на нос. Но сил перевалить через него не хватило. Так его и нашли висящим на борту высланные к берегу полицейские.
