Книга: Полночь в Часовом тупике
Назад: Эпилог
Дальше: Примечания

Послесловие

16 февраля 1899 года, в десять тридцать пять вечера директор префектуры полиции принял телеграфную депешу, подписанную Надо, офицером запаса.
Господин Президент Республики скончался от удара
Галантный Феликс Фор, прозванный «президент-Солнце», закончил свои дни на Елисейских полях, в маленькой голубой комнате, где он принимал свою любовницу, прелестную Маргерит Стенель.
Где-то часов в пять дня звон колокольчика поднял на ноги всех в доме. Охрана прибежала и обнаружила президента ничком на диване. Он хрипел, вцепившись одной рукой в волосы мадам Стенель, полуодетой, полуживой от страха. Ее тихонько выпроводили через заднюю дверь, выходящую на улицу Сент-Оноре. Прибыл врач. Легенда гласит, что в дверях он спросил: «Президент еще в сознании?»
— Нет, доктор, он уже остался один.
Официальные заявления не содержали ни намека на присутствие мадам Стенель при кончине президента. Общепринятая версия такова: президент после продолжительной и мучительной агонии умер от кровоизлияния в мозг. Народная молва тем не менее тотчас окрестила мадам Стенель «мадам Катафалк». Разговоры постепенно унялись, дело было замято.
Жорж Клемансо, глава партии дрейфусаров, написал в газете «Заря»: «Я голосую за Лубе».
18 февраля Эмиль Лубе был избран президентом Республики. Этот шестидесятилетний осторожный человек, скорее консерватор по убеждениям, во время горячего обсуждения дела Дрейфуса никак не высказывался, но было ясно, что он осуждает позицию военных. Его приход к власти вызвал негодование националистов, особенно Поля Деруледа, ветерана войны 1870 года, рьяного антидрейфусара, который организовал вместе с Анри Мартеном «Лигу патриотов», девизом которой было: «Кто идет? Франция. Жива пока!» Этот прозаик был популярен среди школьников, которые переписывали на обложки тетрадок его воинственные реваншистские вирши, призванные пробудить в них боевой дух:
Да здравствует бомба!
Да здравствует бомба!
И пусть все разрушит, во веки веков!
Да здравствует бомба,
Да здравствует пушка!

Так начался первый день века.
Французы проявляли беспокойство. Власти собирались ввести подоходный налог. Народ считал, что это в духе старого режима. Богатые все равно найдут способ увильнуть. Рабочий класс и мелкие служащие страдали от уменьшения зарплат, роста цен — экономических последствий кризиса. Налог на собственность был окончательно введен только 15 июля 1914 года законом о финансах. Однако в 1899 году на вопрос: «Что такое француз?» журнал «Чтение для всех» дал ответ: «Это имущество, подлежащее обложению налогом».
В 1899 году государственные расходы дошли до трех миллиардов четырехсот семидесяти четырех миллионов золотых франков. Государственный долг возрос до тридцати трех миллиардов. Среднестатистический гражданин задавался вопросами: «Почему коммерческий экспорт немецких соседей выше, чем у нас? Как поднимать сельское хозяйство, промышленность и торговлю, если все ресурсы, вместо того, чтобы поступить в общее пользование, поглощаются бюджетом в пользу правящего класса за счет тех, кто работает и производит материальные ценности?»
В газете «Иллюстрасьон» за 3 июня появилась карикатура на тему экономического курса Отель-де-Виля: «Будущее? Будущее за нефтью!»
В ожидании светлого будущего прилавки заполонили два весьма востребованных товара: алкоголь и табак. Более четырех пятых потребления крепких напитков приходилось на рабочий класс. Продажа сигар, сигарет, курительного, нюхательного и жевательного табака принесла государственной казне более двухсот миллионов за первые шесть месяцев 1899 года.
23 февраля в Соборе Парижской Богоматери состоялись похороны Феликса Фора. После церемонии войска, прощавшиеся с президентом, возвращались в казармы Нейи. На площади Наций их поджидал Поль Дерулед. Он схватил за поводья лошадь генерала Роже, командира одной из частей, и закричал ему: «О мой генерал, двинемся на Елисейские поля!» Генерал Роже проигнорировал его слова. Тогда Поль Дерулед со своими товарищами проник во двор казармы и там продолжал взывать к солдатам. Его пытались прогнать, но он не уходил. Пришлось его арестовать.
31 мая трибунал департамента Сены вынес ему оправдательный приговор.
Но у сторонниов Дрейфуса тоже был свой повод ликовать. 3 июня кассационный суд опротестовал судебный приговор 1894 года и вынес решение репатриировать капитана Дрейфуса с острова Дьявола, чтобы он мог предстать перед новым военным советом. Большинство судебных служащих считали совершенно очевидным, что Дрейфус не писал той служебной записки, которая явилась причиной его осуждения.
Националисты были вне себя от ярости. Они организовали демонстрацию на ипподроме в Отёе, где Эмиль Лубе должен был присутствовать при скачках с препятствиями. На президента накинулись клубные джентльмены с бутоньерками из белых гвоздик в петлицах. Барон Кристиани ринулся на официальную трибуну и ударом тросточки сплющил в лепешку президентский цилиндр.
11 июня левые устроили свою демонстрацию, в которой приняли участие множество рабочих, которые несли красные знамена. Это знамя на многие годы стало символом ниспровержения старого мира.
Срочно требовалась сильная власть. 22 июня Пьеру Вальдеку-Руссо, блестящему адвокату пятидесяти трех лет от роду, сенатору департамента Луара, было поручено сформировать кабинет «республиканской защиты». Большинство левых сгруппировались вокруг Вальдека-Руссо, защищая прежнюю власть. В ответ националисты резко вильнули вправо.
Во главе военного министерства встал генерал маркиз Галифе, которому маневры генерального штаба вокруг капитана Дрейфуса казались полным абсурдом.
9 июня капитан Дрейфус на крейсере «Сфакс» покинул остров Дьявола и в ночь с 30 июня на 1 июля прибыл на Киберон. На специальном поезде, а затем в отдельном ландо его повезли с вокзала Орей в военную тюрьму в Ренне. Одет он был в синий костюм и черную мягкую фетровую шляпу, поседевшие волосы коротко стрижены. Обветренное лицо осунулось, рыжие усы повисли, плечи ссутулились, все говорило о смирении, лишь внимательный взгляд сквозь лорнет и решительная походка не вписывались в эту картину.
Одновременно с тем, как Дрейфус впервые предстал перед военным советом в Ренне, правительство в Париже отменило вердикт об освобождении Поля Деруледа. Сенат посредством Высокого трибунала вменил ему в вину заговор против государственной безопасности. Гонениям подверглись также руководители «Лиги патриотов», «Роялистского союза молодежи» и «Антисемитской лиги», возглавляемой Жюлем Гереном.
14 июля был ранен из огнестрельного оружия мэтр Лабори, который за год до этого был адвокатом Эмиля Золя, а теперь ассистировал мэтру Деманжу в защите капитана. Личность стрелявшего так и не была установлена. Рана оказалась не слишком серьезной, но адвокату потребовалось несколько дней отдыха.
Пока в Ренне роились генералы, политики, журналисты и фотографы, привлеченные судебным процессом, Жюль Герен с четырнадцатью соратниками забаррикадировались в здании «Лиги патриотов» на улице Шаброль, 51. Оккупанты назвали свое мероприятие «Великий закат Франции», пародируя франкмасонов с их «Великим восходом Франции». Так они надеялись избежать судьбы, уготованной Полю Деруледу. По сообщениям прессы, у заговорщиков были карабины Винчестер, револьверы, топорики, арсенал оружия и канистр с кипящим маслом, расположенный вдоль крыши. Префект полиции Лепин распорядился отключить воду и свет в их цитадели. Воители Герена на полном серьезе приготовились к осаде, они скудно подпитывались за счет припасов, которые им поставляли их сторонники, укладывая их на верхние этажи омнибусов, при этом скандируя: «Долой евреев! Да здравствует армия!». Они выдержали тридцативосьмидневную осаду голодом, а потом «Форт Шаброль» был сдан.
Свидетельница со стороны защиты, графиня де Мартель, писательница, известная под псевдонимом Жип, ответила президенту Высокого суда, который спросил, какова ее профессия: «Антисемитка!»
9 сентября трибунал в Ренне признал офицера Альфреда Дрейфуса виновным. Он был приговорен к десяти годам тюремного заключения. При этом судьи подписали прошение о помиловании. За границей отметили, что Франция «отреклась от человечности». Американцы объявили бойкот Всемирной выставке 1900 года.
Президент Лубе подписал прошение о помиловании 19 сентября. Дрейфус был освобожден, но не оправдан. Только в 1906 году кассационный суд подпишет его реабилитацию.
А Париж тем временем все обновлялся и хорошел. В январе была запущена семикилометровая линия трамвая на электрической тяге. Стартовал трамвай на площади Бастилии, до бульвара Дидро маршрут проходил под землей. У ворот Пикпус трамвай приходил на край Венсенского леса, а потом ехал на конечную, ворота Шарантон.
Воскресенье 9 июля — памятная дата для летописей общественной гигиены: окончательно была достроена система сточных вод, городская канализация, стоившая городу всего ничего — шестьдесят шесть миллионов.
Теперь было понятно, что метрополитен, соединяющий Венсенские ворота с воротами Майо, еще не будет пущен к моменту открытия выставки 1900. Тем не менее столица представляла собой сплошную стройку. На левом берегу Сены сооружали иноземные дворцы. Если смотреть с моста Альма, казалось, что перед тобой появляется огненный пасьянс, сияющие силуэты. Строительство итальянского павильона, турецкий павильон, строить который начали в сентябре, и американский, у которого строительные леса уже достигли второго этажа. На очереди были австрийский, боснийско-герцеговинский и венгерский павильоны.
Прокладка тоннеля на улице Данте (V округ) практически уничтожила старинный квартал Сен-Северин. Некоторые дома XIV и XV веков безжалостно стерли с карты города. Не пощадили и Шато-Руж, старинный отель «Гарансьер», ставший в 1840 году притоном, принимавшим клошаров и старьевщиков, которые выпивали вместе и валились спать.
19 ноября состоялась торжественная инаугурация «Триумфа Республики» Далу, заказанная Эмилем Лубе. Скульптурная группа, более соответсвующая духу XIX века, пришла на смену немалому количеству средневековых домиков! Возле Отель-де-Виля сформировался огромный кортеж и под торжественные марши дошел по улочкам и переулочкам до площади Наций. Процессия обогнула площадь, где была установлена официальная трибуна — сколько трибун Третьей республики не было построено в свое время — и памятник, затем спустилась в предместье Сент-Антуан до площади Бастилии по установленному отныне и во веки веков маршруту.
Школьники вернулись на занятия. Государственные служащие на каникулах добивали последних куропаточек. Бродячие торговцы жарили каштаны перед уличными кафе. Едва-едва начиналась осень, но после жаркого лета казалось, что зима уже на пороге. Трубочисты сбились с ног: все горожане одновременно захотели почистить свои очаги, трубадуи были нарасхват.
Трубадуи и прочие трубадуры из числа деятелей искусств пытались захватить музыкальные и театральные подмостки, и в том числе колонны Морриса! Среди этих людей можно назвать следующих известных личностей.
Вернувшись из английской ссылки, Эмиль Золя предложил своим читателям первое из «Четырех Евангелий», «Плодовитость», роман о рождении ребенка. Вышли в свет также «Сад пыток» Октава Мирбо, «Плохо прикованный Прометей» Андре Жида, «Земля умирает» Рене Базена, «Стихотворения» Стефана Малларме, «Мертвые говорят» виконта де Вогюэ, «Отблески на темной земле» Пьера Лоти, «И будем есть сено» Вилли. Появились также переводы на французский книг «Фома Гордеев» Максима Горького, «Воскресение» Льва Толстого, «Бремя белого человека» Редьярда Киплинга, «Ветер в камышах» У. Б. Йейтса.
В театре Сары Бернар представляли «Гамлета». В Опера-Комик можно было посмотреть «Золушку» Анри Каена, Поля Коллена и Жюля Массне. «Дама от Максима» Жоржа Фейдо прошла при полном аншлаге. В Комеди-Паризьен поставили водевиль Тристана Бернара «Что мы думаем об англичанах». Пьеса того же автора «Октав, или Планы супруга» была поставлена в театре ужасов «Гран-Гиньоль», а пьеса «Новобрачная из Туринг-клаба» угнездилась в «Атенее» Луи Жуве.
Во всем мире увеличилась смертность от рака. Например, в Англии в 1840 году от этой болезни умирал один человек из 5640, а в 1899 году уже из 518.
Как обычно, смерть делала свой выбор среди смертных. Вот кто удостоился посмертного некролога. Франсиск Сарсей (писатель, журналист, драматический критик), Анри Бек (драматург), Виктор Шербулье (писатель и критик), Эдуар Пейрон (драматург, поэт и журналист), Эмиль Эркман (писатель), Людвиг Бюхнер (немецкий философ и писатель), Роза Бонер (французская писательница), Альфред Сислей (английский художник-импрессионист, живший во Франции), композитор Эрнест Шоссон, Утагава Ёситаки (японский художник), а также Ла Кастильоне (Вирджиния Ольдоини, пьемонтская аристократка, которая была любовницей Наполеона III) и многие другие.
Один парижский гражданин потребовал спилить деревья в сквере за Собором Парижской Богоматери, поскольку, хотя они необыкновенно хороши, они скрывают абсиду памятника. К счастью, этот кощунственный акт запретили.
К вопросу о кощунственных актах: возник заговор против хирургов, их настоятельно принуждали брить бороды. Этот символ мужественности, считала общественность, представляет собой настоящее гнездо микробов, которые не может обуздать ни расческа, ни всякие антисептические присыпки. Хирурги сопротивлялись, вполне хватило, что им навязали обязательную чистку ногтей и ношение маски.
Общественное мнение стало гораздо меньше волноваться на тему бедствий, производимых разными видами оружия. «Пэлл-Мэлл газет» захлебывалась восторгом по поводу изобретения пули «дум-дум»:
«Дайте английским солдатам пулю, которая при малейшем ранении будет давать жесточайшие разрывы, и враги Англии дважды подумают, прежде чем столкнуться с английскими войсками».
На это газета «Иллюстрасьон» ответила:
«Иллюзорная надежда! Ведь ваши враги озаботятся, прежде чем вступить в сражение, разрывными снарядами, перед которыми ваши “дум-дум” — детский лепет на лужайке. Спросите лучше у папаши Крюгера, в Трансваале, позволит ли он застать себя врасплох. А буры-то хорошо стреляют!»
Буры — потомки голландских и французских колонистов, которые основали поселения в Южной Африке, первые в 1652 году, другие в 1685 году в связи с отменой Нантского эдикта. Англичане начали их угнетать и притеснять, а в 1795 году начали поселяться в этих местах с тем, чтобы в 1815 объявить себя хозяевами мыса. Буры в 1840 году отступили к Наталю, а три года спустя их выбили из города. Тогда они отступили к рекам Оранжевой и Вааль и организовали там свободную Оранжевую республику. Но англичане вновь победили их, и десять тысяч буров форсировали Вааль и основали Республику Трансвааль. В 1852 году англичане признали независимость двух бурских государств, но в обход всех договоренностей в 1877 году решили поместить Трансвааль под свой протекторат. Из этого ничего не вышло, и начиная с 1881 года Южно-Африканская Республика жила по своим законам.
Однако объектом британских притязаний стали золотые рудники, которые открывались и активно разрабатывались в этом районе. Опять бурам пришлось защищать свою территорию. Земледельцы и скотоводы, они при этом были неплохими стрелками и отличными солдатами. Они сохранили законы и обычаи своих предков, семья у них организовывалась по патриархальному принципу, они рано женились и рожали много детей.
Их глава, генерал Жубер, взял на себя управление военными делами. В Великобритании Джозеф Чемберлен и его сподвижник Сесил Родс, полновластный хозяин английской Южной Африки и огромных примыкающих к ней территорий (так называемой Родезии), формируют в общественном мнении представление об английских владениях в Африке от мыса Игольный до Каира. В деле был замешан меркантильный интерес: английские финансовые компании, созданные для эксплуатации трансваальского золота, стремились избавиться от арендной платы, которую приходилось выплачивать Южно-Африканской Республике.
Кабинет в Лондоне объявил, что их цивилизационный долг — противостоять тирании буров, угнетающих местных туземцев — зулусов и готтентотов. Среди иностранных эмигрантов (уитлендеров), живущих в Трансваале, стали разжигать возмущение режимом президента Поля Крюгера, прозванного Дядюшка Поль, смелого и упрямого крестьянина. Он принял решение присоединиться к свободной Оранжевой Республике.
В середине 1899 года переговоры между Трансваалем и Англией были прерваны. 11 октября Англия объявила войну двум южноафриканским государствам. Англичане маршировали по улицам, распевая во все горло «Правь, Британия!» и потрясая Юнион-Джеком. Все были убеждены, что штурм Претории — это детские игрушки, и оставались глухи к словам некоторых пессимистов, утверждавших, что буры, хотя в их вооруженных силах всего шестьдесят тысяч солдат, отважны и хорошо тренированы, и что это только начало несправедливой войны…
Удастся ли англичанам вырвать этот, как они сами его называли, «гнилой зуб империи»? В любом случае научно-технический прогресс вдохновил одного американского дантиста на идею укреплять больные зубы, вгоняя в корень металлические штырьки и заливая вокруг цементом. За несколько минут зуб с дуплом преображался в монолит, стойкий к внешним воздействиям.
Но в каком бы состоянии ни находилась зубная эмаль жителей Земли, по мнению профессора астрономии Венского и Пражского университетов Рудольфа Фальба, им предстояло вскорости стать космической пылью. 13 ноября 1899 года между двумя и пятью часами дня комета Якобини должна была столкнуться с нашей планетой. Выброс тепла в результате этого удара должен был быть такой, что обоим небесным телам предстояло исчезнуть.
Но комета пощадила нашу старую добрую Землю, где возродился из пепла огромный диплодок, восстановленный благодаря исследованиям Музея естественной истории Карнеги.
В этом году родилось множество замечательных людей, среди которых американский танцор и певец Фред Астер, французские композиторы Жорж Орик и Франсис Пуленк. Американский пианист, композитор и руководитель оркестра Дюк Эллингтон. Американские актеры и актрисы Хамфри Богарт, Джеймс Кэгни, Глория Свенсон. Французские актеры Марсель Далио и Шарль Буайе. Аргентинский писатель Хорхе Луи Борхес. Бельгийский писатель и поэт Морис Карем. Французский художник и поэт бельгийского происхождения Анри Мишо. Писатель, поэт и литературный критик русского происхождения Владимир Набоков. Французский писатель-сюрреалист Бенжамен Пере. Английский писатель Невил Шют, живший в Австралии. Французский поэт Франсис Понж, писатель-сюрреалист Роже Витрак, писатель Луи Гийу. Британский драматург Ноэль Коуард. Американский писатель Эрнест Хемингуэй. Деятель французского Сопротивления Жан Мулен, убитый фашистами в 1943 году. Американский фотограф венгерского происхождения Артур Феллиг, прозванный Уиджи. Французский фотограф, художник и скульптор Дьюла Халас (Брассай), тоже по происхождению венгр. Самый знаменитый американский гангстер Аль Капоне, прозванный Крестным отцом, родом из Италии… И англо-американский режиссер Альфред Хичкок!
Родись он чуть пораньше, сумел бы в детстве насладиться первыми фильмами Жоржа Мельеса, братьев Люмьер и Шарля Пате.
Среди лент, выпущенных в 1899 году, можно отметить «Дело Дрейфуса» и «Спиритический сеанс» Жоржа Мельеса, «Последний день Помпеи» Роберта Уильяма Поля, «Скандал над чашкой чая» Джорджа Альберта Смита, «Злодеяния телячьей головы» Фернана Зекка, а также множество документальных фильмов. Кинематограф постепенно становился еще одним видом искусства, седьмым по счету.
Никакого сомнения, что будущий сэр Альфред в эти годы снял бы какой-нибудь концептуальный саспенс и назвал его «Последние дни телячьей головы над чашкой чая. Спиритическое дело», а вдохновляющим мотивом этого фильма стало бы обидное несовпадение конца века и конца света.

 

 

 


notes

Назад: Эпилог
Дальше: Примечания