6

Джулия достала бледно-желтое нарядное платье Урсулы и осторожно разложила на кровати. Девушка стояла, глядя в окно спальни. Полицейские по-прежнему находились у дверей дома; трудно было сказать, что наблюдение ведется «незаметно». Расспросы друзей и соседей вынудили Роберта Марлоу сделать в печати краткое заявление, в котором присутствие полицейских называлось «временной, но необходимой» мерой вследствие угроз со стороны «рабочих и хулиганов». В полицию посыпались звонки с просьбой о защите, поскольку все обитатели Белгрейвии были уверены, что социалисты и анархисты притаились за каждым углом.

— Мисс? — Джулия выразительно взглянула на часы.

— Что?.. О, черт, — буркнула Урсула, увидев, что ее блузка не застегнута до конца.

— Позвольте мне, мисс, — сказала Джулия, которая хорошо знала, что молодая хозяйка в спешке нередко отрывает пуговицы.

Горничная помогла ей нарядиться, а потом усадила Урсулу на низенький, обитый шелком табурет и расстегнула заколку. Было так приятно чувствовать, что с головы как бы свалилась тяжесть. Урсула тряхнула кудрями, чтобы локоны рассыпались, и снова погрузилась в собственные мысли, равнодушная ко всему, кроме равномерных движений гребня.

— Я слышала, что Эбботы подыскивают новую горничную для Сесилии, — сказала Джулия, поднимая волосы Урсулы и закручивая их на валик, при помощи которого делалась модная высокая прическа.

— Кто тебе сказал? — Урсула отвлеклась от своих мыслей. — Джон?

Джулия слегка покраснела. О ее романе с лакеем Андерсонов знали все.

— Он, похоже, прекрасно осведомлен обо всем, что творится у соседей, — начала Урсула, но, заметив, что Джулия залилась румянцем, замолчала.

Горничная потянулась за шпильками.

— Значит, Лили ушла от Эбботов, — задумчиво произнесла девушка. — А я думала, у нее неплохо идут дела.

— Думаю, мисс, — проговорила Джулия, зажав две шпильки в зубах, — что ей пришлось уйти. Из-за обстоятельств. — Она выразительно похлопала себя по животу.

Урсула молчала, не зная, что сказать.

— И что теперь с ней будет? — наконец негромко спросила она.

Джулия поцокала языком, продолжая возиться с прической.

— Да не жалейте ее, мисс. Говорят, Лили и сама не знает, кто отец ребенка.

— Но… — Урсула с трудом сдержалась, хотя ей на память тут же пришли отвратительные истории, которые она читала и слышала. — Но, разумеется, Лили нуждается в нашем сочувствии, а не порицании.

Джулия с любопытством взглянула на хозяйку.

— А что говорят на этих ваших собраниях? — спросила она.

Урсула покраснела.

С тех пор как она начала вместе с Уинифред посещать митинги социалистов, Урсулу стало беспокоить положение молодых лондонских работниц. Без образования, лишенные возможности получить профессиональную медицинскую помощь, девушки не в состоянии были избежать скандалов, связанных с нежелательной беременностью. Неистово отрицая взгляды отца на евгенику, Урсула тем не менее соглашалась с ним, что нужен некий контроль над рождаемостью, чтобы вывести несчастных женщин из порочного круга непрерывного деторождения и нищеты. Джулия, конечно, слышала, как Урсула высказывает свое мнение по этому поводу, но со своей стороны относилась с неизменным презрением к подобной неосмотрительности своих товарок.

— Так или иначе, — Урсула, легонько кашлянув, сменила тему, — вы сказали, что для Сесилии ищут новую прислугу…

Джулия взмахнула гребнем для пущего эффекта.

— Французскую горничную. Не иначе как прямо из Парижа.

— Из Парижа? — отозвалась Урсула, пытаясь скрыть зависть, которая прозвучала в ее голосе. Джулия опустила голову, и девушка немедленно сменила тактику. — Подумать только, ведь Сесилия ни слова не знает по-французски!

Джулия закончила возиться с прической, и Урсула потянулась за миндальным маслом, чтобы натереть руки и шею. Затем побрызгалась духами и встала.

— Мы непременно должны быть в курсе последних новинок моды, — сказала она. — Нельзя ли попросить горничную Сесилии, чтобы она нам все рассказала?

Джулия просияла.

— А вы видели рисунки в «Тэтлере»? Есть там пара причесок, которые вам пойдут…

Урсула не сдержала улыбки.

Вечером она отправилась с отцом в оперу. Они приехали в «Ковент-Гарден» в начале восьмого. Урсуле нравилось это зрелище — она любила сидеть в ложе и разглядывать круглый свод потолка с великолепной люстрой, роскошное красно-золотое убранство, а главное — наблюдать за тем, как развлекается светская элита. Трудно было думать о сплетнях Джулии и бедах Лили и не ощущать зыбкости собственного существования. Даже Уинифред, с ее богемной бравадой, балансировала сейчас на самой грани того, с чем общество еще не готово было смириться. И она это знала. Еще шаг — и Фредди рухнет в темную бездну, о существовании которой Урсула едва догадывалась. А здесь, под крылом отца, девушка ощущала себя в относительной безопасности.

Мистер Марлоу абонировал ложу на сезон. Сегодня давали «Электру» Штрауса. Сидя рядом с отцом, Урсула смотрела в бинокль. Знакомые лица то возникали, то исчезали из поля зрения, пока она обводила взглядом зал. Урсула устремила взгляд на противоположную сторону, пытаясь рассмотреть зрителей в других ложах, и вскоре заметила напротив лорда Розема. По обе стороны от него сидели дамы, ей незнакомые.

Раздвинув бархатные занавески, вошла Сесилия Эббот и села рядом с Урсулой. Дэниэль Эббот, появившийся следом, коротко кивнул и похлопал мистера Марлоу по плечу. Тот встал, и мужчины исчезли за занавесками.

— Па становится адски скучным, — сердито произнесла Сесилия, наблюдая за ними. — Он знает, как я люблю выезжать, и все-таки настаивает на том, чтобы мы выходили в последнюю минуту, так что мне приходится пропускать все веселье. А теперь ушел говорить о делах… и забыл оставить мне бинокль! Вот черт!

— Возьми. — Урсула протянула Сесилии свой бинокль. — Можешь пользоваться моим.

Сесилия хихикнула:

— Я только хочу взглянуть на Андерсонов. — Приставив бинокль к глазам, она снова засмеялась. — А что это за старая кляча там рядом с лордом Роземом? Может быть, его мать? Па сказал, она приехала в Лондон.

Урсула пожала плечами.

— Наверное, так и есть, — сказала она, стараясь казаться равнодушной. — Ты, случайно, не знаешь, кто эта вторая леди?

Сесилия улыбнулась; Урсула вздернула подбородок и с напускным безразличием посмотрела в сторону. Сесилия засмеялась:

— А ты неплохо притворяешься, хотя на самом деле тебе до смерти хочется узнать!

— Не говори глупостей, — откликнулась Урсула.

Сесилия придвинулась ближе.

— Ну как хочешь… если тебе и впрямь неинтересно… О-о-о, а вон Одри Скотт в своем старом платье! Господи, только не говорите мне, что это Сильвия! Я бы ни за что ее не узнала, выглядит просто старухой. Впрочем, быть брошенной мужем в двадцать один год…

— Сесиль! — Урсула не сдержалась. Ей нужно было знать.

Сесилия снова засмеялась и заговорщицки склонилась к ней:

— Милая, это леди Виктория Эштон, невероятно богатая вдова невероятно богатого графа Эштона. Говорят, недавно у нее возникли какие-то юридические трудности в связи с поместьем и лорд Розем охотно предложил ей свои профессиональные услуги. Ходят слухи, что предложил он не только это…

Урсула старалась казаться равнодушной.

Сесилия усмехнулась:

— Впрочем, не стоит беспокоиться — она чуть ли не вдвое тебя старше. И если он охотится за деньгами…

— Сесиль, довольно!

Сесилия фыркнула:

— Брось мечтать, Салли, ты ведь все понимаешь. Судя по тому, что я слышала, у лорда Розема ни гроша за душой.

— Чепуха, — нахмурившись, отрезала Урсула.

— А вот и нет. — Голос Сесилии упал до шепота. — Говорят, после смерти брата он унаследовал не только титул, но и уйму долгов. Его брат был заядлым картежником. Я слышала, как па говорил: Бромли-Холл буквально лежит в руинах! Все западное крыло стоит закрытым, чтобы сократить расходы на содержание дома.

Музыканты начали настраивать инструменты, и спустя несколько минут свет начал меркнуть.

— Хорошо бы папа поторопился, — сказала Урсула, — иначе он все пропустит. Ведь в «Электре» всего один акт.

Сесилия вернула ей бинокль.

— Па сегодня весь день такой сердитый, что я не прочь бы отдышаться… А вон и они.

Показались мистер Марлоу и Дэниэль Эббот, оба мрачные.

Сесилия, обернувшись к соседке, подняла брови и состроила гримаску.

В обширном зале погас свет; шум стих, когда раздались звуки оркестра. Урсула была поглощена музыкой и происходящим на сцене. История Электры — трагическая история всепоглощающей ненависти — вызывала в ней глубокий внутренний отклик. Увидев героиню в одиночестве, покинутую, в поисках секиры, которой убили Агамемнона, Урсула ощутила болезненный укол. Когда вернулся Орест, она немедленно испытала облегчение — вплоть до финальной сцены, от которой у нее захватило дыхание. Безумный танец закончился, Электра упала на пол мертвой. Урсула подавила рыдания. Представление невероятно ее расстроило. Сесилия, судя по всему, пыталась заглушить фырканье. Когда зажегся свет, она ткнула соседку под ребра.

— Ты просто несносна, — сказала Урсула.

— Перестань распускать нюни. И поторопись. Па заказал столик в «Кавендиш», и я умираю от голода.

Урсула неохотно поднялась и последовала за Сесилией к лестнице, забитой людьми. Сесилия заметила впереди приятельницу и попыталась нагнать ее в толпе. Отец Урсулы задержался в ложе, занятый разговором с Дэниэлем Эбботом. Урсула встала поодаль, пытаясь расслышать, о чем шла речь по ту сторону занавесок.

— Вы уверены, что эта вещь принадлежит ему? — резко спросил Эббот.

— А кому еще?

— А как насчет той женщины, которая в ту ночь была с Лаурой?

— От таких, как она, всегда одно беспокойство, — отвечал Марлоу, — но мы ни в чем не можем быть уверены. Во всяком случае, у нас есть дневник.

— Мы имеем дело с серьезной угрозой?

— Да. С очень серьезной, — кратко сказал Марлоу.

— Тогда у нас не остается иного выбора, кроме как действовать, — отозвался Эббот.

Урсула услышала шум, свидетельствующий о том, что мужчины собираются покинуть ложу. Девушка быстро повернулась и заспешила вниз по лестнице сквозь толпу, вливавшуюся в фойе. Ей было жарко, душно. Толпа напоминала океан лиц и голосов — волнующийся, непрерывно движимый невидимым приливом.

К неудовольствию Урсулы, отец предложил миссис Помфри-Смит и Тому Камберленду присоединиться к ним за ужином в отеле «Кавендиш». Том обменялся с Урсулой влажным рукопожатием и многозначительной улыбкой. Начатый ею разговор о мадам Лонуа, видимо, подстрекнул его к попытке установить некоторую близость, и Урсуле страстно хотелось вывести беднягу из заблуждения, дав понять, что она не ждет и не хочет от него помощи.

Когда Урсула села, Том начал приглушенным, заговорщицким тоном:

— Ваш отец рассказал мне про этот ужасный инцидент. Надеюсь, вы в порядке.

— Благодарю вас, — холодно отозвалась Урсула, расправляя на коленях льняную салфетку.

Когда она заметила лорда Розема, сопровождавшего свою мать и леди Эштон к их столику, раздражение только усилилось. Отец был подавлен и печален, он почти не принимал участия в разговоре. Развлекать сидящих за столом выпало на долю миссис Помфри-Смит. Сесилия, лукаво поглядывая на Урсулу, видимо, наслаждалась происходящим.

— Кстати, Сесилия последовала моему совету и занялась гольфом, — сообщила миссис Помфри-Смит, делая изящный жест унизанной драгоценностями рукой. — Это куда более подходящее занятие для юной леди, нежели… иные развлечения. — Дама многозначительно взглянула на Урсулу. — Упражнения на свежем воздухе непременно пойдут девушке на пользу, и вдобавок появится замечательная возможность познакомиться с лучшими молодыми людьми страны.

Сесилия подавила смешок, уткнувшись в салфетку.

Том наклонился к Урсуле.

— Не смущайтесь, — шепнул он. — Я думаю, участие в суфражистском движении лучшее, что можно придумать.

Урсула старалась не встречаться взглядом с Сесилией из опасения хихикнуть.

Миссис Помфри-Смит повернулась к Роберту Марлоу:

— Бобби, дорогой, вы подумали над моим предложением насчет загородного дома в Кенте?

Прежде чем Марлоу успел ответить, она с улыбкой обратилась к Тому:

— Мне показалось, это замечательная идея. Что может быть лучше, чем загородный дом, куда можно приехать на выходные, устроить праздник или поохотиться? В этом есть определенный смысл — как вы считаете, Том? Великолепная возможность наслаждаться обществом друзей вдали от суеты большого города.

— У меня уже есть Грей-Хаус, этого достаточно, — мрачно отозвался Марлоу.

Миссис Помфри-Смит поправила страусовое перо в волосах.

— Бобби, это старый заплесневелый склеп. И он так далеко… Нет-нет, вам нужно что-нибудь поближе, чтобы вы с Урсулой могли ездить туда на выходные. Ваш Ланкашир, — она с трудом подавила дрожь, — это чересчур далеко. Ума не приложу, отчего вы до сих пор еще не избавились от этой развалины…

— Там жила Изабелла, — резко прервал ее Роберт Марлоу. — Ее дом я не продам.

При упоминании о матери Урсулы за столом воцарилась тишина. Сесилия ковыряла ножом печеночный паштет, а миссис Помфри-Смит нервозно перебирала черные бусины, которыми было расшито ее газовое вечернее платье.

Дэниэль Эббот первым прервал молчание, обратившись к миссис Помфри-Смит с вопросом: может ли, по ее мнению, доктор Криппен рассчитывать на помилование? Доктор Криппен несколько недель назад был признан виновным в убийстве своей жены Беллы и приговорен к смертной казни. Миссис Помфри-Смит ухватилась за возможность высказать свои взгляды — не столько по поводу конкретного случая, сколько насчет плачевного состояния дел в Англии вообще. Роберт Марлоу оживился и принялся горячо обсуждать с Томом и Дэниэлем Эбботом грозящее англичанам вырождение.

Урсула предпочла не ввязываться в разговор. Ее отец нередко заводил речь о том, что здоровье рабочего класса в Англии стремительно ухудшается, но стать на его сторону в том, что касалось избирательности размножения, она не могла. Ей казалось, что подобное высокомерие опасно и богопротивно — кто, в конце концов, имеет право принимать подобные решения?! Урсула ненадолго закрыла глаза; от шума и болтовни у нее начала болеть голова. Ей так хотелось вернуться домой на Честер-сквер, поразмыслить в тишине и покое. Она не могла избавиться от мыслей, что Уинифред сидит в тюрьме Холлоуэй, ожидая суда и, возможно, казни.

Урсула открыла глаза и заметила в зеркале на стене отражение лорда Розема. Он сидел между своей матерью и леди Эштон (дамы были заняты беседой) с бокалом виски в руке. Покрутил бокал, сделал глоток — и на долю секунды их глаза встретились.

Том слегка коснулся плеча Урсулы. Она вздрогнула.

— Вам понравился цыпленок?

Он перевел взгляд с зеркала на ее лицо.

— Что? А… Нет.

— Это потому, что вы его даже не попробовали. — Том не снимал руки с ее плеча.

— Прошу меня извинить, — Роберт Марлоу встал, — но мне нужно сказать пару слов Розему. Апелляция по египетскому делу будет слушаться завтра, а клерк Розема, мистер Харгривз, выбрал самое неподходящее время, чтобы отправиться к матери в Бармут… Урсула, полагаю, ты сумеешь развлечь наших друзей, пока меня не будет.

Девушка покраснела. Она была раздосадована тем, что отец снова намекает на ее поведение. И почему она до сих пор не освоила искусство светской беседы?

Урсула быстро пригубила шампанское и лучезарно улыбнулась:

— Миссис Помфри-Смит, вы видели последний выпуск «Ла мод»? Я обнаружила там великолепнейшую вечернюю накидку…