ГЛАВА 5
Жорж Аржен лежал во второй спальне, на кровати. Однако он был одет — так, как одеваются, чтобы выйти к ужину. Ноги его бессильно свисали вниз, один туфель касался ковра. Лица не было видно — он упал на кровать ничком, скрюченные пальцы вцепились в покрывало. Шею перетягивал неширокий кожаный ремень.
Все девятеро медиков — коллег Аржена, хотели пойти со следователем сюда, в номер. Но он попросил лишь двоих. Посовещавшись, с ним отправились профессор Хлодвиг и мсье Деплесси. Хлодвиг слыл хирургом широкого профиля, а не только офтальмологом, парижанин же Деплесси хорошо знал Аржена. Остальные врачи остались внизу успокаивать дам и приводить в чувство мадам Аржен.
Француженка кричала о том, что её муж мёртв. И, судя по внешнему виду, так оно и было. Однако врачи первым делом проверили пульс. Он не прощупывался.
— Надо его перевернуть, — сказал Хлодвиг.
Петрусенко, Деплесси и Леваневский осторожно повернули безвольно обмякшее тело на спину. Директор, не удержавшись, тихонько вскрикнул и быстро отошёл в сторону: перекошенное, синее лицо удушенного было ужасным. Надежды на то, что жизнь в нём ещё теплилась, не оставалось. И всё же профессор, быстро расстегнув жилет и рубаху, приник ухом к груди Аржена. Потом заглянул в зрачки и, наконец, покачал головой:
— Мёртв.
Говорили они по-французски: этот язык знали все иностранные гости.
— Как давно? — спросил Петрусенко.
— Совсем недавно, от пятнадцати минут до получаса, не больше. Тело ещё тёплое, конечности расслабленные, податливые…
Викентий Павлович сразу же заметил беспорядок в номере — следы борьбы. Правда, совсем немного: опрокинутый стул, сбитая с мраморного столика, но не разбившаяся на ковре хрустальная ваза. Теперь он увидел порванную на груди убитого рубаху. И ещё: когда профессор расстёгивал жилет, что-то звякнуло.
— Минуточку…
От брюк к жилетному карману тянулась цепочка. Петрусенко нагнулся, осторожно просунул пальцы в прорезь кармана. Да, так он сразу и подумал: стекло часов было разбито.
Викентий Павлович осторожно извлёк свою находку из жилета, отстегнул цепочку. Часы были дорогие, швейцарские, из тех, что недавно вошли в моду — без крышки. Оттого стекло и разбилось: то ли, когда Аржен пытался освободиться от убийцы, то ли когда уже упал без сил и ударился боком о железный угол кровати. Стрелки остановились на 20 часах 24 минутах. Петрусенко достал свои часы, щёлкнул откидной крышкой.
— Да, сказал, показывая то и другое своим спутникам. — Видимо, это случилось двадцать минут назад.
— Это очень похоже на истину, — согласился Хлодвиг. — Скорее всего, бедный мсье Аржен мёртв именно минут двадцать.
— Я понял! — вдруг неожиданно вскрикнул Леваневский, и даже в порыве энтузиазма сделал несколько шагов из угла, где испуганно жался. — Я всё понял! Его убил этот бандит! Убил, а потом, с ещё не остывшей жаждой крови, по чёрной лестнице вышел во двор и напал на подвернувшуюся ему горничную! Он, скорее всего, маньяк!
— Это была бы неплохая версия, — мягко сказал Викентий Павлович. — Но…
Француз Деплесси, помогавший Хлодвигу осматривать убитого, повернул голову и понимающе прищёлкнул пальцами:
— Верно, господин следователь. По времени не сходится!
— Да, дорогой господин директор. Похоже, что в то время, когда происходило в этом номере убийство, бандита уже держали за руки двое ваших служащих, — если не ошибаюсь, грузчик и повар. Так что, у негодяя есть алиби.
Деплесси отошёл от кровати, с несколько брезгливой гримасой держа руки на весу. И добавил, словно продолжая мысль Петрусенко:
— К счастью, такое же алиби есть у нас всех, кто в это время был в ресторане и наблюдал происшествие с крошкой-горничной.
— Верно замечено, мсье Деплесси! Поздравляю, вы опередили мои слова. А что насчёт убийства?
— Одну минутку, мы с профессором вымоем руки и будем в вашем распоряжении.
Врачи удалились в ванную комнату. Леваневский пошёл вызывать полицию — в который уже раз в этот невероятно долгий несчастный день! Викентий Павлович на несколько минут остался наедине с мёртвым Арженом. Подошёл ближе к постели. Он не глядел в лицо убитому — много видел он странных смертей, не привык, но умел сдерживать эмоции. Сейчас его интересовало другое. Быстро и профессионально следователь стал осматривать одежду убитого. Когда ладонь шла вдоль пиджака, в районе поясницы пальцы наткнулись на что-то. Сначала показалось: какая-то вещь лежит в кармане. Но нет, карман ниже. Чуть приподняв и повернув тело, Викентий Павлович нащупал на покрывале твёрдый прохладный предмет. Ещё не видя его, понял, что держит в пальцах кольцо с камнем. Или перстень.
Из ванной раздавались громкие голоса врачей. Сейчас они выйдут. Петрусенко быстро вытащил свою находку. У него на ладони блестел, отражая свет электрических ламп, прекрасный женский перстень. Золотой, с крупным зелёным изумрудом, в двенадцать граней, с обрамлением из мелких бриллиантов… В тот же миг он услышал, как распахнулась дверь ванной комнаты и, не раздумывая ни секунды, быстро положил перстень себе в карман.
