III
Натянув водонепроницаемые гетры, Маклеод через голову надел легкий пластиковый дождевик. Сложив карты вдвое, сунул пакеты во внутренний карман и застегнул молнию. Ожидание закончилось, и стало легче. Часы, проведенные в вынужденном бездействии, казались потерей времени. Самю отрегулировал ремень каски и заставил Энцо ее примерить, после чего перепроверил закрепленный спереди фонарик. С новой батарейкой свет был ярким и сильным. Про запас Самю вручил Энцо еще один водонепроницаемый фонарь.
— Берегите его, — предупредил он. — Хуже всего остаться в темноте.
Остальные разбрелись по гостиной Раффина и молча наблюдали за происходящим. Пора было идти, но никто не хотел об этом говорить. Энцо взглянул на часы. Четверть второго.
— Я вернусь через несколько часов, — сказал он и вышел за Самю на лестничную площадку.
Во дворе их догнала запыхавшаяся Софи.
— Я сейчас, — бросил Маклеод проводнику и повернулся к дочери: — Иди в дом, котенок, ты промокнешь.
— Мне все равно! — Софи с вызовом выпрямилась под дождем, глядя на отца глазами Паскаль. — Если с тобой что-нибудь случится, я ее никогда не прощу!
По ее лицу стекали не то слезы, не то капли дождя.
— Кирсти?
— Она не имеет права отбирать тебя у меня!
Энцо мягко погладил дочь по голове:
— Софи, Кирсти тут ни при чем. Это моя вина.
У нее задрожала нижняя губа.
— Пап, я так тебя люблю…
Софи кинулась ему на шею, Энцо обнял ее, и они замерли под проливным дождем. Струи поднимали над булыжниками двора влажный туман, похожий на дым.
— Я тоже люблю тебя, дочка. — Он сжал ее лицо ладонями. — Обещай мне одну вещь…
— Я ничего не буду тебе обещать. Это ты мне обещай, что вернешься. Ладно?
Маклеод закрыл глаза.
— Папа!
Он вновь посмотрел на нее:
— Обещаю.
Софи долгую минуту скептически глядела ему в глаза.
— Ненавижу ее.
— Нет.
— Нет да.
— Софи, она плоть от моей плоти. Нельзя любить меня и ненавидеть ее.
Лицо девушки помрачнело.
— Я возненавижу вас обоих, если ты не вернешься.
— Я же обещал, что вернусь!
Глаза Софи сузились.
— Учти, это в твоих интересах!
В машине Самю завел мотор и включил кондиционер, чтобы очистилось запотевшее лобовое стекло. «Дворники» бешено мотались взад-вперед. Промокший до нитки Энцо открыл дверцу и уселся на переднее сиденье.
— Ладно, поехали.
Машина тронулась с места, пробиваясь сквозь пелену дождя к залитому светом зданию сената. Ни Энцо, ни Самю не заметили темной фигуры женщины, полускрытой большим черным зонтом, которая подошла к железным воротам дома и набрала код квартиры Раффина.