50
В последний вечер в Гонконге помощник капитана «Океаника» и один из пассажиров, с которым мы вместе поплывем на пароходе через Тихий океан, зовут меня посмотреть постановку «Али-Баба и сорок разбойников» в исполнении артистов любительского драматического клуба Гонконга.
Они говорят мне, что в театре Гонконга редко выступают профессиональные труппы, но эти актеры-любители английской колонии своим мастерством практически не уступают маститым артистам. Помощник капитана утверждает, что в спектакле заняты лучшие люди города и что члены клуба сами шьют костюмы для выступлений. У молодых офицеров расквартированных здесь полков также обнаружились артистические способности.
Мы отправляемся в театр в паланкине, потому что на запряженных лошадьми экипажах проехать по узким улицам очень проблематично. К тому же красиво одетые женщины, выходящие из паланкинов, расцвеченных китайскими фонариками спереди и сзади этого своеобразного транспортного средства, смотрятся весьма эффектно. Конечно, иметь экипаж — роскошь, но еще большая роскошь владеть своим собственным паланкином с постоянным штатом носильщиков.
Отделанный серебром паланкин с шелковыми драпировками можно купить, как я поняла, за двадцать или чуть больше долларов. У некоторых женщин по четыре, а то и восемь носильщиков; они стоят недорого, поэтому можно позволить себе сразу нескольких. Каждый член семьи с хорошим достатком в Гонконге имеет собственный паланкин и личных носильщиков, готовых в любой момент приступить к работе.
Многие мужчины предпочитают переносные плетеные кресла без навеса со свисающей подножкой, а женщины — полностью закрытые паланкины, чтобы на них не смотрели во время прохождения по улице. У хорошо оборудованных паланкинов имеются удобные кармашки и ящички для вещей и зонты.
«Арабские ночи» — новая версия старой сказки на основе местного колорита, поставленная армейским капитаном; музыка написана брандмейстером шотландского полка. Красивые и красочные декорации придуманы и созданы двумя военнослужащими, как и световые эффекты.
Атмосфера в театре чарующая. Шуршание мягких платьев, аромат цветов, взмахи вееров, негромкий говор довольной публики, миловидные женщины в вечерних платьях под руку с приятными мужчинами также в вечерних костюмах, как предписано правилами хорошего тона, — что может быть восхитительнее всего этого?
Когда в зал входит губернатор, все встают, и оркестр исполняет «Боже, храни королеву».
Спектакль хорошо поставлен, актеры играют выразительно, особенно тот, кто исполняет роль Удирающего по переулку.
После того как Али-Баба находит пещеру сорока разбойников и приносит часть их сокровищ в дом брата, он встречает Моргану, хитрую девушку-рабыню.
Я не могу оторвать от нее глаз, потому что узнаю ее.
— Что вам известно о ней? — шепотом спрашиваю я у помощника капитана, слывшего знатоком гонконгских театральных постановок.
— Профессиональная актриса; кажется, австралийка. Ее занесло сюда, после того как развалилась их бродячая театральная труппа. Зовут ее Вирджиния Лин.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать ему, что совсем недавно она представилась Амелией Кливленд и убежала от меня из отеля.
Как только заканчивается спектакль, я, извинившись перед своими приятелями, оставляю их и иду ждать ее у служебного выхода.
Она появляется с двумя мужчинами, но потом они расходятся в разных направлениях. Я догоняю ее.
— Добрый вечер, Амелия.
Она сверкает на меня глазами.
— Уйдите.
— Вы будете говорить со мной или с полицией?
Она останавливается и поворачивается ко мне лицом:
— Я не сделала ничего такого, чтобы мной заинтересовалась полиция.
Я подхожу к ней почти нос к носу и смотрю прямо в глаза:
— За исключением того, что вы пытались украсть ценный предмет, выдав себя за другого человека.
Она отступает на шаг назад:
— Я всего лишь выполняла просьбу.
— Просьбу? Посмотрим, не вызовет ли это у полиции такое же подозрение, как у меня.
— Что вам угодно? Уйдите, убирайтесь отсюда, продолжайте свое дурацкое путешествие! Оставьте меня в покое! У меня и без вас хватает неприятностей!
— У вас их будет еще больше, если вы не скажете, почему выдали себя за жену Джона Кливленда.
— Меня просто взяли на эту роль, и только.
— Кто взял? Селус?
— Кто?
— Скажите мне, кто нанял вас.
— Я не знаю имени. Одна женщина предложила мне два фунта стерлингов, чтобы я пошла в гостиницу и сказала вам, что я жена Джона Кливленда и пришла взять принадлежащую ему вещь.
— Какая женщина?
— Я не знаю; она не назвала свое имя.
— Как она выглядела?
Вирджиния Лин задумывается.
— Не могу сказать. Она встретилась со мной в темноте, такой же как сейчас. Я толком не видела ее. На ней была высокая модная шляпа с плотной вуалью.
— Какого цвета были ее волосы?
Актриса пожимает плечами:
— Я не могу сказать точно. Может быть, каштановые. — Она качает головой. — Я не знаю.
— Какой у нее голос?
— Тоже не знаю. У вас американский акцент. У нее был английский.
— Что еще она сказала вам?
— Сказала: она жена Джона Кливленда, а он дал вам что-то такое, что принадлежит ее семье.
— Эта женщина сказала, что конкретно?
— Нет. Она только просила сказать вам, что я его жена, а вы якобы знаете, что дать мне.
— Она объяснила вам, почему не хочет сама прийти ко мне?
— Я задала ей этот вопрос. Она ответила, что слишком переживает из-за случившегося. Вот все, что я знаю. Я заработала два фунта и головную боль. Оставьте меня.
— Было ли что-нибудь особенное в ее внешности, одежде? Брошь, ожерелье?..
— Ее ботинки. Высокие каблуки, экзотическая кожа, светло-коричневая, с мешочками и дырочками или трещинами в них, вроде как змеиная кожа или что-то похожее на нее.
Мы расстаемся, она чуть ли не убегает, а я беру паланкин, чтобы вернуться в отель.
Очевидно, что две женщины подходят под описание, данное актрисой: леди Уортон и Сара. Важная деталь — акцент. Я слышала, что Сара имитирует английский акцент.
Также очевидно, что половина европеек в Гонконге могут подходить под нечеткое описание Вирджинии.
Не отпадает и Фредерик Селус. Он плетет интриги с обеими женщинами. Возможно, он и устроил эту петрушку. Неплохая идея, чтобы актрису наняла женщина: ей легче скрыть свое лицо под большой шляпой, шарфом и вуалью. Рост, фигуру и возраст женщине тоже гораздо легче скрыть, чем мужчине.
Убийство в Египте и международные заговоры, протянувшиеся на тысячи миль и грозящие следовать за мной, пока я буду огибать вторую половину света, — все это чересчур много для молодой женщины из городка Кокранс-Миллз, штат Пенсильвания, с населением пятьсот четыре человека.
Особенно когда появилась другая женщина, прибавившая мне забот и огорчающая меня тем, что превратила мою увлекательную гонку со временем в конкурентную борьбу.
