87

— «Есть и Нагини, собой нагие и прекрасные, влюбляющие в себя мужчин с первого взгляда. А человеческие женщины пленяются мужчинами-Нагами, рождая нежных и пригожих младенцев с «водяной сутью». Ведь Наги — еще и духи вод, — рек, озер, источников, фонтанов, прудов — пусть и мир их, Нагалока, составляет самый нижний ярус мира подземного».

Голос стих. Нестор попытался повернуть голову на подушке так, чтобы увидеть чтицу, но не смог. И тогда просто спросил хрипло:

— Что это?

— «Пураны», — так же мелодично ответил голос. — Уточнить какая именно из «Пуран»? Это вольный перевод с санскрита.

— Не стоит. Кто Вы? Зоенька, это ты?

Вместо ответа голос продолжил чтение. Вернее, начал новое, отличное по теме и стилистике:

— «Великая тайна окружала всё вокруг. Божественная София приблизилась ко мне».

— Это ты, Соня? — прервал Нестор.

Он почувствовал, что на его лоб легла женская нежная рука. Ответа не последовало. Чтение продолжалось:

— «От неё исходил чудесный аромат мира иного. В руках она держала золотую чашу в виде вечного цветка Любви, раскрывшего множество своих лепестков в божественной чистоте их первозданного сияния. В чаше искрился золотистый напиток. Кротко возложив мне руку на голову, второй рукой прекрасная София поднесла чашу к моим губам и стала поить золотистым напитком».

Нестор почувствовал, что к его губам поднесли какой-то сосуд. Сделать глоток не получилось — для этого нужно было оторвать голову от подушки. Но несколько капель омочили губы. Видимо, его собеседнице этого показалось достаточно: она оторвала сосуд от губ Нестора, а руку — от его разгоряченного лба.

— Мама? — зачем-то спросил Нестор.

Но загадочная декламаторша вновь не ответила и продолжила чтение:

— «Благодатная услада начала разливаться по всему моему существу. Я видел, как убывает из чаши эта искрящаяся божественная жидкость, вливаясь в меня, но я не ощущал её во рту, не чувствовал её вкуса. Однако явно ощутил, как неземное тепло начало растекаться внутри меня, словно омывая пустой сосуд моего тела: сначала по рукам, потом по груди, животу, ногам»…

— А это что?

— Это записи одного из тамплиеров, рыцаря Храма Эврара. Не мешай! — требовательно-шутливо приказала чтица и продолжила:

— «А затем наполнило стремительным потоком неугасающего сияния всё моё существо с ног до головы, пробуждая в моём сердце беспредельную радость и благодать. Когда последние капли этой чудесной жидкости истекли в моё тело, София устремила на меня свой нежный взор, полный божественной Любви».

И тут Нестор вспомнил, что в его жизни уже были Вера и Надежда. Оставалось встретить только Любовь.

— Любовь? Вас зовут Любовь? — почти закричал он; ему так казалось, на самом деле он не издал ни звука.

— Каждый мыслящий человек, — вдруг сказала девушка, как учитель на уроке, — видит противоречие между реальным содержанием и постулируемой формой. Как же избавиться от желания найти того, кто это противоречие создал?

Потом помолчала и продолжила чтение:

— «И словно разверзлось что-то внутри, прояснился ум и я почувствовал в себе открытие неведомого источника могучей силы. Внезапно меня озарило понимание Бессмертия, словно распахнулась дверь в мир иной. И мне открылась Мудрость» … А теперь тебе пора, — сказала незнакомка.

И Нестор рухнул в кроличью нору.