56

Они медленно поднимались по скрипучей лестнице — Нестор впереди, Кир, чуть подталкивая в спину, на две ступеньки ниже.

— Как сон? — спросил Кир тихо, почти заговорщицки.

— Не было сна, — так же тихо ответил Нестор через плечо. — Была гонка за кастеляншей Раджаса. И Белый Ясень. И черные жуки.

Ступенька за спиной Нестора резко скрипнула — Кир остановился.

— Все-таки Зоенька? — спросил Наставник и хмыкнул. — Выдала себя. Не сдержалась.

— Вы знали? — Нестор тоже остановился и обернулся.

Собеседники застряли между первым и вторым этажами.

— А, ну да! — вспомнил Нестор. — Вы же посылали проводника.

— Проводника, а не Зоеньку, — раздраженно отмахнулся Кир. — И не посылал, а наводил. И не я, а Седьмое дно, отдел совести.

Внизу стало шумно — Соня и Фея затеяли какую-то возню. Они звенели тарелками, перекрикивались и даже пытались спеть что-то неузнаваемое.

— Тише, — заторопился Кир. — Не здесь. Завтра, после работы. Если в твоей традиции послеобеденный сон — он отменяется. Жду на инструктаж.

— Какой уж тут сон? — пробурчал Нестор.

Стало жутковато. Седьмое дно — глубина немыслимая. Нестор помнил, что рассказывал ему Кир про отдел совести и наведение суггестий. Раз Нестором, рядовым Нагом Первого дна, занялись аналитики с самого низа, то сомневаться не приходится: он вовлечен в нечто весьма значительное, а потому — весьма нехорошее. Кажется, Наставник говорил, что «даже опасное».

— Я хотел бы знать… — начал Нестор достаточно громко — алкоголь лишает контроля.

Кир прижал палец к губам, а потом указал этим же пальцем вниз, на кухню, где веселились девушки и молча смаковал коньяк Семен.

— Всему свое время. Теперь уже скоро. Завтра, — заверил Наставник. — Кстати, по поводу завтра…

Нестор почувствовал легкий толчок в спину, предлагающий продолжить движение. Всего несколько шагов, и они оказались возле загадочной двери. Дверь по-прежнему была заперта, но в замочной скважине торчал ключ.

— Завтра в девятом классе появится новый ученик, — закончил Кир начатую на лестнице фразу. — Родился и вырос в Соединенных Штатах. Поэтому Юджин Гуляйкофф. Здесь, соответственно, Женя Гуляйков. Родители — финансовые перебежчики из Союза, волна девяностых. Вернулись по работе, ну, и не только, хотя сами уверены, что только по работе. Присмотрись к нему, поспрашивай. Ничего лишнего — наравне с другими. Подробнее — завтра в Конторе.

Кир сказал все это быстро, не дав Нестору даже вздохнуть. После чего Наставник плавно обогнул своего подопечного, дважды провернул ключ в замке и жестом шпрехшталмейстера, раздвигающего цирковые кулисы, распахнул дверь. Но ожидаемого эффекта добиться не удалось: в комнате было темно. Все-таки середина осени, солнце рано пряталось за горизонт. Кир досадно крякнул и нырнул в черный провал дверного проема. Он пошарил по стене в поисках выключателя. Не сразу, но все же вспыхнул свет.

Нестор, затаив дыхание, вошел в комнату. Напротив двери — окно, занавешенное тяжелыми бордовыми шторами. Массивный потолочный светильник почему-то призвал из памяти образ карающей люстры, нависшей над одним из героев Орлова — альтистом Владимиром Алексеевичем Даниловым, демоном на договоре. У окна — классический кабинетный стол под бордовым сукном и коричневое кожаное кресло. На столе — английская настольная лампа, монитор еще одного стационарного компьютера, письменные принадлежности, широкий блокнот, толстая стопка белых листов. У одной из стен — небольшая деревянная стремянка. А вот стены…

Все свободное пространство стен — кроме оконного и дверного проемов — от пола до потолка было заставлено книгами — плотно, волос не протянешь между переплетами, вразнобой по цветовой гамме и размерам, но зато в строгом соответствии с внутренней логикой, заданной собирателем этого немыслимого богатства, стояли на полках, лежали на полках, были втиснуты друг над другом, новые, старые, еще не читанные и затертые до дыр, — книги, книги, книги…

Нестор невольно ахнул.

— Я же сказал — зачаруешься, — расплылся Кир в удовлетворенной ухмылке. — Те, что нужны тебе для завтрашних уроков — здесь, справа от стола. Для верхних полок — пользуйся стремянкой.

Нестор прошелся вдоль полок с подписными изданиями, с невзрачными, но — ах! — такими обожаемыми «Литературными памятниками», с книгами по истории, психологии, педагогике. Здесь же были серии фантастических книг, среди которых, — ну, конечно! — та самая «Библиотека современной фантастики», которую маг Киврин привез из столицы своей Шемаханской невесте — все двадцать пять основных и пять дополнительных томов с выцветшими красными и серыми корешками.

— Помнишь картину этого «простодушного» Карла Шпицвега? — спросил от дверей Кир. — Ту, где типичный немец времен Северогерманского союза «завис» с книгой в огромной библиотеке? Вот я себя ощущаю здесь в полном соответствии с названием картины — настоящим книжным червем. Ну, или книжным Нагом.

Нестор не помнил ни упомянутого художника, ни названной картины. Он, собственно, и не расслышал, что ему сказал Наставник. Он даже не заметил, что остался в библиотеке один. Он замер возле полок с книгами по истории.