50

За столом, как всегда улыбаясь, сидел Кир. Он удобно примостился на принесенном откуда-то табурете, откинувшись спиной на кухонную стену. Вокруг стола располагались четыре стула. По очереди их заняли: Семен, Соня, Фея и Нестор. Расселись так, что Нестор оказался между девушками.

Очевидно, по дороге компания заехала в японский ресторан: на столе прямо в пластиковых коробках были разложены всевозможные хосомаки, урамаки, нигири, тякиндзуси, — Нестор не особо разбирался в разновидностях суши; все пояснения потом, во время застолья, предоставили Семен и Кир. Место между пластиковыми коробками занимали маленькие емкости, наполненные соевым соусом шою, маринованным розовым имбирем гари и зеленым японским хреном васаби. Там же стояли фужеры, бутылки вина и коньяк. Резинкой был стянут десяток комплектов палочек в бумажных конвертах, — их в Китае называют куайцзы, в Корее — чоккарак, а в Японии — хаси. Все эти полезные сведения Нестор так же почерпнул в процессе уничтожения суши. Правда, Семен, знаток и любитель дальневосточной кухни, приводил еще кучу различных наименований этого незамысловатого столового прибора — названия разнились в зависимости от того, являются ли палочки одноразовыми или служат много раз, сделаны ли они из дерева или же из другого материала. Вся эта информация благополучно испарилась из памяти Нестора синхронно с ее туда поступлением.

Нестор чувствовал себя неважно — сказывалась бессонная ночь, проведенная в выхоложенном гараже на старом матраце под жестким верблюжьим одеялом. Поднялась температура, тело ломило, аппетита не было, голова была тяжела и мысли работали нечетко. Кроме того — весь этот ужас сегодняшнего утра. Что это было: горячечный сон или реальное путешествие по мышиному лазу? Надо будет посоветоваться с Киром, но позже — не при Семене и уж тем более не при его очаровательной свите.

Семен извлек из кармана и положил перед Нестором пригоршню разноцветных таблеток и сказал:

— Ешьте, молодой человек.

Потом плеснул в бокал коньяку из бутылки и сказал:

— Пейте, молодой человек.

Нестор послушно выполнил оба действия. Как же не доверять врачу, особенно, по словам Кира, «лучшему из лучших»?

— Теперь, молодой человек, я за вас спокоен, — выдал вердикт врач-венеролог. — Я гарантирую вам быстрое и надежное исцеление от телесного недуга при условии, что сегодня вы не вздумаете переходить с коньяка на холодное пиво. Иначе врач снимает с себя всякую ответственность! Кроме того, я прописываю вам обязательные физиотерапевтические процедуры, — тут врач посмотрел почему-то на Соню и Фею, — для исцеления недуга душевного, но это — ближе к вечеру. А пока только два часа дня, а значит, мы все должны есть, пить и говорить.

Нестор заверил, что будет неукоснительно следовать назначенному лечению. Он был очень рад компании, потому как уже успел утомиться от вынужденного одиночества. Никогда раньше он бы не подумал, что так зависим от общества Нины и Антона, от ежевечернего пребывания в кругу семьи, от устоявшихся мелочей, которые кажутся совершенно обычными, даже невидимыми, до тех пор, пока ты их не лишишься. К Нестору медленно возвращалось желание жить, есть, говорить. И даже пить. Болезнь отступала под сокрушительными ударами не столько таблеток, сколько коньяка, суши и ненавязчивой беседы ни о чем. Нестору было приятно сидеть между двумя красивыми девушками, разговаривать с двумя мудрыми мужчинами — так он забывал о собственных недостатках, о семейных дрязгах и даже о той общей напряженности, которая в последнее время все навязчивее давала о себе знать — в выпусках новостей, в разговорах с женой, с коллегами, с учениками и их родителями. Наверное потому, что страна готовилась к парламентским выборам.

— Унаги-маки, что означает роллы с угрем, — провозгласил Кир, подбросив на тарелку Нестора сразу несколько кусочков копченого угря в отварном рисе, завернутых в ленточки водорослей нори. — Настоятельно рекомендую.

— Обожаю унаги-смаки! — воскликнула Фея несколько нечетко: она ловко орудовала хаси, ее рот постоянно был заполнен дарами японской кухни.

— Маки, — поправил Кир.

— Я настолько их обожаю, что они для меня — «смаки»! — настаивала Фея.

— А что значит «смаки»? — поинтересовался Нестор.

— «Смаки» — значит «со смаком», «с особенным вкусом», — вместо Феи пояснил Семен Немирович. — Наша Фея всегда так говорит: «унаги-смаки». Хотя, как мы знаем, слово «смак» имеет и другое значение — «определенный смысл, интерес, содержащийся в чем-либо». Не могу сказать точно, какой из семантических оттенков актуализирует наша темноволосая красавица.

— Унаги с маком, — зачем-то сказал Нестор.

— Фи! — поморщилась Фея. — Мак — сладкий, унаги — соленые. Не хочу!

— Почему же мак сладкий? — возразил Нестор. — Это только в булочной начинке он такой. Пока его с сахаром не перетрут, никакой он не сладкий. Древние Греки, например, делали из мака полезные масла и разные медицинские препараты — особенно снотворное.

Семен Немирович, услышав слово «медицинские», важно кивнул, как будто к нему обратились за врачебной консультацией.

— Все равно не буду есть унаги с маком, — миролюбиво заключила Фея. — Хоть насилуйте.

— Ты же сама любого изнасилуешь, — рассмеялась Соня и поцеловала подругу в щеку.

— Или любую, — подмигнула подруге Фея.

— А может, я имел в виду Мака — ирландского бога молодости, — вдруг сумничал Нестор настолько некстати, что ему в тот же миг стало неловко.

За столом воцарилась тишина. Все смотрели на Нестора. Пока молчание не прервал Семен Немирович:

— Главное, чтобы Вы, молодой человек, не имели в виду Мака Макдоналда со товарищи.

Засмеялись все — Нестор почувствовал себя спасенным. Кир встал с табурета, расплескал по бокалам последний в этой бутылке коньяк и поднял тост:

— Греки и римляне растили мак на полях, китайцы и японцы ловили угрей в реках. И все для того, чтобы мы могли сегодня приготовить унаги с маком. За единение Запада и Востока!

Этот странный тост вызвал бурную радостную реакцию у всей компании, собравшейся на маленькой, но не тесной кухне в доме по адресу: Кисельная, 8.