63

Наставник сидел за монитором. На его голове топырились огромные наушники, отчего он напоминал хорошо откормленного Чебурашку предпенсионного возраста. По щеке Наставника текла «катарсическая» слеза. Заметив Нестора, Кир сделал приглашающий присесть жест, достал две рюмки, разлил из плоской фляги янтарную жидкость, протянул свою рюмку в поздравительном тосте. Чокнулись, выпили залпом. За то, что одолели супостата. Напиток был высокоградусный – Нестор запил его шампанским из горлышка. Наставник от шампанского отказался. Все это Кир делал молча, не отрывая проникновенных глаз от экрана. Нестор перегнулся через стол и глянул на монитор. Там какой-то мужик гулял с собакой по выгоревшему бурьяну. Наконец экран потемнел и погас. Наставник снял наушники.

– Что растрогало? – Нестор кивнул на экран монитора. – Психологический триллер? Или слеза по усопшему и безвременно ушедшему от нас мистеру Герману?

– Герман сам выбрал свой путь. Тропинка привела, куда заказывал, – Наставник достал салфетку из ящика письменного стола и промокнул слезу на щеке, а потом, на всякий случай, промокнул и вторую щеку. – А здесь все намного жестче, чем обычный триллер, пусть даже и психологический. Пурпурного Нага триллером не проймешь, – с гордостью заявил Кир. Он спрятал флягу, достал бокалы из того же ящика, откуда только что извлекал салфетку. Потом сказал голосом Василия Ливанова в роли мультипликационного Карлсона:

– Поживешь тут с вами, научишься пить всякую гадость! Ну, наливай, где там твое шампанское?

Нестор послушно запенил фужеры, Кир выпил и счел нужным пояснить необычное проявление эмоций. Начал издалека:

– Индрина наши коллеги приютили. В одной из соседних Взвесей. Чтобы он поработал в тишине и спокойствии и разрешился, наконец, долгожданной монографией. Зайди к нему, кстати: он о тебе спрашивал. Зоенька покажет и проводит – ей туда можно. До тех пор, пока дом не локализован стационарно, как, скажем, твой дом на Кисельной.

– Мой дом на Кисельной? – удивленно переспросил Нестор. Он даже не знал, что вызывало большее недоумение: притяжательное местоимение «твой» или странное выражение «локализован стационарно».

– Не хотел тебе раньше говорить, – замялся Кир. – Приятно жить в доме уникальном, штучном, а потому теплом и уютном. Но такие дома, как твой на Кисельной, – проект типовой. Запущен этот проект массово в производство и служит для рабочих целей всем Конторам Раджаса во всех Взвесях на ветвях Мирового дерева. Он самостоятельно подстраивается под веяния времени, библиотека обновляется, оборудование модернизируется. Часть таких домов локализованы стационарно, то есть помещены в ту или иную Взвесь и синхронизированы с нею. Приняты, так сказать, в эксплуатацию. Другая часть «дежурных» домов пребывает вне сингулярности Взвеси, в своей собственной системе координат. Индрин сейчас приходит в себя и, надеюсь, работает в одном из таких домов. Твоя секретарь поставлена в известность, она знает туда дорогу. Индрин все время спрашивает о тебе. Видимо, за три с хвостом десятка лет холостяцкой жизни у него обозначился серьезный дефицит дружбы и общения. Такое, кстати, бывает с будущими Драконами в период предчувствий и томлений: ни с кем не могут найти общий язык, уходят в себя, порой замыкаются, иногда начинают истово служить богу Дионису.

– Зайду, – пообещал Нестор. Развенчанный в своей царственной эксклюзивности жилой дом на Кисельной Нестора совершенно не расстроил. Типовой, так типовой – от этого он не стал меньше или холоднее, его стены не истончились, его окна не потемнели. – Так о чем были слезы?

– Ах, да! Отвлекся! – спохватился Кир. – Каждый такой дом, даже не локализованный, «приписан» к определенной Взвеси. Когда нашего Глеба Сигурдовича любезно приютили коллеги, я заинтересовался жизнью наших соседей по Мировому дереву. И вот, обнаружил интересную штуку – «SELFIE».

– Селфи? – усмехнулся Нестор. – Что ж тут интересного? В нашей Взвеси столько этого селфи, что приборы пришлось специальные придумывать – тоннаж измерять. Зачем нам селфи из другой Взвеси?

– Нет, у них «SELFIE» – это магазин вечной жизни. Своеобразная корпорация бессмертия. «SELFIE» – это аббревиатура. Расшифровать можно, как «Shop Eternity Legitimacy Future Integration Everybody».

– Там тоже колониальный? – поднял бровь Нестор.

– Он везде, – улыбнулся в ответ Кир. – Как и другие языки. Только там его роль в лингвистическом таксоне поскромнее – территориальный, островной диалект.

– Порядок слов странный, – заметил Нестор.

– Ну, незначительные различия в психолингвистике. Взвеси, особенно соседние, во многом похожи, а различаются лишь в частностях. У нас, например, такой корпорации нет.

– И в чем суть их работы? – заинтересовался Нестор. – Им действительно удалось одолеть смерть?

– Одолеешь ее, как же! – вздохнул Наставник. – Без нее нельзя. Без нее люди не захотят лечить больных, строить дома, сажать деревья, продолжать себя в творчестве, в учениках и в детях. Хотя дети – частное проявление творчества.

– Так что там с корпорацией «Shop Eternity…» – длинное название? – напомнил Нестор.

– У них свой способ, – вернулся Кир на колею рассказа. – Этакое творчество для всех. Каждый, кто имеет финансовую возможность, – да-да, универсальный эквивалент в том или ином виде внедрен во многих Взвесях; это наше изобретение чаще дает положительный результат, – так вот, тот, кто может, приобретает пару десятков минут бессмертия…

– Как это? – перебил Нестор.

– Смесь домашнего видео и какого-нибудь шутера от первого лица. Производится запись определенного временного промежутка – объемная, полная, включающая мысли, переживания, образы, ощущения, воспоминания, – в общем, всего, что испытывает, видит, слышит, думает человек. Вся эта картинка потом появляется в сети под соответствующим именем. И любой, кто пожелает, через годы и века сможет вновь пережить эти чужие мгновения. Пережить в полном объеме – став на время тем человеком, чья запись выбрана для воспроизведения.

– Разве это бессмертие? – разочаровался Нестор.

– В какой-то мере, – не согласился Кир. – Вот, например, этот человек, – Кир ткнул пальцем в сторону погасшего монитора. – Его зовут Юний Лосс. То еще имечко. «Потерянный пользователь», если буквально. Ну, или что-то в этом роде. Ему пятьдесят один год. Практически мой ровесник. Он потратил все свои средства на то, чтобы записать прогулку с собакой. Не половой акт, не спуск на лыжах и не прыжок с парашютом – такого сору в их сети с избытком. Просто прогулку с любимым псом. Собака старая, она умрет через пару недель. Человек одинокий, все родственники его покинули: жена ушла, дети разъехались. И вот этот час прогулки. У нас нет соответствующей аппаратуры – не прочтешь мысли, не ощутишь запахи. Но даже в таком, усеченном, виде – это очень трогательный час чужой жизни. Этого мужчины, может, и нет уже давно. Но сейчас он жив. И собака его жива.

Нестор с сомнением посмотрел на черный экран и задумался. Но шампанское давало о себе знать, да еще эти пятьдесят граммов высокого градуса от Наставника… Нестор решил не заботиться больше этим вопросом. Другая Взвесь – другой менталитет. Нам тут и своего селфи хватает. Нестор решил коснуться другой темы.

– Глебу Сигурдовичу объяснили, как важна его работа для человеческих судеб и каким эхом отразится в величественных сводах грядущих эпох?

– Эко завернул! – восхитился Кир. – Вот тебе и не филолог! Нет, не сказали. Просто настойчиво попросили закончить работу как можно быстрее. С учетом новых ракурсов и свежих идей.

– Может, я смогу его как-то взбодрить? – Нестор хитрил: он сам жаждал пролить свет на собственное туманное представление о роли диссертации доцента Индрина. За что сражались? За что погибли «силовики» из манипулы, прикрывавшей Антона? За что амарантовому Нагу пришлось кровавым катком пройтись по бетонным этажам долгостроя?

– Сможешь, – согласился Кир. – Он человек умный, поймет с полуслова…