58

Кроме Германа и Антона в комнате присутствовали еще трое бойцов. В руках они сжимали штурмовые винтовки М-16, без прикладов, без глушителей, но с установленной оптикой. Двое бойцов нервными фигурами переминались в глубине комнаты, вблизи окон; третий – ближе к двери. Но в оконные проемы они уже не смотрели, цели не «пасли». Они, как и Герман, с тревогой следили за дверным проемом в коридор.

И был в комнате еще кое-кто. Или кое-что. На равном удалении от стен, в центре помещения, расправив золотой капюшон, на могучем хвосте стоял желтый Наг. Вернее, Нестор вначале принял эту статую змея за настоящего Нага. В памяти даже возникли опасения Кира по поводу двойной игры кого-то из сотрудников Конторы. Однако не было в помещении живого перевоплощенного Нага, а была латунная, сияющая, как чищеный самовар, фигура змея, с рубиновыми, цвета вина, налитыми глазами – змеиными, не человеческими, как у истинных Нагов, с высунутым раздвоенным языком и обнажёнными клыками. «Медный змей». Мощнейший стационарный Block-Gun, позволяющий глушить естество Нагов в радиусе более десяти километров. Оружие массового поражения. Или массового сдерживания.

Как только в коридоре затихли звуки борьбы, вооруженные люди в комнате насторожились. Ближайший к дверному проему боец вопросительно глянул на Германа – пойти проверить? Герман отрицательно покачал головой и сделал шаг к Антону.

Нестор медленно, тихо вполз в комнату. В проеме двери возникли Соня и Фея. Теперь красного цвета в них прибавилось: лезвия и цубы мечей измазаны кровью, да и сами девушки были раскрасневшиеся, как фитнес-леди после сеанса пилатоса. Они было метнулись «снимать» бойцов, но Нестор остановил их.

– Не при ребенке, – пристыдил змей девушек. – Придержите его, чтобы не упал со стула. Потом берите ближайших двоих.

Соня и Фея вытерли мечи о красный сатин кимоно, почти синхронными движениями спрятали их в ножны и быстро переместились к стулу, на котором, съёжившись, сидел и тихо хныкал Антон. Нестор «спел» колыбельную – мальчик клюнул носом и провалился в сон. Одновременно он завалился на бок и через несколько секунд уже посапывал на руках у Сони. Как только крен четко обозначился и не осталось сомнений, в какую сторону «уснет» ребенок, свободная воительница, Фея, выхватила катану и в два удара обезвредила ближайших бойцов, оставив одного без головы, а второго без руки, на которой покоилась штурмовая винтовка. Потом быстро добила орущего от боли городского мага ударом в сердце, повернув лезвие так, чтобы оно вошло меж ребер грудной клетки.

Нестор в этот момент уже впился клыками в руку третьего, одновременно замкнув хвост в кольцо на его шее. Герман метнулся к Антону, но было уже поздно. Соня положила спящего ребенка на бетонные плиты перекрытия и застыла, невидимая для Германа, направив в его сторону лезвие катаны, рукоять которой зафиксировала двуручным хватом, уперев в бедро. Герман налетел на невидимое препятствие и замер, как жук, приколотый булавкой к красному атласу в колеоптерологической коллекции. Он еще шевелил лапками, несколько раз резанул ножом перед собой, но лезвие длинного меча делало Соню недосягаемой для короткомерного холодного оружия. Девушка легко и ловко отстранялась от черной стали.

Последние три числа были стерты с доски. Герман никаким числом обозначен не был – его показатель селфи на порядок превышал максимальный стопроцентный рубеж. Он был еще жив, хотя ножом больше не размахивал. Нестор первым делом подтащил «Медного змея» к оконному проему. Агрегат был тяжелым даже для могучего Нага. Перевалил скульптуру, внутри которой были сокрыты новейшие технологические разработки, через невысокий бетонный выступ стены и обрушил «Медного змея» с пятиэтажной высоты.

Тяжелая скульптура ухнула перед парадным входом. Через мгновение с улицы раздались ликующие крики: оперативники Конторы встречали победу. У бронированных автомобилей показались фигурки людей. Часть из сотрудников Раджаса окружила стационарный Block-Gun расширенного действия. Будет, чем заняться специалистам-техникам Седьмого дна. Остальные, держа, на всякий случай, пистолеты наизготовку, втянулись в парадный вход. Внизу послышались отрывистые реплики. Звучали также одиночные добивающие выстрелы, хотя Нестор знал, что живых городских магов в здании не осталось. Но селфиметр был только у него, ребята страховались.

Нестор вернулся к Герману, оплел его тугими кольцами, аккуратно снял с «булавки», а потом вернулся в область человеческих перцепций. Бравые воительницы поступили так же – тоже «проявились». В один момент Герман обнаружил перед собой двух девушек с длинными мечами, в красных кимоно. На теле своем он почувствовал крепкие объятия змеиных колец, а перед глазами узрел клыкастую пасть, разинутую в ядовитой усмешке. Реакция мистера Германа была неожиданной: он засмеялся. Смеялся мистер Герман долго – несколько минут. Нестор терпеливо ждал. Девушки по обе стороны от змея с любопытством наблюдали за этой сценой. Потом Герман вдруг сказал с пародийной точностью голосом Олега Табакова:

– Болван, болван. Бессмертный я, бессмертный. Только кафтан порвал. Теперь и тебе достанется…

Нестору была знакома эта фраза, только он никак не мог вспомнить – откуда она.

– «После дождичка в четверг», – выручила Фея. – Сказка такая, по мотивам Александра Островского. Табаков там Кощея Бессмертного играл. – И Фея тоже попыталась озвучить голосом Табакова:

– Не нравитесь вы мне, ребята. Ну ладно, рассказывайте. – Получилось очень похоже, хотя не так, как у мистера Германа.

– Рассказывайте, – улыбнулся Герман. Сейчас он, как тисками, был сжат оборотами змеиного тела; минуту назад он был пронзен многослойной сталью японского меча. Рот его был кровавым, а потому улыбка вышла сардоническая. Так улыбаются люди в момент гибели. Росло якобы на средиземноморском острове Сардиния такое ядовитое растение – Sardonia herba, Сардонская трава. И люди, умиравшие от ее яда, улыбались против воли, поскольку их лица сводили судороги. Но это все легенды, а вот лицо бессмертного, по его словам, мистера Германа было искажено улыбкой всего в нескольких сантиметрах от змеиной пасти Нестора. Велико было искушение плюнуть в это лицо едким ядом: не умрет, так хоть помучается. Но Нестор сегодня был судьей, не пытающим, но карающим.

– Нечего нам тебе рассказывать, – как-то по-детски обиженно произнесла Соня.

– Как же нечего? – прохрипел Герман. – Например, что за крайности такие у девушки легкого поведения – то Библия в дамской сумочке, то острый меч в горячих руках?

– Нам пора, – сказала Фея Нестору, не обращая внимания на слова мистера Германа. – Твои уже спешат сюда по лестницам. Они не должны нас видеть.

Нестор почему-то знал, что да – не должны видеть. Соня и Фея были призваны им и только им. Им же должны быть отпущены.

– Идите, – позволил змей. – Еще увидимся.

– Обязательно, – подтвердила Соня. – И в самое ближайшее время. Мы нужны друг другу.

Две алые молнии растаяли в коридоре пятого этажа. На лестницах был слышен приближающийся шум. Через несколько мгновений комнату стали заполнять оперативные агенты во главе с Киром. Кир окинул взором комнату: три мертвых бойца в лужах собственной крови; амарантовый Наг, пленивший иерофанта кандалами своих колец; спящий на бетонном полу ребенок.

– Нам тут делать нечего, – сказал Кир «силовикам» Конторы. – Займемся нижними этажами. – А потом обратился к Нестору:

– Я Антона в машину снесу. Там, на заднем сидении, и мягче, и удобнее. Да и не нужно ему просыпаться среди всего этого. Побуду с ним рядом, пока ты здесь закончишь.

Кир бережно поднял ребенка на руки и неспешно понес его к лестнице. Нестор ждал и слушал, как удаляются шаги – все ниже и ниже, потом проследил, как Наставник на улице несет Антона в одну из бронированных машин. Потом повернул змеиную голову к Герману и посмотрел ему в глаза.