15

– Пятьдесят? – переспросил Нестор.

– Пограничный показатель, – кивнул Кир. – Распутный камень. Лезвие бритвы. Читал?

– Ефремова? Несколько раз. Правда, давно.

– Вот оно и есть – показатель пятьдесят. Настоящее лезвие. Гильотина. Отсекает Наговый хвост напрочь. Не пришьешь больше.

– Не понимаю. Каюсь – туп. Селфи в человеке… Ерунда какая-то! Речь об эгоизме? – попытался угадать Нестор.

– Нисколько! – категорически возразил Наставник. – Можно быть отъявленным эгоистом с показателем ноль селфи. Вот представь себе парнишку, который еще в школе почувствовал в себе задатки лидера. Он искренне верит, что может изменить мир к лучшему, а мир его за это отблагодарит: выдаст Нобелевскую премию, возложит лавровый венок на непокорные кудри и воздвигнет в его честь монумент до самых облаков. Эгоистично? Без сомнения. Прибор сработает? Нет. Кстати, экран остается серым как при полном отсутствии селфи в человеке, так и в том случае, если человек переполнен им. И вот парнишка начинает путь к своей эгоистической мечте. Заметь: он идет к собственной славе через общее благо, через счастье для всех. И путь этот лежит через социальную реализацию, а стало быть, через повышение индекса ССС. Потом! – Наставник заметил вопрос в глазах слушателя и пообещал вернуться к этой теме в следующий раз. Затем продолжил:

– Парень участвует в днях школьного самоуправления, становится президентом какого-нибудь юношеского клуба: спортивного или интеллектуального – не важно. Его привлекают для выступлений на молодежных форумах, берут «под крыло». Он заканчивает нужный вуз, и вот он уже член партийной ячейки, надежа и опора руководящих боссов. Он пишет правильные статьи, стоит за спиной партийного лидера во время телевизионных интервью, работает волонтером. Он начинает видеть мир именно таким, каким его приучили видеть этот мир. Юноша знает, что нужно делать, чтобы его похвалили, и знает, чего делать нельзя, чтобы его не ругали. Конформизм становится частью его естества. Индекс ССС растет, а вместе с ним и индекс селфи. Человек принимает стандарты как абсолютный авторитет. Активное воздействие социальной среды лишает личность ответственности: любые поступки, мысли, чувства, отличные от стандарта, делают пребывание человека в обществе менее комфортным и значит – отдаляют от мечты. А потому их нужно всячески избегать…

– Шагать в ногу плохо? – Нестор старался не упустить нить рассуждений.

– Ну, вот опять мимо. Нет, это не значит, что любой конформизм ведет к деструкции, но совершенно определенно любая личностная деструкция всегда ведет к конформизму.

– Сложно. А если парень не участвует в школьных днях самоуправления, а тихо покуривает в соседнем детском садике? Или, ковыряя в носу, сидит в социальной сети и троллит того одноклассника, который пытается-таки кем-то стать? Или просто скользкой медузой бездумно пялится в экран?

– То он тоже прытко набирает бонусные очки селфи, – почти радостно объявил Наставник, – поскольку такое бездействие деструктивно по определению.

– Я сам порой часами просиживаю у монитора, – расстроился Нестор.

– Ты учитель, – Кир резанул бокалом воздух, отчего по столу пробежала серия маленьких коньячных лужиц. – Человек, созидающий будущее. После сорока пяти минут урока тебе по нескольку часов дыры латать. Так что сиди себе у монитора, сколько хочешь – только на пользу.

– Все равно, как-то мрачно у Вас получается: любой путь ведет в никуда? – Нестор был озадачен.

– Помнишь сказочный распутный камень? Направо, налево, прямо пойдешь – не важно, потому как любой путь ведет к потере. И знаешь, где спасение?

– Где? – искренне заинтересовался Нестор.

– На середине дороги. Это тонкое искусство – накопить опыт, но при этом не утратить идеалистической доброй наивности; уловить тот момент, когда твоя эгоистичная лесенка к мечте во благо всего человечества уже достаточно приблизилась к звездам, но еще не оперлась на другие, уже отстроенные из красного мрамора лестницы, ведущие в сырые подвалы.

– Не могу! – Нестор устал. – Не хочу больше. Избавьте. Вы сказали, прибор будет работать без моего участия?

– Именно так! – подтвердил Кир. – Возникнут вопросы – просто позвони.

– Вот и ладненько, – облегченно вздохнул Нестор. – Инструктаж окончен? Бумаги подписаны? Тогда я пойду.

– Погоди, – Кир загадочно улыбнулся. – Твоя Нина уже на пути домой. Но минут сорок у тебя еще есть. Думаю, твою сотрудницу стоит премировать за прилежное поведение и терпеливое ожидание. Дверь в аудиторию можно запереть изнутри. Хотя – это лишнее: ближайший час по расписанию еще мой. Так что теперь твоя очередь проводить инструктаж. – Кир пожал руку, прощаясь, и вышел в коридор, оставив на столе «устройства особого назначения», забрав папку с инвентаризационным листом.

Зоенька, поспешно вскочив, почтительно пропустила в дверях пурпурного Нага и осторожно, почти крадучись, вошла в аудиторию. Карманы ее зеленого халатика загадочно оттопыривались, а взгляд ее был прикован к Наг-анну и селфиметру.

– Знаешь, что это? – испытующе спросил Нестор.

– Догадываюсь, – пожала плечиками Зоенька. – Это Наг-анн?

– Наг-анн, – кивнул Нестор. – Знаешь, на что он способен?

Зоенька прикрыла веки и продекламировала, как будто перед ее глазами развернули соответствующую страницу инструкции:

– «Индивидуальный прибор целевого воздействия. Временно перестраивает сингулярность, устраняя из ее контекста выбранную органическую цель. Период восстановления каузальности детерминирован объемом заданной цели».

Нестор теперь смотрел на Зоеньку с уважением и некоторым испугом. Девушка поморщила носик в попытке сделать «умное» лицо, не смогла и весело рассмеялась.

– Нас же готовят. Все змейки – дипломированные специалисты широкого офисного профиля. Так что мы тоже учим матчасть. Шампанское будешь? Принесла, пока Кир тебя мучал.

Вот что оттопыривало карманы халата – темная пузатая бутылка и два тонких бокала. Когда Зоенька извлекала все это, узел пояса ослаб, распался, концы бессильно повисли вдоль бедер. Зоенька лукаво взглянула на своего Нага, быстро, одним движением скинула халат к ногам и предстала во всем великолепии – нага и желанна. Нестор вздохнул и махнул рукой – наливай!