Глава шестая

— Здесь она, товарищ старший лейтенант, — доложил Задонский, лежа на животе на краю обрыва и заглядывая за край, в пропасть. Голова у Задонского тоже не кружилась. На его счету, если старший лейтенант Ослябя правильно помнил, было более сотни прыжков с парашютом. При таком количестве прыжков легко перебарывается страх высоты.

— Готовьте две веревки. Я буду спускаться. Скажи Людмиле Николаевне, что мы готовимся. Пусть держится.

Младший сержант громко предупредил женщину внизу, а старший лейтенант побежал к взводу, где отдал распоряжение о подготовке брустверов в местах возможного появления банды. Впрочем, здесь особенно и стараться не следовало, потому что по самому краю Сарматского плато природой был уже создан бруствер. Осталось только каждому для своего удобства добавить по паре камней, чтобы позиция не вызывала неудобства при стрельбе. Кроме того, Ослябя распределил солдат по местам, которые предстояло контролировать. Виктор Юрьевич не просто отдал команду, как вести себя в случае появления банды Харунова, а в подробностях все обрисовал, чтобы не возникло неувязок. Трех бойцов, свободных от постов, старший лейтенант забрал с собой, чтобы держали веревку и страховали при спуске и при подъеме. Шесть человек всегда в состоянии вытащить двоих. На обратном пути к обрыву Виктору Юрьевичу позвонили. Номер телефона был неизвестен старшему лейтенанту, но все же он не видел причины, чтобы не ответить.

— Старший лейтенант Ослябя. Слушаю вас.

— Виктор Юрьевич, — сказал голос с акцентом, и Ослябя голос узнал. — Капитан Тотуркулов беспокоит. Не мешаю вам?

— Нет-нет, Чамма Пашаевич, все нормально. Говорите.

— Мы с вами собирались осмотреть рюкзаки бандитов-спасателей, но не успели. Я тут один сходил. Ничего странного или постороннего в рюкзаках не нашел. Но обнаружил пустой магазин от автомата АК-74. Новенький, без царапины. Значит, мы можем предположить, что у этих негодяев было оружие. Только где оно? Можете допросить по этому поводу Мараучу?

— Через несколько минут, товарищ капитан. Мы уже на плато, и я готовлюсь к спуску с обрыва за Людмилой Николаевной. Как поднимем ее, я допрошу задержанного.

— Договорились. Если что-то будет интересное, звоните мне. Если ничего не скажет, можете не звонить, я так догадаюсь. Удачного вам спуска.

— Спасибо. Я постараюсь. Но лучше пожелайте мне удачного подъема…

— Желаю…

Виктор Юрьевич отключился от разговора и убрал телефон в карман. Еще через двадцать шагов старшему лейтенанту позвонил комбат.

— Слушаю вас, товарищ подполковник.

— Что у тебя нового, Виктор Юрьевич?

— Готовлюсь к спуску с обрыва. Будем поднимать Людмилу Николаевну.

— Сам решил спускаться?

— Самому действовать лучше и легче, чем стоять наверху и беспокоиться за солдата, которого отправишь на дело. Предпочитаю всегда идти первым, товарищ подполковник. В себе уверен, подготовка у меня более качественная, чем у солдат, горного опыта у меня больше.

— А если, не приведи Господь, что случится? Взвод без командира оставишь?

— Старший сержант Матюшин, мой замкомвзвода, будет в состоянии меня заменить. Не знаю, как по полной программе, но на один бой его хватит. И остальных выведет, если что.

— Ладно. Это все на твое усмотрение. Ты сам командуешь своим взводом. Я тебе ничего навязывать не буду. Я по другому поводу звоню. Кажется, банда эмира Батырби Харунова передумала идти на плато. У нас такое ощущение, что банда движется на турбазу, которую некому защитить. Но и этого мало. Спутники зарегистрировали еще два звонка. Теперь уже из банды. С того же мобильника, который уже засветился, — с сим-картой саудовского оператора. И звонили кому-то, находящемуся неподалеку от туристической базы. Звонок определен с помощью биллинга задним числом, иначе была бы возможность прослушать хотя бы одностороннюю речь, потому что второй мобильник от российского оператора, как и в первом случае, когда эмиру Харунову звонили с туристической базы. Трубки российских операторов взяты под контроль. Потом был еще звонок из банды на турбазу. На новую трубку. Разговор тоже не засекли, но и этот номер теперь под контролем. Сейчас проверяют, на кого зарегистрированы номера. Подожди, мне вот еще одно сообщение принесли. Сейчас посмотрю. Так… Так… Это интересно. Сим-карта того, кому звонили из банды, быстро движется в сторону туристической базы. Возможно, на автомобиле. Предположительно на грузовике, потому что легковые автомобили здесь ездят быстрее. Проконтролировать визуально возможности нет, поскольку из-за тумана в долинах нулевая видимость. Сейчас запрашивают посты ДПС. Но почему Харунов не пошел на плато? Твои догадки?

— Ему сообщили, товарищ подполковник, что взвод спецназа ГРУ отправился спасать Людмилу Николаевну. Эмир Харунов не хочет связываться со спецназом ГРУ. Понимает, что это такое. Вот если бы у него было сообщение, что мы где-то застряли, он, возможно, и повернул бы сюда.

— Так… Понимаю. Нужно прогнать «дезу», что твой взвод застрял в горах и возвращается?

— Может быть, это вариант. Хотя я не могу знать, как это сработает. Мне только что звонил капитан полиции Тотуркулов. Он входил в нашу группу вместе с майором Хаджимырзаевым из ФСБ. Я сообщил капитану, что уже на плато и готовлюсь к спуску. Надеюсь, он не объявил об этом по радио…

— Ну, капитан полиции и майор ФСБ должны быть вне подозрений, — решил комбат. — Если уж не доверять своим смежникам, то кому тогда доверять? Подожди… Еще одно сообщение… Так, ФСБ проверила мобильник, с которого в первый раз звонили в банду эмира Харунова. Мобильник зарегистрирован на имя какого-то Мараучу Суфьяновича Соттаева…

— Мараучу Соттаев? Он сейчас со мной в качестве пленника и проводника. Сейчас спрошу его, подождите, товарищ подполковник…

— Жду…

Старший лейтенант, не отключаясь от разговора, положил свой телефон в карман и подошел к Мараучу.

— Эй, Бешеный пес, где твой мобильник? Где ты его оставил?

Мараучу плечами пожал.

— Когда нас повязали, он в кабинете на столе лежал.

— И кто им мог воспользоваться?

— Всякий, кто в кабинет войдет… Кабинет вы, уходя, не закрыли.

Это прозвучало упреком.

— Ладно, разберемся с твоим телефоном.

Ослябя вытащил свой мобильник и передал слова бандита.

— Сколько всего бандитов задержали? — спросил подполковник.

— Троих.

— Значит, сообщение Харунову может быть послано с любой из этих трех трубок. Мало приятного. Я позвоню майору Хаджимырзаеву. Пусть поищет трубки.

— Кстати, капитан Тотуркулов проводил осмотр личных вещей задержанных. Ничего подозрительного не нашел. А там должны бы находиться вещи, похищенные у туристов из расстрелянной группы. Их нет. Есть только пустой, абсолютно новый рожок от автомата.

— Ты меня интригуешь, Виктор Юрьевич. Считаешь, капитан мог мобильники забрать?

— Я так не считаю. Я констатирую факт. Он имел такую возможность.

— Ладно. Будем разбираться. В случае чего я позвоню тебе. Удачно тебе спуститься и удачно вернуться вместе с Людмилой Николаевной…

Старший лейтенант Ослябя крепил дополнительный карабин выше конечного на веревке, на которой намеревался спускаться. Мараучу стоял неподалеку.

— Бешеный пес, а где твой автомат?

— Автомат? — Мараучу растерянно посмотрел по сторонам, словно взглядом отыскивал свое оружие. — У меня нет автомата…

— Я понимаю, что сейчас у тебя его нет. Ты его куда-то спрятал. Если хочешь сотрудничать со следствием и скостить часть своего срока, по крайней мере получить не «пожизненное», а что-то более реальное, что даст тебе еще возможность чуть-чуть пожить, ты должен сказать. Мы все равно найдем. Пустим собаку по следу, не бешеную, а нормальную служебную, она приведет нас на место.

— У меня не было автомата.

— Покажи мне хоть одного местного бандита, у которого нет автомата! — рассмеялся старший лейтенант, туго затягивая узел веревки. В принципе, узел должен был дополнительно затянуться под весом его тела, и особо стараться необходимости не было. Но Виктор Юрьевич привык все делать на совесть, и не отступал от этой привычки даже тогда, когда необходимости не было. — А туристов вы расстреливали из рогатки? Вон тех, которые там лежат…

— В гроте автомат.

— А где грот?

— Идти надо. Часа два отсюда.

— Совмещаешь время и расстояние? — усмехнулся командир взвода. — Ладно. Потом покажешь. А где похищенные из рюкзаков вещи?

— Там же, в гроте.

Оставив решение этого вопроса на потом, старший лейтенант, определив для себя, что он готов и все проверил, подошел к краю, и заглянул за него. Высота была приличная. До уступа, на котором сидела, в нетерпении задрав вверх голову в спортивной красной шапочке и приложив затылок к скале, женщина, было метров восемь. Ее нетерпение можно было понять. Она провела на этой скале много часов и истрепала себе нервы. А сидеть длительное время без движения человек тоже не может. Нарушается кровообращение, затекают конечности, и чем дальше, тем они больше затекают, тело мерзнет и не имеет возможности согреться. Конечно, есть способы согревать даже неподвижное тело простым сокращением мышц, но это тоже следует уметь делать.

— Я иду к вам, Людмила Николаевна. Готовы?

— Быстрее… — раздался вибрирующий голос.

Наверное, голос вибрировал одновременно и от страха, и от холода. Солнце между стен ущелья если и проникало, то ненадолго. Чуть-чуть позволило женщине оттаять, и сырой сумрак снова стал забирать свое.

— Готовы? — теперь уже Виктор Юрьевич спрашивал солдат, держащих веревку. Вторая веревка, с большой петлей на конце, была прицеплена к поясу старшего лейтенанта, но ее не натягивали, а только придерживали, чтобы она не свалилась. Вторая веревка предназначалась для Людмилы Николаевны. В петлю следовало влезть корпусом, подтянуть ее чуть ниже уровня груди и держаться за конец, который солдаты будут вытягивать. Самой женщине при этом необходимо только отталкиваться ногами от скалы, чтобы ее тело не билось о камни. Но если состояние Людмилы Николаевны не позволит ей работать ногами, то Ослябя готов был обхватить ее руками и самому отталкиваться от скалы, чтобы не допустить удара.

— Готовы! — за всех ответил младший сержант Задонский, командовавший по приказу командира взвода процедурой спуска и подъема.

— Поехали…

Повернувшись к пропасти спиной, Ослябя спрыгнул. Веревку стравили метра на три, и он, держась за нее руками, ногами пружинисто оттолкнулся от камня. Дальше последовало повторное стравливание веревки, и новый прыжок. Потом действия солдат стали осторожнее, и старший лейтенант, находясь к скале лицом, просто переставлял ноги, словно шагал. При этом не забывал посматривать вниз, чтобы не оказаться у Людмилы Николаевны над головой. Башмаки сбивали камни, и маленькие, и покрупнее, и было бы не очень приятно, если бы какой-то из камней стукнул женщину по голове. Но камни пролетали со свистом мимо уступа, бились о наклонный склон, выбивали другие камни, и вниз устремлялся уже целый камнепад.

После первых четырех метров спуска в кармане старшего лейтенанта зазвонил телефон. Он не стал отвечать на звонок, когда рядом сидела дрожащая женщина и ждала его помощи, хотя понимал, что звонок этот может быть важным. Наконец Виктор Юрьевич поравнялся с Людмилой Николаевной.

— Стоп! — раздался наверху голос младшего сержанта Задонского.

— Держите жестче! — скомандовал старший лейтенант и почувствовал, как подтянулась и замерла туго натянутая веревка.

Ослябя четыре раза оттолкнулся ногами, за счет радиуса веревки приближаясь к женщине, и оказался рядом. Отстегнул от карабина вторую веревку и протянул женщине.

— Это что, на горло? — спросила она, не потеряв в трудной ситуации чувство юмора.

Петля слегка затянулась и стала маленькой, разве что для повешения человека и годной. Видя, что пальцы женщины сведены холодом и скрючились, следовательно, мало способны к выполнению работы, Виктор Юрьевич сам пошире растянул петлю и только после этого сообщил, не поддерживая шутливый тон в серьезном деле:

— На корпус. Чуть ниже груди, чтобы не больно было. Вот так. Только не на живот. На ребра. Смотрите, чтобы нижние ребра не зажимало. Плавающие ребралегко ломаются. Хорошо. Держитесь за веревку, отталкивайтесь ногами…

— Тяни… — раздалась сверху команда младшего сержанта Задонского.

Но Людмила Николаевна сразу же уткнулась лицом в скалу. Ноги у нее отказывались работать. Видимо, кровообращение сразу восстановиться не могло, и мышцы не держали вес даже такого легкого женского тела.

— Меня подтяните, — потребовал старший лейтенант.

Младший сержант наверху внимательно следил за происходящим и дал команду солдатам. Командира взвода подняли ровно до уровня женщины. Обхватив Людмилу Николаевну двумя руками, Ослябя оттолкнулся ногами от скалы. Обе веревки одновременно потащили их вверх. А Виктору Юрьевичу пришлось только, грубо говоря, шагать по стене, создавая упор. И только в метре от верхнего края движение прекратилось.

— Сначала женщину! — скомандовал Ослябя.

Людмилу Николаевну подтянули к краю, а там солдатские руки подхватили ее и подняли.

— Тяните…

Старший лейтенант стал выбираться со стены шагом. Так ему было проще. И уже в тот момент, когда он поднял ногу, чтобы со стены поставить ее на ровную поверхность плато, Ослябя услышал крик Бешеной собаки.

Людмила Николаевна стояла в полутора метрах от края пропасти. Два солдата поддерживали ее под руки и советовали пошевелить ногами, чтобы вернуть им работоспособность. Бешеный пес Мараучу вдруг взвыл и взревел, как настоящий сумасшедший пес, и с криком бросился на женщину, желая сбить в пропасть и ее, и солдат, ее придерживающих, и сам, наверное, тоже намеревался последовать за ними.

— Нога-а-ай! — услышал Ослябя крик Бешеного пса.

Старший сержант Матюшин слишком ослабил веревку, желая помочь Людмиле Николаевне, а потом и вовсе положил конец на землю, и только ногой на него наступил, и Мараучу хотел этим воспользоваться. Выручил всех младший сержант Задонский, только отошедший от края пропасти. Ослябя не обманывал, когда говорил задержанным на туристической базе бандитам, что младший сержант ударом ноги может убить слона. Удар ноги пришелся Бешеному псу Мараучу в ухо, на сорок пять процентов изменил траекторию его бега и направил за край обрыва. По пути к краю Мараучу мог бы зацепить и самого командира взвода, но Ослябя ловко уклонился от столкновения, но не успел убрать ногу, о которую Мараучу споткнулся. В результате полет был эффектным и походил на прыжок «ласточкой» в воду. Крик Бешеного пса быстро затих внизу. Звук падения до верха не донесся…

— Ну и что теперь будем делать? — вопрос командира взвода был адресован старшему сержанту Матюшину. Впрочем, говорил старший лейтенант без укора. — Кто нам теперь покажет, где искать оружие и склад похищенных вещей? А это не просто вещи. Это в юриспруденции называется вещественными доказательствами.

— Добраться до него? — спросил в ответ старший сержант, кивая в сторону пропасти. — Может, еще жив и что-то скажет?

Ослябя только хмыкнул в ответ.

— Что он кричал, я не поняла? — спросила Людмила Николаевна.

— Он звал своего друга, которого вы сбросили, — объяснил старший лейтенант.

— Ногая? Да, мне тоже так показалось.

— Вы знали Ногая?

— Пошлый сопливый юнец, не знающий своего места, — сухо сказала женщина. — Это он все и организовал, — она показала взглядом на тела ее расстрелянных спутников.

— Организовал, может быть, и он, но он только выполнял заказ на ваше похищение.

— На мое похищение? — Людмила Николаевна искренне удивилась и вскинула на лоб тонко выщипанные брови. Даже в такой ситуации было заметно, что женщина эта тщательно следила за собой, чтобы скрыть возраст, да и выглядела она на десяток лет моложе своих лет.

— Да. Заказ поступил от какой-то иностранной державы, заинтересовавшейся результатами вашей работы, как я понимаю, над новыми видами оружия.

— Я не работаю над оружием. Другое дело, мои разработки можно использовать для создания психотронного оружия, но это не моя сфера деятельности.

— Возможно. Но кто-то и у нас, и за границей рассчитывает использовать ваши разработки именно для создания оружия. Не знаю уж какого, психотронного или психотропного… Именно потому, когда была получена информация о том, что вас намереваются похитить, нас послали охранять вашу персону. Для этой цели в Сирии из района боевых действий был выведен целый отряд, вернее сказать, банда, руководимая здешним уроженцем эмиром Батырби Харуновым. А Харунов уже, в свою очередь, взял в помощники своего давнего знакомца Ногая Чотаева, которому и поручил похитить вас и передать ему. Как и что дальше получилось, вы сами знаете. А сейчас эмир Батырби Харунов, возможно, идет сюда. Опять же — за вами. Хотя знает, что здесь мы его поджидаем. Но, как я полагаю, заплатили ему солидно, если на такой риск согласился и продолжает рисковать. В этом, думаю, его беда. Но каждый в данной ситуации сам выбирает место для своей могилы. Ногай с Мараучу себе выбрали, выбрал и Харунов…

Старший лейтенант говорил спокойно, ничуть не показывая страха из-за прихода на плато бандитов и даже, наоборот, уверенно угрожая им. Но на женщину рассказ о приближении банды произвел впечатление.

— А сколько их человек? — спросила она, оглядывая ту небольшую часть взвода, что была рядом. Остальных, тех, что уже заняли позицию по охране плато, она еще не видела.

— Насколько я знаю, их тридцать два человека, — старший лейтенант вспомнил, откуда он получил эти данные, вспомнил про недавний звонок, поступивший не вовремя, и достал мобильник, чтобы посмотреть, от кого поступил этот самый звонок. Как он и предполагал, звонил комбат. — Нас здесь примерно равное им количество, но в подготовке, я вас уверяю, мы их превосходим. Так что не переживайте сильно. Мы сумеем вас защитить. Извините…

С этими словами старший лейтенант нажал кнопку вызова последнего абонента и отошел в сторону, чтобы поговорить.

— Вы звонили мне, товарищ подполковник. Я как раз над пропастью на веревке висел. Не мог разговаривать. Докладываю, Людмила Николаевна спасена. Разговаривает сейчас с солдатами. Переживает по поводу возможного прихода сюда Харунова…

— По поводуневозможногоприхода к вам Харунова! — торопливо сказал подполковник, исправляя фразу старшего лейтенанта и делая ударение на конкретном слове. — У нас большая беда, Виктор Юрьевич. Харунов не к вам идет. Не на Сарматское плато. Иначе он уже повернул бы в сторону Хазарского перевала. Но Харунов уже миновал место поворота. Он движется прямиком к туристической базе. А с другой стороны к базе приближается грузовик с местными бандитами, которые ждали прихода Харунова, чтобы выкопать в огороде свои автоматы и поднять голову. Эти бандиты уже расстреляли из автоматов передвижной пост ГИБДД, выстрелом из гранатомета уничтожили их же стационарный пост. И теперь без всякой преграды движутся прямиком к туристической базе. А там больше ста отдыхающих со всей страны и иностранцы. Кажется, двенадцать человек. Если бы ты оказался со своим взводом там, ты смог бы защитить базу. Но ты вынужденно ушел. И сейчас только четверо местных полицейских, капитан Тотуркулов и майор Хаджимырзаев составляют всю военизированную охрану турбазы. У них нет даже автоматического оружия. Остановить бандитов они не смогут. На турбазе объявлена тревога. Администрация пытается экстренным порядком вывести куда-то своих туристов. Могут, конечно, успеть, но могут и не успеть. Банда Харунова блокировала им выход на большинство маршрутов. Местная банда на грузовике не позволит выехать в сторону других населенных пунктов. Осталось два маршрута, еще полностью не проработанных и не оборудованных местами отдыха. Просто уйти в горы и там ждать своей судьбы — это тоже не выход.

— Но где-то рядом есть же населенные пункты, там наверняка имеются силовики. Есть полиция, еще кто-то… Необходимо всех собрать воедино.

— Это уже делается. В райцентре создан штаб по мобилизации сотрудников силовых структур. Но все, на что они могут рассчитывать в ближайшее время, это шестнадцать полицейских, из которых только половина представляют полицейский спецназ, и четыре офицера ФСБ. Из других районов собираются силы, но туман не позволяет лететь вертолетом, а на автотранспорте они будут добираться долго. Не успевают. Харунов правильно просчитал ситуацию. Захват заложников в какой-то мере обезопасит его рейд и его самого.

— Зачем ему заложники? — не понял Ослябя. — Какие требования он сможет предъявить?

— Этого нам не дано знать до того, как он их предъявит. И нам остается только ждать погоды. Два взвода спецназа ГРУ уже сидят в аэропорту. Вертолеты вылетят сразу же, как только просветлеет небо. Или прилетит из Дагестана пара «Ночных охотников». Их туман совершенно не волнует. Но и они не успеют. На туристической базе некому сопротивляться…

— Мои действия, товарищ подполковник…

— Ты тоже не успеваешь…

— Тем не менее. Только как бы мне устроить так, чтобы мое появление оказалось внезапным. Я, пожалуй, сейчас позвоню Тотуркулову и скажу, что меня вывезли вертолетом вместе с Людмилой Николаевной. Вертолет из другого региона, который стороной обошел полосу тумана. Скажем, буду звонить ему уже из Пятигорска. Какие, товарищ подполковник, могут быть последствия после такого звонка? Может это сработать?

— О последствиях я говорить не могу. Как не могу предложить тебе попросить Тотуркулова рассказать всем эту новость. Мы до сих пор не выяснили, кто из находящихся сейчас на турбазе является «кротом» и поддерживает связь с Батырби Харуновым. Если это Тотуркулов, то твоя просьба будет провалом. Если кто-то другой, не знаю я Тотуркулова, не знаю его характер, не знаю степени его болтливости и не могу предсказать, дойдет ли сообщение до Харунова… Но это в любом случае попытка. Это лучше, чем ничего. Значит, позвонишь… И что?

— И двину туда ускоренным маршем.

— В Пятигорск?

— На турбазу.

— Все равно не успеваешь.

— Но могу оказаться полезным на месте.

— Можешь. Попытайся.

— На территорию можно проникнуть, если отключить камеры наружного наблюдения. Или же можно отдать приказ старшему прапорщику Чолахову, чтобы камеры у ворот испортил или вообще бы снял…

— Это местный мент?

— Да, старший из охраны. Есть возможность?

— Пока, думаю, есть. Я сейчас сижу в антитеррористическом штабе. Передам твою просьбу по инстанции. Наверное, в последний момент следует вообще все камеры отключить. Чтобы бандиты не могли ими пользоваться.

— Это было бы идеально. Есть еще просьба.

— Гони.

— Мне нужен кто-то из местных в качестве проводника, поскольку сам я базу изучить не успел. Кто-то из работников. Нужно, чтобы он вышел куда-то в сторону начала нашего маршрута.

— Тот же Чолахов тебя устроит?

— А если он — «крот»?

— Едва ли. Он во вторую чеченскую воевал в ВДВ. На руках много бандитской крови. Сейчас всех по возможным каналам прокачивают. Старший прапорщик полиции пока выпал из списка подозреваемых.

— А кто основные? Чтобы мне быть осторожным.

— Капитан Тотуркулов, майор Хаджимырзаев и главный бухгалтер туристической базы — женщина, у которой убили бандита-сына, а где находится ее бандит-муж — вообще неизвестно. Она говорит, что он проживает в Турции. Можно допустить, что этот самый муж состоит в банде Харунова. Но это тоже не обязательно. Так ты идешь?

— Иду…

— Удачи! До связи…

— До связи, товарищ подполковник…