Книга: Они пришли с войны
Назад: Глава одиннадцатая
Дальше: Эпилог

Глава двенадцатая

До деревни я доехал уже достаточно быстро. Несравненно быстрее, чем в первый раз. И дорога была совсем пустая, и была маловероятна в это время встреча с машиной ДПС, следовательно, можно было скорость держать приличную. И даже на грунтовой дороге, просохшей на свежем ночном ветерке быстро. Все-таки «Джимни» не «Форд Фокус» и может себе позволить не снижать скорость на грунтовке. Машину поставил во двор, не поленившись распахнуть скрипучие ворота. Сигнализацию, естественно, включил. На калитке не забыл установить стабильную «контрольку», чтобы знать, не посещал ли кто двор во время моего сна, разделся, лег и сразу уснул. Я хорошо знаю, что, несмотря на то что очень мало довелось спать в предыдущую ночь, после сильного дневного напряжения нервов не все смогут уснуть и в ночь следующую. Даже тренированные солдаты спецназа порой не в состоянии это сделать. Я же уснул сразу. Это значило, что нервы у меня в порядке, как и были во время службы. Такое положение даже во сне радовало. С пониманием своего состояния я уснул, с ним же и проснулся. Как обычно бывает, за несколько минут до того, как зазвонит будильник на трубке.
Я встал, выключил будильник, чтобы он беспрестанно не твердил мне детскими певческими голосами «Гут монинг». Вышел на крыльцо, где висел умывальник, полный воды. Люблю умываться по утрам холодной водой, чтобы кожу обжигало и кровь разгоняло. От такой воды мысли в голове становятся ясными и чистыми. Хотел поджарить себе яичницу с печенью, но оказалось, что газовый баллон не подключен к трубе. Пришлось выйти во двор и подключить. Разводной ключ лежал в баллонном газовом ящике у стены дома. После этого приготовил завтрак, вскипятил чайник, позавтракал, крепкого чая напился, не чифира, а просто крепкого чая без сахара, и с чистой совестью, не опасаясь уже разбудить человека, позвонил капитану Радимовой.
Она ответила так быстро, что я сразу подумал: трубку держала в руке. И вместо простого приветствия «Здрасте!» Радимова ответила на мой звонок фразой облегчения, совмещенной с таким же вздохом:
– Ну, наконец-то…
– Можно сказать, товарищ капитан, всю ночь собирал улики, чтобы вам жизнь облегчить. Надеюсь, что не зря старался. И не только я один. Полковник Быковский тоже всю ночь не спал, озабоченный этим же вопросом.
Мой разговорный тон мог бы показаться постороннему человеку сильно легкомысленным и даже поверхностным, но меня это мало заботило. Пусть кому-то что-то кажется, главное, я свое дело сделал – и сделал хорошо. От этого и настроение было хорошее. А капитана Саню уже как-то и не хотелось считать посторонним человеком.
– Буду вам весьма признательна, если это действительно облегчит мне жизнь. Беспокойство, кстати, было взаимным. Я за вас беспокоилась. Переживала, что не остановила. Всю ночь уснуть не могла. Хорошо, что Настя приехала ко мне ночевать. С ней всю ночь проболтали. Она видела, что я вся на нервах, но ничего не спрашивала. Она вообще – молодец. И Шлягер тоже нервничал. Как у вас успехи? Можно что-то конкретное сказать?
– Можно. И даже две важные вещи. Первая – все биты у меня. С них необходимо будет снять отпечатки пальцев. Как их передать в судебно-медицинскую экспертизу?
– Я уже вчера говорила с Даниловичем. Это дактилоскопист оперативной бригады. Он без проблем снимет отпечатки и сверит их по базе данных. Биты, следовательно, следует отвезти ему в судмедэкспертизу. Знаете, где они располагаются?
– Мне там вскрытие ни разу не производили.
– Тогда вам даже с навигатором найти будет трудно. Это большой барак в промышленном районе, среди каких-то баз и складов. Вы же город, говорили, почти не знаете…
– Почти не знаю, – вынужденно согласился я. – По крайней мере, намного хуже, чем горы Северного Кавказа.
– Тогда вам лучше было бы ко мне заехать, и я бы показала место.
– Еду…
– Минутку, Тим Сергеевич. Вы говорили о двух хороших новостях. А где вторая?
– В Интернете…
– То есть?
– Какой-то человек, жилец вашего дома, намедни приобрел себе новую экшен-камеру. Решил вечером опробовать ее в режиме ночной съемки. Вышел на балкон, стал снимать окружающий мир. И вовремя, как оказалось, вышел: сумел снять весь наш вечерний эксцесс. И выложил видео в Интернет. Полковник Быковский нашел это видео, скачал, а сейчас специалисты ищут самого автора съемки. Может быть, уже нашли. Если не нашли, днем к поискам подключится ФСБ – управление «К». Думаю, что найдут.
– Да, весть очень даже хорошая, только о ней много говорить не следует. А то его раньше найдут люди Расинского. Тогда можно будет только высказать соболезнование родственникам. Ну, хорошо. Я жду вас, подъезжайте.
– Буду у вас через час. Может быть, даже слегка опоздаю. Дождитесь моего звонка и только тогда выходите.
– Договорились…
* * *
Хотя минувшим вечером я доехал до дома Радимовой за сорок пять минут, утром я все равно запросил на дорогу час и даже предупредил, что, возможно, опоздаю. И не ошибся. Если вечером автомобильное движение направлялось в основном из города, то утром все движение сосредоточилось на трех полосах, ведущих в город, и ехать пришлось намного медленнее, дважды застревая ненадолго в пробках. В итоге пришлось потратить полтора часа. Но нервы у капитана Сани оказались крепкими. Она ни разу не попыталась мне дозвониться. А когда я остановился перед подъездом и позвонил ей, то услышал еще один вздох облегчения.
– Я уж боялась, не случилось ли чего с вами. Наши противники ничем не побрезгуют. Они вполне в состоянии человека вам под колесо подтолкнуть.
– Я такие варианты тоже предвижу и потому передвигаюсь обычно в среднем ряду и предельно осторожно, особенно на переходах. И видеорегистратор у меня все снимает. В случае чего, будут и доказательства. Выходите. Я готов следовать дальше.
Она ждала, судя по всему, уже готовая к выходу. Вышла все в том же костюме, в котором я увидел ее в первый раз. Признаться, мне он показался чересчур строгим, к тому же лишающим капитана женственности. В длинном домашнем халате Радимова мне нравилась больше, хотя я и понимал, что в домашнем халате невозможно отправиться на работу. Дежурный по городу, что сидит на первом этаже ментовки, может этого не понять. Да и начальству вместе с сослуживцами это может показаться странным.
– Биты не забыли?
Я показал большим пальцем себе за спину. Биты лежали между сиденьями переднего и заднего рядов. Поскольку я никого на заднее сиденье не сажал, биты остались даже не затоптанными. И даже слегка эпатажный кот Шлягер не «пометил» их, поскольку посещал и исследовал мою машину, когда бит там еще не было.
– Поехали. Нас ждут.
Едва мы тронулись, мне позвонил полковник Быковский. Он мог сказать что-то, что не следовало бы слышать Радимовой, потому я не включал свою трубку в мультмедийную систему, и чтобы не подвергать себя возможной остановке инспекторами ДПС, я остановился до того, как выехал на главную дорогу.
– Страхов. Слушаю вас.
– Как дела, Тим Сергеевич?
– Спасибо, товарищ полковник. Стараюсь выжить.
– Ты где сейчас?
– Мы с капитаном Радимовой едем для разрешения одного вопроса в судебно-медицинскую экспертизу. Я срочно нужен?
– Особой срочности нет. Координаты того человека, что выставил в Интернет видеосюжет, мы уже нашли. Волопаенко Геннадий Александрович. Сейчас он, видимо, на работе. Я сам к нему только недавно ездил. Дома только почти глухая бабушка. Она и объяснить не смогла, где внук работает. Говорит, что на компьютере, и это все, что она знает. Вечером с ним встретимся. А ты имей в виду, что тебе необходимо если не встретиться, то хотя бы переговорить по телефону с полковником Чубако. Он только что звонил мне, напоминал. Они ждут твоих показаний. Я бы рекомендовал воспользоваться телефоном и сослаться на служебную занятость. Как я понял, официальную повестку они присылать по какой-то причине не желают. Хотя, может быть, просто потому, что не знают твоего местонахождения.
– Честно говоря, я лучше бы встретился с ним, когда он будет закрыт в камере. Позвонить я, конечно, могу, а посещать полковника Чубако я, честно говоря, не намереваюсь. Меня просто не выпустят из его кабинета, а его оттуда после моего визита вынесут. Я прекрасно понимаю, какие показания он желает от меня услышать. Но я свои показания уже дал майору Котову и менять их не намерен. Если Чубако будет звонить еще раз до того, как я ему позвоню, так ему и скажите, что показания я уже дал. Новых он не получит. Вы на месте пока?
– Нет. Я сейчас выезжаю к старшему лейтенанту Столярову. Как вернусь, я позвоню.
– Хорошо. Буду ждать вашего звонка, товарищ полковник.
Я убрал трубку в карман и снова завел машину.
– Руководство? – понимающе спросила капитан Радимова.
– Бывшее командование, поскольку я уже, грубо говоря, в списках не значусь. Но мне стараются помочь не по инерции, как я понимаю, а в основном потому, что берегут честь мундира, не хотят, чтобы навалили невесть чего даже на бывшего офицера спецназа ГРУ. Не желают мундир испачкать. О нас и без того говорят много лишнего… – Я с места начал газовать, но быстро понял, что это желание слегка нервное, а свои нервы всегда следует держать в узде. Один раз отпустишь, потом будет трудно их обуздать. Они как снежная лавина в горах. Если заметишь слабый ручеек сбегающего по склону снега, спасайся, уноси ноги, потому что за этим ручейком пойдет речка, потом река, а потом и водопад, который все снесет на своем пути. Точно так же работают и нервы человека. Обязательно следует контролировать даже слабые проявления, чтобы не допустить серьезного срыва. И я, осознав свое состояние, поехал уже спокойнее. – Кстати, того человека, что снимал нападение на вас, зовут Геннадий Александрович Волопаенко, он компьютерщик. Сейчас находится на работе, и потому поговорить с ним не удалось. Дома только очень старая и почти глухая бабушка, которая ничего вразумительного объяснить не смогла. Будем с ним беседовать вечером.
– А что вы про Чубако говорили? – Знакомая фамилия не могла быть пропущена мимо ушей. Тем более полковник замешан в нашем вопросе круто.
– Ваше руководство очень желает со мной побеседовать и взять с меня показания по позавчерашнему эксцессу. Но я показания дал сразу и менять их не буду.
– Взбучкин-то сменил. Это уже официально.
– Я это еще вчера понял. По его глазам. Это ему зачтется. Даже если бы он изнасиловал собственного дедушку, это было бы меньшей подлостью. Развязка, как я думаю, наступит в ближайшие максимум пару дней. Тогда ему будет разрешено по десять раз в день менять показания. Только уже не в палате госпиталя, а в камере СИЗО.
– Расинский постарается не допустить такого.
– Для него самого будет приготовлена соседняя камера.
– Ни один суд в городе не оформит на него арест.
– На этом городе свет клином не сошелся. Есть еще в запасе СИЗО в Лефортове. Туда обычно увозят людей, которые имеют определенную власть на местах.
– Лефортово – это же изолятор ФСБ.
– Не местному же следственному комитету вести это дело… – Я откровенно набивал цену себе и своему командованию, пытаясь так успокоить капитана Саню и вселить в нее твердость и уверенность.
– Метров через сто будет поворот направо. Поверните…
Я послушно перестроился в первый ряд. После поворота мы долго плутали между какими-то длинными мрачными стенами, дважды переехали, видимо, ведомственные железнодорожные пути, объехали вокруг длинных складских помещений, приспособленных под разгрузку вагонов, и оказались рядом с большим Т-образным барачным зданием.
– Приехали, – сообщила Радимова. – Я сейчас сбегаю сначала, потом занесем биты.
Она вытащила из своей сумочки удостоверение, вышла из машины и сразу направилась к входу. Видимо, здесь существовала пропускная система и не каждого пропускали внутрь.
Я между тем приподнял сумочку капитана Сани, прикидывая на вес, и хмыкнул. Судя по всему, она свой пистолет по-прежнему носила в сумочке и бездумно оставила саму сумочку в машине. Далеко полиции до армейских порядков! Там если солдат на пару шагов отойдет от своего автомата, его полагается отправлять чистить туалет. Да и само ношение оружия в сумочке вызывает только смех. Во время позавчерашнего эксцесса я дважды наблюдал, как трудно Радимовой извлечь при необходимости оружие. Это может довести ее когда-то до беды.
Я терпеливо ждал. Ждать пришлось минут пятнадцать. Видимо, мы опоздали, а теперь дактилоскопист был занят. Я предвидел такой поворот событий и потому не нервничал, проявляя терпение, хотя долго ждать я тоже не большой любитель.
Наконец, они появились. Вдвоем. Дактилоскопист был ростом около двух метров, необыкновенно тощ и, казалось, изможден, носил старомодные очки в толстой роговой оправе и общаться, как я понял, желал только с капитаном Саней, и никак не со мной. Меня он как-то неумело-демонстративно не желал замечать, даже не поздоровался. Но на капитана Саню смотрел так, что очки готовы были упасть. Я вспомнил слова капитана о том, что Данилович «неровно дышит» на нее. Похоже было, что дактилоскопист ко мне просто ревновал. Радимова открыла дверцу, я сдвинул ее сиденье, и она что-то сказала длинноногому и длиннорукому дактилоскописту. Тот забрал всю связку бейсбольных бит, причем вытаскивал их одной рукой – кисть он имел такую, где на одной ладони поместились бы две моих кисти и рядом кисти капитана Сани.
– Подождете нас? – спросила она. – Чтобы пропуск вам не выписывать.
Я спокойно кивнул, не обращая на длинного человека внимания.
– Пока позвоню, пообщаюсь с полковником Чубако. Постарайтесь не задерживаться.
Я проводил их взглядом, нашел в фигуре дактилоскописта сходство с экстерьером ирландского волкодава, по крайней мере по длине конечностей, хотя и не по мощи тела, и не в величественности поступи. И только когда они скрылись за входной дверью, я вытащил трубку, подумал и убрал ее. Лучше звонить полковнику, когда у меня будет больше данных на руках. Дождусь возвращения капитана Сани, а потом и звонка полковника Быковского.
Я оттягивал разговор с начальником уголовного розыска города не потому, что не умел настоять на своем. Просто я хотел иметь на руках неопровержимые козыри для подтверждения своих претензий на правду…
* * *
Капитан Саня позвонила раньше, чем вернулась.
– Тим Сергеевич, у нас интересные данные появились… Я просто в растерянности… Даже не знаю, как это все связать воедино.
– Я слушаю.
– Помните, я вам пистолет показывала, который у бомжа нашли. Вы его еще как-то назвали.
– Помню. «Саунд модератор пистол». Пистолет с глушителем на базе «тридцать восьмого вальтера». Не самое популярное оружие в современной России.
– Так вот, я вам говорила, что на пистолете обнаружены отпечатки пальцев двух человек. Бомжа и того, видимо, кому пистолет принадлежал. Эти отпечатки хранятся у нас в базе дактилоскопических данных. И они совпали с отпечатками одного из тех, кто махал бейсбольными битами. Стопроцентное совпадение. Без сомнений. Отпечатки очень характерные. Кроме того, на одной из бит обнаружены следы крови… Их сейчас выделяют и счищают для генетической экспертизы.
– Это кровь капитана Взбучкина. С его рассечения на лбу.
– Видимо. Для идентификации необходимо получить хотя бы повязку с его лба или ватный тампон.
– Сможете это добыть?
– Думаю, что смогу. А что насчет пистолета скажете. Насчет пистолета и отпечатков пальцев? Есть какие-то соображения?
– А что тут думать? Этот пистолет – это как раз то, из-за чего вас требовалось отстранить от ведения всех дел. Бандиты пришли к выводу, что добиться этого они могут, убив вас. Все встало на свои места.
– Вероятно. Я тоже так подумала. Я выхожу. Вы отвезете меня в госпиталь?
– Без проблем…
Она вышла почти сразу. Долговязый дактилоскопист вышел с ней, проводить, и что-то сказал вслед. Радимова не ответила и быстро села в машину. Выглядела серьезной и даже сердитой. Хотя сердилась, мне показалось, не на меня. Хотела мне объяснить, как лучше выезжать, но я дорогу запомнил, как обычно запоминаю, и остановил ее движением руки. Я без труда ориентировался, ничего не напутав на обратном пути. И только когда я остановился, чтобы выпустить капитана Саню у госпиталя, а самому занять место на парковочной площадке, откуда как раз в этот момент выезжала машина, мне позвонил полковник Быковский.
– Тим Сергеевич, освободишься скоро?
– Думаю, не раньше чем через час. Я нужен?
– Старший лейтенант Столяров использовал почтовый адрес, который я вчера взял, и забрался в компьютер Колобка в детективно-правовом агентстве, вскрыл там несколько паролей и скачал нам все необходимые данные на Расинского. Я сам еще только мельком посмотрел. Сразу нашел один интересный факт. Расинский, оказывается, бывший муж Римской. Они недолго вместе жили. Полтора года в молодости, до первой «ходки» Расинского на зону.
– За что его сажали? Что-то серьезное?
– Нет, простой «баклан». По «хулиганке» сел. Потом еще два раза. Говорили, что человек он жутко отчаянный, почти бешеный, ничего и никого не боится, и этим постепенно сделал себе авторитет. Но не в этом дело. Дело в том, что сын Римской, который пострадал от «беседы» с тобой, является, возможно, сыном Расинского. Во втором браке у нее только две дочери… Это пока все, что я нашел интересного. Остальное интересно скорее для следствия, чем для тебя. Много преступных схем. Этот детектив Лужин, как я понимаю, проделал большую работу и справедливо требовал себе достойную оплату. Но нам с ним теперь встречаться не обязательно, тем более он от встречи сам отказался. Материал у нас уже есть полностью. И даже заверенный подписями самого Лужина и Колобка. Я скоро поеду в деревню. Надо там кое-кого встретить. И тебе неплохо было бы приехать пораньше, как только освободишься. Из бригады должен приехать механик. Хочет повозиться с твоей машиной…
– Зачем? – не понял я.
– Нужно. На месте объясню. Как освободишься, сразу приезжай. Сегодня решающий день. Будем работать. У меня все.
– У меня, кстати, тоже, товарищ полковник, есть новости.
– Слушаю.
Я выложил все, что дала нам дактилоскопическая экспертиза.
– Капитан Репьев может выступить свидетелем, что биты ты взял из машины в его присутствии. Я с ним уже разговаривал.
Значит, проболтался капитан ФСБ… Вот потому он там и служит, и всегда будет там служить, а в ГРУ его, болтуна, не возьмут… Но это неважно. Я заснял на видео изъятие бит и там же взял в свидетели Репьева.
– Данные хорошие. С этим можно и Чубако звонить. Это его больно стукнет. А история с бомжом… Это не тот бомж, что вчера вечером в СИЗО повесился?
– У меня нет данных из СИЗО, товарищ полковник.
– Я в городской сводке видел. Уточни у Радимовой.
– Она как раз идет…
Капитан Саня спустилась с крыльца госпиталя и сразу села в машину. На парковочное место за разговором с полковником я заехать так и не успел. Но там уже другая машина пристроилась. Значит, я невольно помог кому-то.
– Удачно?
– Даже очень. Ему только что перевязку сделали. Я своим платком свежую кровь промокнула. Этого должно хватить для идентификации.
– Должно, – согласился я.
Теперь я до места добрался без ее подсказок. И даже воспользовался проходимостью своего маленького «проходимца» и срезал угол через пустырь, сократив путь на пару сотен метров.
– Потом до управления меня добросите?
– Раз уж начал работать как личный водитель, буду выполнять…
– Здесь я быстро. Только отдам, и все.
– И если есть возможность здесь уточнить… Вчера вечером в СИЗО повесился какой-то бомж. Не ваш подопечный?
– Хорошо. Я позвоню…
Вышла она в самом деле очень быстро, но еще более хмурая, чем в первый раз.
– Я позвонила. Это как раз мой подопечный, как вы его назвали. Тот самый, с пистолетом. Странная история. В камере двадцать шесть человек. Никто ничего не видел и не слышал.
– Расинский работает! – внезапно осенило меня. – Я точно не знаю, но могу даже предположить, что отпечатки пальцев на пистолете принадлежат или самому Расинскому, или его сыну.
– Его сыну? – капитан Саня удивилась, – У Расинского две дочери.
– Сын от первого брака. А первая его жена – Софья Анатольевна Римская. И именно их сын был среди напавших на вас парней. Я ему нос оторвал, чтобы от насморка не умер. Нужно срочно добыть его отпечатки пальцев.
– Факты… – просто спросила она. – Для такого утверждения нужны факты. Они у вас есть?
– У меня есть интуиция.
– Суд не рассматривает интуицию как доказательство вины. А что Римская с Расинским раньше тесно сотрудничали, это общеизвестно. У них и сейчас есть завод по производству редкоземельных металлов. Половина ей принадлежит, половина – ему. Где-то на Урале завод. Я точно не помню. А редкоземельные металлы – это большие деньги и большой экспорт… Ладно. Поехали…
Я отвез ее до городского управления МВД. На крыльце стоял майор Котов, которому я «сделал ручкой», не покидая машину. Майор ответно кивнул, сделал два шага навстречу Радимовой и что-то спросил у нее. Капитан Саня обернулась и знаком остановила меня, хотя я уже начал разворачиваться. Пришлось остановиться. Тут как раз подъехал микроавтобус «Газель» в сопровождении стандартного ментовского «уазика». На микроавтобусе было написано «Оперативная группа». Майор Котов занял место на переднем пассажирском сиденье микроавтобуса.
Радимова, пропустив отъезжающие машины, подошла ко мне. Открыла дверцу.
– Майор Котов выезжает по вызову. В какой-то коммерческой фирме был застрелен человек. Просто вошли двое и, не говоря ни слова, пустили ему в грудь по паре пуль. И спокойно ушли. Этот человек даже не глава фирмы, никакого отношения к финансовым вопросам не имеет, а простой компьютерщик, который их компьютеры настраивал. В фирме считают, что его убили по ошибке, приняв за главного бухгалтера, потому что убитый сидел в кабинете главного бухгалтера и ставил какую-то программу главбуху на компьютер.
– Понял, – среагировал я на такой подробный рассказ о деле, которое могло меня и не касаться. Не было бы причины рассказывать, капитан Саня не рассказывала бы. – Фамилия убитого – Волопаенко?
– Да.
– Расинский зачищает территорию. Бомж… Компьютерщик… Кто следующий? Только поздновато он, на мой взгляд, за это взялся. Видеозапись уже в Интернете. И к тому же ее уже скачали. Однако, чтобы территорию себе расчистить, ему потребуется убить полковника Быковского, капитану Саню и отставного капитана Страхова Тима Сергеевича. А они все трое могут с этими действиями не согласиться. Имеют полное законное право!
– Я не соглашусь, – сказала Радимова и переложила пистолет из сумочки в карман пиджака.
– Лучше просто за пояс, если поясной кобуры нет, – посоветовал я.
Она ученицей оказалась послушной и засунула пистолет за пояс юбки под полу пиджака…
Назад: Глава одиннадцатая
Дальше: Эпилог