Однажды, далеко за полночь, когда Анжелика посыпала песком письмо к своей подруге Нинон де Ланкло, ей вдруг доложили, что какой-то человек духовного сана срочно хочет видеть мадам Марен.

У входа Анжелика увидела аббата, который сообщил ей, что ее брат, Раймонд де Сансе, духовник знатных особ при дворе, желает переговорить с ней.

— Сейчас, ночью? — удивилась мадам Марен.

— Да, именно сейчас, мадам.

Анжелика вернулась и, накинув мантию и надев маску, вышла, крайне удивленная приходом аббата, а не брата. Да, это была действительно щекотливая ситуация: если бы кто увидел в такое время иезуита со своей сестрой, мужа которой несколько лет назад сожгли на Гревской площади!

Аббат сказал, что идти недалеко. Через несколько минут молодая женщина оказалась перед домом, построенным в буржуазном стиле. Это был маленький старинный отель, принадлежавший, по-видимому, иезуитскому ордену.

В вестибюле спутник Анжелики исчез, как привидение. Она подняла глаза и увидела, что по лестнице спускается длинный силуэт, держащий в руке подсвечник.

— Это вы, сестра моя? — спросил иезуит приятным бархатным голосом.

— Да, это я, Раймонд.

— Идите за мной, прошу вас.

Анжелика последовала за ним, не задавая никаких вопросов. Секретные связи семьи де Сансе де Монтелу снова возобновились.

Духовник привел ее в тускло освещенную ночником каменную келью. Внутри алькова, на кровати, Анжелика увидела бледное лицо ребенка или, вернее, девушки, похожее на лик мадонны. Ее глаза были закрыты, она почти не дышала.

— Эта женщина больна, — сказал иезуит, — и, быть может, она умрет.

— Кто это? — растерянно спросила Анжелика.

— Мари-Агнесса, ваша сестра, — ответил Раймонд и, помолчав, добавил:

— Она пришла искать убежище у меня. Я приютил ее, но, узнав ее болезнь, решил посоветоваться с женщиной и вспомнил о тебе.

— Ты правильно сделал. Что с ней?

— Она потеряла много крови. Я думаю, что она неудачно сделала аборт.

Анжелика с горечью посмотрела на свою молоденькую сестру.

— Нужно как можно скорее остановить кровотечение, иначе она может умереть, — сказала она.

— Но я не могу держать ее в этом доме, который является пристройкой к семинарии. Ты меня хорошо понимаешь, не так ли?

— Как только она получит медицинскую помощь, я перевезу ее в мой отель, а пока надо бежать за Великим Матье.

Через четверть часа Матье, знаменитый парижский доктор, был уже в келье и принялся лечить молодую девушку с энергией и опытом многолетней практики, как обычно, философствуя. Но бедная Мари-Агнесса была неспособна слушать его басни.

Наконец, Анжелика увидела, что кровотечение постепенно остановилось и щеки девушки стали розоветь.

Матье ушел, оставив мадам Марен снадобья, которые больная должна была все время пить, чтобы восстановить потерянную кровь.

Посмотрев на больную, Анжелика сказала:

— Я думаю, что утром мы сможем перевезти ее ко мне.

— Хорошо, подождем до утра, — согласился иезуит. Он опустил свой матовый профиль, не такой худой, как когда-то, как бы раздумывая о мирских делах.

— Раймонд, как ты узнал, что я живу в отеле дю Ботрен под именем мадам Марен? — спросила Анжелика брата.

— Мне легко было узнать это, сестра. Я восхищаюсь тобой. Отныне ужасное дело, жертвой которого ты стала, очень далеко. Оно ушло в прошлое.

— Нет, не так уж далеко, — с горечью заметила Анжелика. — Его не забыли. Я не могу выйти в свет. Многие дворяне, по происхождению ниже меня, смотрят на меня как на преуспевающую шоколадницу. Я никогда не смогу быть при дворе, в Версале…

Раймонд проникновенно смотрел на сестру, зная все ее мирские дела.

— Но почему ты не хочешь выйти замуж? Титул баронессы или графини тебе не помешал бы. Я знаю, что у тебя много поклонников.

Анжелика подумала о Филиппе дю Плесси и почувствовала, что покраснела от этой мысли.

— Выйти замуж за маркиза дю Плесси — это было бы великолепно! Почему я раньше не подумала об этом?

— Потому что не считала себя вдовой, — скупо заметил иезуит. — У тебя есть все, чтобы выйти замуж и войти в свет честным образом. Чем смогу, помогу тебе.

— Спасибо, Раймонд. Это было бы великолепно, — мечтательно повторила Анжелика. — Мне было так трудно выкарабкаться из грязи, ты ведь не знаешь всего. Я была на парижском «дне». Из всей нашей семьи, быть может, только я так низко пала. К тому же нельзя сказать, что судьбы у каждого из нас были такие уж блестящие. Почему у нас так в роду?

— Я благодарю тебя за это «мы», — заметил Раймонд, улыбаясь. — Вот я стал иезуитом. Вспомни, отец всегда был недоволен нами. Он хотел видеть нас в большом религиозном свете и чтобы у нас был большой приход. Но мы разочаровали его. Жосслен уехал в Америку, Денис — единственный военный в семье и тот горячая голова, страстный игрок. Гонтран… не будем о нем говорить, ибо он морально опустился — стал художником, как простой кустарь. Альберт — паж у маршала Рошона.

— А Мари-Агнесса? — спросила Анжелика и замолчала, прислушиваясь к тихому дыханию, доносившемуся из алькова. Помедлив, она добавила:

— Она и раньше любила развлекаться в Монтелу с местными юношами. При дворе она, наверное, попробовала всех.

Раймонд молча слушал Анжелику. Затем он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Анжелика, сестра моя, я поражен пороками нашего времени. Мы являемся свидетелями развращенных нравов, жестоких убийств. Потомки нам не простят этого. За прошедший год многие мои исповедницы избавились от ненужного плода. Вот какие нравы существуют в наш век, сестра моя! Только одна церковь сможет вывести из тупика людей и навести порядок в королевстве.

Ночь была спокойной, запах ладана разливался по каменной келье, тень от распятия, стоявшего между сестрой и братом, показалась Анжелике, впервые за столько лет, не мрачной, а успокаивающей.

Внезапно она опустилась на колени.

— Раймонд, хочешь послушать мою исповедь? — тихо спросила Анжелика.