Вот уже месяц Анжелика трудилась в поте лица в таверне «Храбрый петух», а вечером помогала цветочницам, мамаше Маржолен составлять букеты. Цветочница была очень требовательна. Близившееся рождение королевского наследника приносило большие хлопоты корпорации цветочниц всего Парижа. Надо было снабжать королевский двор изящными букетами, и вся корпорация работала, засучив рукава. В один прекрасный день, когда все цветочницы сидели за работой на Новом мосту, вдруг зазвонили башенные часы и раздался легкий грохот пушек в самой страшной тюрьме Парижа — Бастилии.

Все горожане — молодые, старые, богатые и бедные — ликовали.

— Наконец-то королева Франции родила! Королева родила! — слышалось повсюду.

После этого раздались еще выстрелы. Одни говорили 2, другие 22. И тут началась потасовка. Больше сомнений не было. Королева родила!

— Да здравствует наследник! Да здравствует король! — слышалось отовсюду.

По личному распоряжению короля на главных улицах города были накрыты столы, угощали всех прохожих, вино текло рекой. А вечером был грандиозный фейерверк. Да, это действительно был праздник наследника, будущего короля Франции.

Как только королева прибыла в Лувр со своим малышом, все парижские корпорации стали готовиться к приему. Не отставала и корпорация цветочниц. Мамаша Маржолен сказала Анжелике, что возьмет ее с собой, чтобы возложить к ногам ее величества великолепные букеты, составленные накануне.

— Ты понесешь корзины, — сказала она смущенной Анжелике. — Ты увидишь дворец. Не каждый имеет на это право.

Анжелика согласилась. Доверие, оказанное ей цветочницей, было так велико. Она не признавалась себе, что была озабочена тем, что будет находиться в том месте, где в ее жизни произошло столько событий и драм.

Увидит ли она господина де Лозена? Де Гиша? Де Варда? Кто из этих сильных мира сего узнает ее, бывшую прекрасную графиню де Пейрак, жену одного из богатейших людей Франции, которая, блистая своими нарядами, проходила со слугой, огромным мавром, с позолоченной шпагой?

А сейчас в потрепанном чепце, с корзиной цветов в руках, она выглядит так, как и тысячи парижанок, зарабатывающих себе на кусок хлеба.

В назначенный день мамаша Маржолен и Анжелика, нагруженные изящными плетеными корзинами с цветами, прибыли во двор королевского дворца, где уже собралось множество представителей различных корпораций Парижа, готовых отдать свою дань наследнику престола. Здесь были представители всех слоев общества. Двор пестрел от множества цветов, фруктов и туалетов дам, разодетых по такому случаю. Но вот подошел час и благородные цветочницы, затаив дыхание, начали подниматься по лестнице в королевские покои. По мере того как они продвигались, все больше поражались роскошью королевских апартаментов, задрапированных бархатом, парчой и шелком.

Наконец их провели в спальню королевы. Благородные торговки опустились на колени и начали наперебой расхваливать наследника, которому было всего-навсего несколько дней. Анжелика вместе с ними опустилась на ковер. Она украдкой взглянула на королеву, которая лежала в кружевах на большом ложе из подушек. Сверху свисал балдахин, защищавший ее от солнечных лучей. Королева была испанкой, в ее профиле чудилось что-то орлиное. Лицо было красиво и величественно, но тень покорности вырисовывалась на ее восковых щеках. Она стала жертвой династических связей, соединив свою жизнь с королем-солнцем. Отказавшись от родины, королева Франции была игрушкой в руках влиятельных придворных.

Вдруг потайная дверь будуара резко раскрылась и вошел король. Он остановился около кровати и галантно улыбнулся дамам.

В эту минуту Анжелика чувствовала себя так, как будто перед ней стоял сам создатель. Ноги ее отнялись, в страхе она опустила глаза перед этим властелином. Анжелика видела в нем все зло земли, воплощение власти и честолюбия, его, который отнял у нее все: мужа, богатство, имя. За королем следовала свита, но Анжелика никого и ничего не видела, все померкло перед ней, кроме этого величественного лица. Она панически боялась его, так как он не был похож на того молодого человека, который принимал ее во дворце несколько лет назад. В тот день они были друг перед другом, как два равных существа. Теперь это был властный самодержец, который тщеславно говорил своим министрам:

— Государство — это я, господа!

Спустя некоторое время представители корпорации цветочниц тихонько удалились по темным переходам Лувра.

Вдруг Анжелика услышала свист. Это был сигнал, которым обычно пользовались в банде Каламбредена. Она отлично помнила его — один длинный и два коротких. Ей показалось, что она бредит. Здесь, в королевском дворце?! И сюда добрались люди Каламбредена. Этот дьявол и после смерти преследовал ее. Спазмы сковали ей горло. Она резко обернулась. Около маленькой двери, выходившей на улицу, она увидела… нет, нет, ей не почудилось. Анжелика ясно увидела карлика Баркароля. Испытывая истинную радость, она подбежала к нему. Карлик гордо стоял, опершись на трость.

— Моя дорогая «маркиза»! Пойдем поболтаем немного.

Анжелика засмеялась и пошла за ним по темным переходам. Она заговорила, чтобы в темноте не потерять его из виду.

— О, Барко, какой ты стал красивый, как говоришь и держишься.

— Я теперь любимый карлик королевы. Сейчас я тебя познакомлю с одной особой.

Карлик был одет в роскошный камзол и замшевые сапожки. Можно было подумать, что это сын какого-нибудь знатного сеньора или придворного.

— Да, «маркиза», я здесь катаюсь, как сыр в масле, — говорил карлик, — меня любят все обитатели этих хором. Я рад, что в моем возрасте я достиг вершины своей карьеры.

— Сколько тебе лет, Барко?

— Тридцать пять, — ответил карлик. — Это вершина расцвета мужчины, его физических и моральных качеств, — сказал он, философски подняв палец.

Они вошли в довольно большую комнату, где Анжелика заметила за столом сидящую женщину, примерно лет сорока. Она была довольно уродлива, но все же Анжелика раскланялась.

— Это донна Терезита, а это Анжелика, — сказал он По-испански женщине.

Терезита взглянула на Анжелику и что-то сказала по-испански, из чего Анжелика поняла только «маркиза ангелов».

— Видишь, «маркиза», я не забываю друзей, — засмеялся карлик.

Анжелика заметила, что ноги донны Терезиты едва достают до четверти стула.

— Она любимая карлица ее величества, — гордо сказал Барко.

Кивком головы карлица пригласила гостью сесть рядом с собой за стол. Баркароль прыгнул на стол и, удобно умостившись там, колол орехи и рассказывал разные смешные истории.

Вдруг дверь отворилась и вошел придворный ее величества. Подойдя к столу, он поставил что-то в серебряной кастрюльке. Анжелика почувствовала резкий, приятный, очень знакомый запах.

— Что это? — спросила она карлика.

— Сейчас донна Терезита будет готовить шоколад для ее величества королевы Франции, — выпалил он.

Пока они весело болтали с Анжеликой, карлица готовила шоколад.

— Королева очень любит меня, — говорил Баркароль, грызя орехи. — Иногда она берет меня за подбородок, говоря: «Как я несчастна, Баркароль! Как я несчастна!» О, это надо видеть, на глазах у нее появляются слезинки, но она их быстро смахивает и весело восклицает: «Давай веселиться!» И мы начинаем какую-нибудь забаву.

— Барко, а это правда, что у короля новая фаворитка? — тихо спросила Анжелика.

— Да, «маркиза», он ее скрывает, но куда денешься от любопытных глаз придворных? Бедная королева Франции! У нее такой утонченный ум, и вместе с тем она ничего не понимает в жизни. Да, — вздохнул карлик, — живя здесь, я понял, что у принцев тоже свои проблемы и заботы. Надо видеть, как ее величество ждет вечером своего мужа в роскошных апартаментах, а он в это время ласкает другую, и королева это чувствует. Да, бедная королева Франции. Такова жизнь, «маркиза».

Вскоре карлица закончила приготовление шоколада. Анжелика очень заинтересовалась этим блюдом, точнее — напитком. С помощью Барко она выведала рецепт приготовления и тщательно записала его.

— Наша королева не может обходиться без шоколада, и ей тайно носят его. Его величество и весь двор, подражая королю, смеются над этой маленькой слабостью королевы. Она испанка и поэтому очень любит шоколад.

— А здесь можно достать зерна какао? — не унималась Анжелика.

— Нет. Королеве их привозят из Испании через посольство. — Карлик тихонько добавил:

— Я не понимаю, «маркиза», как для такой гадости столько людей затрачивают свою энергию и труд.

Дверь снова распахнулась и вошел тот же придворный.

— Шоколад ее величеству! — громко сказал он.

Карлица встала со стула и в сопровождении слуги пошла в апартаменты королевы, неся на подносе готовый дымящийся шоколад.

Поговорив еще немного, Анжелика и карлик вышли из комнаты и подошли к маленькой двери, выходившей на набережную Сены. Анжелика взяла Баркароля за руку.

— А почему ты не спрашиваешь, что со мной стало?

— А зачем мне спрашивать? Я и так все знаю, — засмеялся он. — Ты дала отставку Каламбредену, а сейчас стала жертвой приятных иллюзий.

— Барко, ты как будто меня в чем-то обвиняешь! Каламбреден исчез. Мне повезло, что я вырвалась из Шантля! Родогон занял нашу башню Несль!

Барко внимательно посмотрел на нее.

— А кто тебе сказал про меня? — спросила Анжелика, затаив дыхание.

— Наш старый друг, Жанин — Деревянный зад. Я недавно ходил к нему и отнес налог — кошелек, полный золотых луидоров. Вот так-то дорогая «маркиза».

— Скажи мне откровенно, «они» мне ничего не сделают? — с надеждой в голосе спросила Анжелика, как бы ища в нем защиты.

— Что они могут сделать с такой красоткой, как ты?!

Внезапно Анжелика почувствовала в голосе карлика скрытую настороженность.

Страх парализовал ее.

— Пусть я умру, но никогда не вернусь туда! Я могу сказать это в глаза Великому Керзу.

Баркароль злорадно засмеялся.

— Как будет неприятно в один прекрасный день увидеть красотку с перерезанным горлом и распоротым животом. Ха-ха-ха!

От этого смеха Анжелика затряслась, как осиновый лист. Она встала и рассеянно пошла по набережной. Карлик догнал ее.

— Вот тебе мой совет, «маркиза». Ты должна сама сходить к Великому Керзу,

— он подмигнул ей. — Отнесешь налог, и, я думаю, все уладится.

Они распрощались. Расстроенная Анжелика пошла до дороге к таверне, а карлик юркнул в дверь, как кошка.

Начиная с декабря месяца, Анжелика отдавала все свое время коммерции у папаши Бурже. Клиентура, благодаря ее таланту, прибавлялась с каждым днем. Реклама корпорации цветочниц сделала свое дело. В таверне «Храбрый петух» проводились вечера, отмечались разные праздники. Анжелика со всей страстью южанки окунулась в новую для нее работу. В таверне стали собираться не только мастеровые и ремесленники. Сюда заходили поэты, философы и разные деловые люди. Ночью артисты приходили прямо после спектаклей, в масках и карнавальных одеждах, и давали представления прямо в таверне, забавлялись с маленькой обезьянкой.

— Вот наш хозяин, — смеялись они, показывая на обезьянку. — Из нее получился бы неплохой комедиант.

И так они шутили, пели, пили вино до глубокой ночи. Анжелика ходила с подносом, угождая клиентам. Она делала все, чтобы забыть нищенскую жизнь в башне Несль. Она часто вспоминала, что в детстве не раз охотно помогала кормилице на кухне. А Жоффрей, этот гурман, привил ей страсть к тонкому ощущению пищи. Их обеды в «Храме Великой Науки» были известны во всем королевстве. Анжелика вспомнила все рецепты тонкого кулинарного искусства. Она потчевала клиентов такими блюдами, что последние только диву давались.

Когда пришла зима, случилось несчастье. Маленький Флоримон заболел. Щеки его горели огнем, он часто бредил во сне. Анжелика не знала, что делать. Неужели бог отнимает у нее сына? На третий день болезни Флоримона хозяин приказал Анжелике занять комнату его покойной жены, в которую уже полтора года никто не входил. И, слава богу, крошка Флоримон начал поправляться.

— Я не хочу больше видеть, — ругался господин Бурже, — как тебе на глазах соседей лакей графини де Суассон приносит дрова. Скажи ему, чтобы я больше не видел его во дворе таверны. Пользуйся моими дровами.

Анжелика от всего сердца поблагодарила хозяина, который, уминая за обе щеки соус, сидел, раскрасневшись, за столом. Теперь она мечтала раздавать «подарки» графини де Суассон нищим и обездоленным. Но с наступлением зимы толпы нищих у таверны начали расти с необыкновенной быстротой. В душе она догадывалась, чьи это проделки. Анжелика боялась, что в один прекрасный день ей перережут горло или похитят сыновей. Ночами она подходила к окну и ей казалось, что она видит, как тени выползают из сточных канав, щелей и кустов. Всюду ей слышались посвисты, так ей знакомые. В эти часы чрево Парижа начинало свою преступную жизнь.

Анжелика в страхе подходила к кроваткам Флоримона и Кантора, которые, ни о чем не думая, безмятежно спали, подложив ручки под головки.

Но вот стало еще хуже. Выпал большой снег, ударили морозы. Это было самое трудное время для нищих и бродяг. Холод и голод гнали их, как диких зверей, поближе к жилью. С каждым днем они становились наглее и опаснее.

— Я должна идти к Великому Керзу, — сказала себе Анжелика, — дальше тянуть нельзя.

Но как он примет ее? От этого зависела дальнейшая жизнь Анжелики. И она решилась: будь, что будет! Однажды темной безлунной ночью, когда хороший хозяин не выгонит собаку со двора, Анжелика пришла в окрестности Сен-Дени. Пронизывающий ветер свистел в ушах, повсюду слышался жалобный вой бездомных собак. Не было ни фонарей, ни костров, только тусклые отблески луны освещали ей путь. Наконец она нашла нужный дом и постучала в дверь. Ей открыли и проводили к Великому Керзу.

В большом зале стояло нечто вроде трона, где восседал человек-колода. Дым от трубок и газовых рожков застилал все вокруг. Рядом с троном стоял бронзовый таз. Не говоря ни слова, Анжелика приблизилась и бросила в таз увесистый кошелек, полный золотых луидоров. Она принесла также и другие подарки: большой окорок, несколько колбас и другой провиант. Таков был обычай.

Жанин сразу узнал ее. Вынув трубку изо рта, он улыбнулся и, подождав немного для солидности, воскликнул:

— Ба! «Маркиза», я тебя давно жду. Ты играешь в опасную игру.

Анжелика подошла вплотную к трону и, опустив голову, поклонилась.

— Я знаю, что если еще жива, то этим обязана тебе. — Она подняла голову и посмотрела в его выпученные глаза. С двух сторон от Великого Керза стояли телохранители, готовые в любую минуту обрушиться на того, кто посмеет перечить королю тюнов. Поодаль сидели большой и малый евнухи, а рядом стояла метла, к которой был привязан труп собаки.

Деревянный зад был одет в добротный камзол, а в большой шляпе торчали три красных пера.

Как ей была знакома эта обстановка! Она пообещала Великому Керзу, что каждый месяц будет приносить налог и что его стол будет ломиться от блюд, собственноручно приготовленных ею. Взамен она просила отвадить нищих от таверны «Храбрый петух».

Жанин помолчал, потом поднял руку — и ему подали большой кубок с шипящим вином.

— Надо вспрыснуть наш союз, Анжелика, — он захохотал своим диким смехом.

— Благодаря твоим прекрасным глазам, я сделаю, что ты просишь, хотя рискую своей репутацией в воровском мире. От нас не уходят так просто. Пусть это будет первым и последним исключением в моей жизни. — Жанин опрокинул кубок, выпив до дна. — Но помни, не вздумай нас предать. А то я устрою тебе такую жизнь, вернее — казнь, которой никто никогда не видел. — Он опять засмеялся своим замогильным смехом, от которого его «придворные» в страхе попятились.

Анжелика попрощалась, скрестив пальцы и плюнув на пол в знак того, что она будет держать слово.

Итак, теперь ее должны оставить в покое. Она сможет свободно трудиться, а там, в будущем… Что ждало ее в будущем, она не знала.

Под утро Анжелика пришла домой. Она была счастлива. Вошла в комнату, разделась и забралась под одеяло. Кровать была холодной, но в душе ее царил покой. Завтра наступит новый день со своими радостями и огорчениями. Теперь главное то, что ее оставят в покое, она может не опасаться за свою жизнь и за жизнь своих детей.