Я позвонил Асафьеву сразу, как только отъехал от дома Сабировой. И после каждого слова сильно хохотал, чем несколько обидел майора. Должно быть, мой хохот был простой реакцией на бессонную ночь и на недавнее нервное напряжение, но фээсбэшник этого не понял.

– И как теперь прибор прикажешь списывать? – возмущенно поинтересовался он. – Восемьсот баксов стоит! Восемьсот...

– Будете, сударь мой, высчитывать по двадцать процентов из ежемесячного рациона кота. За злонамеренную порчу государственного имущества.

Асафьеву было не до шуток.

– Ты сейчас куда?

– К Лоскуткову.

– Что интересное будет, сообщи...

Курам на смех – ни Асафьев Лоскуткову, ни Лоскутков Асафьеву никогда не звонят. Просят меня выяснять новости и передавать. Если бы жизнь наша была устроена честно, то есть так, как и должна быть устроена нормальная жизнь – сколько сделал, за столько и получи, – то мне давно пора бы за исполнение обязанностей телефонного диспетчера плату требовать...

– Обязательно. Может, сам подъедешь?

– Минуты свободной нет. Я на «координации» сижу. Всех вайнахов местных по возможности проверяем. Это после Екатеринбурга. По всей России волна пошла...

– На дорогах тоже с вашей подачи началось?

– Что началось?

– Меня сегодня дважды останавливали.

– Это уже по линии Лоскуткова. «Винторез» ищут...

– Ладно, – сказал я и включил сигнал правого поворота. Вспомнил, что обещал купить бутылку водки продавцу магнитных стелек, если он что-то важное узреет. Как раз магазин рядом оказался.

В кабинете Лоскуткова на стуле для допрашиваемых, к моему удивлению, сидел довольно скучный по виду Колян и потягивал в ожидании моей бутылки лоскутковский чай. Судя по отсутствию в стакане ложки, как и я, без сахара. Можно сказать, родственная душа.

– Вот и частный сыщик... – сказал Лоскутков и непонимающе посмотрел, как я достал бутылку и протянул Коляну. Если свидетель занял стул здесь, вместо того чтобы продолжать торговлю, это может значить, что он точно что-то узрел.

– Я думал, ты сбрехал... – удовлетворенно сказал поклонник и пропагандист акупунктуры.

– Я слушаю... – без предисловий сообщил я, усевшись на свое привычное место у стены.

Лоскутков кашлянул, словно смутился. И посмотрел долгим неверящим взглядом на Коляна.

– Понимаешь, вот наш свидетель утверждает, что не Сабирова садилась в «Лексус».

– Как так?

– Очень просто. Сабирова была в той самой короткой песцовой шубке, которую она описывала, якобы на другой женщине, тоже «голосовавшей». На самом деле она несколько минут стояла там же, разговаривала с женщиной в зимнем спортивном костюме синего цвета. Потом та женщина вышла на дорогу и остановила «Лексус». А Сабирова пошла пешком.

– Точно. Так все и было. – Колян расцвел от предвкушения предстоящего застолья.

Я немедленно взялся за телефонный аппарат и стал набирать номер.

– Кому? – поинтересовался майор.

– Асафьеву. Это значит, что Сабирова опасный свидетель. Если та женщина – а я подозреваю, что это Гаврош-Мария, – знает о следственном эксперименте и вообще что-то краем уха услышит о нечаянном свидетеле, – я кивнул в сторону Коляна, – то Марина Николаевна доживает свои последние минуты.

– А я? – Колян подозрительно рассматривал водку на свет. Надеюсь, хоть эта бутылка без клофелина!

– Ты тоже.

Он вздрогнул, посмотрел на меня ожидающе: вот сейчас я успокою его и сознаюсь, что пошутил, но не дождался этого и тут же начал открывать пробку зубами.

– Ты ч-чего эт-то... – мент зашипел, как старый гусак. Он вообще считал, похоже, что к его заведению все люди должны относиться с трепетом, как когда-то к КГБ. А тут, нате вам, выпить свидетель возжелал.

– Подставили меня, так хоть глотнуть бы напоследок, – сердито сказал парень, залпом выхлебнул остатки чая и налил в стакан водку, не обращая внимания на оставшиеся чаинки. – А то грохнут ваши бабы, как того, в «Лексусе», и «пузырь» зазря пропадет...

Телефон Асафьева был постоянно занят. Очевидно, екатеринбургское дело превратило все спецслужбы в растревоженный муравейник.

– Слушаю, – ответили через пять минут моих потуг.

– Новости знаешь?

– Знаю. Все уже об этом говорят...

– О чем?

– О перестрелке.

Интересно. А я об этом ничего и не слышал.

– Где?

– Ты о чем вообще говоришь? – тревожно спросил Асафьев, сообразив, что новости у нас с ним разные.

– А ты о чем?

– На улице Блюхера в районе остановки «Мебельный поселок» постом ГИБДД и нарядом ОМОНа был остановлен джип «Тойота RAV». Не успели менты приблизиться, как из остановившейся машины выскочили двое чеченцев и открыли огонь из автоматического оружия на поражение. Два омоновца и старший сержант из ГИБДД убиты. Убит и один из бандитов – Магометов Джабраил Магометович. Самое удивительное, при нем оказался пистолет-пулемет «ОЦ-22». Знаешь такой?

– Редкое оружие. Даже я в руках не держал.

– Номер мы уже идентифицировали. По нашим данным, этот пистолет-пулемет использовался в Чечне специальной разведгруппой. Из вашего, кстати, ведомства. Разведгруппа погибла в девяносто шестом году при невыясненных обстоятельствах. Других данных о них нам не дают, что-то очень засекреченное. Я думаю, что это были «ликвидаторы».

– Нет. «Ликвидаторы» всегда работают только стандартным оружием, чтобы их нельзя было опознать по каким-то признакам. Да там было много разных групп. Кто сейчас скажет тебе, кто из них чем занимался...

– Но место списания оружия из армейских реестров, по крайней мере, нам известно.

– Значит, оттуда?

– Однозначно, оттуда. Как и «винторез».

– Второй чечен?

– Смотался. Очевидно, легко ранен. Этот стрелял из «ТТ» с глушителем. Кстати, надо попытаться идентифицировать его пули с пулями в деле Столыпина. Там тоже «ТТ» с глушителем. Вот в принципе и все.

– Хвосты какие-то есть?

– Ищем.

– А почему главный «убойник» города не в курсе?

– Дело сразу взяли наши. До Лоскуткова, вероятно, сведения еще не дошли. В Екатеринбурге, кстати, все началось тоже с аналогичного случая. Только там без стрельбы обошлось. Там в машине нашли обойму от «ТТ». Парни забыли про нее, потому и остановились смело. Их раскрутили по полной...

– И вы крутите, да поактивнее...

– А у тебя что за новости?

– Показания свидетеля. Сабирова не была в «Лексусе» во время аварии. Она разговаривала с другой женщиной на месте посадки, а когда та в машину села, просто ушла пешком.

– Гаврош?

– Возможно.

– Значит, Марина Николаевна стала для Гавроша опасной свидетельницей? И выходит?..

– Или надо ее брать, или выставлять охрану.

– Или делать в квартире засаду, – выбрал Асафьев третий вариант, который почему-то не пришел в мою невыспавшуюся голову. – Я этим сам займусь. У нас уже все силы задействованы, и такое мероприятие впишется в общий план. Людей бы только дали. Предупреди Лоскуткова, чтобы случайно чего не вытворил. А то пошлет к больной своего Володю – проведать. Наломают капитану бока...

– Хорошо, договорились, передам обязательно, – сказал я. – Только предупреди своих парней, чтобы кота не обижали. Хороший кот... – и положил трубку.

– Что там? – Лоскутков понял, что разговор идет о нем, а не о коте. И как это мент догадался?

– Колян тебе больше не нужен?

Колян проглотил порцию водки, и глаза его стали добродушными и глупыми, как у плюшевого мишки.

– Пусть идет. – Лоскутков подписал пропуск и передвинул его по столу к продавцу магнитных стелек.

Тот возжелал было долить в стакан еще чуть-чуть из бутылки – не прочувствовал с разбега ситуацию, – но рысий взгляд Лоскуткова ударил его довольно чувствительно, и парень торопливо спрятал бутылку во внутренний карман куртки.

– До свидания.

– Бывай, дружок... В «трезвяк» не попади...

Я проводил Коляна понимающим взглядом. Дверь закрылась. По коридору раздались удаляющиеся шаги.

– Так что там случилось?

– Сначала чайку налей, а то я ночь совсем не спал. Асафьев меня мучил инструкциями.

Как по мановению волшебной палочки, широко открылась дверь из смежного кабинета, вышел Володя – мент-факир, обычно исполнявший при Лоскуткове обязанности чайного официанта, принес стакан чая мне и забрал пустой стакан после Коляна. И даже мечтательно последний понюхал.

– Я уж услышал, что ты пришел, сразу и поставил. Активных помощников следует ублажать. Тем более ты просишь не много. И без сахара... – Он осторожно посмотрел на майора. Тот старательно фразу «не расслышал», перелистывая уголовное дело.

– Спасибо, – кивнул я. – Начнем по порядку. Господин майор, ты слушаешь?

– Слушаю.

– Во первых, Асафьев после моего сообщения попросил вас всех не беспокоить больше Сабирову.

– Почему? – Володя удивился. – Она что, племянница президента или принадлежит к царской фамилии?

– Асафьев возжелал устроить у нее дома засаду.

– На кого?

– Надеется, что на Гавроша.

Володя презрительно свистнул:

– Надежды юношей питают... Надо только предварительно довести до Гавроша сам факт наших домогательств к Марине Николаевне.

– А вот это идея! – подхватил я. – Но над идеей следует еще хорошенько подумать. А в целом Асафьев правильно действует, потому что в городе назревают большие события.

– Какие события?

– Позвоните дежурному, если мне не верите. – И я рассказал о перестрелке на улице Блюхера. И о том, что произошло в Екатеринбурге. – Такие же диверсии готовятся еще в девятнадцати городах России, в том числе и у нас. Что хотят взорвать у нас – пока не известно. С этим ФСБ и бегает...

– То-то наш шеф с утра сидит в областном управлении... – кивнул Лоскутков. – Но что ты за план придумал? Выкладывай.

Он не так прост, как кажется. И простецкий тон его меня не обманет. Сначала я все сам просчитаю, чтобы ни менты, ни фээсбэшники не втравили меня опять в свою работу. На сей раз бесплатно.

– Я его сначала доведу до ума, а потом уже выложу.

– Три головы всегда лучше одной...

– Это у Змея Горыныча. У меня не так.

– Как хочешь... Но ты все-таки согласовывай действия с нами, а то при всеобщей неразберихе мы можем всем дружным коллективом до Нового года не дожить.

– Я и так стал уже координатором между вами и Конторой. К сожалению, координатором на общественных началах. Мне за это дело даже сахар к чаю не дают...

Чай я допил и без сахара, больше мне делать в ментовке было нечего. Новости отсюда и из ФСБ я уже собрал, теперь пора отправляться в «Аргус». Может быть, и там теперь появятся новости...

– Володя, проводи господина частного сыщика и загляни к дежурному. Что там у него появилось?

Володя кивнул и поднялся.

Рядом с «аквариумом» дежурного капитан осторожно придержал меня за рукав:

– Старик, носом чую, скоро тебя начнут прижимать... Ты уж осторожнее, а то без тебя нас Лоскутков вообще без сахара съест.

Приятно, когда тебя считают сотрудником отдела, в котором ты даже не числишься. А уж про зарплату я не говорю...