Ангел не обманывается, он знает, что Захар не слишком значительная фигура в деле, хотя он и опытный боевик. И подходит к фонтану вовремя, понимая, что именно его прихода ждут, чтобы запустить в дело главное действующее лицо. Ему, конечно, никак нельзя даже показывать, будто он может представить себе какое-либо иное главное действующее лицо, кроме себя самого. Тем не менее Ангел хорошо знает, с кем ему предстоит встретиться. Встретиться и показать, что он просто делает одолжение людям, подбирая себе помощников. Но при этом не доверяет им полностью, а потому проверяет достаточно жестко.

Он издали узнает отставного подполковника Казбека Ачилова, поскольку Тобако удалось добыть множество фотографий последнего, воспользовавшись выделенным ему вертолетом «Альфы» и облетав несколько городов в поисках сослуживцев Ачилова. И даже младший Ангел прислал отцу из Нью-Йорка несколько снимков непонятного происхождения. Скорее всего это были снимки из архива ЦРУ, на которых Ачилов запечатлен беседующим в разных местах с одним и тем же человеком. Сережа Ангелов, как командир боевой группы антитеррористического подразделения ООН «Пирамида», имеет какие-то выходы на архивы ЦРУ, и отец это давно знает. Возможно предположить, что снимался момент вербовки отставного подполковника. По этим соображениям копии снимков ушли в ФСБ и в Службу Внешней Разведки. Там подтвердили предположения – с Ачиловым беседует сотрудник ЦРУ, работающий в Европе под дипломатическим прикрытием.

Ачилов примерно одного возраста с Ангелом, они окидывают друг друга оценивающими взглядами. При этом традиционное чеченское высокомерие более свойственно Ангелу, нежели его оппоненту, который старается держаться скромно.

– Меня просили помочь тебе… – говорит Казбек Ачилович.

Спокойно говорит, как о пустяковом деле… Как помогают соседу занести на этаж только что купленный холодильник. Громоздкая вещь, хотя не слишком и тяжелая. Но одному неудобно…

– Да, мне нужны помощники…– Ангел умело расставляет ударения.

– Говори… – Ачилов согласен выслушать предложение.

– Может быть, не будем стоять здесь памятниками, прогуляемся?

– Куда направимся?

– Я предлагаю в подземный торговый центр… Там людей много, трудно наблюдать издали… Легко потерять человека из виду…

– Думаешь, за тобой следят?

– Думаю… Я не люблю, когда много людей меня видят.

– В торговом центре людей больше…

– Да, но там я не буду центром внимания…

– Осторожность – похвальное качество… – усмехается Ачилов.

– Я всегда стараюсь сам себя хвалить… В том числе и за осторожность…

Ачилов поворачивается, чтобы направиться в ту сторону, откуда он пришел. Ангел идет рядом. Захар с Зурабом отстают на три шага, но направляются туда же.

– Разговаривать предлагаешь на ходу? Может быть, зайдем в кафе?

– Не люблю статичные положения. В них любой человек уязвим… – Ангел продолжает играть роль сверхосторожного человека.

– Как желаешь… – усмехается Ачилов. – Я много слышал о тебе, и это вовсе не говорит о том, что ты трусливый человек. Поэтому я делаю вывод – ты заметил что-то такое, что тебе не понравилось…

– Я заметил такое…

– Не волнуйся. Это мои люди страхуют меня от случайностей. Я тоже люблю свою свободу и предпочитаю ощущать себя в безопасности, пока не найду себе опасное дело.

– Похвально… Тогда попроси своих людей не подходить близко. Когда я нервничаю, я могу неправильно понять какое-то движение, и это обернется бедой…

– Они не подойдут… Они наблюдают за ситуацией с дистанции и только дадут мне сигнал, если к нам будет приближаться кто-то подозрительный… Я имею в виду – подозрительные… Потому что один человек меня не может испугать… За спиной у меня, как ты знаешь, Захар… Я не видел еще человека, который стрелял бы так быстро и точно, как он…

– Я готов с ним посоревноваться… – усмехается Ангел. – Я знаю только одного человека, стреляющего, как я… Это мой бывший сослуживец Пулат… За другими я не признаю такой возможности…

– Ладно, не будем обсуждать то, что сейчас нельзя выяснить… Будет время, выясним… Может быть, перейдем к делам? Что тебе от нас надо?

– Мне нужен выход на продавцов скандия из Столбова.

– Это не проблема…

– Проблема в другом… Мне нужен выход на тех, с кем не собираешься долго сотрудничать… Понимаешь, о чем я говорю…

Они уже подходят к спуску в подземный переход через площадь. Из этого перехода можно войти в подземный торговый центр. Отставной подполковник в задумчивости останавливается на лестнице и смотрит на Ангела, вопросительно подняв брови.

– Собираешься кого-то кинуть…

– Я собираюсь договориться принять груз, расплатиться за него черным налом… Но надеюсь, что груз не дойдет до меня… Дороги нынче опасны…

Ачилов опять усмехается. С пониманием. Они снова продолжают движение.

– Люблю абреков… На какую сумму ты рассчитываешь?

– Все, что я наскреб по своим закромам, – полторы сотни тысяч евро… Двадцать из них – твои. За наводку…

– Нормальные условия. Я почти готов согласиться… Но мне надо подумать… Люди, с которыми я контактирую в Столбове, завязаны со мной делами… А надо найти, как я понимаю, такого, на кого я не могу рассчитывать…

– Именно такого…

– А если это будет сам ядерный центр? Государственное предприятие… Не побоишься?

– Это даже лучше. Штатная охрана всегда работает хуже, чем братки…

Центральный ряд подземного торгового центра всегда многолюдней, чем другие ряды. Люди, не желающие целый квартал идти по изнуряющей жаре, предпочитают пройти здесь и выйти с другой стороны. Ангел старательно посматривает по сторонам. Ачилов замечает это и усмехается. Между двумя отделами – маленький закуток часового мастера. Ангел останавливается здесь, снимает часы и просит поменять ему батарейку. Часовщик, судя по внешности, армянин или азербайджанец, по крайней мере, точно – кавказец, делает это быстро. Ачилов слегка хмурится. Это хорошо. Пусть попробуют и этого часовщика проверить – что за человек?

После этого Ангел поворачивает назад. Он хорошо помнит, как расположились в прошлый раз парни из черного «Ауди». И уверен, что они, при полном отсутствии профессионализма, и в этот раз займут те же самые позиции.

– Ты что-нибудь придумал?

– Торопишься?

– Мне не хотелось бы затягивать дело надолго. Мне этот город не нравится…

Они приближаются к выходу. Сейчас для Ангела главное, чтобы не подкачали парни из черного «Ауди». На этом строится его расчет подачи себя и оправдания неприятности, в которую должен попасть кто-то из наблюдателей с крыши, если такие в самом деле там есть. Иначе обвинения могут предъявить самому Ангелу.

– Я имею на этот счет соображения несколько более широкие, чем твои… – будничным голосом, едва слышно говорит Казбек Ачилович. – Только меня интересует еще один вопрос… Скандий – такая штука, которая не всем нужна… У тебя есть покупатель, готовый заглотить большую партию?

– Мою партию он заглотит, не подавившись, и попросит добавки… Беда в другом – меня обычно не устраивают комиссионные… И я предпочитаю продавать товар целиком… Хотя, говоря по правде, я вообще человек не торговый…

– Покупатель в России?

– Нет.

– Ну, хотя бы в СНГ?

– Нет. Покупатель на Тайване…

– А как собираешься вывозить?

– Это мои проблемы…

– Сто пятьдесят тысяч евро… В принципе груз небольшой… Да и сумма не слишком велика…

– Ты хочешь предложить мне груз побольше?

– Я как раз об этом думаю…

Они поднимаются по лестнице перехода на площадь. Уже с середины лестницы Ангел видит коротко стриженную голову того же парня из «Ауди», что встречал их в прошлый раз. И чуть-чуть сдвигается в сторону, пропуская торопящихся симпатичных девушек и выбирая такой путь, который пройдет вплотную к парню из «Ауди».

– Я готов обсудить более интересные варианты… – соглашается Ангел, когда Казбек Ачилович, тоже пропустивший девушек, сдвигается в сторону собеседника.

Теперь они выходят правильно, по точно выверенной траектории. В зеркальные солнечные очки другой девушки, спускающейся навстречу, Ангел видит, как Захар с Зурабом идут за ними в пяти шагах позади. Все так и должно быть… Так рассчитано…

Последние ступеньки…

Парень из «Ауди» старательно пялится куда-то в сторону.

– Я же просил тебя не подпускать ко мне близко твоих ребят… – говорит Ангел с укоризной. – И ты обещал… Как теперь полагаться на твое слово?..

Два шага осталось…

– Я не женщина – свое слово держу… – уверенно говорит Казбек Ачилович.

Ангел, проходя мимо Стаса, коротко, незаметно для невнимательного взгляда со стороны, выбрасывает в сторону опущенную до этого руку. Костяшки кулака точно и резко бьют Стаса в печень, отчего тот мешком оседает на асфальт.

Ангел проходит мимо.

– А это разве не твой? – спрашивает он с невинной усмешкой.

Ачилов оборачивается через плечо и с удивлением смотрит на лежащего человека. Он в самом деле удивлен. Останавливаются и другие прохожие. Кто-то склоняется, прощупывает пульс на горле.

– Солнечный удар… Жара… – сердобольно комментирует старушка.

– Кто это? – спрашивает Ачилов.

– Когда мы в прошлый раз встречались с Захаром, этот и второй – он сейчас на другом выходе – контролировали нас… Черный «Ауди»… – Ангел называет номер. – Не твоя машина?

– Захар! – резко зовет отставной подполковник.

Но Захар и без того рядом. Ачилов делает знак рукой еще куда-то. И со стороны на скорости приближается старенькая «жучка».

– Захар… – теперь Ачилов говорит громко, чтобы его все услышали. – Возьми машину, отвези человека в больницу…

И добавляет несколько слов, склонившись к уху Захара.

Захар вместе с водителем и с помощью Зураба грузят Стаса на заднее сиденье. Зураб желает тоже поехать, но его не берут.

– Так ты говоришь, не знаешь его? Пусть и мой человек посмотрит… – мрачно говорит Ангел. – Они несколько дней уже ходят… За мной или за тобой, мне тоже интересно…

Ачилов что-то выкрикивает по-чеченски и перед Зурабом распахивают дверцу. Машина быстро уезжает с площади, пока не пожаловали менты. Въезд сюда запрещен…

– Полк охраняет периметр города, включающий полуторакилометровую зону пригородных неокультуренных лесов, полей и болот, – стоя, как и положено военному человеку в присутствии старших по званию, четко докладывает подполковник Дубенко. Он продолжает уже не так уверенно. – Весь периметр основательно, в два ряда «околючен»…

– Что-что? – переспрашивает генерал Астахов.

– «Околючен»… Колючая проволока, то есть протянута по всему периметру… В два ряда… Первый ряд… Через пятьдесят метров в глубину второй ряд…

– Это понятно… – генерал Астахов слегка ворчит, но он знает, что уже поставлен вопрос о соответствии подполковника занимаемой должности, и потому не боится обидеть офицера неосторожным словом. Впрочем, генералы никогда не боятся этого. Но дело даже не в этом. Подполковника уже отстранили бы от должности и поставили на его место более делового человека, если бы не предстоящая операция. Новый человек просто не успеет войти в курс дела, чтобы полноценно узнать все слабые и сильные стороны системы защиты. – По большому счету, что дает нам колючая проволока в системе защиты от несанкционированного проникновения на территорию? Хоть что-то дает?

– Ну… Скот не ходит…

– Скот и так в город не ходит… Да в местных деревнях и скота почти не осталось. Мне кажется, что любой человек в состоянии сломать первую попавшуюся ветку на дереве, поставить распорку и пролезть под проволокой, если есть в этом необходимость… На проволоку полагаться нельзя. К тому же, как нам известно, в колючке существует множество дыр… Наши люди отдельно от прокурорской проверки ходили и проверяли… Где-то упали столбы, где-то просто проволока оборвана… И там пройти возможно…

– Но у нас там и кроме проволоки есть средства защиты… – подполковник выкладывает свой главный аргумент. – Мы сами считаем колючую проволоку просто предупреждающим знаком… Как на дороге… Знак для автомобилистов…

– Не слишком ли дорогой знак вы выставляете?..

– Один ремонт ограждения ежегодно в копеечку влетает… – поддакивает генералу Василий Платонович, тоже знающий, что Дубенко вскоре снимут.

– Ремонт ограждения не делался, кстати, уже много лет… – говорит Астахов.

– Но деньги на это выделялись… – настаивает Василий Платонович.

– Этим сейчас занимается прокуратура, а нам и нашим гостям сегодня надо выяснить другое… – генерал вдруг меняет тактику разговора, и Василий Платонович не понимает почему, поскольку не знает, что многое из того, что будет сказано, предназначено исключительно для ушей Ширвани Андреева. – Что сообщит нам товарищ подполковник по существу вопроса. Где расположены главные направления возможного проникновения? Возможно ли, преодолев проволоку, пройти незамеченным через полосу отчуждения?

– Невозможно… – подполковник рад, что разговор переходит в другое русло. – Там, в полосе отчуждения, выставлен двойной разновысотный инфракрасный периметр, который невозможно определить без специальных приборов. А эти приборы все равно не позволяют отключить его, не вызвав тревогу. Кроме того, все подходы к периметру с внутренней стороны контролируются камерами видеонаблюдения. На финал учений решено выставить усиленные смены перед мониторами слежения. Никто не пройдет…

– Прекрасно… – соглашается генерал. – И все же, где можно пройти? И не одному человеку, а целой группой? Не могу сказать, какой по численности, но достаточной для проведения боевой операции… «Зеленые» слабой группой тоже не пойдут…

– Существуют два направления, где контроль осуществляется визуально, без специальной аппаратуры, – докладывает подполковник. – Контрольно-пропускной пункт на въезде в город, и река… Там у нас обыкновенные посты… На время финала учений и эти посты решено усилить…

– Сколько человек на каждом посту?

– В обычной обстановке в смену входит прапорщик и трое солдат. На время финала учений…

Генерал поднимает руку, требуя остановиться.

– Не надо усиливать… У нас есть подразделения гостей, которых тоже следует задействовать. Они и усилят эти посты. Заступят на суточную засаду… С двенадцати ноль-ноль завтрашнего дня до двенадцати ноль-ноль послезавтрашнего дня. Если не возражаете, – Астахов склоняет голову в сторону англичанина и американца, американская сторона примет участие в охране дороги, а английская заступит на дежурство на речном посту.

Переводчик переводит предложение генерала, показывающего объекты на развернутой карте. Полковники согласно кивают.

– Насколько мне известно, роль условного противника в настоящих учениях выполняют офицеры спецназа ГРУ. Думаю, командование спецназа ГРУ постарается не ударить в грязь лицом. Некоторое время назад, как мне докладывали, во Франции проводились совместные учения спецназа ГРУ и французских парашютистов. Французы оказались очень недовольны, что русские спецназовцы учебный рукопашный бой проводили в полный контакт, то есть как в боевой обстановке. Прошу учесть, что спецназ ГРУ обучается именно так. В процессе обучения их учат не щадить ни себя, ни противника. Если что-то произойдет, не думайте, что будет только несколько выстрелов в воздух. Готовьтесь к серьезной схватке…

Американец с англичанином переглядываются и усмехаются. Они в себе и своих бойцах уверены. А уж если дело дойдет до рукопашной…

– Простите за вопрос, товарищ генерал, – вставляет реплику Ширвани Андреев, – а чем будет заниматься «Альфа» и как она будет осуществлять взаимодействие с внутренней охраной? Может быть, нам настроить переговорные устройства на одну волну, чтобы всем быть в курсе дела?

– «Альфа» будет контролировать дополнительный участок возможного проникновения условного противника…

– Дополнительный участок?.. – переспрашивает Василий Платонович.

– Да… Мы все упустили одну очень соблазнительную возможность для проникновения на территорию города…

Владимир Васильевич делает впечатляющую паузу и оглядывает собравшихся.

– Какую? – опять спрашивает Ширвани.

– Церковный праздник перезахоронения мощей святого Никодима Столбовского!

Американец с англичанином слушают перевод, переглядываются еще раз и обмениваются короткими фразами.

– Окажись я в лагере «зеленых», – продолжает генерал, – я не упустил бы такой шанс. Под видом монахов могут приехать обыкновенные спецназовцы. Я даже допускаю, что в нарушение уставов Российской армии командование может им разрешить отпустить бороды. В худшем случае бороды можно и наклеить… И даже седые…

– Кстати, среди паломников есть группа мусульман… – сообщает Василий Платонович. – Из Бахрейна и из Саудовской Аравии… Шесть человек…

– Отставить! – сразу ставит точку генерал. – Мусульмане слишком заметны, чтобы спецназ ГРУ решился принять такую маскировку, хотя они могут подделать любые документы. Они предпочтут затеряться среди православных монахов, и даже будут делать вид, что не знакомы друг с другом… Вот все это сборище служителей веры и вообще приехавших верующих и будет контролировать «Альфа»…

Генерал не наблюдает за Ширвани, но боковым зрением видит, как тот переводит дыхание.

– Еще вопросы есть?

– Единственный… – говорит Ширвани. – Прокурорские проверки надоели. Нельзя их как-то приостановить хотя бы на время учений?

– Это не в моих силах… – говорит генерал. – Закон стоит выше моих приказов и пожеланий…

Ширвани снова выходит на крыльцо научного корпуса, в котором два нижних этажа отведены под административные помещения. И снова на глаза ему попадается группа православных священников. На сей раз это не монахи, как отличает их Ширвани, а церковные служащие. Эти в слишком богатых, торжественных одеждах, чтобы быть монахами, проповедующими скромный образ жизни.

Теперь, после предупреждения генерала Астахова, Ширвани присматривается к церковникам внимательнее. И ему кажется, что трое из пяти по выправке вполне могут быть боевыми офицерами. Морды откормленные, глаза бесстыжие, кулачищи здоровенные… Впрочем, внешний вид не всегда говорит о принадлежности человека к армии и даже не всегда говорит о его способности к решительным силовым действиям. Но если спецназовцы ГРУ прибыли, как подозревает генерал Астахов, действительно под видом монахов, то это ни в коей мере не может помешать проведению акции Аль-Сантоса. И даже поможет, создав переполох и сумятицу, когда «Альфа» начнет разбираться с паломниками. А группа мусульман вообще остается в стороне. И это только радует. Сеньор Сальваторе Аль-Сантос, разрабатывая акцию, тонко предусмотрел этот момент. И все прошло по его плану. Теперь главное, чтобы остальное прошло по плану Казбека Ачиловича Ачилова. План Ачилова, только часть плана Аль-Сантоса, и вливается в общее русло своими тонкими ручейками. А в конце все должно сойтись в единую реку, которую уже не сможет остановить даже такая плотина, как антитеррористические подразделения трех стран. Эта река станет мощнейшим потоком и сметет любую плотину вместе со всем находящимся поблизости…

Ширвани переходит площадь и идет следом за священниками, останавливается против церкви у них за спиной. Священники о чем-то тихо переговариваются, указывают друг другу на какие-то архитектурные особенности куполов и резных каменных украшений фасада, выполненных еще в девятнадцатом веке, и только отреставрированных сейчас. Что-то обсуждают. В принципе архитектурные стили и особенности классического строения вполне можно за месяц изучить так, чтобы с пониманием воспринимать чужие слова и даже вставлять вполне к месту умные реплики. И никто не заметит и не поймет, что человек не очень-то сведущ. Никто не сообразит, что под видом священника скрывается боевой офицер, весьма далекий от служения богу…

Все это Ширвани прекрасно понимает, и квалифицированный разговор священников о присутствии масонской символики в русских церквях девятнадцатого века ничуть не сбивает его с толку.

Один из священников оборачивается, смотрит на Ширвани красными, воспаленными глазами. Во взгляде – откровенный вопрос. Священник заметил Ширвани еще раньше и, не оглядываясь, почувствовал его присутствие за спиной. Это еще более подтверждает подозрения Ширвани. Надо быть опытным и осторожным человеком, прошедшим через много опасных схваток, чтобы вот так «видеть» затылком.

– Красиво! – оправдывает Ширвани свое присутствие.

– Вы местный? – священник шагает вперед и спрашивает, дыша на непьющего Ширвани хроническим перегаром.

– Живу здесь… – уклончиво отвечает Ширвани. – Работаю…

Перегар только подтверждает его зарождающееся подозрение.

– Ну-ну… Оживился город-то?..

– Оживился, – соглашается Ширвани. – Народу понаехало много. И даже арабы… Я арабам не доверяю… Террористы они все…

Ширвани кивает в сторону приближающейся по другой стороне улицы группы из шести человек – в одеянии мусульманских имамов.

Священник криво усмехается в жидкую бороденку, осматривает собеседника снизу доверху, слегка задержав взгляд на кобуре с пистолетом и на бритой голове. И тут же теряет к Ширвани интерес, возвращается к своим. Все вместе они шествуют дальше, в сторону недалекого монастыря. Впрочем, в этом городке все недалеко, поскольку он невелик, а закрытый режим не позволял городу расти вширь, как не позволяет и сейчас, хотя режим охраны значительно ослаблен.

Ширвани же поднимается на крыльцо церкви и незаметно пробует ногой гранитные ступеньки. Здесь, под ступеньками, спрятано шесть автоматов, запас патронов, гранат и взрывчатки… Его видят только «имамы»… И только они понимают его малоприметный знак… Понимают потому, что ждут этого знака…

И эти «имамы» хорошо знают, что сбоку от крыльца есть калитка, в которую можно войти только согнувшись. Как всегда бывает в России, строители что-то не успели доделать. Убрали стройматериалы и инструменты под крыльцо. Там же оставил кое-что и Ширвани… Достать оружие – дело полутора минут… Никто и понять не успеет, чем занимаются таким странным «имамы», когда они уже будут вооружены и начнут действовать…

– Я не предлагаю тебе гостеприимство квартиры, где мы живем… – говорит Ачилов.

– И правильно, – соглашается Ангел. – В целях обеспечения собственной безопасности я предпочитаю избегать незнакомых замкнутых пространств, тем более, представляющих вероятную опасность… Такую, какую представляет сейчас твоя квартира… Кстати, та самая черная «Ауди», что ведет за вами слежку, в настоящее время находится неподалеку. Не поворачивайся… Незаметно посмотри вправо… В конце площади стоит человек… Парень… Молодой… У него растерянный вид… Он напарник того, которого только что увезли… Участник слежки… Видишь? Сама машина находится на стоянке чуть выше… У тебя есть еще свободные люди?

– Номер машины повтори…

Ангел повторяет. Память у него лучше, чем у чеченца. Обычно Ангелу хватает одного взгляда, чтобы запомнить такой пустяк, как номер машины.

Казбек Ачилович ориентируется быстро. Сразу же вытаскивает трубку сотового телефона и набирает номер. Ждет почти минуту, потом набирает другой номер. И что-то говорит по-чеченски. Быстро, резко, чуть ли не со злостью. Впрочем, чеченский язык непривычному уху всегда из-за обилия гортанных звуков кажется таким, особенно когда слова произносятся энергичным тоном. Одновременно Ачилов бросает взгляды в сторону парня, застывшего в нерешительности на другом конце площади. Голова отставного подполковника при этом не поворачивается. Но парень что-то, кажется, чувствует. И, резко развернувшись, спешит к своей машине.

Ачилов звонит еще одному абоненту, тоже отдает команды, потом звонит третьему и сам бросает взгляд в сторону крыши стоящего неподалеку дома. По этому взгляду Ангел понимает, что команда отдается снайперу, но для снайпера, даже с учетом мощной оптики, цель слишком удалена и прикрыта деревьями, окаймляющими боковую аллею. Потом Ачилов пару секунд раздумывает и снова набирает номер. И опять ждет. Ангел догадывается, что первый абонент не ответил, и отставной подполковник тщетно пытается дозвониться ему. Но Ангел знает, что если не ответил в первый раз, то уже не ответит… На противоположную крышу пошел Пулат, а Пулат с Ангелом давние и хорошие друзья, лучшие друзья… Не захочет Пулат наблюдать, как кто-то держит на прицеле его лучшего друга…

Так и получается. Номер опять не отвечает, и это беспокоит Казбека Ачиловича. Но это беспокойство видно только в глазах. Поведение отставного подполковника остается прежним, чуть ленивым, соответствующим нынешней жаре.

– Прогуляемся в ту сторону… – предлагает Ангел.

И они неторопливо направляются в сторону автомобильной стоянки.

– Может быть, между делами продолжим и наш пустяковый разговор… – предлагает Ангел. – Если мне память не изменяет, ты что-то хотел мне предложить?

– Продолжим… Хотя разговор этот лучше вести в спокойной обстановке, где ничто не отвлекает… Не торопись отказываться сразу… Я хотел предложить тебе очистить от лишнего хлама склад в ядерном центре. Весь находящийся там скандий будет твоим… Помимо скандия, там можно поживиться ванадием и еще всякой такой же ерундой… Не помню всю номенклатуру…

– Ха! Красиво… Но такое дело требует длительной подготовки… Месяца три-четыре, как я прикидываю исходя из собственного опыта, а то и целых полгода… А мне хочется сделать дело сразу и благополучно исчезнуть… У меня такие привычки…

– Разведка уже произведена. И я знаю там каждый интересный для тебя участок…

– Ты знаешь этот склад? – задает Ангел естественный вопрос и голосом выражает свое удивление.

– Знаю.

Сейчас необходимо показать некоторое искусственное напряжение, и Ангелу это удается.

– Откуда? Работал там?

– Я в свое время командовал полком охраны Столбова.

– Ни хрена себе! – удивление Ангела истинное, но вызвано оно тем, что Ачилов так вот с разбега открывается ему.

Не слишком ли рано открывается… Или он что-то заподозрил и считает, что Ангел уже не жилец, или он заподозрил другое и вынужден положиться на случай, привлекая Ангела для выполнения задачи, с которой боится не справиться сам. В принципе второй вариант больше похож на правду, потому что прельстить абрека возможностью обчистить весь склад ядерного центра нетрудно. И выигрыш здесь составит десятикратно большую сумму.

– Что скажешь? – посмотреть со стороны, Ачилов совершенно не интересуется ответом.

Но Ангел понимает, что собеседник в самом деле не интересуется им. Для самого Ачилова вопрос уже решен окончательно и бесповоротно. В просторечье это называется сжечь за собой мосты… Если ответ будет отрицательным, Ачилов даст команду снайперу. Потому отрицательного ответа в данной ситуации быть не может, хотя Ангел об этом не должен догадываться.

– Заманчиво… Заманчиво… Здесь есть над чем поразмышлять… Мне подобные операции всегда были по душе. Отвечают моему складу ума и характера… Слишком дерзко, чтобы кто-то всерьез подумал о реальной возможности такого дела. И именно потому это – возможно… Короче говоря, есть повод для разговора… И не уличного… Я приглашаю тебя к себе…

Это уже проверочный ход Ангела. Если Казбек Ачилович откажется от визита, значит, он опасается Ангела. Если согласится, значит, уверен, что собственным провалом он никак не повлияет на конечный итог акции, потому что не раскроет провалом карты других групп, входящих в его подчинение.

– А почему ты не хочешь беседовать на нашей территории?

Отставной подполковник понимает, почему Ангел не хочет этого. Но он тянет время, чтобы успеть прикинуть все «за» и «против».

– Сам не понимаешь? За тобой следили…

– А если следили за тобой?

– Я бы определил это раньше. Я видел, что следили за твоими людьми…

– Скоро это выяснится… Как только выяснится, я тебе позвоню…

Они останавливаются на выходе с площади. Чуть дальше их поджидают два чеченца. Ангел узнает и того, и другого. Они контролировали сквер, когда он подходил к Захару. Оба, и Ангел, и Ачилов, уже понимают, что погоня не удалась и парень в «Ауди» скрылся. Это чревато неизвестными опасностями.

Отставной капитан и отставной подполковник пожимают друг другу руки, но расстаться так быстро им не удается – Ачилов замечает требовательный и активный знак, подаваемый со стороны. Замечает знак и Ангел:

– Там что-то случилось?

– Пойдем посмотрим… – Ачилов не выпускает его руку, словно старается потащить Ангела с собой. Но Ангел и не сопротивляется. Он-то хорошо знает, что там случилось. Пулат сделал свое дело…

Разговор идет по-чеченски, и очень быстро. Ангел опять не понимает ни слова, хотя в последнее время старательно изучал чеченский язык с помощью Зураба и чисто бытовые понятия сумел вызубрить. Но, видимо, интенсивность обучения была недостаточной, и запоминать следовало не только бытовые слова. Хотя, по легенде, Ангел должен знать только бытовые, да и то не обязательно. Но ему сейчас и понимать ничего не надо. Дважды один и трижды второй собеседник машут рукой за спину, не оборачиваясь в ту сторону. А там стоит толпа у стены дома, там же и милицейская машина, и машина «Скорой помощи» отъезжает за ненадобностью. Отъезжает и никого не увозит, потому что вывозить трупы с места происшествия в обязанности «Скорой помощи» не входит. Ангел недавно слышал историю, когда пожилой человек умер на крыльце магазина. Приехала «Скорая», зафиксировала смерть от сердечного приступа и уехала по новому вызову. Приехала милиция, составила протокол и уехала. Человек пролежал на крыльце несколько часов, и посетители магазина просто перешагивали через него, пока, наконец, директор не поднял скандал в городской администрации. Только тогда тело увезли. Сейчас, скорее всего, подобное не произойдет, потому что менты непременно заглянут в «дипломат». А если заглянут, то без труда сообразят, что здесь готовилось нечто не совсем обычное. Готовилось, но сорвалось, и дело это требует расследования…

Казбек Ачилович поворачивается к Ангелу.

– Погиб один из моей подстраховки… Похоже, сорвался с крыши… – в голосе и сожаление, и сомнение, и некоторая растерянность.

– У тебя в подстраховке ходят женщины? – Ангел начинает игру. Понимает, насколько игра эта опасна, но он таким образом высоко поднимает собственное значение, как боевой единицы.

– У меня под командой только проверенные люди… – Казбек Ачилович обижается. – Все проверены в деле. А сорваться с такой крутой крыши может любой…

– Я в свое время немало полазил по крышам и ни разу не сорвался… Однажды мне пытались помочь это сделать, но я удержался, и упал тот, кто хотел отправить меня вниз… Я не верю, что проверенный человек упал сам… Ему помогли!

– Кто?

– Моего «подопечного» уже допрашивают?

– Черт! Допрашивают… Кто они такие?

– Это вопрос не ко мне, а к нему. Кстати, тебе ничего не говорит такой адрес?

Ангел называет адрес дома, где обосновались Казбек Ачилович и трое его парней.

– Говорит… Мы живем в этом доме…

– Я видел, как парни на «Ауди» дежурили там… В бинокль рассматривали окна…

– Черт… Черт… Черт…

– Допрос, надеюсь, не там ведется?

– Нет, в другом месте…

Ачилов поворачивается к своим парням и что-то быстро говорит им по-чеченски. Парни сразу уходят в сторону стоянки. Мимо толпы, окружившей их погибшего товарища, проходят без остановки.

– Так ты принял решение? – сердито спрашивает Ачилов, вынужденный совмещать сразу несколько дел и оттого нервничающий. Спрашивает, а сам смотрит в сторону стоянки, где уже выруливает на дорогу такая же старенькая, как и первая, «жучка».

– Скорее всего я соглашусь. Но я должен знать подробности операции… Скажу честно… Меня сильно смущает то, что вокруг тебя происходят неприятные события… Я обычно пресекаю такое, чтобы иметь свободную голову…

– Когда скажешь окончательно? – отставной подполковник торопится.

– Тебе сейчас некогда… Правильно… Займись допросом. Когда закончишь, вместе с Зурабом приезжай ко мне. Я буду ждать дома… Не скрою, что мое решение зависит от результата допроса… Но в целом мне нравится ход твоих мыслей…