Шейх держит в руках четки из черного метеоритного железа. Неторопливо, с достоинством перебирает между пальцами отполированные многолетним использованием, но все же ноздреватые и шершавые металлические кругляшки, холодные даже в самую жаркую погоду. Эти четки принадлежали еще его прадеду, и передаются из поколения в поколение старшему сыну семьи как дорогая реликвия. Говорят, в мире существуют образцы черного металлического железа только в двух экземплярах – это тот самый черный камень Магомета, священная реликвия Мекки, и черный железный столб в Индии, реликвия индуистов. И вообще метеоритное железо должно быть белым, как серебро, и, как серебро же, не поддающимся ржавчине, как оно не поддается влиянию времени. Этим оно и ценится. Кусочков метеоритов по миру гуляет много. Белых… И они в большой цене среди тех, кто любит прихвастнуть перед знакомыми. А черных больше нет. Только два экземпляра, как говорят. Но есть и третий экземпляр – эти четки… Их происхождение неизвестно. По крайней мере, ни от черного камня Магомета, ни от черного столба индусов никто не позволил бы отпиливать куски для изготовления четок. Может быть, есть или были где-то еще черные камни. Шейху неоднократно предлагали за четки сумму, превышающую миллион долларов. Он на это только улыбался с восточным терпением и не желал даже отвечать.

Реликвия… Реликвия, приносящая удачу… Разве продают удачу?

За дверью кабинета слышатся шаги по каменному полу. Гостя ведут со стороны западной мраморной террасы, откуда открывается красивый вид на заходящее в пустыню солнце. Значит, он приехал не с парадного входа. Правильно. Скромный. Или осторожный. И то, и другое хорошо. С шейхом, понимая его положение в мире, следует быть скромным, а при репутации гостя, вернее, при репутации пославшего его, последнему следует быть и предельно осторожным…

Нажатием беззвучной сенсорной кнопки под блестящей поверхностью инкрустированного письменного стола из красного дерева, шейх включает кондиционер. Он включает его только тогда, когда принимает кого-то в своем рабочем кабинете. Сам он, как истинный сын пустыни, кондиционерами не пользуется.

Шаги приближаются, хотя звучат негромко.

Охрана предупреждена. В случае чего, понадобится только десять секунд, чтобы гость оказался в руках охранников. Все потому, что человек, пославший гостя, слишком хорошо известен и доброй славой в мире не пользуется. Но шейх не думает, что дело может дойти до такого. Скорее всего предстоит мирный разговор. Только вот о чем разговор? Что понадобилось этим людям от него? Он вполне мог бы и отказаться… Честно говоря, остановило и то, что совсем недавно погибли два человека, по своему положению в стране и вообще в мире большой нефти шейху равные. И в телефонном разговоре, предшествующем визиту, прозвучал отчетливый намек на это. Шейх не боится. Но он предпочитает знать, кто ему противостоит, если кто-то в самом деле противостоит. Может быть, разговор совсем и пустяковый. Просто попросят несколько сотен или даже тысяч долларов на угодное Аллаху дело. С такими вопросами к нему уже многократно обращались, и шейх не отказывал. Это создало ему добрую репутацию, хотя и взрастило множество новых просителей. Но, кто подает другим, тому подает Аллах…

Резная дверь открывается плавно. Сначала входит охранник, одетый смиренным слугой. И оружия под одеждой не видно. Кланяется, впрочем, не совсем так, как положено это делать слуге.

– К вам имам Аль-Реза, высокородный шейх… – говорит охранник, не опустив глаз.

Слуга опустил бы глаза к полу. Необходимо на будущее лучше инструктировать охрану.

– Пусть входит, я жду его.

Пусть и имам – это не означает безопасности. Даже в том случае, если имам настоящий, а это вовсе небязательно соответствует действительности. Под видом имама может прийти любой, кто знает с молодости несколько страниц из учебников научного богословия.

Имам входит. Охранник остается в кабинете. Шейх бросает на имама вопросительный взгляд и сразу оценивает ситуацию. Старик… Не загримированный под старика боевик и террорист, а настоящий старик. Лицо может изобразить все, что душе угодно, но руки невозможно спрятать. Кожа рук всегда выдает возраст. И очертания. Эти руки со слабыми тонкими пальцами, увеличенными возрастом в суставах, не пригодны для владения оружием. Значит, охранника можно отпустить.

– Подожди за дверью, – распоряжается шейх. – Будет что-то нужно, я позову.

Охранник послушно выходит. И без поклона, как это сделал бы слуга. Впрочем, пусть имам думает, что каждый слуга в доме в состоянии выполнять обязанности охранника. Это не помешает, и создаст дому репутацию крепости, хотя она и без того превращена электроникой в неприступную крепость – всюду сигнализация и просмотр помещений, автоматическое перекрывание проходов в случае тревожного сигнала…

Слабо пискнув, факс в углу стола начинает принимать сообщение. Медленно выползает из него термобумага. Шейх от природы человек наблюдательный, и вообще всегда любит наблюдать за людьми. Особенно, за незнакомыми и загадочными. Так и сейчас, он протягивает левую руку к факсу, словно ждет, когда факс закончит работу и выдаст ему послание прямо в ладонь, а второй рукой делает приглашающий жест, показывая на гостевое кресло, с тонкой резьбой по такому же красному дереву, как дерево стола.

Имам смотрит в пол, хотя жест видит и ему следует, а шейх наблюдает за ним, удачно воспользовавшись временем, предоставленным ему получаемым факсимильным сообщением. Нет, определенно, этот старик – имам Аль-Реза – не представляет собой угрозы. Скорее, он похож на умного делового человека, который если и будет что-то просить, то учитывая при этом интересы шейха. Но какие могут быть общие интересы у богатого владельца нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих предприятий с воинствующими фундаментальными исламистами? И могут ли быть общие интересы?

Шейх себя спрашивает и себе же дает ответ – наверное, могут…

Факсимильный аппарат с легким треском отрезает первый лист и начинает выдавать второй. Шейх переворачивает первый и бегло просматривает. Это обычные биржевые котировки. То есть то, что можно посмотреть и потом. Но он все же смотрит и ждет следующего листа, чтобы ожиданием заставить визитера почувствовать себя не совсем уютно. Ожидание всегда вызывает у визитеров неуверенность. Это шейх хорошо знает еще по своей молодости, когда и ему, бывало, приходилось ждать. Но шейх самообладания не теряет и совсем не выглядит неуверенным в себе. Должно быть, человек твердых взглядов.

– Я принимаю вас в кабинете, а не в гостиной, и потому не предлагаю угощения. Разговор у нас предстоит деловой… Я правильно вас, уважаемый имам, понимаю? – бегло глянув на второй лист и отметив тонкой ручкой с золотым пером две строчки, спрашивает шейх.

– Вы меня понимаете правильно, уважаемый шейх. Если вы освободились, мы можем приступить к беседе.

– Я освободился. Что привело вас ко мне?

– Деловое предложение.

– Поскольку я человек сугубо деловой, то готов вас внимательно выслушать.

– Мы хотим дать вам возможность хорошо заработать. При этом вам придется поделиться с нами прибылью, поскольку сами мы не имеем возможности участвовать в деловых операциях. Наши счета в банках по всему миру, как вам, очевидно, хорошо известно, давно арестованы.

– Сразу хочу вас предупредить, чтобы не возникало непонимания. Я промышленник, а не биржевой спекулянт, и склонности к биржевой игре не имею. А при промышленном производстве нет возможности быстро и внезапно заработать достаточно крупную сумму, чтобы окупить хотя бы свое беспокойство.

– В этом, уважаемый шейх, вы не правы. Промышленник производит товар и продает его. И регулировка цены всегда в его руках. Если он, к примеру, в какой-то период не захочет или не сможет продавать, сразу же поднимется цена на товар, и деньги заработают конкуренты.

– В этом есть доля правды, хотя и много фантазий. К сожалению, регулировкой цен на нефть в широком масштабе не в состоянии заниматься ни один промышленник.

– Вот именно такую возможность мы и хотим вам предоставить.

Шейх, по-собачьи наклонив вбок голову, думает пару минут. Наконец, когда пауза затягивается до неприличия, говорит не слишком уверенно:

– Я слушаю вас.

– Не подскажете, кто на сегодняшний день обеспечивает нефтепродуктами энергокомплекс всего цивилизованного мира? В глобальном масштабе, не учитывая мелких производителей…

– Подскажу, хотя вы и сами это прекрасно, мне кажется, знаете. Арабские страны, США, Россия, Венесуэла, Нигерия, Норвегия. Пожалуй, это все серьезное.

– И как вы думаете, что произойдет с ценами на нефть, если одновременно произойдут мощнейшие аварии на крупнейших предприятиях производителей нефтепродуктов? Техногенные катастрофы, которые невозможно в короткий период ликвидировать?

Шейх поднимает глаза от листа с котировками. Имам Аль-Реза смотрит прямо ему в лицо, в свою очередь, изучая реакцию. Взгляд пронзительный, давящий.

Теперь пауза, взятая на раздумья, длится уже больше пяти минут. И все это время они смотрят один на другого, стараясь прочитать мысли противоположной стороны.

– И чего вы хотите этим добиться? – спрашивает, наконец, шейх.

– Значительного поднятия жизненного уровня в арабских странах. Согласно нашим прогнозам, нефть в состоянии вырасти в цене в десять раз. Нефтепродукты – в пятнадцать раз. Тогда деньги рекой потекут в арабские страны. И разрушится вся инфраструктура западного мира. Хотя бы временно, но разрушится. И этого времени нам хватит, чтобы подняться до их уровня…

– Что требуется от меня?

– Частичное финансирование. Есть уже несколько человек, готовых нам помочь. Вы войдете в общее число.

– Кто эти люди?

– Без имен… Это те, кто живет вполне благополучно, и будут так жить дальше.

Намек прозвучал вполне понятно. Недавняя непонятная смерть двух нефтяных промышленников стала более ясной.

– А если я откажусь?

– Всякое может случиться… У вас может взорваться факс… На ваш дом может упасть самолет… Из водопроводного крана на вашей кухне может потечь отравленная вода… Всякое… Всякое… Трудно сказать определенно, как Аллах карает отступников от интересов веры. Определенно можно сказать только одно – неприятности произойдут сразу после моего ухода. До того, как вы сможете разгласить сказанное мной. А если вы захотите обмануть, то неприятности ждут всех ваших родственников. Всех, без исключения…

У шейха пересыхает язык. Простейшие слова он произносит с хрипом:

– Сколько нужно с меня?

– Семьдесят миллионов долларов.

– А общая сумма?

– Около полумиллиарда. И тогда весь античеловечный западный мир вздрогнет…

– Но вы сказали, что ваше предложение деловое. – Шейх предпочитает не разговаривать на щекотливые темы и легко переводит разговор в более привычное русло.

– Естественно. Вы же получите громадную прибыль… Из этой прибыли вы вычтете свои семьдесят миллионов, а из остальной суммы семьдесят процентов отдадите нам, а тридцать процентов покроют все ваши хлопоты с лихвой.

– Не много ли вы берете?

– Наши специалисты подсчитали, что ваши тридцать процентов превратятся в добрых пару миллиардов. А мы планируем на свою долю существенно потратиться на нужды благотворительности. Не для себя стараемся, не для собственных детей даже, а для всего арабского мира. Пусть остальной мир поймет, кто в состоянии хозяйничать в современности.

– Семьдесят миллионов… У меня, пожалуй, найдется столько незадействованных средств. Как вы видите практически осуществление перевода такой крупной суммы?

Шейх улыбается.

– Вы купите участок пустыни. Может быть, у вас появились сведения, что на этом участке разведаны запасы нефти… Я не знаю… Но вы купите участок у владельца.

– Я куплю его.

– И переведете деньги на его счет…

– Я переведу деньги.