2
– Недолго, ребята, вам веселиться осталось. Могу пообещать это с полной ответственностью российского офицера…
Боевики на склоне горы что-то обсуждают и смеются над здоровенным неуклюжим детиной, который никогда не сможет при всем желании спрятаться от «оптики» снайпера. Спрячет маленькую голову, выставит тяжелый зад, и наоборот…
Кордебалет через прицел «винтореза» внимательно следит за боевиками у входа в пещеру, иногда бросая взгляд и в лесную чащу, и видит, что там группа во главе с эмиром дело закончила и уходит в подъем. Только тогда Кордебалет натягивает на прицел меховой чехол и спускается из своего наблюдательного пункта. Момент самый подходящий, и никто не наблюдает за открытым местом, которое Кордебалету предстоит преодолеть. И он преодолевает его, безостановочно сдвигаясь от камня к камню, почти переползая, и не смущаясь тем, что грязь липнет на его «камуфляжку». Только цвет «камуфляжки» меняется, мимикрируя к окружающей обстановке – и все… Передвигаться быстрее Шурик не желает, потому что хорошо знает, как периферийное зрение улавливает даже далеко в стороне стремительное движение и привлекает к нему внимание. А так, если не присматриваться внимательно с биноклем в руках, он остается невидимым среди камней, грязи и остатков снега.
Согрин тоже покидает место своей засады. Сбрасывает с головы и с плеч мешающие свободно передвигаться еловые лапы и встречает подполковника на первых подступах к ельнику. В этом месте для взглядов сверху они предельно закрыты, потому что еловая чаща по опушке относительно низкоросла – чуть поднимается верхушками над головой человека – и при этом достаточно густа и способна спрятать любого от самого внимательного наблюдателя.
– Сеанс связи был? – интересуется полковник.
– Все нормально. Горы хорошие, экранируют мало. Я быстро принял, быстро передал ответ и только потом расшифровал.
– Когда ждать гостей? – полковник спрашивает, а сам не забывает по сторонам поглядывать. Пусть и ушли боевики в гору, но беречь себя лучше самому, не надеясь ни на кого. Это святое правило каждого разведчика.
– Пока их ведут с разных сторон, не высвечивая наблюдение. Конкретно время не оговаривают. Предположительно, во второй половине дня должны прибыть сюда.
– Когда следующий сеанс?
Кордебалет смотрит на часы.
– Через два часа сорок минут.
Полковник смотрит в небо, где кружит в стороне друг от другу пара величественных орлов. Круги широкие. Размашистые крылья только изредка чуть-чуть подрагивают, направляя полет и регулируя высоту.
– Скоро и перелетные птицы пожалуют. Надо успеть подготовить гнезда.
– Для птиц? – ухмыляется Кордебалет.
– Для себя. Гостей, думаю, первоначально будем сверху наблюдать. В нору полезем перед общей атакой. Но… Сначала – поработаем на земле, надо как следует протоптать тропинку.
– Мадаев протоптал ее тщательно, претензий нет. Не понимаю только, как он не боится своих по этой тропе пускать?
– Не боится. Значит, договорились о крышках заранее. Но протоптал он не совсем тщательно. Так, по крайней мере, мне кажется. Много ошибок допустил. Вот и надо их исправить… – Согрин показывает на первую крышку от консервной банки.
– Понял! – кивает Кордебалет, поднимает крышку и перекладывает ее на два метра вперед, не забыв с осторожностью переступить место, где установлена в снегу растяжка. – Самим бы не запутаться потом.
– Не запутаемся. – Согрин наносит на свой план новую отметку. – Во время сеанса предупреди наших о минировании тропы и о крышках. – Идем дальше…
Крышек оказывается много. Кордебалет следил не за группой Мадаева, а за боевиками у пещеры, поэтому не знает, сколько растяжек и ловушек установлено на тропе. Но Согрин заносил каждое опасное место в план, и сейчас спецназовцам не составляет труда отыскать очередную крышку, чтобы переставить ее все на те же два метра вперед.
– Наших наверху видел? – за работой расспрашивает полковник.
– Сидят над главным входом, как папарацци. Ждут интересного момента.
– Мне их было не видно… Позиция удобная?
– Лучше не придумаешь. Почему Мадаев не распределяет посты? По идее, он должен перекрыть еще два входа в пещеры.
– Думаю, предполагает, что кто-то появиться здесь может только после основной группы боевиков. И свою позицию планирует выставить только так, чтобы отразить нападение, если такое произойдет… И отсечь преследователей минометным огнем, чтобы дать прибывшим время уйти в пещеры…
– Возможно. Позицию он занял сильную. Оттуда простреливаются все подходы. Должно быть, для того он и минировал «зеленку», чтобы потом еще накрыть ее минометным огнем. Другие входы в пещеру меньше и не имеют площадок. Возможно, он сам их заминировал. Мадаев не может предположить массированную атаку с применением авиации.
– Едва ли. Только если будет преследование основной группы, он заминирует все три входа. После того, как группу пропустит. Или сам их взорвет…
– Взорвать надо раньше.
– Макаров с Сохно справятся.
* * *
Макаров с Сохно относят себя к тем людям, которые от безделья устают больше, чем от самой тяжелой работы, но оба прошли хорошую и длительную школу боевого опыта, и уж чем-чем, а терпением-то бог их не обидел.
– У тебя веревка крепкая? – интересуется Макаров, рассматривая скалу, с которой он желает произвести выстрел из подствольного гранатомета.
– Даже если весь джамаат повеситься вздумает, выдюжит. Альпинистское снаряжение… А вот надо ли тебе туда забираться? – Сохно сомневается.
– Мы сразу всю задачу решим. Одним выстрелом…
– Я боюсь, что тебя самого накрыть может – это первое. Взрывная волна будет слишком мощная. Второе – скала нависает над входом. У меня нет гарантии, что от такого взрыва она не свалится на них.
– Так ведь нам именно это и надо!
– Тогда уже будет не надо. Взрыв уже их уничтожит. А вот закроет ли скала проход – неизвестно. И два других прохода оставит…
– Но пока это самый эффективный наш ход на будущее.
– Самый эффектный – соглашусь. Насчет эффективности я сомневаюсь. Давай представлять себе общую картину, – предлагает Сохно.
– Давай. – Макаров согласен, хотя взгляда от скалы, которую он облюбовал для выполнения своей задумки, все же не отрывает.
– Наша задача какая? Не дать возможности основной группе уйти в пещеры. Что для этого требуется? Взорвать и завалить входы в момент приближения противника.
– И что? После уничтожения джамаата Мадаева – уничтожения одним выстрелом! – мы сможем без помех выполнить все остальное.
– Общую картину, – тоном настаивает Сохно. – Не конкретно нашу задачу, взятую отдельно. Общую картину представляй. Там, внизу, уже будут боевики. Они могут уже и на склон выйти, и ты станешь мишенью для любого их снайпера.
– Наши снизу подстрахуют. Ты подстрахуешь.
– Снайпер может быть вне пределов их видимости. Ельник густой…
– Критикан. Что предлагаешь?
– Предлагаю вещь не менее рискованную, но имеющую больше шансов на успех. Пожалуй, Мадаев и не собирается расставлять посты у других входов. Он у главного подготовил такую сильную позицию, что только авиация способна его выбить оттуда, но он об участии авиации в операции не знает. Думает, что все пойдет, как обычно. Он будет держать позицию, прикрывая уход основной группы, естественно, наши вызовут авиацию, но появится она не раньше, чем через пару часов. Этого времени ему вполне хватит, чтобы израсходовать весь боезапас для пары своих минометов, дать время уйти основной группе, а потом и самому скрыться. При этом он собирается взорвать все проходы, чтобы отсечь преследователей от себя…
– Это общая картина. Я спрашиваю, что ты предлагаешь? – Макаров не проявляет радости от того, что его вариант, такой эффектный, Сохно отверг.
– Я предлагаю подумать, как нам можно ликвидировать весь джамаат и захватить их минометы, чтобы не дать возможности основной группе подняться на склон. При этом желательно сохранить боекомплект минометов.
– То есть накрыть одних боевиков из минометов других боевиков в тот момент, когда они ждут поддержки от своих?
– Именно так.
Макаров улыбается загорелым лицом. Наконец-то он осознает, что вариант, предложенный подполковником, более интересен, хотя и исключает его личное геройство.
– У Мадаева полный комплект джамаата. Пятнадцать человек. И распылять силы он, как видишь, пока не желает.
– Мало ли чего он не желает. – Сохно полон возмущения от такого своеволия полевого командира. – Главное, что мы желаем, и должны помочь ему поступить правильно.
– Тогда пора начинать.
– Начинаем! Кто же нам запретит…
* * *
Начало, впрочем, оказывается более тяжелым, чем все предыдущие действия в эти ночь и день, потому что все, кто работал или воевал в горах, прекрасно знают, что подняться по крутому склону гораздо легче, чем спуститься с него. А Макарову и Сохно задача осложняется тем, что спуск необходимо выполнить, не издав ни звука, и значительную часть пути преодолеть прямо над головами настороженных боевиков. Однако они к таким действиям привычные, а тренированное терпение позволяет и тому, и другому тщательно выверять каждое движение, и пресекать всякие попытки поторопиться даже тогда, когда, казалось бы, есть под ногой камень, на который можно поставить ногу без опасения, что с него упадет крошка и увлечет за собой другую крошку, чтобы создать пусть маленький, но шумный камнепад.
Направление движения они выбрали влево от основного входа в пещеру. Левый проход, самый малозаметный, скрытый с двух сторон большими скошенными скалами, и не каждый, не зная, что за скосом скал, поймет, что это не простая расщелина. Выдает место только узкая тропа, у расщелины обрывающаяся. Но спецназовцы и не могут пойти по правую сторону, поскольку им необходимо забрать рюкзаки со взрывчаткой и еще более усложнить свое передвижение. Кроме того, правый проход в пещеры находится, хотя и не близко, но в зоне прямой видимости от главного прохода. Левый же скрыт скалами и изгибом изломистого хребта.
Первым идет Макаров, поскольку он уже побывал на этом склоне до прибытия сюда спецназовцев и джамаата Мадаева, и успел обследовать проходы в пещеры и ближайшие за входами повороты. Сохно же даже проходы, за исключением заметного центрального, не видел. Но опыт подсказывает ему, где проход может быть скрыт, и, когда Макаров останавливается, Сохно продолжает движение, выбирая направление правильно.
– Здесь участок опасный. Нас могут заметить. Придется ползти за камнями.
– Проползем. Аки змеи ползучие. – Сохно от трудного передвижения совсем не задыхается, но змея он напоминает мало, скорее навьюченного верблюда, потому что рюкзак со взрывчаткой очень похож на горб.
Ползут поочереди. Один от камня к камню – другой страхует, выглядывая из укрытия в сторону позиции боевиков.
– Готово…
– Иду…
Теперь задача противоположная. Второй ползет, а первый наблюдает. Спецназовцы понимают, что Мадаев командир опытный, и если их заметят, то стрелять, конечно же, не будут. Стрелять – значит оставить за противником возможность отстреливаться, и ничего не узнать, откуда этот противник появился. Вопрос дальнейших действий решается несложно… Куда ползут два человека? Естественно, цель в этих местах может быть только одна – проход в пещеру. И пока они ползут, Мадаев может без проблем и без лишней суеты успеть по внутренним горизонтам выдвинуть нескольких человек в проход, и тогда Макаров с Сохно в темноте пещеры сразу наткнутся на поджидающие их автоматные стволы. Поэтому наблюдать за поведением боевиков следует внимательнее и изучать реакцию наблюдателей. Каждое движение наблюдателей может послужить сигналом. Но наблюдатели, слава богу, заняты другими объектами – рассматривают тропу внизу и мало интересуются тем, что происходит у них в двухстах метрах сбоку. Мало интересуются потому, что не ждут неприятностей оттуда…
Но Макарову и Сохно не очень нравится и пристальное внимание к делам, происходящим внизу. Там полковник Согрин и подполковник Сохно заняты серьезной работой – переминированием тропы. И им тоже не следует попадаться на глаза боевикам.
* * *
Полковник с подполковником углубляются в самую чащу леса, далеко в сторону от тропы, и там режут большими боевыми ножами еловые лапы, выбирая те, что потолще и погуще. И перетаскивают их к тропе ближе, но дальше от прохода в пещеру. Расчет такой, чтобы при необходимости можно было вести огонь из «винтореза» Кордебалета, и в то же время находиться как можно дальше от групп боевиков, которых будет «обрабатывать» авиация.
Кордебалет первым забирается на ель и, протягивая тонкую веревку через горизонтальную ветку, как через блок, принимает груз от полковника. Устраивает себе «гнездо», прикрывающее его от посторонних взглядов. Деревья и сами не грешат редкостью хвои, тоже укрывают, но в «гнезде» чувствуешь себя увереннее, как в бетонном укрытии.
Работа много времени не отнимает – спецназовцы имеют навыки в оборудовании подобных сооружений. И через двадцать минут они переходят в другое место и меняются ролями. Теперь на ель взбирается полковник.
– Сразу после сеанса связи засядем, – говорит Согрин, спустившись и взглянув на часы. – Задача – попытаться визуально определить человека, который несет деньги. Надо будет его отсечь от остальных. Попробуем захватить…
– Под авианалетом?
– Попробуем хотя бы…