Глава девятнадцатая
Тому галстук понравился.
— Я буду надевать его, отправляясь на телевидение, — сказал писатель.
В машине была бутылка. Том предложил Дженюари выпить. Она покачала головой.
— Я пьянею от тебя, — заявила девушка.
Когда они прибыли в Уэстгемптон, Дженюари бросилась в объятия Хью Робертсона. Если он и удивился раскованности ее приветствия и избытку чувств, переполнявших Дженюари, то ничем не выдал этого. Она так часто вспоминала день, который они провели в Уэстгемптоне, что ей казалось, будто она вернулась к себе домой. Огромная кровать и камин были именно такими, какими они сохранились в ее памяти. Шум прибоя, казалось, доносился издалека, хотя Дженюари видела берег через окно гостиной. Они сидели на диване возле камина. Том потягивал спиртное, а Хью жарил мясо. Она прижималась к Тому, время от времени помогая Хью готовить. В десять часов Хью сказал:
— Мне пора отправляться в дюны.
— Вы замерзнете, — произнесла Дженюари.
— Сегодня я побуду там недолго. У меня за кухней есть уютный кабинет. Иногда мне лень подниматься по лестнице, и я сплю там. Так что пользуйтесь верхней комнатой со спокойной совестью.
После ухода Хью Дженюари и Том остались сидеть возле камина, глядя на огонь и слушая треск поленьев и шорох волн, набегающих на берег. Дженюари никогда не надоедало наблюдать за волнами — они упрямо поднимались из океана, разбивались о сушу и, собравшись с новыми силами, снова накатывались на нее. Они напоминали ей шаловливых детей, подбегающих к воде и оттаскиваемых от нее матерью.
Она теснее прильнула к Тому и провела кончиком пальца по его профилю. Склонившись, он поцеловал девушку. Потом, прихватив бутылку бербона, взял Дженюари за руку и повел ее наверх.
Комната представляла из себя реконструированный чердак. Прежний владелец дома был, очевидно, ярым патриотом. Он выкрасил стены в белый цвет, а мебель покрыл голубой и красной эмалью. В центре мансарды стояла гигантская кровать с периной. Дженюари, скинув туфли, бросилась на нее.
— Том… иди сюда… тут нет пружин. Я просто утопаю здесь.
Соскочив с кровати, она подошла к Тому.
— Я люблю тебя, — сказала Дженюари, расстегивая блузку.
Их глаза встретились. Джинсы девушки соскользнули на пол. Она медленно расстегнула лифчик и сняла трусики.
— Вот я, — нежно произнесла Дженюари. С мгновение он рассматривал ее, улыбаясь. Она обвила рукой его шею.
— Ну же, ленивец, — прошептала Дженюари, расстегивая рубашку Тома. — Давай ляжем в постель.
Он повернулся к комоду и налил себе бербона. Быстро выпил его, протянул руку и погасил свет. Дженюари с кровати наблюдала за тем, как он раздевается в полумраке. Увидела белые ягодицы, резко выделявшиеся по сравнению с загорелой кожей спины и плеч. У Тома были мускулистые бедра… повернувшись, он прыгнул в кровать, и она заскрипела. Засмеявшись, они обнялись. Том опирался на локти, находясь над Дженюари. Погладив ее волосы, он прошептал в темноту:
— Детка, я хочу сделать тебя счастливой.
— Я счастлива, Том.
Она обвила руками его шею и притянула Тома к себе, чтобы поцеловать. Он перекатился на бок, не выпуская девушку во время поцелуя из своих объятий. Она провела рукой вдоль его спины. Дженюари чувствовала себя легко и раскованно, словно их тела всегда были рядом. Ей хотелось касаться Тома… принадлежать ему.
Вдруг она почувствовала его язык на своем теле… грудях… животе… сжала руками голову Тома… ощущения, которые она испытывала, были восхитительными. Но ей хотелось делать приятное ему… исполнять все его желания… язык Тома ласкал ее бедра… его палец проник внутрь Дженюари… каждый нерв ее тела отзывался на ласку… казалось, язык Тома был повсюду… и вдруг она испытала потрясающее ощущение… она не верила, что это происходит с ней… такого еще не было в ее жизни. Дженюари застонала. Тело растворялось, охваченное экстазом… она затрепетала, стиснув голову Тома… и наконец, обессилев, распласталась на кровати. Том лег рядом с ней, коснулся ее грудей.
— Я сделал тебя счастливой?
— Господи, Том… я никогда не испытывала ничего подобного… но… мы же не сделали этого… я имею в виду, ты…
— Я хотел сделать тебя счастливой, — сказал он.
— Силы возвращались к Дженюари. Сейчас он войдет в нее.
— А теперь мы просто полежим рядом, обнявшись. Она замерла. Что-то было не так. Он прижал ее к себе… но Дженюари охватил испуг. Она не возбуждала его. Девушка принялась целовать шею Тома… гладить его тело. Она не была уверена в том, что делает это правильно, но старалась подражать ему. Легла на Тома сверху и стала целовать его грудь. Затем спустилась ниже. Но не обнаружила большого пульсирующего члена, который вонзил в нее Дэвид… меж ног Тома покоилось нечто вялое, безжизненное, размером с большой палец. Она не верила своим глазам. Возможно ли, чтобы у такого крупного и мужественного человека, как Том Кольт, был столь маленький пенис? Она начала ласкать его, но реакции не последовало. Дженюари поднесла к нему свои губы. Ее охватила нежность к Тому, желание заботиться о нем, защищать. У Тома Кольта, чьи романы насыщены сексом… у этого любимца женщин… живого символа мужественности… был член, как у мальчика! Господи, как это, наверно, всегда омрачало его жизнь! Она сама волновалась в школе оттого, что ее груди росли недостаточно быстро… но все же что-то у нее была. Но для мужчины не иметь ничего… пенис — его единственный половой орган. Боже, вот в чем причина всех драк, в которые ввязывался Том… увлечения подводным плаванием со скубой… участия в теннисных турнирах и соревнованиях по гольфу. Она стала ласкать его с еще большей нежностью. Бедный, несчастный Том… вынужденный изливать свои сексуальные фантазии на бумагу, не имея возможности реализовать их в жизни. Он внезапно притянул ее к себе.
— Дженюари… не думай, что ты разочаровала меня. Я получаю удовольствие, делая тебя счастливой.
Она лежала, не двигаясь. Скольким женщинам он говорил то же самое? И вдруг она решила сделать так, чтобы он почувствовал себя мужчиной. Принялась ласкать его. Провела языком по руке… бедрам Тома… Дразня его, приблизилась к члену… коснувшись пениса, тотчас отстранилась… увидела, как его маленький орган начинает твердеть… продолжила игру… снова задела член губами… переключилась на другую часть тела… ее пальцы трогали его мошонку… внезапно он навалился на Дженюари… начал двигаться… увеличивая темп… она услышала его стон… тело Тома обмякло. Он несколько секунд полежал на девушке. Посмотрев ей в глаза, сказал:
— Спасибо, Дженюари.
— Спасибо, Том.
Он вытащил из девушки свой член и обнял ее.
— Я люблю тебя, Дженюари.
— И я люблю тебя, — прошептала она. Он погладил ее волосы.
— Знаешь, что ты для меня сделала? У меня это получилось впервые за десять лет.
— Я рада, Том.
Она поцеловала его в щеку, которая оказалась мокрой. Заметила слезы в глазах Тома.
— Что-то не так?
Он уткнулся лицом ей в шею; она прижала его к себе, успокаивая, как маленького ребенка. Через несколько минут Том встал с кровати и подошел к комоду. Отхлебнул бербон и, стоя спиной к Дженюари, произнес:
— Дженюари, извини, я…
Вскочив с кровати, она подбежала к нему.
— Том… я люблю тебя. Повернувшись, он поглядел на нее:
— Мне неловко, что я расслабился. Это первые слезы за последние двадцать лет.
— Я вызвала их?
Он погладил ее по голове.
— Нет, детка…
Том отвел девушку обратно к кровати, и они легли рядом. Обняв Дженюари, он сказал:
— Ты сделала меня очень счастливым. Наверно, эти слезы — по нам обоим. Я нашел чудесную девушку… а тебе достались руины Тома Кольта. Нет, мой аппарат всегда был такого размера… тут уж что бог дал… но раньше он функционировал. Последние десять лет я спал с проститутками, принимал возбуждающие средства — ничто не помогало. Только сегодня, с тобой…
— Но, Том… у тебя же есть ребенок.
— Я хочу, чтобы ты знала правду. Понимаешь, женщины всегда прощали мне мой недостаток… мирились с тем, что я отнюдь не половой гигант. Им нравилось появляться со мной в свете. И я, черт возьми, мог удовлетворить их другими способами. Но несколько лет назад я задумался… после стольких лет труда, кому я все оставлю? У меня никого не было. Два моих брата погибли на войне. У старшей сестры нет детей. Внезапно я понял, что хочу ребенка. И я решил усыновить какого-нибудь малыша. Но для этого нужно быть женатым человеком. Я стал присматриваться к знакомым женщинам, пытаясь определить, из кого получится наилучшая мать. Никто не подходил на эту роль. У одних уже были собственные дети, другие признавались, что ненавидят их. Я не видел приемлемой кандидатуры, пока полтора года тому назад не познакомился на вечеринке в Малибу со «звездочкой», которую звали Нина Лу Браун. Для начинающей актрисы она была старовата… ей тогда уже исполнилось двадцать семь… она почти потеряла надежду на настоящий успех. Снималась в рекламных клипах для ТВ. Я понравился ей, и мы разговорились. Нина Лу сказала мне, что она родом из Джорджии. У нее десять братьев и сестер. До двенадцати лет она бегала босиком. Нина Лу любила детей и подумывала о браке с одним оператором, потому что хотела родить — годы уходили. Все было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой… но я понимал, что она не притворяется, — Нина Лу не знала о моем желании иметь ребенка. У хозяина дома, где мы встретились, было двое маленьких сыновей. Днем младшему в ногу попала заноза. Пятилетний мальчик не подпускал к себе мать, которая хотела вытащить занозу. За дело взялась Нина Лу. Она затеяла игру. Сказала мальчику, что он в силах помочь ей извлечь занозу. Попросила бокал виски. Дала ребенку самому окунуть иглу в спиртное. Сказала, что собирается напоить виски его ногу, чтобы она опьянела. И он, хочешь верь, хочешь нет, позволил ей вытащить занозу, сидевшую очень глубоко. Когда все было закончено, малыш поцеловал Нину Лу. И я тогда же решил, что она станет матерью моего ребенка.
Мы встречались в течение месяца. Я ни разу не переспал с ней. Я сделал Нине Лу предложение и объяснил, в чем состоит моя проблема. Она сама нашла решение. Искусственное осеменение. Мне это и в голову не приходило. Поженившись, мы отправились к врачу… она забеременела не сразу, лишь через шесть месяцев. И полгода тому назад родила мне сына.
Дженюари лежала, не шевелясь. Том прикурил сигарету и передал ее девушке.
— Теперь ты знаешь историю моей жизни.
— Да, — тихо промолвила Дженюари. — Ты, наверное, должен по-настоящему любить Нину Лу.
— Я ей благодарен. Я никогда не был влюблен в нее. Но я люблю Нину Лу за то, что она дала мне. В обмен я предоставил ей сексуальную свободу… она должна лишь соблюдать приличия. Иногда к ней приходит молодой актер и удовлетворяет ее потребность в сексе. Она — прекрасная мать для Тома-младшего. Ей нравится быть миссис Том Кольт — она ценит престиж, дом в Малибу, любит приемы. Так что наш брак функционирует, если его можно назвать таким словом. Я не вправе требовать от двадцатидевятилетней женщины, чтобы она до конца жизни отказалась от нормального секса. Она любит малыша и…
— Том… сегодня у нас все получилось. Ты когда-нибудь пытался с ней? Мне показалось, что ты даже не собирался предпринять попытку…
Он покачал головой.
— Конечно, я пробовал. Она была уверена, что способна сотворить чудо. Я испытывал унижение, разрешая ей… ночь за ночью… пока мы не 'сошлись на том, что шансов нет. Я не предполагал, что у нас что-то получится сегодня… ты мне дорога, и я не счел возможным скрывать от тебя правду…
Он еще сильнее прижал ее к себе.
— Дженюари, ты видишь, что ты для меня сделала. Даже если это не повторится… я буду испытывать к тебе благодарность до конца жизни.
— Это повторится.
— Дженюари, я не могу получить развод. Нина Лу никогда не оставит мне сына. Я боюсь потерять его. Хочу дать ему все. Поэтому-то и согласился на это турне. Мне хватило бы денег, чтобы прекрасно провести остаток жизни. Но я хочу оставить приличную сумму ей и сыну.
Поднявшись с постели, он принес бутылку.
— Выпьем перед сном? Она покачала головой.
— Я и так счастлива, — прошептала Дженюари. Он сделал большой глоток.
— Я не могу выразить это словами… я люблю тебя… никого так не любил. Я никогда не открывался перед женщинами, кроме Нины Лу и тебя. С ней я был вынужден это сделать, а с тобой мне этого хочется. Я вел себя, как негодяй, с большинством женщин. Говорил им, что у меня на них не стоит. Держался так, словно с кем-то, кто подходит мне, мой член становится двухметровым. Слушай, я не знаю, когда ты потеряешь ко мне интерес, но пока это не произошло, все будет по-твоему… никаких игр. Я буду любить тебя… если тебе нужне то, что осталось от меня, я — твой.
Она прильнула к нему.
— О, Том… я люблю тебя. И хочу тебя… буду с тобой, пока нужна тебе… мы всегда будем вместе. Клянусь.
Они полежали рядом некоторое время, и вскоре по ровному дыханию Тома она поняла, что он заснул. У нее ни в одном глазу не было сна; ей захотелось покурить и все обдумать. Она любила его — сила чувства не зависит от размера члена. Она должна убедить его в этом. Осторожно выскользнув из кровати, чтобы не разбудить Тома, она надела халат и на цыпочках спустилась по лестнице вниз. В гостиной было пусто, огонь догорал. Она бросила в камин газеты и полено. Вскоре дрова снова затрещали, стало теплее. Она села на диван, подобрала под себя ноги и, глядя на пламя, стала думать о Томе. Она всегда считала, что у всех мужчин члены примерно одного размера. Конечно, у кого-то он больше, у кого-то меньше… но она не представляла, что мужской орган может быть таким маленьким, как у Тома. Внезапно она подумала об отце. Был ли его пенис так же велик, как у Дэвида? Несомненно. Бедный Том. Она сочувствовала ему и в то же время испытывала нежность и желание. В ее душе царило смятение. Дженюари хотелось оказаться в его объятиях, прикоснуться своим бюстом к груди Тома, почувствовать близость возлюбленного… вкус его губ.
Она услышала скрип двери. Поняла, что Хью стоит у нее за спиной. Он обошел диван и посмотрел на Дженюари. Затем бросил взгляд на лестницу.
— Том спит, — сказала девушка. — Он прикончил бутылку бербона.
Хью шагнул к деревянному столику, служившему баром, и налил себе виски.
— Будешь?
Она покачала головой.
— Я выпью кока-колу. Он протянул ей бокал.
— Хочешь холодного мяса? Ты, наверно, проголодалась. Ничего не съела за обедом. Дженюари потянулась.
— Я чувствую себя прекрасно. Просто прекрасно. Мне не нужна еда.
На его лице появилось озабоченное выражение.
— Дженюари, не знаю, насколько удачен его брак, но он любит ребенка, и…
— Хью, я понимаю, что он никогда на мне не женится. Не беспокойтесь.
— Ты влюблена в него?
— Да.
Он сел рядом с Дженюари.
— Мне уже доводилось видеть, как девушки влюблялись в Тома. Все они говорили, что добьются своего. Но когда он принимал решение уйти… кое-кто травился пилюлями.
— Хью… насколько хорошо вы знаете Тома?
— Разве кто-то может знать его до конца? Мы познакомились с ним шесть лет тому назад, когда в одной из своих книг он писал что-то о космосе. Том приехал в Хьюстон за нужной ему информацией. Мы подружились. Потом я оказался в Лос-Анджелесе в тот момент, когда Том разводился. Он предложил мне остановиться у него. Познакомил меня с одной из брошенных им девушек, и мы славно провели время. Мой брак развалился, но у меня было отрицательное отношение к разводу… знаешь, «подождем, пока подрастут дети». Черта с два, они никогда не понимают… даже став взрослыми и заведя собственных детей. У моей дочери, да благословит ее Господь, трехлетний ребенок, и она мне заявила: «Папа, почему вы с мамой расходитесь… после стольких лет!» Да, да, — он вдруг умолк. — Что-то я разболтался. Ты задала мне один вопрос, а я вываливаю на тебя историю моей жизни… когда тебя на самом деле интересует жизнь Тома. О'кей. Насколько хорошо я знаю Тома? Его узнать нелегко. Мы друзья, хорошие друзья — я всегда могу рассчитывать на его помощь, а он — на мою. Мы во многом похожи. Такой человек, как Том, растворяется в своих произведениях, он прочно связан с героями его книг: он создает их, а они, в свою очередь, влияют на Тома. Моя работа тоже поглощает меня целиком… я даже не знаю толком моих детей…
Он заговорил о детях, о том, как начал летать. Дженюари слушала внимательно, понимая, что он освобождается от груза вины, обусловленной крушением брака, потерей контакта с детьми. Она сказала Хью, что он не должен упрекать себя — он следовал своему предназначению.
— Ты действительно считаешь, что самое главное для человека — делать свое дело? — спросил он.
Дженюари кивнула; ей не показалось странным и нелепым, что она дает совет Хью Робертсону, — сейчас ей казалось, что она способна решить любую проблему. Они беседовали о происхождении жизни… Солнечной системе… бесконечности. Хью сказал, что существование разумных существ за пределами нашей Солнечной системы уже является научным фактом. Он был убежден в том, что в ближайшие столетия между галактиками будет установлена связь. Цепь искусственных спутников гигантским мостом соединит планеты.
— Но как мы будем общаться с маленькими зелеными человечками?
— Почему ты полагаешь, что они окажутся зелеными? Если планета занимает такое же положение относительно центра своей Солнечной системы, что и наша Земля, то ее обитатели должны быть такими же, как мы.
— Вы хотите сказать, что может существовать другая планета, подобная Земле? С развитой цивилизацией?
— Не одна, а множество. С цивилизациями, опережающими нашу на биллион лет… и, конечно, отстающими от нее.
Они помолчали. Дженюари грустно улыбнулась.
— Тогда все, что мы делаем и о чем думаем, начинает казаться незначительным. Стоит только представить себе, что в других мирах есть люди, подобные нам, молящиеся Богу… как я, просившая его помочь мне заново научиться ходить…
— Ходить?
Они обернулись — по лестнице спускался Том. На нем был халат; писатель держал в руке пустую бутылку.
— Проснувшись, я обнаружил, что моя девушка исчезла, а спиртное кончилось. Он сел возле Дженюари.
— Я не ослышался — вы говорили о ходьбе? Сейчас почти два часа ночи.
— Нет, — отозвался Хью. — Дженюари рассказывала, как она когда-то молилась о том, чтобы Господь помог ей научиться ходить.
— Я не могла заснуть, — сказала Дженюари, прижавшись к Тому. — Мы с Хью беседуем о звездах.
— Почему ты заново училась ходить? — спросил Хью.
— Это длинная история.
— Кажется, я сегодня рассказал тебе несколько Довольно длинных историй. Теперь твой черед, — заявил Том.
Она начала говорить, сначала неуверенно. И вдруг обнаружила, что заново переживает те долгие печальные месяцы. Огонь догорел, но мужчины, казалось, этого не замечали. Темные глаза Тома излучали сочувствие и восхищение. Она поняла, что никому еще не говорила о том, как много ей довелось страдать. С Линдой она лишь делилась фактами. Даже Майк не знал о том отчаянии, которое она испытывала. При нем она всегда сохраняла бодрый вид. Но сейчас, когда она сидела в темноте рядом с обнимавшим ее Томом, все пережитые Дженюари мучения и боль одиночества выплеснулись из души девушки. Когда она закончила, мужчины долго не могли нарушить тишину. Наконец Том встал.
— По-моему, нам всем не помешает выпить. Хью налил себе виски.
— — Это вас устроит? Бербон кончился.
— Я основательно подготовился, — сказал Том. — Водитель отнес на кухню коробку. Я сейчас вернусь.
Том вышел из комнаты; Хью проводил его взглядом. Подняв бокал, он посмотрел на Дженюари, свернувшуюся калачиком на диване.
— Я увидел в тебе нового человека. Знаешь, мне начинает казаться, что у вас с Томом все будет хорошо. Похоже, он обрел наконец в лице худенькой девчонки настоящую женщину.
Входная дверь открылась так бесшумно, что они не заметили, как в дом проникли двое мужчин. Дженюари обернулась в тот момент, когда чья-то рука зажала ей рот. Она увидела, как блеснул нож у ее горла. Второй незнакомец направил луч фонаря в лицо Хью.
— О'кей, мистер… если не хочешь, чтобы мы убили твою девушку, выкладывай деньги и драгоценности. Закричишь — мы перережем твоей подружке горло.
— У нас нет денег и драгоценностей, — глухо произнес Хью.
— Послушай, мистер… Двухметровый гигант застыл над Хью.
— На прошлой неделе мы бомбили тут неподалеку одну парочку. Чтобы заставить даму снять кольца, нам едва не пришлось отрезать ее мужу яйца. У вас, приезжающих сюда отдохнуть на уик-энд, всегда есть при себе деньги и цацки.
— На ней ничего нет, — произнес бандит, державший нож у горла Дженюари.
Хью вывернул свои карманы. Оттуда выпали две пятерки… несколько долларовых бумажек… монеты и ключи.
— Это мелочь, — сказал великан и посмотрел на лестницу. — Держи девку, — приказал он своему напарнику. — Я отведу его наверх. Может быть, сумею убедить этого типа показать мне, где он хранит ценности.
Дженюари осталась наедине с мужчиной, у которого был нож. «Где же Том? Я должна закричать», — подумала Дженюари. Она посмотрела на мужчину. Он тяжело дышал, на лице его блуждала самодовольная ухмылка. Он был коротышкой и едва доставал Дженюари до плеча. Но он держал у горла девушки нож.
Одной рукой он развязал пояс ее халата. Уставился на полоску кожи. Ухмылка превратилась в злобную усмешку.
— Кажется, я помешал тебе побаловаться с твоим дружком.
Она закрыла глаза и постаралась сдержать крик, когда его рука грубо коснулась ее груди. Коротышка расстегнул «молнию» на своих брюках и вытащил из ширинки член.
— Неплохой агрегат для такого маленького парня, как я. Каждый человек должен быть хоть в чем-то силен. Мой друг, — он кивнул в сторону лестницы, — думает только о деле. Но я совмещаю работу с удовольствием. Так что мы с тобой немного потрахаемся.
Он сорвал халат с Дженюари:
— А ну, повернись!
— Пожалуйста… — взмолилась она.
— Вероятно, ты предпочитаешь более романтичный вариант — на мягкой кровати и чтобы я лежал сверху. Тогда ты попытаешься вырвать у меня нож. Нет уж, сестренка. Займемся любовью по-собачьи. Стоя в такой позе, ты не бросишься на меня. Ну-ка, повернись! — рявкнул он.
— Пожалуйста… я не стану отнимать у вас нож. Пожалуйста…
— Конечно, не станешь. А ты, однако, разболталась. Я найду другое применение твоему ротику. А ну, живо встань на колени.
Заставив девушку опуститься на колени, он поднес свой член к ее лицу. Отвращение оказалось сильнее страха, и Дженюари, внезапно вскочив, побежала по комнате. Коротышка тотчас догнал ее, ударил по щеке, повалил на пол.
— Быстро на колени, сука. Только попробуй что-нибудь выкинуть. Сейчас я засажу мой член тебе в задницу так глубоко, что он выйдет через твое горло.
Он склонился над ней, и она закричала. Коротышка невольно отпрянул. Она почувствовала холодное лезвие ножа у своей шеи.
— Надеешься разбудить соседей? Никого нет… с обеих сторон. Мы забрали там радиоприемники. Ничего ценного не нашли. Если ты будешь сопротивляться, я не получу никакого удовольствия и порежу тебя.
Она увидела в дверном проеме очертания Тома. Он услышал ее голос! Собрав все свои силы, она вырвалась из лап бандита. Но коротышка снова схватил ее. Тяжело дыша, он попытался овладеть девушкой. Она знала, что Том приближается к ним. Еще одно усилие, и Дженюари снова освободилась. Коротышка в ярости схватил ее за грудь, пытаясь притянуть к себе. Том находился за его спиной. Девушка услышала, как Том ударил коротышку бутылкой по голове. Грабитель ахнул, выпустил Дженюари и упал на пол. Том заключил Дженюари в свои объятия.
— О, Том! Он пытался меня… О, боже! Если бы ты опоздал…
Он поднял ее халат и помог ей надеть его. У Дженюари стучали зубы, но она указала на мансарду.
— Там второй. Он с Хью…
Том посмотрел на человека, лежавшего без сознания на полу. Протянул Дженюари бутылку.
— Слушай, если этот подонок шевельнется, ударь его. Не жалей эту сволочь. Помни, что он хотел сделать с тобой.
Он отправился по лестнице вверх. Со второго этажа доносился шум. Очевидно, гигант избивал Хью. Том двигался медленно, перешагивая через ступени. Одна из них скрипнула. Дженюари затаила дыхание. Коротышка чуть пошевелился. Дженюари, держа бутылку в руке заколебалась. Но грабитель, простонав, снова впал в забытье. Дженюари испытала облегчение. Она чувствовала, что не смогла бы ударить беспомощно лежащего на человека. Если бы он нападал на нее, тогда другое дело. Она посмотрела на него. Перед ней был безобразный коротышка с двухдневной щетиной на физиономии. От него дурно пахло. Сейчас, с закрытыми глазами и чуть отвисшей нижней челюстью, он казался жалким и безобидным.
Повернувшись, она увидела, как Том медленно продвигается по лестнице. Со второго этажа донесся грохот. Там падала мебель. Дженюари показалось, что сейчас на нее обрушится потолок. Том перешагнул сразу через две ступеньки. Он уже оказался в самом конце лестницы, когда дверь открылась и в проеме появился великан. Он замер на мгновение, растерявшись при виде Тома. Перевел взгляд с Тома на своего лежащего без сознания сообщника. Выругавшись, бросился на Тома; мужчины покатились вниз. Том первым вскочил на ноги, но гигант тотчас бросился к нему.
— Я оставил твоего друга полумертвым в спальне, — проревел бандит. — Но с тобой я разберусь до конца.
Его кулак врезался Тому в живот. Том согнулся пополам, но не упал. Следующий удар великан собрался нанести в челюсть, но Том увернулся. Он хотел выиграть время, чтобы восстановить дыхание. Но гигант не дал ему шанса. Сокрушительный удар в живот свалил писателя. Оцепенев от ужаса, Дженюари наблюдала за тем, как великан приближается к ней. Она увидела валявшийся на полу нож. Схватив его, побежала по комнате. Гигант засмеялся.
— Собралась поиграть? Хочешь, чтобы Большой Генри отнял ножичек у девочки?
Он шагнул к ней. Она метнулась за диван. Великан попытался догнать ее, но она обогнула диван.
— Том.. Хью… помогите!
— Кроме нас двоих, тут все спят, цыпленок.
Человек раскатисто засмеялся над своей шуткой, приближаясь к Дженюари. Она заколебалась. Если она ударит его ножом и промахнется, все будет кончено. Она снова обогнула диван. Великан смеялся.
— Слушай, а ты хорошенькая. Жаль, что у меня нет времени заняться тобой.
Он приблизился к ней. Она отпрыгнула от него, едва не споткнувшись о тело коротышки. Дженюари услышала, что Том пошевелился. Гигант тоже заметил это. Улыбка исчезла с его лица.
— Хорошо, сучка. Мне надоело играть в кошки-мышки.
Перепрыгнув через диван, он схватил Дженюари. Она попыталась ударить его ножом наотмашь, но он вывернул ей руку, Дженюари закричала от боли. Нож упал на пол. Бандит подобрал его, отшвырнул девушку' в дальний угол комнаты и направился к Тому, который уже стоял на ногах.
— О'кей, мистер. Ты пожалеешь, что пришел в себя.
Он попытался пырнуть Тома ножом в шею, но писатель увернулся и заехал великану кулаком в челюсть. Но грабитель едва почувствовал это. С ухмылкой на лице он шагнул к Тому. Писатель отступил назад. Потом пригнулся, выжидая. Великан приближался к нему, поигрывая ножом. Том не двигался. Бандит подошел совсем близко. Внезапно Том бросился вперед, точно пантера, и нанес ребром ладони удар по горлу противника, после чего заехал великану кулаком в челюсть. Все произошло, так быстро, что Дженюари не поверила своим глазам. Гигант рухнул на пол. Том бросился по лестнице к Хью. Дженюари последовала за ним. Хью лежал на полу. Он уже приходил в сознание. Его челюсть начала опухать. Один глаз Хью не открывался, но космонавт заставил себя улыбнуться.
— Я выживу… похоже, от меня было мало проку, я потерял форму.
Они спустились вниз. Коротышка уже приходил в себя. Хью направился к телефону. Том останови друга.
— Что ты собираешься сделать?
— Вызвать полицию. Это наркоманы. Посмотри на его руку — она вся в следах уколов.
— Положи трубку, — приказал Том. — Мы найдем веревку и свяжем их. Я отвезу этих подонков на расстояние мили от дома и брошу их там. Обратившись в полицию, мы впутаем в это дело Дженюари. Ты знаешь, обыграют ситуацию газетчики.
Хью отправился за веревкой, а Том стал приводить гиганта в чувство, шлепая его ладонью по] щекам. Когда Хью вернулся, Том энергично массировал; бандиту заднюю часть шеи. Но тот лежал, как тряпичная кукла.
— Мы не можем бросить их в таком состоянии, — сказал Том. — Они не выживут. Замерзнут.
— Выживут, — возразил Хью, связывая грабителей. — Это же наркоманы… они не боятся холода.
— Хью, мне кажется, он мертв.
Поднявшись, Том посмотрел на обмякшее тело гиганта.
Хью склонился над грабителем, прикоснулся к его запястью, шее.
— Есть слабый пульс.
— Тогда мы должны доставить его в больницу. Хью, ты отвезешь Дженюари в Нью-Йорк. Дженюари, быстро оденься.
Это был приказ. Девушка побежала вверх по лестнице.
— Но что будешь делать ты? — спросил Хью.
— Когда вы уедете, я позвоню в полицию и попрошу их прислать «скорую помощь». Скажу, что собирался тут поработать над книгой, а ты предоставил мне дом. Объясню, что вышел на кухню, а вернувшись, застал их врасплох…
— Почему тебе самому не поехать с Дженюари в город? Я вызову «скорую» и расскажу ту же историю. Думаю, Дженюари предпочла бы этот вариант.
— Я тоже, — произнес Том. — Но, дружище, в тебе нет и ста восьмидесяти сантиметров. Ты смог бы ударить его в горло или челюсть, лишь если бы он для этого нагнулся.
Том посмотрел на свой разбитый кулак.
— И эти костяшки послужат подтверждением того, что я говорю правду.
Дженюари спустилась с сумкой. Ее лицо было белым, она прижалась к Тому. Хью вышел из дома, чтобы завести машину.
— Я слышала ваш разговор. Что, если грабители заговорят? Скажут, что видели здесь троих людей?
— Эти наркоманы могут говорить все что угодно — поверят мне, а не им. Не беспокойся.
Они услышали, как Хью посигналил. Том повел Дженюари к двери.
— О, Том…
Она прильнула к нему.
— Я надеялась, что мы весь уик-энд будем вместе. Не только одну ночь.
Он посмотрел на нее и заставил себя лукаво улыбнуться.
— Знаю. Но согласись, это была необычная ночь.
