Поговорив с сыном, Джамбулат Гарсиев просто места себе не находил. Ему хотелось что-то немедленно делать, куда-то идти, но многолетняя привычка контролировать себя и свои поступки легко смогла обуздать желания, и, посмотрев со стороны, никто не сказал бы, что Джамбулат волнуется. И самое большее, что он себе позволил, это неспешная прогулка в магазин за продуктами. Он и в магазине, казалось, не торопился, хотя долго думал, что ему необходимо купить. Тело не трудно было заставить подчиниться разуму, но вот заставить себя не думать о недавнем разговоре, не думать о сыне – это было невозможно.

Уже возвращаясь домой, Джамбулат издали увидел машину, похожую на автомобиль Гилани Гирмасолатовича, но она выехала с соседней улицы, где дома стояли побогаче, более добротные, за высокими заборами, там такая машина была вполне уместной. Предстояло решить, сейчас же звонить Гилани Гирмасолатовичу или еще потянуть время. В принципе, необходимости в затяжке времени у Джамбулата и не было. Что сразу сказать, а что потом – в этом проблемы не стояло. Единственно, говорить человеку неприятные вещи всегда и самому неприятно, но делать это все равно придется. И он вытащил трубку, но тут же вспомнил, что зря дал обещание позвонить в любое время дня и ночи. Свой номер Гилани Гирмасолатович ему сообщить забыл. От растерянности Джамбулат в первую секунду даже шаги замедлил, а потом и вовсе остановился в задумчивости. Списать на забывчивость Гилани Гирмасолатовича такой важный для него факт было сложно. Следовало с кем-то посоветоваться, но номеров сотовых телефонов тех, кто мог бы дать такой совет, он не помнил. В памяти трубки было только два номера. Таймасхан мог и не знать, но Хамзат знать должен был. Зря, что ли, у него два высших образования…

Двинувшись дальше, Джамбулат на ходу нажал клавишу вызова. Хамзат ответил быстро. Внимательно выслушал сообщение Гарсиева-старшего и даже языком зацокал:

– Очень мне это не нравится. Гилани Гирмасолатович не тот человек, который забывает важные вещи…

– Что здесь может быть? Может он эту трубку, которую сам мне привез, прослушивать?

– Есть такая хитрость… Если сделать дубликат sim-карты, вторая трубка слышит все, как и первая. Такие дубликаты многие сейчас делают… Заказать не долго, изготовят еще быстрее. Может быть, у Гилани Гирмасолатовича уже была такая трубка, и он сейчас нас слышит… Вы где сейчас?

– Домой иду. Из магазина…

– Не ходите, эмир. Там может быть засада. Уходите подальше, смените sim-карту и позвоните нам. Вместе решим, что делать.

– Что Гилани сможет? Он – никто…

– Рядом с вами – да… Но он близок к власти, он сам – часть власти, и потому будет делать то, что посчитает нужным. И тогда он сможет нас заставить… Это метод из его арсенала. Не получилось уговорами, попробует силой. Но я ему этого не советую. Слышишь, Гилани… Если поднимешь руку на эмира, ты покойник… Я тебе обещаю это. А Таймасхан обещает поочередно из каждого пистолета выпустить тебе в каждый глаз по обойме… Эмир, не ходите домой…

– Я позвоню позже, – сказал Джамбулат, остановившись. – Я решу сам, как мне поступить. Привет Таймасхану, пусть не беспокоится, бывали положения и хуже нынешнего…

Он отключился от разговора и небрежно, неторопливо осмотрелся. И даже взгляд его, если со стороны посмотреть, был рассеянным и невнимательным. Но сам эмир знал, что глаз сохранил прежнюю цепкость и внимательно ощупывает все, что видит.

Сразу за углом была его улица, до дома было не больше сорока шагов. Ничего подозрительного вокруг не было видно. Никаких посторонних машин. Только у одного из дальних домов стоит, почти прижавшись к воротам, старенький УАЗик. Но он стоит так с тех пор, как Джамбулат вернулся домой. Кажется, даже колеса спущены. И угрозы от УАЗика не исходило.

Конечно, в такой ситуации хорошо бы иметь оружие. Просто необходимо иметь оружие, потому что не в привычках Джамбулата становиться жертвой. Но оружие дома в тайнике. И документы тоже дома. А без документов в нынешней Чечне никуда не сунешься. Без документов даже sim-карту новую в трубку не поставить…

Надо рисковать…

Надо идти домой…

Не тот человек Джамбулат Гарсиев, которого можно испугать. Если не рискнет, сам к себе уважение потеряет, а это, может быть, хуже, чем потерять уважение других. На других наплевать можно, а вот если себя уважать перестанешь, совсем никчемушным человечком будешь всю оставшуюся жизнь.

Калитка оставалась, кажется, в том же положении, что оставил ее Джамбулат, когда уходил. Он повернул ручку, чуть-чуть задержался прежде, чем шагнуть во двор, но успел оценить ситуацию. Нет, во дворе ничего подозрительного. Джамбулат вошел, пересек двор по дорожке, выложенной не тротуарной плиткой, как все выкладывают сейчас, а простым красным кирпичом. Когда Джамбулат делал эту дорожку своими руками, о тротуарной плитке еще не слышали.

Крыльцо заскрипело под его шагами, несмотря на то, что ступать он старался легко. И в это время откуда-то с улицы послышался шум двигателя машины. Для их тихой окраинной улицы города она ехала слишком быстро.

Джамбулат поставил на крыльцо пластиковый пакет с продуктами из магазина, а сам, уже не таясь, быстро двинулся к ящику с газовыми баллонами. Он успел открыть дверцу, сунуть руку за левый баллон и вытащить кирпич, прикрывающий тайник, и уже собирался было сунуть руку и нащупать рукоятку пистолета, когда почувствовал, что в шею ему уперся автоматный ствол. Спроси кто-то сейчас у Джамбулата, как он определил, что это именно ствол автомата, а не пистолета и не винтовки, он только плечами бы пожал. Но отчетливо осознал, что это был автомат. И подошел человек с автоматом неслышно, аккуратно. Вывод был прост – против него работают более опытные люди, чем те двое, что сопровождали Гилани Гирмасолатовича. С ними он рассчитывал справиться, может быть, и голыми руками. Но здесь расклад сил уже совсем иной, количество противников даже неизвестно.

– Подожди, я газ закрою, – сказал Джамбулат, не оборачиваясь. – Вы же, как я понимаю, меня увезете. Газ закрыть нужно…

– Закрывай, закрывай, – сказал кто-то спокойным, уверенным в собственной силе голосом и сделал назад два шага.

Но ствол автомата смотрел Джамбулату в спину. Не оборачиваясь, он чувствовал это…

Словно все вернулось, словно не было этих долгих и мучительных семи лет несвободы… И Джамбулат вдруг почувствовал себя прежним, сильным и уверенным в себе эмиром, за которым стоят хорошо подготовленные бойцы его джамаата. И от этого чувства пришла уверенность в себе, уверенность, что из любой ситуации можно будет найти выход.

– Я только прошу тебя не суетиться… Я стреляю хорошо. Не как твой сын, но тоже хорошо. И жизнь свою ценю. Тебя уважаю, но не позволю тебе ни себя убить, ни убежать, потому что это тоже означает для меня смерть. А я жить еще хочу… Все? Сделал? Вставай медленно. Оборачиваться будешь только после того, как встанешь…

Джамбулат выполнил команду. Он обернулся только после того, как медленно встал и с улыбкой посмотрел на человека, который держал его под прицелом. Это был мент. Не слишком молодой и, наверное, опытный. И дистанцию держал правильно. Не успеешь достать ударом – пуля тебя опередит…

– Руки как, за голову? – спокойно спросил Джамбулат, не глядя по сторонам, но периферийным зрением ощупывая свой двор, чтобы определить количество противников.

– Руки опущены… Помнится, кто-то мне рассказывал, как наносится удар поднятой за голову рукой.

Джамбулат когда-то учил этому бойцов своего джамаата…

– И дальше что?

– Не торопись…

Что дальше, Джамбулат уже понял. Два мента вышли из дома. Двое, обходя дом с разных сторон, выходили с заднего двора. Одновременно калитка открылась, и вошел еще один мент, который начал ворота открывать. Значит, загонят машину во двор, посадят в нее Джамбулата и увезут. Только зачем эти предосторожности? Все соседи и без того знают, что увезти отсюда могут только лишь самого Джамбулата, поскольку живет он сейчас один. Но у ментов свои причуды…

Хамзата, задремавшего прямо в кресле, разбудила непривычная еще мелодия новой трубки. Как раз из-за непривычности звонок спросонья показался тревожным и нервирующим.

Хамзат дожидался, когда позвонит Джамбулат, надеясь, что тому удалось сменить sim-карту, но так и не смог побороть сон. Начало прошлой ночи было слишком активным, а окончание беспокойным, и организм требовал отдыха.

Трубка высветила старый номер Джамбулата. Значит, sim-карту сменить не удалось. А это уже означало, что у Гарсиева-старшего появились новые трудности.

– Да, эмир, слушаю… – Хамзат глянул на стоящего рядом в ожидании новостей Таймасхана. Тот, хотя тоже провел не самую спокойную ночь, не задремал. Таймасхана беспокойство за отца будоражило сильнее, чем оскорбления подполковника Судоплатова. Об этом говорили сведенные в одну линию брови и сжатые кулаки.

– Я не эмир, Хамзат. Мне не нравится это слово, потому что оно за километр отдает лесным костром и пулей, полученной в задницу, – зло и надменно сказал Гилани Гирмасолатович, показывая, должно быть, свое презрение к боевикам, которые гордились своим прошлым.

Но Хамзат свое прошлое ценил и в самом деле гордился им, а потому такой тон его ударил сильно и разозлил. При этом он понимал, что Гилани Гирмасолатович осознает, что говорит и для чего говорит, и какие последствия сказанное может иметь. Значит, старается именно вывести Хамзата из себя. Или же настолько уверен в своей силе и власти, что презирает все остальное.

– Так-так… – сказал Хамзат.

Недавняя сонливость из головы вышла полностью, но пробудилась энергия, способная ответить на вызов.

– Именно так… – Гилани Гирмасолатович, похоже, издевался.

– Ты разве не слышал, о чем тебя предупреждали?

– Меня предупреждали? – переспросил Гилани Гирмасолатович с легким удивлением. – Кто же меня предупреждал, когда и о чем?

– Я предупреждал, когда разговаривал с эмиром Гарсиевым, зная, что ты подслушиваешь…

– Ты слишком многого от меня хочешь, Хамзат, – хохотнул собеседник. – Неужели ты думаешь, будто я сам буду заниматься прослушиванием чужих разговоров… Для этого у меня есть хорошая служба безопасности, она все сделает без моего вмешательства и участия. Я еще не опустился до черновой работы. Не путай меня с собой…

– Кто высоко летает, падает очень больно…

– Так ты об этом, что ли, меня предупреждал?

– Об этом умного человека не предупреждают. Это каждый умный человек сам должен знать. Но тебя я могу предупредить и об этом, поскольку ты… А раньше я предупреждал, что если ты посмеешь хоть пальцем тронуть Таймасхана, мы примем на тебя «заказ»…

Последовала долгая пауза. Гилани Гирмасолатович, видимо, раздумывал, взвешивая все «за» и «против». У него было время и раньше все это взвесить, но напоминание о том, что некто пытается «заказать» его всегда выслушивать неприятно. «Заказывать» Гилани Гирмасолатовича может только лицо влиятельное, враг непримиримый. И всякому хотелось бы узнать, что это за враг и насколько он серьезен. Хамзат ждать не стал и продолжил:

– Только сразу предупреждаю, чтобы ты не спрашивал имя главного «заказчика». Это пустая трата времени. Такие вещи не говорятся…

Это Хамзат напомнил предыдущий их разговор.

– Я думаю, что мы с вами сможем разойтись мирно, – наконец сказал Гилани Гирмасолатович достаточно уверенным тоном, но уже без прежней глупой высокомерности. Он умел понимать существенные и весомые аргументы, и прекрасно осознавал, кто ему эти аргументы выкладывает. – Джамбулат жив и здоров и находится под домашним арестом. С ним обращаются вполне сносно, по крайней мере, лучше, чем обращались последние семь лет. Бить его я запретил только из личного к нему уважения. Но его освобождение полностью зависит от вашей сговорчивости. И не только освобождение, попрошу учесть, но и жизнь… Это первое… Теперь второе… «Заказа» я не боюсь. У меня надежная охрана. А любая попытка освобождения Джамбулата, сам понимаешь, для него закончится трагически, чего я хотел бы избежать, потому что знаю эмира с тех пор, когда Таймасхан еще не родился… Поэтому советую тебе, Хамзат, вместе с Таймасханом быть сговорчивыми, несуетливыми и смирными. Естественно, работать вы в этот раз будете бесплатно. Ну, скажем так, накладные расходы я еще могу оплатить, поскольку поездка будет дальняя и не самая дешевая. Конечно, без номеров «люкс»… А что касается гонорара, то этот гонорар, как я сказал, находится под домашним арестом… Выполните и получите «гонорар»…

– Ты наглеешь, – отреагировал Хамзат.

– Сами виноваты. Упрямство всегда наказуемо, и когда оно становится угрожающим, наказывается жестко. Но по твоим словам я понял, что вы согласны…

– Не торопи события, чтобы не споткнуться. Согласия я не дал. Я и не могу в одиночестве решить этот вопрос. Мы сначала обсудим все с Таймасханом, когда он вернется…

– Это когда? – недовольно спросил Гилани Гирмасолатович.

– Я позвоню тебе ночью… Жди. И помни, что я сказал… И еще важный момент, чуть не забыл. Ты должен…

– Что?

– Ты должен дать нам возможность поговорить с Джамбулатом. Пусть он сам скажет. Я не верю тебе, и могу предположить, что Джамбулат погиб. Тогда можешь смело заказывать себе похороны.

– Ты меня не пугай. Сейчас Джамбулата нет рядом. Он спрятан в надежном месте.

– Ночью, когда я буду звонить, он должен быть рядом с тобой. Иначе разговора не получится. Это категоричное условие.

И Хамзат отключился от разговора…

Старший лейтенант Разумов проводил подполковника до двери квартиры, несмотря на то, что все подходы к дому, дверь подвала и дверь выхода на крышу были блокированы офицерами спецназа и пройти в подъезд незамеченным возможности не было. Вообще-то сам Андрей Вячеславович знал уже, что Хамзат с Таймасханом находятся в настоящее время в другом районе города. Знал с точностью до километра. Тем не менее, чтобы не расхолаживать своих подчиненных и вообще не прививать им привычки расслабленного отношения к боевой службе, старшего лейтенанта сразу не отпустил.

– Может, зайдешь поужинать?

– Я домой съезжу. Жена ждет, – отказался старший лейтенант.

Свою машину Разумов еще утром оставил во дворе под окнами, и Валентина Сергеевна добровольно взяла на себя обязанности сторожа. То есть, обязалась время от времени посматривать в окно. Кроме того, неподалеку стояла вторая машина, охраняющая квартиру.

– Тогда жду тебя через два часа…

Старший лейтенант козырнул и, не желая вызывать лифт, сразу начал спускаться по лестнице.

Обе дочери уже были дома. После такой бурной ночи Марина собиралась отсыпаться, Алина же опять проявила свой характер и собиралась на тренировку.

– Как охрана? – поинтересовался Андрей Вячеславович. – Жизнь не сильно портит?

– Если бы я их в лицо не знала, – сказала Марина, – вообще бы не заметила.

– Мне не мешают, – сказала и Алина. – Если нужно, пусть ходят.

– Нужно… – категорично сказала Валентина Сергеевна и поспешила в другую комнату, где зазвонил телефон.

И уже оттуда позвала Андрея Вячеславовича.

– Ну что, товарищ подполковник, могу вас поздравить, – сообщил подполковник Сумароков.

– День рождения у меня, вообще-то, в декабре, – заметил Судоплатов.

– Можете начинать праздновать уже сегодня… Но я поздравляю по иному поводу. Ваше предположение о дальнейшем поведении Гилани Гирмасолатовича полностью подтвердились. Вы просчитали все…

– Что, уже?

– Уже…

– Быстр он на решения. Когда будет самолет из Москвы?

– Через час приземляется. Через два часа гости будут у нас…

– Я подъеду через два с половиной. Они как раз успеют войти в курс дела и развернуть аппаратуру. Хотя развернуть ее, наверное, дело двух минут… Итак, что мы имеем?

– Гилани Гирмасолатович захватил Джамбулата и позвонил, как вы и предполагали, не Таймасхану, а Хамзату, как более мудрому и не такому горячему. Кстати, сам Джамбулат тоже оказался не так прост. Он пообещал Гилани Гирмасолатовичу позвонить, как только будет весть от сына, но вовремя хватился, что ему не дали номер, по которому следует звонить. И сразу заподозрил неладное. Прослушивание то есть… И созвонился с Хамзатом. Тот подтвердил, что такой вариант возможен, и просил Джамбулата не возвращаться домой, где может быть засада. Но тот все-таки вернулся и в засаду угодил. Что-то ему там нужно было, видимо, забрать и он решил рискнуть. Риск, к нашему счастью, не оправдался, иначе мы были бы в трудном положении, потому что не знали бы, как и где искать Джамбулата. Сейчас все идет по просчитанному вами варианту. Главное теперь, чтобы Хамзат с Таймасханом раньше времени не выбрались из города. Хамзат обещал Гилани Гирмасолатовичу позвонить ночью. Это еще не гарантия того, что он до ночи будет отсыпаться в своей берлоге. Но я приказал на всякий случай усилить все посты на выездах из города. Вокзал, автовокзалы, аэропорт – все блокировано. Выбраться раньше времени им будет очень сложно…

– Ерунда. Если людям нужно, они обязательно выберутся, – не согласился Андрей Вячеславович. – Я бы выбрался из любого города даже в том случае, если бы патрули стояли на каждом углу. И они смогут. Это не слишком сложно… Вопрос только в том, пожелают ли они выбраться, пока первое дело не закончено.

– Джамбулат, – напомнил Сумароков.

– Это ничего не говорит. Они могут предпринять последнюю попытку.

– Сомневаюсь, но спорить не буду.

– Я попрошу своих людей быть внимательнее.

– Хорошо. А мы будем ждать вас через два с половиной часа…

– А где сам Гилани Гирмасолатович? – спросил Джамбулат, когда его привезли в какой-то дом и отвели в подвал с двумя маленькими зарешеченными окнами. Решетка была из толстой арматуры, и выломать ее голыми руками было просто невозможно, как невозможно было оказать сопротивление конвоирующим его ментам.

– Нам приказали, мы выполнили… Больше никакой информации дать не можем. Гилани Гирмасолатович там, где ему положено быть, ты там, где положено быть тебе. Извини уж…

Поведение этих ментов вовсе не походило на поведение других, с которыми пришлось встретиться утром в своем же доме. Но там был, видимо, дан один приказ, здесь – другой. И все уважение сводится именно к приказу, как понял Джамбулат. Будет приказ растоптать, эти же менты его и растопчут. Но пока он слишком нужен Гилани, тот побоится применять жесткие меры. И вообще странно, как он сразу не произвел захват, а начал уговаривать. Неужели не понимал, что его уговоры мало что могут решить.

Рассуждая таким образом, Джамбулат вовсе не смирился со своим положением. Просто, если нет пока возможности оказывать сопротивление, его оказывать не стоит, но следует ждать подходящего момента. Ситуация же казалась ему вполне ясной. Гилани Гирмасолатович проводит операцию, которую задумал, Хамзат с Таймасханом выступают в этой операции «чистильщиками» и убирают киллеров, но сами при этом остаются важными свидетелями. По завершении они должны вернуться на место, чтобы в обмен на свою работу получить Джамбулата. Но здесь также такие важные свидетели не нужны. Хамзата с Таймасханом просто «убирают», заодно расправляются и с самим Джамбулатом, а вся эта расправа преподносится, как уничтожение боевиков и киллеров. Все предельно просто, и рассчитывать на то, что Гилани Гирмасолатович проявит великодушие к людям, которые могут держать в руках его жизнь и свободу, наивно и глупо. Это просчитывается легко, и Хамзат с Таймасханом это просчитают без проблем, точно так же, как просчитал сам Джамбулат. И они не полезут в ловушку. Но пока Джамбулат находится в руках Гилани Гирмасолатовича, они должны будут делать вид, что подчиняются обстоятельствам. Так же, как сам Джамбулат будет делать вид, что верит в честность Гилани…

Джамбулата оставили одного, закрыли тяжелую металлическую дверь и, судя по звукам, навесили снаружи тяжелый навесной замок. Камера надежная, из такой собственными силами выбраться невозможно, но Джамбулат верил, что со стороны придут другие силы, способные его освободить, или же у него самого появится какая-то возможность вырваться. Плохо только то, что он не знает, где находится, в городе или за городом, в частном доме или в каком-то милицейском помещении, выйдя из которого сразу попадешь в руки еще к кому-нибудь. Его вывозили из дома с мешком на голове. Тогда это показалось смешным. Сейчас уже не казалось. Мешок сняли только здесь, в подвале.

Хорошо хоть подвал оказался не сырым и не холодным. Но это тоже утешало мало.

Теперь осталось ждать только самого «виновника торжества». Джамбулат думал, что тот обязательно пожелает принудить его позвонить сыну, чтобы оказать на него давление. Если Таймасхан не внемлет уговорам самого Гилани, то может иначе отнестись к просьбе отца о спасении.

Но Гилани Гирмасолатович почему-то не торопился, хотя за маленькими окнами уже начали собираться сумерки…

Временный пропуск Андрея Вячеславовича позволял посещать здание областного управления ФСБ только в рабочее время, и потому пришлось ждать, когда оформят дополнительный пропуск. Сам подполковник Сумароков был не совсем в курсе правил такого оформления, поскольку бумажными делами обычно не занимался, будучи руководителем оперативной группы, потому и не позаботился заранее. А пропуска для прилетевших из Москвы молодого полковника Рославлева из антитеррористического управления «Альфа» и подполковника Решетникова из управления космической разведки ГРУ заказывали другие сотрудники.

Когда подполковник Судоплатов поднялся в уже знакомый ему по утреннему «разбору полетов» просторный кабинет, там началась нормальная оперативная работа. За спиной подполковника Решетникова, сидящего за ноутбуком, стояли несколько человек, молча ожидающих, когда космическая разведка на блюдечке выложит необходимые данные.

– Мне хотя бы один звонок по этому номеру нужен, чтобы я мог засечь его sim-карту, тогда я его уже не выпущу, – сказал Решетников. – А без этого найти его не могу. Как звонок организовать? Чтобы он странным не показался, иначе могут заподозрить контроль и сменить sim-карту. А то и просто выбросить. Тогда мы будем ее видеть, а бандиты в это время будут в другом месте. Следовательно, полный сбой и получение дезинформации…

Подполковник Сумароков, старший среди местных офицеров, расценил, что вопрос обращен к нему, вовремя обернулся и увидел, что рядом с ним стоит Андрей Вячеславович. Решение напросилось само собой и выглядело логичным.

– Вот, подполковник Судоплатов уже общался сегодня с Хамзатом. Его звонок, думаю, не покажется странным… Главное, чтобы беседу продолжить в прежнем духе. А, Андрей Вячеславович?

Судоплатов пожал плечами и вытащил трубку.

– Подальше от компьютера отойдите, – попросил Решетников. – Лучше вообще в коридор. У меня динамики сильные, ваша трубка может звук уловить, и это тоже вызовет подозрения. Звук через спутник идет с опозданием на секунду – две…

Андрей Вячеславович молча подчинился, вышел за дверь и набрал по памяти, а не из списка трубки, номер Хамзата. Набор позволил ему успеть прикинуть, как вести новый разговор.

Пришлось подождать, пока Хамзат достанет из кармана трубку, потом дождаться, пока он вспомнит номер звонящего и решит, стоит ли отвечать. По большому счету, Хамзат мог и не ответить, не желая пустой болтовни. Но он посчитал, видимо, что ответить следует. Наверное, информация после первого звонка ему понравилась, и он надеялся еще что-то подобное выудить.

– Слушаю тебя, подполковник. К сожалению, ты еще жив и даже под трамвай не попал. Значит, нам придется с тобой возиться. А ты уже, скажу честно, прилично нам надоел…

Андрей Вячеславович улыбнулся, словно Хамзат мог видеть его улыбку.

– Ты меня таким сообщением не удивишь, Хамзат. Мне тоже кажется, что я еще жив. Я даже уверен, что не ошибаюсь в этом. И вообще мне кажется, что я долго проживу. Гораздо дольше, чем ты и твой любовник…

Трубка Хамзата доносила какой-то посторонний звук. Подполковник Судоплатов старательно прислушивался, но определить его характер никак не мог. Слегка походило на звук автомобильного двигателя. Может быть, где-то неподалеку работал трактор или компрессор. Но через сильные динамики компьютера подполковника Решетникова разобрать звук будет легче. Да и соответствующая компьютерная программа сможет отделить его от разговора.

– Запомни, подполковник… Это ты мальчика своими дурацкими байками из себя вывел. Я на твои глупости внимания обращаю мало. Говорить можешь много и вообще все, что хочешь, если язык не устал. Я одно твердо знаю: ты приговорен, и твоя семья тоже. И это главное. Жди… И учти: если у нас не получится в этот раз, то жизнь сегодня не кончается. Если нам надоест, мы ведь и уехать можем. На время, естественно… А приехав снова, тебя предупреждать не будем. Но ты каждый день нас жди… И жена твоя пусть каждый день ждет. И дочери… И даже внуки, если успеют на свет появиться, тоже пусть нас ждут. Но мы постараемся не дать им родиться…

– Да, Хамзат… Я понял, что подал дурной пример, – громко усмехнулся Судоплатов. – Это я начал тебя и твоего сопливого Таймасхана пугать. А теперь и вы научились. Но я не из пугливых, и сам могу ответить тем же самым. И гарантировать вам, что из города вам не выбраться. Все пути перекрыты, и будут перекрыты до тех пор, пока вас не поймаем. Еще одно запомни… Ловить вас будут не менты и не ФСБ, а офицеры спецназа ГРУ. То есть, мои подчиненные, которые меня не только уважают, но и любят, потому что я хороший начальник, да и мужик по жизни неплохой. Ценят они меня, понимаешь ли… И мои приказы выполняют всегда точно. А я отдал приказ конкретный… Чтобы свою семью обезопасить и не отпустить вас в «зону», как когда-то по-молодости отпустил Джамбулата Гарсиева. Приказ – стрелять на поражение. Мои офицеры стрелять умеют, будь уверен…

– Поживем – увидим… Что ты звонишь? Хотел что-то сказать?

Андрей Вячеславович увидел, как открылась дверь кабинета, оттуда высунулся подполковник Сумароков и кивнул ему. Значит, можно разговор заканчивать. Но комкать окончание тоже не хотелось, потому что это могло бы вызвать подозрение.

– Да… Я хотел тебя спросить: как можно позвонить Джамбулату?

– Зачем он тебе нужен?

– Хочу расстроить старика и сообщить ему, в какое дерьмо превратился его сын. Конечно, дряхлому отставному эмиру, а Джамбулат с «зоны» вышел дряхлым старцем, это будет больно, но лучшей доли он своим прошлым не заслужил…

– Я могу сказать тебе только спасибо за информацию о Джамбулате. К сожалению, мы пока не имеем с ним связи. Но, когда связь будет, я предупрежу, что его победитель человек скверный, и верить его словам не следует…

– Это не мои слова. Мне про вас рассказал Гилани Гирмасолатович…

– Ты его знаешь? – насторожился Хамзат.

– Знаю слегка… И номер он же дал. Просил погнать тебя из города… Он, наверное, не в курсе был, что вам в нашем городе надо, когда ко мне обратился. Но ты по базе розыска проходишь, и я предположил, что тебе может здесь понадобиться. Короче, намеренно или нет, но он тебя сдал с потрохами. И это лучшие представители вашей братии…

– Гилани Гирмасолатович никогда не был лучшем представителем нашего народа. А вы с ним друг друга стоите. Я не желаю общаться с друзьями Гилани Гирмасолатовича. До встречи. До той самой, когда ты будешь умирать на моих глазах…

И Хамзат, разозлившись, отключился от разговора.

Андрей Вячеславович вернулся в кабинет.

– Странный разговор, – с усмешкой заметил полковник Рославлев, и непонятно было, одобряет он такой стиль общения или осуждает.

– Чеченским бандитам такой разговор привычен, товарищ полковник, – ответил Судоплатов. – Они народ хвастливый, сами любят угрожать, и потому считают чужие угрозы более нормальным явлением, чем действительно обычная беседа.

– Должно быть, я или с другими чеченцами встречался, или при других обстоятельствах, когда им уже было не до угроз, – пожал полковник плечами. – Но, главное, дело сделано… Засекли его?

– Засекли, – ответил, не оборачиваясь, подполковник Решетников. – Только у меня складывается такое впечатление, что этот Хамзат находится за пределами города. Навскидку определить не могу. Минуту… Я карту открою… Я только что вашу карту «закачал»… Главное, чтобы она с программой совместилась. Формат изображения другой, но я попробую. Должно пройти. Да, проходит… Полюбуйтесь… Он по реке, похоже, плывет… Как раз покидает городские окраины…

– Что у нас на реке? – Рославлев резко обернулся к Сумарокову.

– Контролировали речной вокзал и все лодочные станции. Собственными силами и, в основном, силами милиции…

– На чем же он плывет? Пропустили? Проспали?

– Едва ли… Возможность есть только одна, – подсказал один из местных офицеров. – И этот канал у нас перекрыть возможности нет никакой. Частные рыбацкие лодки… А если еще и лодка браконьеров… Там такие моторы ставят, что наши катера речной милиции за ними не угонятся. Там только спортивные скутера в состоянии догнать… Но у скутеров сезон еще не начался. Они в ангарах стоят. Река вскрылась не так и давно. По берегам еще местами лед…

– Можно перехватить с вертолета, – предложил Сумароков.

Рославлев ничего не ответил, опустив голову, задумался, и никто не перебивал его.

– А надо ли перехватывать? – спросил, наконец, полковник.

– Упустим…

– Здесь упустим, возьмем в Чечне, – высказал вариант Судоплатов.

– Давайте будем думать и считать. Что нам выгоднее? Что нам проще? И как можно использовать Хамзата с Таймасханом? Когда они не в городе, они не опасны для нас… А в Чечне они станут нашими, грубо говоря, союзниками… – Рославлев сел за стол, но смотрел не на кого-то конкретно, а перед собой, сосредоточенно соображая. – И следует решить, кто наиболее эффективно сможет в самой Чечне отработать…

Андрей Вячеславович улыбался. Полковник из Москвы высказал то, что у него у самого вертелось в голове, но здесь местные офицеры наверняка не одобрили бы такой вариант. Но с полковником Рославлевым договориться, кажется, было можно. Полковник сразу увидел возможности, которые открываются при подобном развитии событий.

– В самой Чечне, товарищ полковник, наиболее эффективно сможет отработать только спецназ ГРУ. Причем отработать незаметно для официальных структур, если мы решим работать именно так…

– Еще немного, и я соглашусь. Давайте еще раз все продумаем, чтобы не допустить ошибки. Честно говоря, в Чечне Гилани Гирмасолатович даже для «Альфы» труднодосягаем. Надо искать скрытные пути…

К удивлению Хамзата, Таймасхан легко овладел собой после известия о захвате отца. В принципе, у него было время подготовиться мысленно к тому, что такое может произойти. И если во время разговора Хамзата с Гилани Гирмасолатовичем Таймасхан, стоя рядом, явно нервничал, то, как только разговор закончился, сразу взял себя в руки, сосредоточился и спросил вполне деловым, лишенным эмоций, тоном:

– Что, Хамзат, делать будем?

– Выручать эмира… Что нам еще остается делать… – Хамзат сохранял присущую ему в самые трудные моменты невозмутимость.

– Я надеюсь, ты не веришь этому пройдохе? – Таймасхан оценил ситуацию сразу здраво. – Он спать плохо будет, если никого не обманет и не подставит…

Хамзат ответил категорично:

– Верить Гилани Гирмасолатовичу может только конченый самоубийца или психически больной. Я себя ни к тем, ни к другим не отношу. Но давай соображать здраво… С самого начала, чтобы цепочку выстроить. Что Гилани нужно?

– Ему нужно, чтобы мы «подчистили» его работу в Эмиратах…

– Правильно. Сами мы в этом случае кем становимся?

– Свидетелями…

– То есть, потенциальными кандидатами в покойники. Это, конечно, в случае, если будет заглядывать Гилани Гирмасолатовичу в рот и сами смотреть на все происходящее с открытым ртом. То есть, если будем дураками…

Эта тема обсуждалась уже многократно, и потому разговор шел без пауз. Дальше перешли к теме следующей, развивающей предыдущую.

– Предположим, мы работу выполним. Что в этом случае будет с нами?

Таймасхан для наглядности своих слов взял в руку пистолет.

– Уничтожат, как свидетелей…

– А что будет с эмиром Джамбулатом?

– То же самое. Уничтожат. Это без сомнений… И отец сам должен это понимать… Думаю, он понимает и постарается вырваться, если будет такая возможность. Но все равно ждет помощи от нас. Он в нас верит…

– Значит, его безопасность обеспечивается нашей невыполненной работой. Пока работа не выполнена, его не тронут, потому что мы потребуем для контроля если не постоянного, то частого разговора с ним. Я уже потребовал этого, и ночью, если Джамбулата не будет при разговоре с Гилани Гирмасолатовичем, ни о какой договоренности не может быть и речи…

– Не совсем так, – не согласился Таймасхан. – Отец будет жив до тех пор, пока не расправятся с нами. То есть, пока мы сами не подставимся под их стволы… Если мы узнаем о его гибели, то мы можем или отказаться от выполнения задания, или, если задание уже выполнено, добровольно дать показания на Гилани. Просто послать письмо, не поднимая перед ментами рук. И Гилани Гирмасолатович это понимать обязан. Он знает, что такое месть и на что может решиться человек, пожелавший отомстить. Значит, отца будут беречь больше, чем самого Гилани. До тех пор, пока мы живы…

– Тоже верно, – согласился Хамзат. – Ты правильно все уточнил. Наши действия? Давай перебирать варианты…

– Первый… – сразу, без раздумий, начал Таймасхан выкладывать то, что он, похоже, уже продумал. – Гилани Гирмасолатович сам сильно давил на Далгата, чтобы тот сделал нашу жизнь здесь невыносимой. Нас должны были отсюда «выдавить». Но мы вовремя не ушли, в результате, нас загнали в глубокий подвал, и мы лежим «на дне». Не рискуем высунуться… Он может в это поверить… И даже проверить может по своим депутатским каналам. Гилани же всегда хвастался связями по всей России. И, таким образом, тянем время до последнего…

– Что это дает? – не сразу понял Хамзат мысль товарища.

– Гилани считает, что мы еще на месте, а мы уже там, а Грозном, и работаем… Втихомолку, аккуратно, не оставляя свидетелей…

– Это вариант, – согласился Хамзат. – Вернее, один из вариантов…

– Гони следующий…

Хамзат ненадолго задумался.

– Пожалуй, лучше твоего варианта ничего не придумаешь. Можно, конечно, совместить все это с другими вариантами, но это надо будет сделать уже исходя из обстоятельств по ходу дела. Но остаются еще неразрешенные вопросы, которые твой вариант не затрагивает. Что будем делать с подполковником?

– Жизнь отца для меня важнее, – хмуро сказал Таймасхан. – Для тебя, надеюсь, тоже…

– Это сомнению и обсуждению не подлежит. Значит, оставляем «на потом»…

– Конечно. И без раздумий…

– Тогда второй вопрос… Как будем выбираться из перекрытого города?

– Поезд, самолет, автобус и прочее я отметаю, – сказал Таймасхан решительно. – Выходить следует пешком вдоль дороги. Можно вдоль железной дороги, чтобы за городом сесть на электричку и добраться до ближайшей большой станции. Если идти вдоль автомобильной трассы, где-то дальше можно будет захватить машину.

– Если бы нас держали только менты, я бы согласился, – Хамзат выразил сомнение. – Но я боюсь, что подполковник выставил посты из своих солдат. А спецназ ГРУ в состоянии выставить засады на наиболее предположительных участках выхода.

– Как они могут определить предположительные участки? Таких направлений множество, и все контролировать невозможно.

– Спецназ ГРУ умеет определять места, по которым мы ходим. Они еще там, в Чечне, научились каким-то образом их определять…

– Не перебарщиваешь?

– Просто страхуюсь.

– А есть другие варианты?

– Есть, но их следует просчитать.

– На машине все равно не прорваться…

– О машине я и не говорю. Она может понадобиться вдали от города. С этим я полностью согласен. Но как из самого города выбраться?

– Наугад…

– Если бы дело касалось только нас, могли бы рискнуть. Но мы должны помнить, что наша гибель означает и гибель эмира Джамбулата. И потому я предпочитаю соблюдать повышенную осторожность.

– Предлагай, – согласился Таймасхан.

– Есть у меня парень знакомый, Анатолий. На подобный случай и готовил его… У него лодка с хорошим «хондовским» мотором. За ним рыбнадзор ни разу угнаться не смог. Даже от ментовских катеров уходил всегда без проблем. Пообещать хорошие деньги – он отвезет по реке… Как можно дальше. А там уже сможем на любой транспорт пересесть. Но я бы предпочел не пользоваться поездами и самолетами. Если федералы поймут, что нас в городе нет, будут проверяться все рейсы.

– Зато самолетом быстрее всего. Я предполагаю, что нам можно будет даже разделиться, добраться до Москвы разными путями, а там встретиться… Плохо, что с оружием в самолет не сядешь. Оружие придется искать…

– Ладно… Там уже – что подвернется. Решать будем на ходу. Сначала нужно из города выбраться. Я схожу, узнаю насчет лодки.

– А позвонить не можешь?

– Номер остался в разбитой трубке. Навскидку я не помню…

– Иди, – сказал Таймасхан.

Разговор сложности не представил. И цена показалась Хамзату смехотворной. До ближайшего относительно большого города плыть ночь и примерно пару часов после рассвета. Это всех устраивало.

Огород знакомого Хамзата спускался прямо к реке. Там, в огороде, стоял кривой и готовый вскоре упасть сарайчик из давно прогнивших от сырости досок. Из сарайчика ржавые рельсы уходили под воду. В таких сарайчиках рыбаки свои лодки и держали, спуская их до реки на маленькой платформе.

– Только бензин залить, и можно плыть, – сказал Анатолий. – Когда плывем?

– Часа через полтора… За напарником сходить надо, собраться…

– Деньги вперед. Бензина куплю и жене оставлю, чтоб завтра на базар сходила… – Анатолий откровенно не говорил, что не доверяет собеседнику.

Хамзат без разговоров выложил требуемую сумму и даже ладонью прихлопнул перед тем, как ближе к Анатолию передвинуть.

– Через полтора часа мы приходим…

– Через полтора часа лодка будет уже на воде… Одевайтесь теплее. На реке холодно. Из еды что-нибудь прихватите… Я сала накоптил, но вы же – мусульмане, сало не едите.

Хамзат поморщился. Сало он не ел и вообще чувствовал к нему отвращение, даже не зная истоков своих чувств …

Гилани Гирмасолатович приказал срочно оборудовать временными решетками окна одной из комнат своего дома. И это несмотря на позднее время, с которым он с высоты своего положения в республике считаться не желал, потому что сам всегда работал, на время суток внимание не обращая. Рассчитывал, что деньги и его авторитет эту проблему решат, и трудностей не возникнет. Не решили. Уже через час ему доложили, что обмеры можно будет сделать лишь утром, а сами решетки будут готовы только к обеду. Но оставлять и дальше Джамбулата в подвале котельной, где его временно поместили, было нельзя, потому что скоро должен был позвонить Хамзат. Зная его упрямство и еще большее хамское упрямство молодого Гарсиева, Гилани Гирмасолатович не сомневался, что, не поговорив предварительно с Гарсиевым-старшим, киллеры не будут обсуждать с ним никакие условия своей срочной работы. Приходилось рисковать, даже зная, что Джамбулат Гарсиев, как боевик, способен на многое, и оставлять его без присмотра опасно. Он не только сам сбежать может, он способен еще и навредить. До Гилани Гирмасолатовича уже дошла история о гибели ментов в далеком селе. Якобы, на своей же «растяжке» взорвались. Непонятно только, зачем они «растяжку» устанавливали, если могли бы и так разобраться с Джамбулатом.

И все же Гилани Гирмасолатович приказал привезти Джамбулата Гарсиева к себе в дом. Причем с тем же мешком на голове, с которым приказывал возить его раньше. Это была хоть какая-то возможность затруднить побег. Джамбулата привезли, мешок сняли уже перед дверью кабинета. И потом только запустили за дверь. Разговор теперь велся в присутствии той же пары охранников, с которой Гилани Гирмасолатович приезжал к Джамбулату в дом. Без охраны, как было раньше, разговаривать с ним теперь уже было опасно.

– А я тебя честным человеком считал, Джамбулат, – сказал Гилани Гирмасолатович с укором в голосе.

– К сожалению, я тебя тоже, – ничуть не смутившись, ответил Гарсиев-старший.

– Ты же обещал мне позвонить, как только получишь от сына весточку…

– Куда позвонить? Ты мне дал номер?

– Разве не дал? Ну и ладно. Теперь уже давать поздно. Самому спросить следовало. У меня в голове одновременно столько дел крутится, что забыть немудрено. Спросил бы, ничего бы не случилось. А теперь вот приходится мне расхлебывать.

– Тебе? – вроде бы между делом переспросил Джамбулат.

– Мне, а кому же… Я так понял, что ты хочешь меня обмануть, и вынужден был идти ва-банк. А теперь делать шаг назад бесполезно. Теперь уже мы друг другу не поверим.

– В этом ты прав, – согласился Джамбулат. – Тебе верить нельзя, ты всегда и всех обманываешь, а такие люди другим не верят никогда, потому что считают, что другие не лучше их. К счастью, они ошибаются, но переубедить обманщика невозможно. Я и стараться не буду… Что дальше? Говори…

Гилани Гирмасолатович словно и не слышал отповеди. И сделал вид, что сказанное к нему не относится. И потому беседу продолжил в том же спокойном тоне.

– Дальше все просто. Я думаю, ты умышленно не спросил мой номер, чтобы иметь отговорку на будущее.

– Ты слишком высокого мнения о себе. Кто ты вообще такой, чтобы я искал для тебя отговорки? Ты всегда был никем, никем и останешься…

Джамбулат умышленно обострял разговор, чтобы ощутить, насколько он нужен Гилани Гирмасолатовичу. Вернее, насколько нужны ему Таймасхан с Хамзатом.

Но хозяин дома тон почти доброжелательного разговора не сменил.

– Это твое мнение. У других людей имеется свое. Древняя мудрость – сколько людей, столько и мнений, и спорить здесь бесполезно. Я по-прежнему считаю, что ты умышленно не спросил мой номер. И потому вынужден был приказать захватить тебя. Учти, я мог бы сделать это сразу и сразу имел бы рычаг воздействия на твоего сына. Но я пытался договориться мирно. Если не получилось мирно, получится по принуждению. Им придется на меня работать. И твоя свобода зависит целиком от их сговорчивости. Скажу даже больше – твоя жизнь зависит…

Джамбулат плечами пожал. Ответить ему было нечем, да и не собирался он отвечать. Он весь этот разговор, все аргументы Гилани Гирмасолатовича уже заранее просчитал и сейчас только получил подтверждение в правильности своих выводов. Осталось только, чтобы Хамзат, как более опытный, просчитал все правильно и помог разобраться Таймасхану. Но Таймасхан и сам не солому в голове имеет…

После звонка подполковника Судоплатова прошел уже целый час. Впрочем, Хамзат на часы не смотрел. Он привык время отмерять своим внутренним чувством, и если ошибался, то не намного. Это была еще лесная привычка, где в темноте не всегда есть возможность зажечь огонь, чтобы глянуть на циферблат. И даже фонарик зарядить иногда возможности не бывает.

Лодка ходко бежала по реке и только сильно раскачивалась из-за боковой волны.

Сам Анатолий сидел на корме и правил, хотя Хамзат не понимал, зачем здесь, на водной глади, следует править. Здесь и так плыть можно. Руль заклинить и плыть, и только на поворотах самой реки, которых немного и которые крутизной не отличаются, чуть-чуть подправлять направление. Но у Анатолия были свои принципы, и он руль из руки не выпускал.

С подполковником, когда тот позвонил, Хамзат говорил, перебравшись на нос лодки, подальше от мотора. А теперь пришла пора и с Гилани Гирмасолатовичем поговорить. Конечно, лодочный мотор опять мешал, но от этого уже было до конца водного пути не избавиться.

Хамзат набрал номер. Ответили быстро.

– Я слушаю, Хамзат. Ты уже созрел?

– Я не абрикос… Где Джамбулат?

– Я же тебе говорил, что он под домашним арестом.

– Под домашним арестом – значит, он в своем доме и можно ему туда звонить?

– Нет. Мы с ним хорошо поговорили, и он на время согласился воспользоваться моим гостеприимством. Я передаю ему трубку.

Прошло несколько секунд.

– Да, Хамзат… Я зря тебя не послушал. Но у меня документы остались дома, и я хотел забрать их. Не думал, что они так быстро среагируют. А они среагировали. Ты понимаешь ситуацию?

– Конечно, эмир. И Таймасхан понимает…

Это было сказано простыми словами, но за ними был скрытый смысл, доступный только для Джамбулата и Хамзата.

– Он хочет заставить вас работать на себя.

– Придется нам работать всерьез…

Здесь опять был двойной смысл, доступный для Джамбулата, но недоступный для Гилани Гирмасолатовича, который слушал разговор через присоединенный к трубке наушник.

– Извини, что я так подставил и тебя, и Таймасхана. Как он?

– Переживает за вас. А вы как?

– А я переживаю за него. Ты позванивай время от времени. Я не верю здешнему хозяину, потому что он никогда мужской честностью не отличался. Проверяй его. Разговоры со мной должны стать обязательными.

– Это условие, при котором мы будем работать. Иначе с подлецами нельзя…

Гилани Гирмасолатович, на которого смотрел в это время Джамбулат, никак не отреагировал на то, как оценил его Хамзат.

– Все. Я отдаю ему трубку. Поговорите о ваших делах…

Дожидаясь, когда заговорит Гилани Гирмасолатович, Хамзат кивнул Таймасхану, показывая, что с Джамбулатом все нормально.

– Ну что, как мы договоримся? – спросил назойливый работодатель.

– Мы согласны отработать. Но я тебя уже предупредил…

– Значит, нам нужно встретиться, – сказал Гилани Гирмасолатович.

– Легко сказать…

– Есть трудности?

– Ты сам нам их создал. Вместе с твоим другом Далгатом, ныне покойным. Город полностью закрыт, из него не выбраться несколько дней. Попробуй по своим депутатским каналам нам помочь. Есть у тебя такая возможность?

– Ты думаешь, о чем просишь? Мое вмешательство означало бы, что я причастен к той горе трупов, что вы там навалили. Выбираться должны сами. Где вы сейчас?

– Отдыхаем на компрессорной станции. Слышишь звук? Вот мы его уже второй день слушаем. Уши заложило. Но здесь, по крайней мере, безопасно, пока город прочесывают. Придется, наверное, пару дней отлежаться, чтобы все утихло. Потом сразу двинем к тебе. Ты где будешь через пару дней?

– Я буду в Грозном. Но через пару дней вы должны вылететь в Эмираты. Через три дня – это крайний срок.

– Никак не успеем. Нам еще до тебя добираться… Потом в Москву, чтобы на самолет сесть. Это физически невозможно.

– Подожди, я подумаю…

– Думай быстрее.

– Задание ты же знаешь…

– Знаю.

– Если найдешь деньги, сможете сразу вылететь в Москву, а оттуда на место?

– Сможем, думаю. Деньги у нас есть. Естественно, потом ты все компенсируешь…

– Без проблем. Возвращаться будете в Грозный. Я там буду ждать.

– Попробуем. Главное, из города выбраться…

– Вы сумеете… – в голосе Гилани Гирмасолатовича прозвучало уважение…

Полковник Рославлев хотел, чтобы вместе с подполковником Судоплатовым отправилась вся группа офицеров, первоначально задействованная в охране семьи Андрея Вячеславовича и его самого. Но подполковник отказался категорически.

– Где я такую группу спрячу? У меня карманов не хватит, чтобы всех рассовать…

Рославлев юмор подполковника оценил. Он вообще-то оказался не глупым и понимающим мужиком, умел прислушиваться к чужому мнению.

– Сколько хотите взять?

– Десять человек от силы. Больше и не нужно, и опасно. А вдесятером мы все сделаем, как полагается.

– Отбирайте состав, – согласился полковник.

– Я уже отобрал.

– А я заказал самолет. Как только будет необходимость, то есть, как только Хамзат с Таймасханом выйдут на стартовую позицию, вы вылетаете. Раньше времени там тоже глаза мозолить не следует. Боевое обеспечение у вашей группы…

– Штатное.

– Что-то еще нужно? Могу способствовать из резерва собственного управления.

– Винтовку с тепловизором, или хотя бы бинокль с тепловизором.

– Винтовку можно взять только вместе со снайпером.

– У нас снайпер свой. А бинокль?

– Бинокль можно без сопровождающего…

Судоплатов тоже понял юмор полковника.

– Очень этим обрадуете…

Дальнейший путь Хамзата и Таймасхана был основательно запутан, как им самим казалось, и потому не поддавался отслеживанию. Высадившись из лодки, они благополучно нашли в прибрежном поселке машину, которая отвезла их до станции, где они сели на электричку и отправились сначала в обратную сторону, где в поселке снова нашли человека, который на своей лодке взялся перевезти их на другой берег реки. Там Хамзат с Таймасханом, выйдя на проезжую дорогу, теперь уже на попутном большегрузном автомобиле до вечера скрипели зубами от пыли, пока добрались до следующего на своем пути города. Самолета им пришлось дожидаться до середины ночи. К тому времени пистолеты они уже выбросили на случай проверки на дорогах. Впрочем, оба и без пистолетов представляли собой опасность, а провезти оружие в самолете было просто невозможно.

В течение дня дважды, а потом еще и ночью Хамзат звонил Гилани Гирмасолатовичу, каждый раз убеждая того, что город перекрыт и выйти невозможно, и только в последнем звонке сообщил, что нашлась грузовая машина, которая вывезет их в коробках с другим грузом. Этот последний звонок состоялся прямо перед посадкой в самолет. Потом, через полтора часа, последовала еще одна пересадка на самолет до Питера, из Питера почти сразу полетели в Москву и как раз успели к рейсу на Грозный. Перед этим последним рейсом Хамзат снова позвонил и потребовал разговора с Джамбулатом. Пришлось ждать около пяти минут, пока Джамбулата приведут. Теперь с отцом разговаривал Таймасхан, но, всегда немногословный, спрашивал только о здоровье и об условиях содержания. Опытный Джамбулат и здесь умудрился дать подсказку:

– Слава Аллаху, держат не в подвале, как раньше, а на верхнем этаже. От подвальной сырости у меня старые раны болят…

– Подскажи Гилани, – Таймасхан упорно не желал звать Гилани Гирмасолатовича по отчеству, – что каждая минута твоей боли обойдется ему десятикратно.

– Он сам должен это понимать…

Джамбулат опять неназойливо показал, что хозяин дома разговор прослушивает, и лишнего лучше не говорить.

– В Грозный вы прибудете на полчаса раньше, чем Хамзат с Таймасханом, – напутствовал подполковника Судоплатова полковник Рославлев. – Но им до Грозного добираться ближе. К сожалению, мы смогли организовать для вас только одну машину. «Тойота Ленд Крузер». Окна полностью тонированы.

Андрей Вячеславович, зная, что хорошего много не бывает, промолчал о своем звонке хорошему знакомому, человеку, получающему в ГРУ добавку к своей основной зарплате, который в дополнение даст и свою машину, и даже обещал договориться со строителями, работающими через дом от дома Гилани Гирмасолатовича, и те на три дня отбудут в командировку в сельский район, освободив стройку под место проживания спецназовцев. Больше, чем на три дня, убрать строителей не удастся. Но Судоплатов рассчитывал не только в этот срок уложиться, но и в одну единственную ночь, хотя планировать точные сроки пока было невозможно. Но главное было обеспечено – группа могла сконцентрироваться на стройке и, возможно, использовать строительство как базу для дальнейших действий. И по этой причине для всех офицеров группы, как и для самого подполковника, было припасено по комплекту старой и не совсем чистой строительной «робы» и выделены какие-то строительные инструменты, в основном почему-то большие бетонные лопаты.

Дом Гилани Гирмасолатовича в Грозном многие знают. Такой человек на виду. И даже не пришлось объяснять по телефону, что и где нужно искать. Иметь надежных людей там, где приходится часто работать, а порой и вообще там, где есть вероятность изредка появляться, – эта практика в спецназе ГРУ применялась и применяется всегда. И сейчас она сработала в очередной раз только по одному телефонному звонку.

– Наша задача какая? Дать возможность Хамзату с Таймасханом отработать по полной программе и только после этого задержать. Если Гилани Гирмасолатович останется после их работы в живых, его тоже задержать, несмотря на то, что он будет «качать права» и попытается прикрыться депутатской неприкосновенностью. Неприкосновенность существует для ментов и ФСБ. Вы к правоохранительным органам не относитесь, поэтому можете работать смело и грубо, не зная процессуальных норм. Отчасти по этой причине мне лучше там не появляться, но связь поддерживать мы будем телефонную и, если понадобится, шифрованную.

Шифровальщика в группу пришлось взять по настоянию полковника Барсука. Но командир бригады, как понял Андрей Вячеславович, стал настойчивым в этом вопросе после разговора с полковником Рославлевым. Сам подполковник Судоплатов предпочел бы обойтись без шифровальщика, поскольку хорошо знал, что офицеры-шифровальщики совмещают в одном лице навыки боевого офицера со своим профессиональным умением только в отдельных мобильных офицерских группах. В линейных же частях от шифровальщика не требуется повышенной боевой подготовки. И потому боевой офицер был бы в группе больше к месту. Но пришлось согласиться с командованием, хотя хотелось иметь группу более боеспособной. А боеспособности ей не добавлял и подполковник Решетников, вошедший в состав вместе со своим ноутбуком. Но присутствие офицера космической разведки, по крайней мере, делало группу информированной. Сам же ноутбук Решетникова заменить ноутбук шифровальщика был не способен. И дело было даже не в самом ноутбуке, а в программах, на него установленных, и в допуске к работе с шифрами. Подполковник Решетников такого допуска не имел, как и сам Судоплатов.

Самолет отправлялся спецрейсом, взлетал с военного аэродрома и приземлялся не в гражданском аэропорту Грозного, а в Ханкале на военном аэродроме. Группа уже заняла салон, но время до отправления еще оставалось, и даже двигатели, недавно прогретые, еще не шумели. И Андрей Вячеславович, зная, что в полете трубку положено выключать, решил еще раз позвонить Хамзату. Но компьютерный женский голос бесстрастно сообщил, что абонент находится вне зоны досягаемости связи или выключил свой телефон.

– Вы кому? Не Хамзату? – спросил подполковник Решетников, устроившийся рядом.

– Ему… Чтобы не скучал. Да я и сам по нему соскучился…

– Бесполезно… Он сейчас в самолете. Только что из Питера вылетел в Москву. Оттуда почти сразу полетит в Грозный…

– Вы sim-карту и в самолете отследить можете?

– Наверное, можно, – предположил подполковник. – Она сама по себе служит маяком, даже без трубки. Но наш поисковый сигнал со спутника может вмешаться в аппаратуру навигации самолета, поэтому проводить такие эксперименты можно только при специальных условиях.

– А вы потом сами Хамзата найдете или опять придется ему звонить?

– Можно не звонить. Параметры его sim-карты заложены в компьютер. Теперь он никуда не уйдет. Если над Чечней небо чистое, мы, возможно, сможем даже рассмотреть его в режиме реального времени. Через пару часов закончится профилактика, и включится спутниковое обслуживание режима on-line.

– Значит…

– Значит, мы сможем наблюдать за Хамзатом и Таймасханом визуально. И даже в инфракрасном режиме сможем…

Документы и у Хамзата и у Таймасхана были «чистые», хотя для приобретения естественного вида они носили их в карманах вместе с разными случайными предметами. Это придало паспортам вполне потертый вид. И проверки они не боялись, как не боялись и опознания по фотороботу, потому что знали, насколько подобное опознание смехотворно.

Потому в Грозном они чувствовали себя почти свободно, тем более, что прилетели уже вечером, когда человека вообще трудно рассмотреть. И приятно было уже в аэропорту услышать, как все вокруг разговаривают на родном языке, изредка лишь употребляя русские слова. И Хамзат и Таймасхан давно уже не были дома, и потому оба испытывали понятное волнение, которое, впрочем, не помешало им сразу включиться в дела.

Хамзат позвонил кому-то не с мобильника, а с таксофона, разговаривал долго и, повесив трубку, махнул Таймасхану рукой.

– Лови такси…

Такси быстро отвезло их по нужному адресу, но пока ехали, совсем стемнело. Пришлось минут пять постоять у подъезда, пока не подошел какой-то пожилой человек с палочкой, помогавшей ему меньше хромать.

– Привык к протезу? – пожав руку и слегка приобняв пришедшего, спросил Хамзат.

– К ноге когда-то больше привык, но теперь уже и без ноги привычно…

– Познакомься, это сын Джамбулата – Таймасхан, – Хамзат пододвинул товарища ближе к хромому человеку.

Тот смотрел с уважением.

– Я видел тебя еще в первую войну. Ты тогда совсем мальчишкой был. Меня зовут Джабраил. Я воевал в джамаате твоего отца, пока мне не оторвало ногу. Мина… Идемте в дом…

Старый пятиэтажный дом был, видимо, за годы войны основательно побит, о чем говорили выбоины в стенах, но отреставрирован. Хромой Джабраил открыл дверь квартиры на первом этаже и первыми запустил туда гостей, но сам дальше тесной прихожей проходить не стал.

– Извини, Хамзат, у меня начальник строгий. Я только на полчаса отпросился. Надо назад бежать… Сейчас кризис, везде сокращения. Боюсь, и меня, инвалида, сократят… Кто опаздывает – первые кандидаты на отдых… Вот ключ, располагайтесь. Что нужно будет, звони…

– Спасибо, Джабраил. Я просто рад был тебя увидеть и благодарен за то, что приютил нас. Посидеть бы вечерком, вспомнить былые дни, но мы по делу приехали. Как закончим, я позвоню… А ты что, во вторую смену работаешь? Вечер уже…

– Я работаю по суткам. Сутки дежурю, двое суток отдыхаю…

– Значит, обязательно увидимся… Мы с Таймасханом постараемся подготовить тебе сюрприз. Приятный…

– Скажи сразу, чтобы я не мучался…

– Мы приведем человека, которого ты рад будешь увидеть…

Джабраил, пожав плечами, пожал поочередно руку обоим и заковылял на выход. Палочка его гулко стучала по деревянному полу.

Квартира оказалась тесной, хотя и двухкомнатной. Но Хамзата с Таймасханом она вполне устраивала. Хамзат, только бросив сумку, сразу вытащил трубку мобильника, и стал звонить.

– Я на углу магазин видел, – сказал Таймасхан. – Схожу куплю что-нибудь.

Хамзат, ожидая ответа с прижатой к уху трубкой, молча кивнул…

– Да, Хамзат, я тебя слушаю. Где вы? – спросил Гилани Гирмасолатович.

– В Москву прилетели. Завтра утром наш рейс. Надо до утра проболтаться и никому на глаза не попасться. Координаты твоих людей на месте прежние?

– В этот раз к ним лучше не соваться, – возразил Гилани Гирмасолатович.

– Почему? Объясни…

– У вас могут возникнуть разногласия…

– Ты предлагаешь нам лететь туда со своим арсеналом?

– Да, я понял, – согласился Гилани Гирмасолатович. – Но лучше бы обойтись своими силами. Без них…

– Своими силами – это как? – не понял Хамзат. – Поднял палец и показал, что стреляешь?

– Я не продумал этот вопрос. Моя вина… И больше добыть негде?

– Почему же… Добыть можно всегда. Там тоже на улицах можно встретить вооруженного полицейского. И, наверное, даже не одного… Полицейские любят делиться тем, что нам нужно… Конечно, приходится их просить. Но попросить можно с помощью простого молотка. Молотки в магазинах продаются без лицензии на ношение.

– Обойдитесь молотком…

– Мы-то обойдемся. Но тебе это будет дорого стоить. Понимаешь, во что нас ввязываешь?

– Согласен, я заплачу…

Гилани Гирмасолатович согласился заплатить очень уж для себя легко. Хамзат хорошо знал, что с ним всегда приходится торговаться. А если он согласен платить без торговли, значит, платить вообще не собирается.

– Договорились. Как Джамбулат?

– Отдыхает, потом делает интенсивную зарядку, потом опять отдыхает. И так целый день. Позвать его?

– Что такое – позвать? – усмехнулся Хамзат. – Он у тебя по дому гуляет?

– Нет, но…

– Ты имеешь ввиду, что можешь приказать привести эмира…

– Пусть так. Но он вообще живет здесь со всеми удобствами. Единственное неудобство – туалета в комнате нет. Приходится провожать его в другой конец коридора…

– Если туалета нет в комнате – это удобства, а не неудобства… Ладно. Звать не надо. Позовешь, когда в следующий раз позвоним. Таймасхан разговаривать будет… У нас впереди целая ночь, делать будет нечего, будем позванивать… Ты бы дал Таймасхану трубку, чтобы не бегать за ним, да и тебе ночью лучше спать.

– Я подумаю, – неопределенно ответил Гилани Гирмасолатович. – Скорее всего, завтра, когда ты оттуда позвонишь, я дам ему трубку…

– Тогда будешь всю ночь за ним бегать…

Хамзат отключился от разговора.

Вообще-то Гилани Гирмасолатович предпочитал держать у себя постоянных специалистов. В этом случае никогда не возникает таких проблем, какие случаются с бандитской вольницей. Сложность состояла в том, что хорошие специалисты, способные на серьезное дело, уже прошли солидную школу и к вольнице привычны. И мало считаются с авторитетами, которые для них – привычная величина под названием «мишень». А самостоятельно таких специалистов вырастить невозможно. Нет такой школы, где их готовят, кроме школы боевых действий. Но боевые действия закончились. И кто эту школу прошел, остался там, среди вольницы. И приходится для себя подбирать из других, готовых к беспрекословному подчинению. Но когда дело предстоит сложное, собственная гвардия оказывается малоспособной к исполнению. И тогда обстоятельства вынуждают пользоваться услугами вольницы.

Но и ряды вольницы редеют стремительно. Более того, даже приходится прикладывать руку к тому, чтобы они продолжали редеть. Так все должно произойти и в этот раз…

Разговор с Хамзатом успокоил Гилани Гирмасолатовича. Он до последнего момента сомневался, что Хамзат с Таймасханом будут выполнять задание. Но они летят… Они в Москве и утром уже вылетят на место событий. Тогда уже можно будет дать команду туда, в Эмираты, чтобы начинали операцию.

Что касается трубки мобильника, то, пожалуй, чтобы не занимать себя ненужной заботой, можно ее и дать Джамбулату. Но посадить человека со второй sim-картой на контроль разговоров…

Встречать спецназовцев ГРУ в аэропорт Ханкалы приехал старенький армейский автобус. Он отвез всю группу в военную комендатуру, откуда вышли уже не спецназовцы, а строители, и расселись они не на драных сиденьях автобуса, а в две машины – солидный, хотя и старенький внедорожник «Тойота Ленд Крузер» с полностью тонированным остеклением и больше подходящий для строителей «уазик»-»буханку». К оставленному первой бригадой строителей дому подъехали уже в темноте. Сидящий за рулем «уазика» человек открыл ворота своим ключом и запустил машины.

Пока группа устраивалась, подполковник Судоплатов поднялся на недостроенный чердак-мансарду над вторым этажом. И без труда отыскал место, откуда просматривался дом Гилани Гирмасолатовича и большая часть двора. Бинокль с тепловизором, предоставленный полковником Рославлевым, оказался бесценным сокровищем, потому что сразу помог определить два поста во дворе, где беспечно дремали, судя по позам, охранники. Возможно, существовал и третий пост, прикрытый домом, но его даже бинокль определить не помог бы.

Там, на чердаке, Андрей Вячеславович и решил организовать свой командный пункт, на котором его вскоре и нашел подполковник Решетников, поднявшийся с раскрытыми ноутбуком в руках.

– Уже включились в работу?

– Пока мы были в дороге, центральный компьютер зафиксировал несколько разговоров абонентов. Так, ничего серьезного, но я принял все данные.

– Где сейчас Хамзат с Таймасханом?

– Уже в Грозном. В жилом доме недалеко от центра города. Впрочем, здесь все недалеко от центра. Город такой, что… Не Москва, короче…

– Впервые здесь?

– Я офицер кабинетный. ВУС обязывает. В командировках бываю редко.

– Итак, что мы имеем по нашей паре?

– Пока сидят в квартире. Дом большой, судя по конфигурации, многоэтажный. Этаж вот спутник определить не может. Через два часа сорок семь минут включится новый спутник, тогда можно будет попробовать определить и этаж.

– Ни к чему спутники перегружать, – заметил Андрей Вячеславович. – Они сами сюда заявятся… Только меня вот что интересует: вдвоем будут работать или кого-то привлекут?

Ноутбук подал едва слышимый звуковой сигнал. Решетников глянул в монитор.

– Хамзат кому-то звонит. Ищу второй номер… Здесь, в Грозном… Есть! Зафиксировал… Включаю разговор…

– Я видел однажды, как умирал человек, получивший пулю в живот сразу после обеда. Муки были страшные, – сказал Хамзат. – С тех пор, если иду на опасное предприятие, крошки не съем. И тебе не советую… Умирать лучше с чистой совестью и пустым желудком…

Таймасхан подумал пару секунд и без сожаления отодвинул от себя тарелку. Он привык с уважением относиться с словам Хамзата, признавая его опыт.

– Когда пойдем? Можно сначала просто мимо дома пройтись. Присмотреться. Мало ли что могло измениться…

Они уже дважды бывали в доме Гилани Гирмасолатовича и хорошо помнили и расположение комнат, и двор, и даже места, где лучше всего в этот двор забраться. Тогда еще не было необходимости планировать подобное скрытое проникновение, но привычка оценивать с этой точки зрения любой двор сработала безотказно.

– Сначала позвоню. Подкрепление нам не помешает. Двоих хватит?

– Больше и не надо…

Хамзат вытащил свою новую трубку, какое-то время сосредотачивался, вспоминая номер, потом набрал его.

– Мансур… Я рад приветствовать тебя. Это Хамзат. Ты мне нужен срочно на сегодняшнюю ночь. Операция… Серьезная… И возьми с собой Сафарбека… Не понял… Что? Так… А Сафарбек? А остальные из вашей пятерки? Понял… Каждый выбирает свое… Не буду тебя уговаривать. Мне просто жаль тебя… Ладно… Тогда передай нам свое оружие. Что? Ты в бабу превратился… Прощай и надеюсь больше не встретиться… Забудь мое имя…

Отключившись от разговора, Хамзат опустил трубку.

– Что? – спросил Таймасхан.

– Пятерки Мансура больше не существует. Они все добровольно сдали оружие и забыли, что умели стрелять. Мансур говорит, почти все, кого он знал, поступили так же…

– Стареют, – сказал Таймасхан. – Сразу после двадцати начинают стареть… Где будем оружие брать?

– Есть у меня один человек. Посиди, я схожу. Это недалеко. Вернусь через полчаса… Только время идет… Торопиться надо…

– Значит, они и без оружия, – сказал Андрей Вячеславович. – Ну, оружие-то они в Грозном найдут. Здесь с этим проблем не бывает… Но без подкрепления им будет трудно. Придется, наверное, нам помогать…

– Хамзат уходит. Покинул дом. Таймасхан остался, – сообщил подполковник Решетников.

– Отслеживайте. Я к своим спущусь. Проверю боеготовность. И посоветуюсь…

Он спустился с мансарды на второй этаж, где сидела группа.

– Как настроение? – поинтересовался.

– Боевое, товарищ подполковник, – за всех отозвался старший лейтенант Разумов.

– И хорошо… Для тебя, Коля, персональное задание. Бери двоих и поднимайся ко мне. Буду пальцем тыкать и показывать. Впрочем, всем, кроме шифровальщика, подняться, чтобы визуально познакомиться с обстановкой.

Андрей Вячеславович двинулся к себе на мансарду, группа сразу поспешила за ним. Собрались у незакрытого участка крыши, откуда открывался вид на дом и двор Гилани Гирмасолатовича. Подполковник поднял бинокль, чтобы предварительно еще раз осмотреть все самому. Из бойцов группы только снайпер поднял винтовку с ночным прицелом. Тоже изучал ландшафт.

– Разумов… Коля, смотри… Два часовых открыты. Подозреваю, должен быть третий, но он по ту сторону дома… – Андрей Вячеславович передал бинокль старшему лейтенанту. – По команде тихо, без звука, снимаете часовых. Трупы спрятать. Будем чистить дорогу своим друзьям…

– Они что, сами не вычистят? – спросил один из офицеров.

– Они остались без поддержки. Им отказали. Сейчас пытаются найти оружие. Но они, я думаю, пойдут в любом случае. Даже без оружия…

– Еще часовой в чердачном окне, – сообщил снайпер. – Окно открыто, часовой дремлет.

– Плохо. К этому не подобраться…

– Для меня работа. Мне не нужно в дом входить.

– А если их там двое? Второго просто не видно. И сразу поднимется тревога…

Снайпер плечами пожал.

– Ладно, других вариантов все равно нет.

– Андрей Вячеславович, Хамзат звонит Таймасхану, – сообщил подполковник Решетников.

Оставив офицеров рассматривать двор через бинокль с тепловизором, который переходил из рук в руки, Судоплатов подошел к монитору.

– Включаю…

Громкоговорители ноутбука работали чисто, без треска и хрипа, но прослушиваемые трубки, кажется, слегка фонили, и потому голоса искажались.

– Таймасхан, я нашел, – сообщил Хамзат. – Только два, тебе и мне… И по одной обойме на каждого…

– Мне еще один нужен. Я не люблю, когда одна рука пустует. Это мне прицел сбивает.

– У меня пока нет вариантов. И нет времени на поиски… Выходи к дому Гилани. Встретимся на южном углу. Я там буду через пятнадцать минут.

– Не торопись. Я только через полчаса доберусь.

– Хорошо. Через полчаса… Я пока позвоню нашему другу. И с Джамбулатом попробую поговорить. Надо как-то предупредить его.

Разговор прервался.

– Коля! Разумов… Бери двоих… Часовых снять… Снайпер страхует часового на чердаке. Если проснется, это его вина. Времени на работу отводится не больше пятнадцати минут. Через полчаса Хамзат с Таймасханом встречаются. До этого Хамзат будет звонить Джамбулату. Тот наверняка пожелает посмотреть в окно. Под окнами не светиться. Минут за пятнадцать до встречи Джамбулат может и сам в окно выглянуть…

– Отработаем, что дальше? – уточнил Разумов.

– Маскируетесь на месте. Как только Хамзат с Таймасханом войдут в дом, мы все присоединяемся к вам…

– Понял. Разрешите выполнять?

– Проверь средства связи и… гони. По выполнению докладывать…

В качестве средств связи группа использовала привычные спецназу ГРУ миниатюрные коротковолновые радиостанции «подснежник». Маленький микрофон на гибком поводке крепился к воротнику, а наушник прятался в ухо. На сравнительно небольшой дистанции «подснежник» работал безотказно.

– Я передал Джамбулату трубку, как ты и просил, и не мешай мне спать, – нарочито проворчал Гилани Гирмасолатович. – Звони ему напрямую и болтай с ним хоть всю ночь.

– Спать будешь утром, когда мы будем в самолете, – бодро сказал Хамзат. – Лучше расскажи что-нибудь веселенькое, чтобы нам время скоротать…

– Веселиться будешь, когда вернетесь, – почти угрожающе ответил Гилани Гирмасолатович. – Пока нет повода для веселья. А утром у меня столько дел, причем дел важных, которые решать следует с ясной головой, что мне выспаться необходимо. Я сейчас трубку отключу, так что ты не переживай, если ответа не будет…

– А повод-то, кажется, есть… И очень даже, мне кажется, веселенький… Я сейчас в аэропорту на верхнем ярусе, а внизу Таймасхан гуляет. По отдельности мы внимания меньше привлекаем. К нему, вижу, менты, заразы, прицепились. Документы проверяют…

– С документами у него… – обеспокоился было Гилани Гирмасолатович.

– Все чисто. У него паспорт гражданина Бахрейна. Едва ли придерутся, однако все равно неприятно. Нет… Отстали… Даже сумку не досматривали. Любят у нас менты иностранцев.

Хамзат умышленно отвлекал внимание Гилани Гирмасолатовича несуществующими подробностями пребывания в аэропорту, чтобы у того не возникло сомнения относительно их намерений. Маскировка, кажется, работала.

– А у тебя чей паспорт?

– Точно такой же. Мы вместе получали, причем официально… По-арабски мы разговариваем, конечно, хуже, чем по-русски, но русским этого не понять. Мы с ними говорим по-арабски, и они считают, что мы говорим чисто. Ну, ладно, позвоню эмиру. Проси Аллаха, чтобы он на тебя не начал жаловаться. А то нам недолго сдать билеты…

– Попутного ветра…

Гилани Гирмасолатович спросонья явно спутал воздушный перелет с морской прогулкой. Впрочем, он мог и не знать, что самолеты, если они вообще с ветром считаются, лучше летят как раз против ветра.

Подполковник Судоплатов, что называется, одним ухом слушал разговор Хамзата с Гилани Гирмасолатовичем и, одновременно, наблюдал за двором последнего. Если бы не бинокль с тепловизором, увидеть вообще ничего не удалось бы. Второе ухо при этом прислушивалось к происходящему на улице.

Но оттуда посторонних звуков не доносилось. Если бы они доносились, то, вернувшись в расположение бригады, подполковник начал бы «гонять» офицеров, занятых в операции. Они должны уметь работать без звука. И они так работали. О выстрелах речи вообще не шло, помимо огнестрельного оружия есть множество других способов уничтожения противника. Кто-то предпочитал боевой нож, кто-то малую саперную лопатку, кто-то кастет, кто-то метательные ножи, причем значительная часть этого оружия, вполне нормального в боевой экипировке, не считалась штатным вооружением спецназовца ни одной страны. Так, например, кастет официально стоял на вооружении только отдельных отрядов «СС» в Германии времен Второй мировой войны. Малую саперную лопатку начали использовать в качестве оружия как раз в спецназе ГРУ, где была разработана целая теоретическая база по этому вопросу и появились свои инструкторы по фехтованию лопаткой. Там же, во времена афганской войны, появились на вооружении «стрелки». Модифицированные дротики от игры «дартс», с более серьезным наконечником и соответствующим оперением, способны были без звука поразить часового на десятиметровой дистанции. Каждый офицер имеет свои привязанности и каждый пользуется своими методами. На нарушение штатного вооружения в спецназе смотрят сквозь пальцы. И потому подполковник Судоплатов даже не интересовался, кто и как будет снимать охрану. Тепловизор позволял ему видеть только момент приближения к противнику. Дальше следовал удар и все… Андрей Вячеславович прекрасно видел, как два охранника были благополучно сняты с постов. Третьего взял на себя сам старший лейтенант Разумов. Он и доложил:

– «Казак», я – «Енисей». Сделали. Тела спрятали…

– Не высовываться под окна. Сами прячьтесь. Решетников! Где Хамзат с Таймасханом?

– Сближаются.

– Продолжайте следить…

– Эмир, я не разбудил вас?

– Нет, Хамзат, мне не спится… Как у вас дела?

– Готовы к работе… Таймасхан в одной стороне гуляет, я в другой. Идем на сближение… Утром прощально взмахнем крыльями и…

– Хорошо бы улететь отсюда подальше, – сказал Джамбулат.

Он прекрасно понял, что «взмахнуть крыльями» придется и ему. Тот же, кто прослушивает разговор, должен понять совсем другое.

– Как там у вас, не прохладно?

– Погода хорошая. А сегодня еще и луна красивая, чистая…

Это было уже явным приглашением посмотреть в окно.

– Погулял бы и я с вами, да сижу под запором.

– Ничего, эмир… Недолго ждать осталось. Мы быстро прибудем.

– Я вас жду. Привет Таймасхану.

– До встречи, эмир…

Для самого Джамбулата этот разговор был предельно ясен. И хотя спать он собирался раздетым, сейчас быстро оделся и подошел к окну. Его открыть можно, хотя выпрыгнуть из него трудно. Ноги переломаешь. Но хотя бы показать, в какой комнате он находится, таким способом можно.

И Джамбулат открыл окно…

Хамзат издали увидел Таймасхана. Тот шел деловой походкой спешащего человека. Встретились они на углу, как и договаривались, при этом, как обычно, каждый контролировал пространство за спиной товарища. Но спокойная улица в этот ночной час была свободной от прохожих.

Хамзат без разговоров протянул Таймасхану пистолет с глушителем. Тот передернул затвор, досылая патрон в патронник, и поставил оружие на предохранитель.

– С этого угла пойдем?

– Здесь проще. Главное, чтобы во дворе не было охранника. Не хочется стрелять раньше времени. Тогда придется целый бой выдерживать.

– Джамбулат, – подсказал Хамзат.

– Что? – не понял Таймасхан.

– Луной любоваться должен…

Хамзат показал рукой на дорогу, где они при свете все той же чистой луны были бы видны из окон дома. Вышли туда. Окно на верхнем этажу было открыто. Джамбулат высунулся и помахал рукой. Таймасхан с Хамзатом ответили тем же. Эмир тут же показал на тот самый угол, где они и намеревались перебраться через забор. Ждать не стали и сразу принялись за дело. Дерево, растущее в газоне, тянуло поперечные ветви над тротуаром к забору. Не сложный путь для ловких и сильных людей. С ветки легко перебраться на плоскую крышу гаража. Там, осмотрев двор и не увидев ничего подозрительного, Хамзат с Таймасханом обменялись знаками, кто в какую сторону идет обходить дом. Спрыгнули на бетон двора и сразу разошлись. Встретились перед задней застекленной дверью, выходящей в сад. Попробовали, дверь оказалась запертой. Но Хамзат имел большой опыт работы со стеклами. Циркуль с присоской и алмазным резцом справился с работой в секунды. Ключ торчал с другой стороны двери, и осталось только повернуть его. И все…

Таймасхан уже почувствовал близость отца…

Свет пробивался из-под двери комнаты на первом этаже. Таймасхан чуть-чуть приоткрыл дверь. Лицом к двери с закрытыми глазами сидел за столом человек. Перед ним лежала трубка. Должно быть, это был тот, что прослушивал разговоры Джамбулата. Когда дверь распахнулась, человек открыл глаза и рот, но крикнуть не успел, потому что два наведенных на него ствола молчали недолго. Выстрелы раздались одновременно. Хамзат стрелял в грудь, Таймасхан, как обычно, в голову. Свет в комнате выключили…

Рядом с парадной дверью в креслах спали два охранника. Выстрелы из пистолетов с глушителем, раздавшиеся совсем неподалеку, не потревожили их сон. Охранников будить не стали, потому что во сне умирать всегда легче.

Лестница вывела на второй этаж, где располагался кабинет Гилани Гирмасолатовича и две спальни. Неизвестно было, с женой он приехал или один. Хамзат с Таймасханом не любили воевать с женщинами, но все же сначала заглянули в одну спальню, потом в другую. Там никого не оказалось, несмотря на то, что Гилани Гирмасолатович говорил недавно Хамзату, что спит.

У двери кабинета они остановились, переглянулись, кивнули друг другу и после этого Хамзат распахнул дверь, а Таймасхан вошел с поднятым пистолетом. На столе стояла включенная настольная лампа, лежали разложенные бумаги, но самого хозяина дома не было и здесь.

– Наверху только две комнаты, – прошептал Таймасхан. – В одной отец…

Хамзат кивнул и первым двинулся по лестнице на мансардный этаж. Лестница была крута, но они преодолевали ее, шагая через три ступени. Но на темной лестничной площадке остановились, прислушались. Откуда-то из коридора доносился разговор. Хамзат хотел было выглянуть, но Таймасхан остановил его и взял у товарища пистолет. Так, с пистолетом в каждой из вытянутых рук, Таймасхан и вошел в коридор. Вошел стремительно, зная, что успеет среагировать, как всегда бывало, первым. В трех метрах перед ним стояли два охранника. Выстрелы раздались, когда дистанция сократилась уже до метра. Оба выстрела в голову, но тела упасть не успели, когда Хамзат с Таймасханом подхватили их и без звука положили на пол.

Только после этого Таймасхан приложил ухо к двери и чуть-чуть, на какие-то миллиметры, приоткрыл ее. Этого хватило, чтобы услышать разговор.

– Ты глуп, Джамбулат. Ну, спрыгнешь ты, предположим. Переломаешь ноги… И что? Тебя принесут в эту же комнату и лежать ты здесь будешь уже долго…

– Кто тебе сказал, что я думал прыгать, – усмехнулся Джамбулат.

– Только не говори, что в комнате душно, и ты просто проветривал ее.

– Я и не говорю. Но прыгать я не собирался. В крайней случае, я предпочел бы выбраться из окна на крышу и спуститься по ней…

– И попасть в руки наружной охране. Тоже не умно, не стоит игра свеч…

– У тебя и снаружи охрана?

– А как без этого? Я человек государственный… У меня и снаружи, и внутри, и здесь двое, и в коридоре за дверью двое. Меня охраняют хорошо…

– Плохо, – сказал Джамбулат. – Еще в своем доме я увидел, что твоя охрана ни на что не годится. Я бы один с ней справился, если бы ждал от тебя подлости. Но я тебе доверился, и оказалось, что напрасно… А ты доверился охране, и тоже оказалось, что напрасно…

Последние слова были произнесены уже тогда, когда Таймасхан приоткрыл дверь чуть шире и отец увидел его. Но не видел ни Гилани Гирмасолатович, ни охранники, стоящие за его спиной.

Таймасхан сделал шаг и сразу выстрелил с обеих рук. Охранники не те люди, которым следует смотреть перед выстрелом в глаза. Вот в глаза объекту охраны посмотреть интересно.

Гилани Гирмасолатович оборачивался медленно, величаво и, одновременно с поворотом, искажалось его лицо, превращаясь из значимого, властного в испуганное.

– Я же, кажется, говорил тебе, что тебя «заказали», сказал Таймасхан.

– Говорил, хрипло прошептал Гилани Гирмасолатович. – Кто?…

– Я! – сказал Джамбулат. – И еще я не люблю театральщины. И потому разговаривать с тобой не буду. Стреляй, сын…

Таймасхан выстрелил сразу из двух пистолетов.

– Вот у этого лакея, – показал Джамбулат на одного из охранников, – ключи от машины…

По лестнице спускались бегом. В креслах у входной двери лежали убитые охранники. На пальце одного из них висел ключ. Хамзат снял этот ключ и быстро открыл дверь. Он распахнул ее, выпуская Таймасхана и Джамбулата, и даже сам успел сделать шаг, когда почувствовал, что падает. А на него упали отец с сыном. Хамзат удержался на ногах, но тут же в спину ему уткнулся ствол пистолета, а потом чьи-то руки захватили его руки, загнули за спину и щелкнули наручники. Точно такие же щелчки раздались рядом, и Хамзат увидел, что Джамбулат с Таймасханом находятся точно в таком же положении, как он. Только у Джамбулата еще было разбито ударом лицо, и кровь заливала глаза.

Пленников вывели на крыльцо и поставили прямо. Откуда-то со стороны подошел человек, чья фигура всем троим показалась отдаленно знакомой.

– Отработали, ребята? Спасибо…

– Подполковник… – хрипло и с ненавистью прошептал Таймасхан. – Ты…

– Я… А теперь давайте дождемся, когда приедет машина местного ФСБ. Я уже вызвал ее. Не знаю, что грозит Джамбулату, но эти двое… Им пожизненное точно светит… Убийство депутата… Это не шутка…

– Он сам убийца, – сказал Хамзат.

– В суде это доказать было бы невозможно, – улыбнулся Андрей Вячеславович. – Но теперь и доказывать необходимости не видится. Еще раз вам спасибо…