Глава 15

– Сколько там человек должно быть? – спросил Величко через плечо.

– Шестеро, – шепотом, словно на высоте могли его услышать, ответил Фалерро, опуская свой бинокль. – Мы дважды их наблюдали. Оба раза было по шесть человек. Сейчас, мне кажется, там другие люди. Эти по крайней мере не пьяны.

– Только что пустую бутылку со склона сбросили, – подсказал Викентий, боец из группы Фалерро, качнув длинными усами. – Через бруствер, не глядя. Если еще не пьяны, то уже вполне готовы исправить эту вопиющую ошибку. А что еще тут делать-то? Ведь сейчас вроде как перемирие. И плевать на то, что пост торчит по нашу сторону линии разграничения.

– Это хорошо, что здесь поставили, – поделился мыслями снайпер. – Значит, этих вооруженных людей можно рассматривать как очередную диверсионно-разведывательную группу, нарушившую условия перемирия, и уничтожать без зазрения совести вполне законно. Этих положим – меньше стволов будет в нашу сторону направлено. Но мы, между прочим, сейчас в зоне досягаемости их СВД. Конечно, это дистанция для хорошего снайпера. Но кто нам скажет, какие у них там стрелки? Не лучше ли отойти хотя бы метров на пятьдесят, а то и восемьдесят? Тогда они точно нас не достанут, а я их завалю.

– Они нас все равно не видят, – сказал Фалерро.

– У их командира бинокль с тепловизором. С одного взгляда определит, покажет хотя бы направление. Если шальная пуля кого-то достанет, то она не покажется лучше той, которая выпущена прицельно. Это я вам со знанием дела говорю. – Величко вслух высказал то, о чем только что думал.

При этом он беспокоился не столько о себе, сколько о своих спутниках. Его металло-керамический бронежилет от оснастки «Ратник» хорошо держал пулю от СВД, в то время как обычные армейские она пробивала.

При этом Величко хорошо знал, что любой бронежилет, даже его, выдержав удар пули и не пропустив ее в тело, нанесет мощнейший удар в грудь всей плоскостью пластины. Бывали случаи, когда человек стоял с закрытым ртом, или, как говорят медики, находился с сомкнутой голосовой щелью. Он получал удар пули в грудь, что вызывало настоящий взрыв в легких, вследствие чего наступала мгновенная смерть.

Так что хороший бронежилет – это тоже не панацея от любого выстрела. Здесь больше следует рассчитывать на собственное везение. Величко лично не раз был свидетелем, как в грудь человеку попадала целая очередь, а он оставался невредимым. Терял, конечно, на какое-то мгновение сознание, но быстро приходил в себя.

– Понял, – не стал упираться испанец. – Идем тихо. За спину смотрим.

Фалерро первым начал отход. Его усатые спутники молча двинулись за ним.

Величко пришлось еще убрать в рюкзак индикатор оптической активности. Только после этого он двинулся за разведчиками вдогонку. Снайпер на ходу подыскивал себе новую удобную точку, где можно будет пристроить винтовку на ветке дерева и самому к чему-то прислониться. Хотя второе вовсе не обязательно.

Величко прошел около шестидесяти метров и нашел такую точку. Она удовлетворяла и первому, и второму требованиям, была даже удобнее того места, которое он выбрал себе вначале. Высота отсюда просматривалась лучше, меньше мешали стволы толстых деревьев.

Величко пристроил винтовку, подключил прицел и начал изучать позицию противника. Один снайпер держал винтовку в руках, как и раньше, и не прятался в окопе. Вторая СВД по-прежнему лежала на бруствере, слабом, составленном из рыхлой земли. Впрочем, можно было предположить, что укропы насыпали только верхний слой, образующий вал. Под ним лежат плотные каменистые комки, в которых пуля может увязнуть или хотя бы потерять значительную часть своей силы и скорости, которой может оказаться недостаточно для того, чтобы потом пробить бронежилет.

Хотя бронежилеты, имевшиеся у украинских вояк, вызывали просто смех. Простая автоматная очередь прошивала их как консервную банку.

Однако полагаться на это не следовало. Не все бронежилеты одинаковы.

А плотная, твердая земляная насыпь может кого-то и спасти. Но даже тепловизор не позволял разрешить эту задачу визуально. Определить плотность и защитные способности бруствера может только пуля. Выстрел туда, в этот слой земли, все равно придется делать. Но Величко решил, что время для этого еще не пришло. Следует подготовиться.

Здесь расстояние было меньше, чем при стрельбе с террикона. Укропы могут сразу услышать его и среагировать. «Орсис T-5000», к сожалению, работает очень громко. У этой винтовки есть только тактический глушитель, почти не гасящий звук выстрела. Поэтому Величко в эту командировку не взял его с собой. Слишком он тяжел и мешает прицеливаться.

Темнота вскоре должна была прийти. Следом за ней пожалуют на место работы и волкодавы. Поэтому снайпер решил, что пора приступать к делу, и начал выбирать себе цели.

Первая пуля, естественно, должна была поразить снайпера противника. Одного из них. Самого доступного. Того, который стоял.

Второй снайпер укропов, видимо, сидел в окопе. Что он предпримет, если его товарища подстрелят?

Здесь ни в чем уверенным быть невозможно. Нельзя предугадать поведение тех людей, которые окажутся под обстрелом. Все зависит от характера человека. Один сразу схватит свою винтовку, другой будет продолжать прятаться и даже голову в тело начнет втягивать как черепаха.

Но Величко в любом случае должен был предполагать, что второй снайпер обладает достаточной смелостью и поднимется к брустверу, где лежит его винтовка. Там и следует ждать появления противника. Может быть, он даже появится не сразу, а только после того как товарищи чуть подгонят его.

Ручная перезарядка винтовки давала шанс выжить двум другим национальным гвардейцам, стоявшим в окопе. Конечно, при условии, что у них быстрая реакция и они умеют адекватно оценивать ситуацию. Та же СВД или любая другая автоматическая винтовка не дала бы им такой возможности.

Но Величко надеялся на свою высокую скорострельность, известную всем. Все его движения были выверены до автоматизма. Хорошая винтовка почти не давала отдачи и не подбрасывала ствол. Снайпер мог существенно облегчить задачу основной группы.

– Глушилку включи, – сказал он испанцу.

– Как настроить?

– Выключатель повернуть можешь? На градацию «тысяча». Это метраж.

Фалерро раскрыл «дипломат», увидел выключатель и повернул его на нужную градацию.

– Зеленый сигнал загорелся, – сказал он.

– Нормально.

Проверять снайпер не стал. Его наушник, напрямую связанный с внешним микрофоном шлема, никаких звуков не приносил. Это значило, что прибор радиоэлектронной борьбы лишил связи и самого Величко.

Пора уже было начинать обстрел поста. Прицел Величко вымерял долго. Вызвано это было не его неуверенностью в себе, а тем, что снайпер сначала покрутил в голове вероятность трех быстрых выстрелов по тем укропам, которые стояли в окопе. Потом он оценил через прицел каждого из них, репетируя поочередное наведение, и только после этого снова нашел голову снайпера.

Вообще-то мощная пуля винтовки «Орсис T-5000» пробивает и бронежилет. Но Величко, уверенный в точности своих выстрелов, предпочитал бить в голову, наверняка.

Снайперу национальных гвардейцев откуда-то из глубины окопа только что подали пластиковый одноразовый стакан, видимо, с водкой. Во вторую руку он взял кусок хлеба. Похоже, это была вся закуска нацгвардейцев. Снайпер выпил, сморщился, поднял ко рту кусок хлеба, но не успел закусить. Он даже не перестал морщиться. Пуля влетела ему в открытый рот.

Фалерро и Викентий наблюдали за постом противника в свои бинокли. Они переглянулись, восхищенно оценивая точность выстрела.

Сам Величко знал, что стрелял не в рот, а просто в голову. Но раз уж так получилось, то он был не против того, чтобы про него говорили, будто он доставил закуску выпившему укропскому снайперу. С такой сверхзвуковой скоростью ее не подаст ни один официант на свете.

Сам же Величко не собирался останавливаться на достигнутом. Укропы, находившиеся на посту, обязательно должны были услышать выстрел. Он совпал с падением снайпера вместе с опустошенным стаканом. Его приятелей могла сбить с толку мысль о том, что он слаб на выпивку и свалился именно от нее, хотя все должны были видеть, как неестественно качнулась его голова, пробитая пулей. Но позади снайпера никто не стоял. Укропы не видели, как пуля вышла наружу вместе с куском черепа и брызгами крови.

Выпивка всегда снижает скорость реакции. Это обстоятельство помогло Величко выиграть какие-то секунды, и он успел произвести еще два прицельных выстрела. Последний из них предназначался тому типу, который был трезвее или просто опытнее других. Он среагировал, присел и скрылся от пули за бруствером.

Его приятель выскочил, видимо, желая понять, что происходит. Ему-то пуля и досталась. Это оказался командир группы, тот самый человек, который носил на груди бинокль с тепловизором.

Вопрос о том, умеет ли еще кто-то из укропов им пользоваться, оставался открытым. Но это обстоятельство существенной роли и не играло.

Величко, не отрываясь от прицела, поднял руку к плечу, желая включить коммуникатор «Стрелец» и доложить командиру о результатах своих действий. Но он тут же вспомнил, что работает глушилка и связи в радиусе тысячи метров нет никакой. Снайпер задержал руку. Отговорка нашлась хорошая – отсутствие связи. Значит, можно было действовать самому.

– Там трое осталось. Нас – четверо. Неужели сами не справимся? – Говоря это, снайпер продолжал смотреть в прицел.

Он тут же задержал дыхание и произвел следующий выстрел.

– Теперь только двое осталось, – заявил Величко. – Бруствер у них из насыпной земли. Пуля ее прошивает. Снайпер за винтовкой потянулся. Кажется, я ему полбашки снес. Он рассчитывал, что вообще не высунется, только оружие возьмет. Но макушка четко показалась. Нас теперь вдвое больше. Просто подойдите, хоть в полный рост, и гранату им в окоп бросьте.

– Подстрахуешь? – спросил Фалерро.

– Работа у меня такая – страховать. А вы бегом туда! Дыхалки хватит?

– Хватит, – пообещал испанец, махнул рукой своим товарищам и ринулся вперед.

Два бойца его группы, рискуя зацепиться усами за ветви деревьев, побежали за ним.

Величко успел только подумать, что такие усы в приказном порядке следует обязать перед боем завязывать на шее в узел, и снова прильнул к прицелу. Если при первых выстрелах он был сосредоточен и внимателен, то теперь его концентрация усилилась вдвое, поскольку он взял на себя обеспечение безопасности группы разведки.

Такое напряжение сильно утомляет. У снайпера в первую очередь устают глаза. Величко в такие мгновения начинал понимать, как, к примеру, трудно быть солдатом северокорейской армии. Им ведь запрещено моргать в строю!

Тем не менее волкодав был максимально внимателен. Едва-едва в окопе колыхнулось облачко теплового излучения, снайпер, не видя противника, сделал выстрел в земляной бруствер и насквозь прошил его.

Этот факт, видимо, повлиял на нервную систему двух национальных гвардейцев, пока еще остававшихся в живых. Они сначала активно шевельнулись, потом замерли без движений. Тепловое излучение отражало только их дыхание, показывало, что оба живы. Пуля пробила бруствер, но никого не задела.

Вообще-то Величко уже слышал, что национальная гвардия Украины больше занимается грабежом мирного населения, чем участвует в боевых действиях. Воевать она не любит в принципе. Сейчас это подтверждалось поведением двух героев, прятавшихся в окопе.

Тем временем Фалерро с двумя разведчиками поднялся по склону. С какого-то десятка метров в окоп полетели сразу три гранаты, хотя достаточно было бы одной.

Когда осела пыль от взрывов, Величко уже догонял товарищей, убежавших вперед, на ходу выключая глушилку, которую захватил с собой. Снайпер добежал до того, что осталось от поста, и увидел, как разведчики выбрасывали из окопа тело национального гвардейца.

– Не нужно! – распорядился Величко. – Наоборот сделаем. Заберите оружие, тепловизор, документы и закопайте окоп вместе с двухсотыми. Нам здесь предстоит минометы ставить. Нужна ровная площадка. Будем ее делать.

Он включил «Стрелец», вышел на связь с Лесничим и доложил:

– Командир, окоп свободен.

– Что со связью было?

– Я побоялся, что они подмогу вызовут, и не выключал глушилку. Сначала снайперов уничтожил, потом бойцы группы разведки забросали гранатами оставшихся укропов. Я прикрывал их рывок туда. Мы справились. Можете выступать.

– Мы уже в машину грузимся. Поднимись на вершину, присматривай за той стороной. Укропы могут двинуться на звуки твоих выстрелов и на взрывы. Никого не подпускай.

– Понял, работаю.

Разведчики подняли из окопа крупнокалиберный пулемет. Величко прихватил его вместе с жестяной коробкой, содержащей пулеметную ленту, и поднялся на шесть шагов выше, на самый гребень. Он установил там сначала пулемет, потом свою винтовку, залег сам и только после этого водрузил на шлем индикатор оптической активности «Луч-1».

Уже через минуту прибор дал слабый сигнал и показал направление, откуда велось наблюдение. Величко прильнул к прицелу винтовки и без труда нашел человека с биноклем. Дальномер показал расстояние в тысячу шестьсот метров.

Это была почти предельная дистанция для «Орсис Т-5000». Правда, кроме нее существует еще и максимальная дальность, предназначенная для особо талантливых снайперов. Природная скромность не позволяла Величко называть себя таковым, однако он не постеснялся бы произвести выстрел и с большего расстояния.

Этот наблюдатель мог что-то увидеть и понять. Прибор, сжатый в его руках, был слишком велик для простого бинокля. Эта штуковина наверняка была соединена с тепловизором или с каким-то другим прибором ночного видения.

Значит, наблюдателя необходимо достать пулей. Тот видел Величко с пулеметом, не придал, должно быть, значения винтовке и поэтому не стал прятаться. Стрелять из пулемета с такой дистанции – только патроны попусту тратить.

На сей раз Величко прицеливался особенно тщательно. Но долго этим заниматься тоже было нельзя. Наблюдатель мог в любой момент нырнуть в какое-то укрытие, если там таковое было, и по связи доложить обстановку своему командованию.

Выстрел прозвучал и сразу опрокинул наблюдателя вместе с биноклем с возвышенности, на которой он находился. Пуля имеет начальную скорость, чуть ли не втрое превышающую звуковую. Она сохраняет свою убойную силу даже на такой большой дистанции и легко валит с ног даже крупного человека.

Величко пошарил прицелом по округе, но не нашел больше ничего опасного.

Вскоре прибыли волкодавы во главе с Лесничим. Они знали, что сопка занята своими, поэтому не прятались. Машина поднялась по склону на максимально возможную высоту, чтобы людям не пришлось далеко таскать минометы и боеприпасы к ним. Сразу началась разгрузка.

Этим делом занимались в основном курсанты учебки, которых Лесничий все же взял с собой по просьбе майора Святославова. Хотя сами волкодавы тоже не чурались тяжелой работы. Так, общими усилиями минометы и мины были перенесены на площадку, подготовленную разведчиками под руководством Величко. Под этим благовидным предлогом тот не стал спускаться к машине и таскать мины, как намеревался вначале.

О том, что площадка для минометов устраивается на месте братской могилы, Величко вслух не говорил. Нет, вовсе не потому, что не хотел портить волкодавам настроение. Ведь не все равнодушно относятся к могилам, особенно свежим. Хотя в принципе это, скорее всего, никого особенно и не волновало бы. Война нивелирует многие чувства, стирает грань между приличным и недопустимым.

Таким образом, когда волкодавы в сопровождении курсантов поднялись на площадку, она была уже готова. Осталось только поплотнее притоптать ее, что сразу же и было сделано. Когда ног много, такая работа выполняется без промедления.

Минометы и боеприпасы к ним тоже общими усилиями быстро оказались на месте.

Редька с Редкозубом сразу заняли позицию на вершине холма. Пока еще не полностью стемнело, они воспользовались простыми биноклями, чтобы определить свои точные координаты. Таковые были уже нанесены на карту, зафиксированы со спутника. Сейчас они просто уточнялись.

Величко и Кравченко установили «Галлы» на огневые позиции и сразу начали выставлять прицелы, координируя эти действия со своими вторыми номерами.

Лесничий посмотрел на часы и сказал:

– Через десять минут конец смены. На заводе трудятся мирные люди из окрестных сел. Даем им сорок минут, чтобы разошлись. Работа у них чистая. Я сомневаюсь, что после смены они будут принимать душ. Это вам не угольная шахта.

– А где им еще мыться? – спросил Фалерро. – Дома в селах почти полностью разрушены. Водопроводов там нет. А если и есть, то не работают.

– Подождем, – согласился Сергей Ильич. – Увидим, когда народ уходить будет. Да там и работают-то с полста человек, вряд ли больше. Я не думаю, что расходиться они будут по одному.

– Три автобуса у забора стоят, – сообщил Редька. – Рядом с воротами. Наверное, людей по селам развозят, а утром собирают.

– По нынешним временам для Украины это, конечно, роскошь, – высказал свое мнение Величко, первым завершивший выставление прицела. – Впрочем, я не буду возражать, если их увезут. Даже стрелять вдогонку не стану.

– Темно уже, – посетовал Редкозуб. – В простую оптику почти ничего не видно.

– Фалерро! – обратился Величко к разведчику. – Ты бинокль командира поста забрал?

Разведчик батальона снял рюкзак и неохотно достал из него футляр. Испанец явно опасался, что снайпер волкодавов заберет у него этот трофей, поскольку командира украинского поста подстрелил именно он.

– Присоединись со своей техникой к наблюдателям. – Этими словами снайпер еще раз подтвердил, что бинокль с тепловизором – собственность Фалерро.

По смуглому лицу испанца расползлась широкая улыбка. В вечернем сумраке она была заметна только из-за ярко-белых зубов.

Разведчик стремительно, в несколько скачков добрался до вершины. Через пару секунд в наушниках шлемов волкодавов послышался отдаленный шепот. Так бывает, когда кто-то закрывает микрофон рукой. Видимо, наверху шел какой-то разговор.

– Величко, с винтовкой на выход! – раздался еще через пару секунд голос Редкозуба.

– Что там? – спросил Лесничий.

– Там, где Величко наблюдателя национальной гвардии положил, еще два типа вертятся. Бинокль с убитого сняли, нас рассматривают.

Снайпер коротко посмотрел на командира группы.

Тот кивнул и приказал:

– Работай!

До вершины снайпер добрался с той же скоростью, что и Фалерро. На этот раз у него не было надобности включать индикатор оптических систем. Величко хорошо помнил это направление. Поэтому он сразу водрузил винтовку на сошки и прильнул к мягкому наглазнику прицела.

– Вижу. Только их уже не двое, а трое. Снимать?

– Около корпусов выстрел услышат? – спросил Лесничий.

– Отдаленно.

– Есть возможность не стрелять?

– Нет. Один из них переговорку включил. Укропы нас заметили.

Лесничий не успел дать команду, как громкий выстрел пронзил плотную темноту, уже подступившую к высоте. Сразу за ним грохнули еще два. Потом, с некоторым интервалом, раздался четвертый. Видимо, один из наблюдателей успел спрятаться или был ранен, но последний выстрел снайпера завершил дело.

– Из автобусов вылезли нацгвардейцы, – доложил Редька, взявший бинокль из рук Фалерро.

У испанца не было шлема. Его доклад об увиденном требовалось повторять. Поэтому Редька решил работать без посредников.

– Из каждого по четыре человека. Всего, значит, двенадцать. Смотрят в нашу сторону, что-то обсуждают. Все вооружены, но биноклей у них нет. Даже простых. Криминала они никакого не видят. Здесь же стоит их пост. Иначе попрятались бы. Я так понимаю, что это своего рода охрана рабочих. Не от нас и не от Фалерро с Ржавым. Не позволяют никому сбежать. Вечером развозят, утром собирают. Заставляют работать. Вот, пошли!..

– Кто и в какую сторону? На этот или на тот свет? – спросил Иващенко, колдующий над своим беспилотником.

Он не поднимал глаз, просто слушал наблюдателей.

– Рабочие пошли. Тремя группами. По одной на автобус. И мужчины, и женщины. Лиц не рассмотреть. Судя по походке, больше пожилые. Перед входом в автобус им раздают какие-то пакеты. Мне трудно разобрать в бинокль. Но я бы предположил, что это американские сухие пайки. Похоже, такая у них зарплата.

– Дневная или месячная? – спросил Величко, тоже наблюдающий за этой картиной.

– Меня здесь вчера не было, – мягко ответил Редька. – Потому не могу знать, ваше благородие.

– У нас сегодня пятница, – проговорил Лесничий. – Возможно, владельцы завода перешли на еженедельную оплату труда. По американской системе. Они же там все под матрасников стараются подстроить. Почему бы и зарплату не выдавать так же, как в Штатах.

– Если бы еще она и по размеру совпадала!.. Тогда половина тех людей, которые в России прячутся, пешком бы в Киев вернулась. Так что, запускаем технику? – спросил Суматоха.

– Люди по автобусам рассаживаются? – спросил Лесничий.

– Уже почти все расселись. В одном автобусе завели двигатель. Сейчас поедут. Там уже и охрана места заняла. Все. Первые поехали.

– Запускайте технику! – распорядился командир. – Редька, докладывай результат по ходу дела! Каждое изменение ситуации.

Два беспилотника вертолетного типа почти беззвучно взмыли в воздух и стали стремительно набирать высоту. Они отдалялись один от другого, чтобы охватить глазами видеокамер как можно больший участок внизу.

– Еще один автобус поехал, – доложил Редька. – Последний за ним двинулся. Даже пытается второй обогнать на узкой дороге. Дурак водила! В кювет влетит.

– Конечно, дурак, – согласился Величко. – Попадет в аварию, придется его пристрелить, чтобы нагоняй от командования не получил.

– Обогнал все же! Второй в гонке участвовать не стал. Умный. Просто дорогу уступил.

– Беспилотники на круг! – скомандовал Сергей Ильич. – По часовой стрелке.

Суматоха и Иващенко тут же выполнили приказ Лесничего. Даже с вершины холма беспилотники в темном небе не различались. Шум их движков людям тоже уловить не удавалось, как они ни вслушивались.

Лесничий убедился в том, что ничего увидеть не сможет, подошел ближе к Иващенко, сидящему на ящике с минами, и встал за его спиной. Суматоха со своим ноутбуком пристроился в метре левее. Волкодавы имели возможность смотреть на оба монитора и позволяли делать это командиру боевой группы.

Такой полет беспилотников предусматривался планом и даже отрабатывался в пробном варианте. Но маленькая машина не умела летать по маршруту, заранее заложенному в нее. Размеры аппарата не позволяли разместить в нем модуль связи с ГЛОНАСС. Поэтому операторам приходилось вести беспилотники в ручном режиме.

Впрочем, Суматоха и Иващенко справлялись с этим без проблем. Воздушные разведчики делали круг, осматривали местность, находясь один против другого. При этом производственный корпус входил в зону видения камер обоих беспилотников, что позволяло операторам выдерживать величину радиуса.

Полет по кругу совершался в течение десяти минут. Камеры при этом работали в инфракрасном режиме. Иначе рассмотреть что-то внизу было невозможно.

Когда одно изображение стало повторять другое, то есть каждый из беспилотников прошел по своей половине круга, Лесничий дал команду:

– Минометы, к бою!

Эти слова прозвучали буднично, почти безразлично. Но вовсе не потому, что Лесничему было скучно работать. Причина состояла в том, что микрофон самую тихую команду передает в наушники достаточно громко. Но выполнялась она так, словно командир призывно выкрикнул ее.

Величко стремительно сорвался с вершины и в два скачка оказался у миномета. Следом за ним так же быстро спустились и вторые номера расчетов, помогавшие до этого выставить точный прицел. Они сразу приступили к своей работе, начали наворачивать на мины взрыватели.

На вершине холма остался только один Фалерро, не отрывающийся от своего трофейного бинокля. Он никак не мог вдоволь насладиться новой игрушкой. К нему тут же поднялись его длинноусые спутники. Они тоже желали посмотреть в этот бинокль.

Но у самих волкодавов не было особой необходимости выставлять наблюдателя и корректировщика. Им помогали два беспилотника, способные сверху показать куда более точную картину, чем можно было увидеть даже с вершины холма.

– Первый расчет! Поливай! Три выстрела!

– Есть, первый расчет! – отозвался Кравченко и разжал руки, отпуская мину, разрешая ей свободно упасть в ствол.

Курсанты учебки, стоявшие неподалеку, шарахнулись в разные стороны, зажимая уши руками. Их никто не предупредил, какие именно минометы они грузили на машину и снимали с нее.

Но такая вот их реакция показала, что это не те люди, которые только вчера взяли в руки оружие. Они знают, что такое боевые действия. Майору Святославову было, конечно, легче готовить их, чем молодых парней, пришедших с гражданки, никогда не нюхавших пороха и не представляющих себе, что такое выстрел миномета.

Грохота и пламени не было. Слышался только вой удаляющейся мины. Но сам взрыв грохнул очень даже хорошо. Вслед за первым раздались еще два таких же внушительных.

– Три попадания рядом, – сообщил Суматоха. – Проломлена ли крыша, с моего ракурса сказать не могу.

– Проломлена. В ней две дыры, – подсказал Иващенко. – Одна побольше. Там две мины рядом легли. Вторая поменьше.

– Второй расчет! Три выстрела!

– Есть, второй расчет! – отозвался Величко.

Мина полетела в сторону завода. Все волкодавы, в том числе и сам снайпер, шагнули в сторону операторов беспилотников, чтобы посмотреть на результаты выстрела. Суматоха даже развернул к ним свой ноутбук. Все хотели понаблюдать, как сработает термобарический заряд.

Звук взрыва оказался намного более слабым, чем при выстрелах простыми минами. В первые секунды никакого эффекта не было заметно.

– Что-то не сработало? – спросил Величко. – Прицел я выверял точно.

– Ты прямо в пролом попал, – заявил Иващенко. – Оттуда яркое тепло идет.

Тут из отверстия в крыше вдруг полыхнуло яростное, все сжигающее белое сияние.

– Повторяй! – потребовал командир и повернулся в сторону Кравченко.

Но все уже и без того работали. Величко выверял прицел после выстрела. Миномет, естественно, отдачей сдвинуло с места, и настройку требовалось подправить.

Редька устремился к вершине холма, чтобы подсказать Кравченко координаты следующей цели.

Когда тот выставил прицел, Редька сообщил:

– Из административного корпуса вышли вооруженные люди, около взвода. Бегом устремились в нашу сторону. Тепловизор не позволяет рассмотреть мундиры. Похоже, тоже национальная гвардия. Из тех, что охраняют производство. И ведь не боятся, что мы их можем из миномета накрыть!

– Зря, что ли, мы термобарические мины экономили, – сказал Лесничий. – Величко, за тобой еще два выстрела!

Тот быстро послал пару мин в производственный корпус. Он торопился, чтобы успеть пальнуть и по национальным гвардейцам, пока еще довольно далеким. Поэтому перед последним выстрелом Величко выставил прицел не совсем правильно. Третья мина угодила в стену вместо крыши, и та вся заполыхала.

Температура горения была настолько высока, что стена не выдержала нагрузки и упала. За ней рухнула и вся крыша. Производственный корпус был подожжен и разрушен практически полностью. Волкодавы выполнили свою основную задачу.

– Редька!

– Я!

– Что там нацгвардия?

– Бегут прямиком к нам. Стреляют на ходу, хотя и ни черта не видят. Над нами пули не свистят. Дистанция для автомата великовата. Но поскольку в них тоже никто не стреляет, бегут не перебежками, а как на марш-броске – напрямую. Некоторые даже падают, но поднимаются и несутся дальше.

– Величко, наверх сбегай, посмотри, куда тебе мину положить, чтобы их остановить.

Повторять приказ необходимости не было. Снайпер бросился его выполнять.

– Курсанты, на позицию! – распорядился Сергей Ильич теперь уже громко, поскольку воспитанники Позолоченного ватника оставались вне связи, объединявшей группу волкодавов. – Пока не приблизятся, не стрелять. Патроны зря не тратить. Огонь вести только прицельный. Количество стволов не демонстрировать.

Курсанты с радостью стали взбираться к вершине. Они рвались в бой.

Величко сделал в своем блокноте пару отметок, убрал в чехол лазерный дальномер и спокойно сказал:

– Патроны тратить и не придется. Я их одним выстрелом остановлю. Какому дураку понравится плясать гопак на сковородке! Смотрите…

В это время начал свой обстрел Кравченко. Его мины ложились на складской ангар и сразу ломали закругленные стены, плавно переходящие в крышу.

Памятуя о разрушении производственного корпуса от бокового попадания, Величко передал Кравченко одну из термобарических мин и предложил:

– Попробуй.

Кравченко сделал выстрел. Складской ангар заполыхал изнутри.

– Опять мина в пролом угодила, – сообщил Иващенко. – Там все и без нас догорит. Переключайся на административный корпус.

Редька сверху еще не спустился, но подсказку слышал и стал давать координаты, необходимые для производства третьей серии выстрелов.

Величко тем временем разобрался со своим прицелом, перекрестился и сказал:

– Пора им потихонечку к адскому пламени привыкать! Героям слава! – Снайпер произвел выстрел.

Лесничий сдвинулся к Суматохе. На мониторе ноутбука виднелись фигурки национальных гвардейцев, бегущих в атаку. Наверное, при этом они что-то кричали, подбадривая себя и друг друга.

Как раз в этот момент в кармане Сергея Ильича завибрировал телефон. Он вытащил его и ответил, не глядя на определитель, потому что не хотел пропустить момент взрыва мины с термобарическим зарядом.

Величко по производственной необходимости сделался минометчиком, но при этом все равно остался снайпером. Мина взорвалась в первых рядах укропов, бегущих в атаку. Их сразу окутало белесое облако, спрятало от глаз наблюдателей. Уже через несколько секунд это самое облако превратилось в белое высокотемпературное пламя. Время его горения было непродолжительным. Но из облака не выбежал ни один национальный гвардеец. Термобарическая мина оказалась страшным оружием.

Только после этого Сергей Ильич сказал в аппарат:

– Лесничий. Слушаю.

– Как дела, Сергей Ильич? Говорить можешь? – Это был полковник Селиверстов.

– Был бой. Но он уже закончился. Одной термобарической мины оказалось достаточно, чтобы уничтожить взвод национальной гвардии. Полностью!.. Завершаем выполнение первой задачи. Остался только административный корпус. Через два часа думаем начать работать по школе «Рарог». Сначала планировали на следующую ночь, но потом решили все сделать сразу. Пока у укропов паника, они не смогут оказать сопротивление сразу в двух местах.

– Я по этому поводу и звоню. Ты мне сообщил, что в здании школы был пожар, да?

– Так точно. В кабинете начальника школы.

– Значит, документы могли сгореть. У укропов нет подозрения, что вы их похитили?

– Судя по данным, которые добыл Суматоха, таких подозрений нет. Они не хватились.

– Это важный вопрос. Нужна стопроцентная уверенность.

– Я засажу Суматоху за компьютер. Он поищет подтверждение. Да и московские спецы пусть тоже пороются.

– Хорошо. Они уже искали, но ничего не нашли. Ты тогда отложи атаку на «Рарог». По крайней мере до завтра. Если не будет получено подтверждения от Суматохи. А сам вот что сделай. Ты же мне сканы документов переслал. Сами эти бумаги передай в батальонную разведку, а они пусть пошлют по инстанции. Мы их хорошо изучили. Там все предстоящие операции ДРГ укропов расписаны. И по датам, и по местам проведения, и по личностям участников. Пусть их в ДНР ловят. Это будет большим плюсом и весомой аргументацией на переговорах. Есть там и несколько провокаций против России. Этим наша ФСБ займется. Так дело будет выглядеть куда красивее, чем простое физическое уничтожение. Если не будет иной необходимости, завершайте операцию и возвращайтесь. Наше командование считает, что нельзя уничтожать аргументы, которые сами в руки пришли или только торопятся туда. Этим следует пользоваться. Похвали Величко.

– Я понял, товарищ полковник. Величко испортил весь праздник как нам, так и национальной гвардии. Даже пострелять не дал, одной миной всех накрыл. Да и операцию против «Рарога» нам сорвал.

– Он не сорвал, а сделал даже больше, чем от него требовалось. Короче говоря, ты приказ понял?

– Так точно, товарищ полковник.

– Тогда все. Жду возвращения. – Селиверстов отключился.

Операция же тем временем продолжалась.

Поджечь минами, даже с термобарической начинкой, кирпичное здание административного корпуса оказалось гораздо сложнее, чем два других строения. Волкодавам пришлось израсходовать почти весь запас простых мин, чтобы разворотить крышу и стену. Потом Величко с третьего выстрела все же сумел попасть в пробоину. Здание загорелось, и тушить его было уже некому.

– Возвращаемся на базу! – распорядился Лесничий. – Забираем все. Ничего на позиции не оставлять. Кравченко, проверь чистоту!..

Курсанты и волкодавы начали спускать с высоты и грузить в кузов автомобиля минометы и пустые ящики из-под боеприпасов к ним. Оставлять их на месте было никак нельзя, поскольку на них стояла российская маркировка.

За это время Иващенко и Суматоха опустили на площадку свои беспилотники.

Лесничий сразу позвал Суматоху и объяснил ему задание полковника Селиверстова. Компьютерщик недолго думая вставил в ноутбук USB-модем, сразу сел в кабину грузовика и начал работать. Чтобы не мешать ему, Лесничий поехал в кузове.

В учебке группу встречал не только майор Святославов, но и начальник разведки батальона, да и сам комбат Ржавый.

– Полыхало знатно, – сказал Николай Алексеевич. – Из села было видно зарево.

– И сейчас еще полыхает. Только уже не так сильно, – сообщил Лесничий. – Сгорело все, что только могло. Там остался лишь искореженный металл и больше ничего. Мы в этом убедились, когда термобарические мины испытывали. Похоже, они даже бетон плавят.

– А вы теперь дальше выезжаете? В Покровское? Там в здании храма пожар потушили только ближе к вечеру. Наверное, еще не все успокоилось.

– Не знаю, есть ли такая необходимость. Суматоха!

– Я!

– Нашел что-нибудь?

– Все, что требовалось доказать. Школа «Рарог» почти полностью выгорела. Занятия решено больше не проводить. Курсантов передают в распоряжение СБУ как заранее сформированные диверсионно-разведывательные группы. Доучиваться они будут в процессе службы. Такое вот забавное решение приняли укропы.

– Тогда нам там и делать нечего, – сообщил Лесничий начальнику разведки батальона и передал ему те документы, которые накануне принес из «Рарога» Величко. – Посмотрите, что с этим можно сделать. Копии уже в России. Все, что касается провокаций против нее, отработают наши. Все, что против ДНР, сделаете вы. Кое-какие материалы сгодятся для вашего батальона. Остальные передайте по инстанции. Не знаю, может, вам и списки личного состава понадобятся для проведения каких-то персональных воспитательных мероприятий. А нам остается только передать вам свое вооружение на бессрочное, так сказать, хранение и отбыть восвояси.

– Сергей Ильич, я бы попросил тебя задержаться вместе с группой еще на сутки, – попросил Николай Алексеевич. – Твой сапер провел занятия с курсантами. Как теоретические, так и практические. Но курсанты еще не входят в состав ДРГ. Я бы попросил его провести такие же занятия с людьми из готовых групп. Майор Святославов сказал, что это было чрезвычайно интересно и полезно. Я думаю, наши бойцы сильно вдохновятся сегодняшними и вчерашними событиями. Про них у нас уже почти все знают, хотя не в курсе, кто именно так классно сработал. Так что Величко остался без заслуженного стакана славы.

– Я думаю, что он особо не расстроится. Как, Величко, ты не в обиде?

– Я в детстве не любил к бабушке в деревню ездить. Она меня за водой посылала. С тележкой, на которую ведро ставится. А я возражал, говорил, что только на обиженных воду возят. Не обижусь, не дождетесь.

– А твой сапер согласится?

– Я могу его только позвать, а вы сами попросите. Мы имеем возможность задержаться.

– Личный состав батальона будет вам очень признателен, – сказал Ржавый.

– Редкозуб! – позвал Лесничий.

– Здесь! Я готов помочь.

– Ты знаешь, о чем речь?

– Майор Святославов уже просил меня об этом.

– Тогда все остальные могут отсыпаться, – распорядился Лесничий. – И я тоже.