Глава двенадцатая

Атака на банду с грузовика прошла успешно. Хотя потери бандитов были несравнимы с потерями отряда подполковника Завалило, все же это были тоже существенные потери. По крайней мере, шестерых бандитов удалось свалить и уничтожить две легковых машины, ограничив бандитам возможность передвижения. А их мобильность во многом представляла собой опасность для местного населения…

— Хорошее начало положено! — сказал Завалило, отмечая работу своей небольшой группы. — Ты, Сережа, скольких сволочей завалил?

— Троих. Как раз на склоне своей горки находились, в профиль ко мне. Повернуться успели — и под мои очереди.

— И троих из кузова сняли. Я правильно подсчитал?

— Вы, товарищ подполковник, в арифметике всегда сильны были, — усмехнулся старший лейтенант, зная, что Виктор Викторович всегда возил с собой в командировки логарифмическую линейку и подсчитывал, если была необходимость, с ее помощью, не признавая современных калькуляторов.

— Дорога хреновая, то есть ее вообще нет. Вперед смотреть требовалось, потому и подсчитать было трудно, — непонятно зачем оправдываясь перед младшим по званию, проворчал подполковник.

— А мы вперед и стреляли, — заметил Заборских. — С кузова стрелять трудно, трясет сильно. Мне легче было. Если бы остановиться, могли бы еще столько же положить.

Вдруг в кабину ударила пуля, пробив металл обшивки.

Подполковник через заднее стекло кабины посмотрел в кузов — там вроде все было в порядке, — потом убрал руку с рычага коробки передач и тронул себя за левое плечо:

— Останавливаться нельзя было, мы тогда сами мишенью стали бы. Меня и так подцепило…

Старший лейтенант наклонился, чтобы посмотреть на рану. У Завалило оказалось прострелено плечо, и грудь была залита кровью.

— Зря вы, товарищ подполковник, бронежилет сняли. Мне в бронежилет две пули угодили, а он выдержал, тем и спасся.

Лобовое стекло было пробито пулями в нескольких местах, но все еще держалось. А обстрел продолжался, еще одна пуля ударила в грузовик, теперь, кажется, попала в борт.

— Сейчас, холм перевалим, там уже не попадут.

Подполковник добавил «газу», хотя машина шла в гору не слишком легко, подъем был для нее крутоват. Бойцы из кузова стреляли по бандитам, не переставая, но те успели за камни спрятаться, и попасть в кого-то при сильной тряске было сложно.

Беда пришла уже под завершение подъема. Подполковник Завалило услышал, как грохнул гранатомет «РПГ-7». Этот звук он хорошо знал. И даже быстрая мысль успела мелькнуть, что следует вилять на ходу, чтобы не стать мишенью, но претворить ее в жизнь Виктор Викторович не смог. Осколочная граната ударила в кабину за головой подполковника, разорвала половину крыши кабины, и Завалило потерял сознание, не успев почувствовать боли от поражения осколком. Старший лейтенант Заборских сознания не потерял, хотя его сразу три осколка задели. Один порвал шею, второй оторвал начисто ухо, третий проломил череп в задней части, но тоже прошел по касательной, не оставшись в голове. Обернуться и посмотреть, что стало с теми, кто в кузове находился, Заборских не сумел, да и не было смысла оборачиваться. Старший лейтенант хорошо знал, какой мощью обладает осколочная граната от «РПГ-7» . После взрыва на такой короткой дистанции уцелеть в кузове практически невозможно.

Грузовик сначала медленно остановился, поскольку подполковник Завалило уже не давил на акселератор, а потом и вовсе стал скатываться с холма. Впрочем, скатился он недалеко. Включенная передача стала тормозом, и грузовик замер.

Ждать второго выстрела гранатомета старший лейтенант Заборских не стал. Если бы выстрел пришелся снова в кабину, он уже скорее всего не смог бы выбраться из нее, а сам грузовик загорелся бы. Превозмогая боль, Заборских начал бить ногой в заклинившую дверцу, и она открылась, правда, только после третьего удара.

Выбраться из кабины оказалось легче, чем открыть дверцу. Спускаясь с высокого порога кабины, старший лейтенант чуть не упал. Сильно кружилась голова, видимо, от ранения в затылочную часть. Кровь заливала за шиворот и сразу сворачивалась, отчего одежда сразу прилипала к телу и создавала лишний дискомфорт, а когда его накапливается слишком много, это может сломать самого сильного человека. Но старший лейтенант Сережа Заборских был силен не только телом, но и духом. И даже ветер, который намеревался свалить его с ног и стащить под гору прямо к бандитам, стрелявшим из пистолетов ему в спину, не сломал его. Сережа собрал волю в кулак и заставил себя, шатающегося, подняться десяток шагов до вершины холма. А спускаться было уже легче. Он почувствовал это и попытался добавить скорость, поскольку понимал — бандиты не отпустят его просто так, они обязательно постараются догнать его и уничтожить. Заборских даже бежать попытался и с удивлением обнаружил, что бежать ему легко, оказывается, гораздо легче просто переставлять ноги, расслабив тело.

Это ощущение легкости его и сгубило. Старший лейтенант не успел вовремя среагировать на ямку, что попалась ему под ноги. Он попытался все же ее перепрыгнуть, но прыжок отнял так много сил, что ноги при приземлении согнулись в коленях, и он упал лицом в склон. И в этот момент потерял сознание. До спасительных скал оставалось каких-то десять шагов, но сделать эти шаги Сергей не сумел.

Сколько он находился без сознания, Заборских не знал, как всякий человек, потерявший сознание. Но, придя в себя, сразу почувствовал опасность. И, чтобы посмотреть ей в глаза, сначала на четвереньки встал, чтобы подняться во весь рост, однако не успел, потому что получил жесточайший удар ногой в ребра. Что-то в груди захрустело, стало больно дышать, но эта боль была несравнимой с болью в голове, и старший лейтенант Заборских снова потерял сознание. Однако эта же боль через какое-то время вернула его в чувство, и он открыл глаза.

Перед старшим лейтенантом стоял улыбающийся бандит. Стоял и наслаждался своим поведением, наслаждался преимуществом своей силы перед беззащитным человеком.

Улыбка так и не сошла с губ бандита, когда он поднял автомат. Одной рукой поднял, как поднимают пистолет. И тут же прозвучал выстрел, но явно не выстрел из автомата. Это был слишком громкий выстрел, почти оглушающий, несмотря на ветер. Так, по крайней мере, показалось Заборских. Глаза бандита изумленно расширились, он уронил автомат и упал на ноги старшего лейтенанта, а из-за его спины выросла фигура человека с обрезом в руках. Заборских сразу узнал шикарные усы хозяина «Мерседеса». Да и обрез, переданный Михаилу Викторовичу, старший лейтенант увидел. Не зря, значит, подполковник оставил обрез владельцу. Тот спас старшего лейтенанта, хотя самого подполковника спасти уже невозможно.

Казак-фермер раздумывал недолго, подскочил, поднял автомат бандита и стал помогать Сергею подняться на ноги. Хотя старлею было очень больно и сил почти не осталось, усатый казак, не боясь испачкаться чужой кровью, почти на себе потащил его к скалам и только там опустил на землю в сидячем положении, позволив привалиться спиной к камню. В сидячем положении дышать было труднее, бандитский башмак, без сомнения, сломал Сереже ребра, но зато яснее соображала голова.

— Сейчас другие бандиты прибегут, — сказал Сережа.

— Идти можешь? — спросил казак.

Усы его трепыхались и топорщились на ветру, но весь вид казака внушал доверие. Кажется, он не собирался бросать старшего лейтенанта, чтобы самому спастись бегством.

— Хотя бы несколько минут отдохнуть… — попросил Заборских. — С силами собраться.

— Я не думаю, что они сразу все пойдут. Сначала опять одного пошлют. На разведку. Думают, что ты один. Сколько их всего там?

— Не знаю. Пять машин было, так что не больше двадцати пяти бандитов. Шестерых мы уложили, одного — ты, значит, осталось где-то восемнадцать человек.

— А что за банда?

— Амир Чингис.

— Это тот, который убитых очередью в грудь добивает? В полный «рожок»?..

— Он самый.

— Кусок дерьма! Слышал про такого. Давно об этой падали слуха не было, около двух лет. Опять, стало быть, объявился.

— Объявился. И отметился уничтожением военных складов в поселке и мирных жителей. Амир Чингис ничуть не лучше урагана «Чингисхан».

— Разберемся и с ураганом, и с амиром. Машина моя…

— Они ее из гранатомета накрыли.

— Взорвалась?

— Нет. Осколками кабину изрешетило, а с ней всех наших парней, вместе с подполковником. Как кабину… Я один выбрался…

— Там еще кто-то раненый оставался, — сообщил усатый казак. — Этот сопливый ублюдок, что тебя пинал, в кого-то стрелял перед вершиной холма.

— Они мертвых расстреливают. Перед вершиной холма твоя машина как раз и остановилась.

— Нет. Там была короткая очередь. Он просто кого-то добивал. Раненого. На ходу, не останавливаясь. Они любят так, походя, пострелять. В ковбоев играют.

— Сомневаюсь, едва ли там кто-то остался. Но может быть всякое. Я просто не подумал и не посмотрел, да у меня и возможности такой не было. Как тебя зовут, казак?

— Михаил. Викторович по батьке буду.

— А я — Сергей. Просто Сергей, согласно возрасту. Надо нам, казак, дальше в скалы перебираться. Сдается мне, они скоро начнут нас искать. А у нас на двоих один автомат, один обрез, мой пистолет и пара гранат. Этим много не навоюешь. Надо уходить.

— Тихо, Сереня, тихо… Еще один идет. Бежит даже. Торопится. Один пока, как я говорил…

Михаил Викторович выглянул из-за скалы, держа на изготовку захваченный автомат. С оружием он обращаться, судя по всему, умел неплохо, что старший лейтенант Заборских и отметил. Уже одно то, что держал казак автомат не как дубину, а лишь придерживал ласково до того момента, когда понадобится стрелять, говорило о многом. И то, что автомат он успел на предохранитель поставить, когда старшего лейтенанта поднимал и переносил, тоже говорило о здравом отношении к оружию. Далеко не всякий офицер спецназа считает обязательным это делать, но случаи нечаянных выстрелов нередки и приводят порой к плачевным результатам. Только на памяти старшего лейтенанта было несколько таких случаев.

Пока казак ждал бандита и целился, Сергей сделал себе перевязку и одновременно наблюдал за действиями Михаила Викторовича. Тот дважды поднимал автомат, но стрелять не торопился. И только с третьей попытки задержал оружие в боевом положении, тщательно прицелился и дал короткую очередь.

— Нормально. Уложил, — коротко бросил он.

— Молодец!

— А вот сейчас все остальные подойдут, надо убираться подальше, со всеми нам не справиться.

— Но затормозить их движение мы можем.

— Как? — спросил Михаил Викторович.

— С помощью их же методов. Длинная очередь в грудь. Кроме того, у бандита второй автомат для нас. И запасные магазины в «разгрузке». Они такими глупыми очередями стреляют, что без запасных магазинов ни в одном бою не обойдутся. Патронов им не жалко.

— Пристрелить? — переспросил казак.

— Если жив, пристрелить. Полный магазин в грудь. Если убит, как ни противно, ту же очередь туда же. Чингис посчитает, что бандит меня расстрелял, это ведь их фирменный знак, и будет ждать.

— Логично, — согласился Михаил Викторович. — Пойду пристрелю. Он только что ногой шевелил, значит, жив еще. Хватит ему жить. Таким долго жить вредно.

— Это, может быть, судорога. Я сам однажды видел, как убитый пошевелился после пяти минут смерти. Ему в голову две пули попали, а у него нога вдруг дергаться начала. Спрашивал потом врача. Тот объяснил, что, видимо, какой-нибудь тромб сорвался или еще что-то. Сердце останавливается, мозг отключается, а нервная и кровеносная системы еще работают. Так что не переживай, может, тебе просто показалось. Иди и, кстати, смотри на горку внимательнее, они могут появиться. Если что, сразу сюда. По возможности, автомат прихвати.

Михаил Викторович сначала выглянул из-за скалы, потом побежал к лежащему бандиту. Бандит был без бронежилета, и очередь казака раскроила ему грудь. Но до этого Михаил Викторович вытащил из карманов «разгрузки» спаренные магазины к автомату и сам автомат прихватил. За секунды опустошенный магазин первого автомата упал убитому под ноги. Возвращался казак тоже бегом и бежал вполне умело, не по прямой линии.

— Они, если даже с места уже двинулись, остановились. Будут ждать, — решил старший лейтенант Заборских.

— А мы пока уйдем подальше, — высказался Михаил Викторович.

— Нет, мы просто перейдем на более удобную позицию, отсюда стрелять неудобно. Только один под прикрытием скалы, второму не нужно на открытое место выходить. А если найдем хорошую позицию где-нибудь повыше, они нам не страшны. По крайней мере, первая их атака не страшна. С двумя автоматами мы отобьемся. Я бы и один, с единственным автоматом, отбился, если, конечно, буду в укрытии, а они на открытом месте. Мы не сразу позволим им себя обнаружить.

— Попробуем, — без особого энтузиазма согласился Михаил Викторович. — На скалу заберешься?

— Попробуем, — тоже без энтузиазма повторил старший лейтенант Заборских, потому что здраво оценивал свое состояние. Взбираться на скалы в его положении было сложно.

— Я быстро пробегусь. Кажется, чуть дальше есть удобные позиции, — поняв это, предложил Михаил Викторович. — Подожди, старлей, и подстрахуй меня.

Заборских только кивнул и принял из рук казака второй автомат. Сжимая в руках оружие, старший лейтенант чувствовал себя совсем другим человеком. И что с того, что он несколько раз ранен? Теперь он в состоянии за себя постоять, и за себя, и за владельца грузовика «Мерседес». И хотя бы частично рассчитаться за своих сложивших головы товарищей.

Эффект обладания оружием был хорошо известен Сереже. Даже простой нож в руке, естественно, не кухонный, а боевой, уже делает человека сильнее. А огнестрельное оружие, тем более автоматическое, вообще делает воина даже из израненного человека. Причем старший лейтенант без хвастовства мог бы сказать, что стреляет он так, как этим бандитам и не снилось. У каждого человека, наверное, есть свой талант, у кого-то раскрытый, у кого-то спящий до поры до времени, может быть, даже всю жизнь спящий. Скоростная и точная стрельба — это талант старшего лейтенанта Заборских, и грех было им не воспользоваться. Тем более, если необходимость требует проявления этого таланта во всей его силе…

Михаил Викторович вернулся быстро. Запыхавшийся, но довольный.

— Есть неплохое место, натуральный ложемент . — Оказывается, казак владел армейской терминологией в той ее сфере, в которой большинство гражданских людей ею не владеют.

— Далеко?

— Не очень. Попробуем перейти? Может, успеем. Там напрямую до трупов, правда, метров восемьдесят. Стрелять хуже, чем отсюда.

— Хорошая дистанция. Бандиты сразу и не поймут, откуда стреляют. Идем…

После укола пармедола старшему лейтенанту Заборских удалось справиться с болью, он даже поднялся самостоятельно и первым вышел из-за скалы. Но ветер сразу пошатнул его. Сил бороться с ветром у старшего лейтенанта все же не хватало, и Михаилу Викторовичу пришлось поддержать его.

— Там еще чем место хорошее, — на ходу объяснял казак. — Чуть дальше оно сужается и для ветра практически недоступно. И скала нависает, от дождя прикроет. Даже уклон уходит куда-то в глубину скал, значит, не заставит плавать.

Они торопились, чтобы бандиты, вышедшие из-за холма, не застали их в пути на месте, где даже укрытия приличного нет. Заборских начал сильно бледнеть и замедлял шаги. Ему казалось, что силы вот-вот кончатся, но его волю поддерживало оружие, которое он нес на плече. Это оружие давало ему возможность хотя бы нескольких бандитов убить и выполнить то, что так хотел выполнить его командир — подполковник Завалило. Хотел, но не сумел. Или просто не успел. Если бы успел перескочить холм, все, оставшиеся после первой засады в живых, спаслись бы. А так получилось, что спасся только старший лейтенант Заборских. Но и за тех, погибших в овраге под мостом, и за этих, погибших, не доезжая десяти метров до вершины холма, отомстить должен автомат, направляемый рукой и глазом Сережи Заборских. Это было очень сильное желание, и его совсем не беспокоило, что будет потом. Не хотелось думать, что начнется после его обстрела бандитов и как все закончится. Главное — отомстить за погибших товарищей.

С противоположного склона холма послышались выстрелы. Сначала две очереди, те самые «фирменные» очереди банды Чингиса, расстреливавшей убитых. Потом громкий одиночный выстрел. Заборских помнил, что кто-то в банде стрелял из револьвера в лоб убитым. Потом еще один револьверный выстрел. Но эти выстрелы только добавили сил старшему лейтенанту, и он вместе с напарником благополучно добрался до трещины в скалах и нашел убежище за крупными камнями, отгораживающими его от холма. Сергей сразу стал устраивать на импровизированный природный бруствер свой автомат, чтобы убедиться в возможности стрельбы с этой позиции.

Позиция была отличной. Михаил Викторович не зря запыхался, отыскивая такое удобное место. Сам казак устроился за соседним камнем. Здесь они друг другу не мешали и могли стрелять одновременно.

— Далековато для меня, — посетовал казак, сердито шевеля усами. — За компьютером много работаю, зрение катастрофически садится.

— А для меня нормально, — ответил Сережа.

— Хорошо стреляешь?

— В отряде считался лучшим стрелком.

— Я больше привык к охотничьему ружью, а для ружья большая дистанция — сам понимаешь, неприемлема…

— Справимся, — и за себя, и за напарника пообещал старший лейтенант.

— Идут, гаденыши… Будем справляться…

— Стрелять по моей команде, — предупредил Заборских…

Вообще-то, бандиты не шли, они лишь поднялись в полный рост и рассматривали с вершины холма пространство впереди. А перед этим скорее всего просто подползали к перевалу и, только убедившись во внешней безопасности и в отсутствии видимых врагов поблизости, поднялись, но и встав в полный рост, рассматривали склон холма с откровенной опаской. Куда только делась их былая ковбойская небрежность и лихость! И не напрасно опасались, Заборских мысленно пообещал бандитам, что их опасения сбудутся. Вопрос стоял только в том, видели ли они во время рассматривания спуска с холма старшего лейтенанта и казака Михаила Викторовича. Вообще-то, теми силами, которыми бандиты пока располагали, они могли плотным огнем заставить «крапового» офицера и малоопытного в военном деле казака прижаться к земле и дать возможность отдельной своей группе приблизиться на опасное расстояние. С горы спускалось семнадцать человек. Для обеспечения передвижения хотя бы половины этих людей вполне хватило бы второй половины для создания плотного заградительного огня. Но у банды, видимо, был плохой командир. Они не разделились, передвигаясь единой большой толпой, в которую стрелять было достаточно просто, и направлялись напрямую к телам двух своих товарищей. Только там, рядом с телами, толпа рассеялась, словно бандиты что-то искали на земле. Заборских даже пожалел, что не дал команду раньше. Но было еще не поздно.

Сережа прицелился, дал едва слышную, но внятную команду:

— Огонь! — и тут же послал в сторону бандитов две короткие точные очереди.

Он увидел, что двоих сумел уложить, причем и того, и другого выстрелами в голову, потому что оба бандита были в бронежилетах. А вот Михаил Викторович, до этого такой хладнокровный и умелый, слегка замешкался с выстрелами. От волнения он забыл снять автомат с предохранителя и без толку давил на спусковой крючок.

— Предохранитель… — напомнил старший лейтенант.

Казак сообразил и исправил свою ошибку. Но бандиты уже среагировали на первые две очереди. Сначала попытались залечь и найти укрытие за камнями, но потом стали взваливать себе на спины тела убитых и, подгоняемые попутным ветром, побежали с ними к вершине. При этом тела служили одновременно щитами, но только на всех их не хватало. Заборских решил добавить, хорошо прицелился и дал очередь. Одновременно и Михаил Викторович выстрелил, но угодил лишь в ногу бандиту, тогда как старший лейтенант своего уложил наповал, опять же очередью в голову. Этого бандита тоже подхватили и перетащили за вершину холма. И даже хромой раненый успел докостылять…