Глава двенадцатая
Чечня. 2005 год
Маршрут по траверсу хребта был несравнимо тяжелее маршрута по дну долины. И в первую очередь тем, что с повышением самого хребта, куда взвод уводила тропа, все чаще стали появляться целые поляны снега. По большому счету, это был даже и не снег, а лед. Бойцы взвода не только не имели специальной обуви для прохождения по такому маршруту, но они не имели даже альпинистских канатов для страховки, и потому передвижение было сопряжено с риском сорваться и заскользить по склону. Старший лейтенант Плешивый сам взял роль ведущего, чтобы солдаты не завышали темп выше безопасного, а перед этим всех предупредил:
— Внимательность максимальная. Каждый шаг выверен. Кто сорвется, будем искать только через пару дней. Даже если при падении кто-то сумеет остаться в живых, в чем я сомневаюсь, замерзнет, пока мы его подберем.
Утешало в такой обстановке только то, что бандиты, наверное, шли еще медленнее, чем спецназовцы. У боевиков вообще редко встречается специальная обувь для прохождения ледников. И вовсе не обязательно, что у них есть альпинистские канаты. Решение пойти по траверсу хребта Писатель принял, наверное, неожиданно для самого себя. Да и в любом другом случае, даже если это решение и обдуманное, факт не говорит о том, что в наличии у банды имеется вся горная оснастка. Вот потому Плешивый и надеялся, что расстояние между преследуемыми и преследователями неуклонно сокращается.
Выходить на связь с полковником из антитеррористического комитета старший лейтенант не спешил. Слишком близко была банда и слишком опасной она может стать, если узнает, что преследователи все же идут. Организовать засаду там, где кругом скалы и валуны — нетрудно. А заметить эту засаду загодя — намного труднее. И потому Виктор Сергеевич предпочитал помалкивать в эфире. А когда полковник сам, не выдержав неизвестности, вышел на связь, командир взвода просто ответил в «переговорку»:
— Эфирная тишина…
Полковник сразу все понял и молча без комментариев отключился от связи.
Беда всех этих переговорных устройств состоит в том, что у них очень ограничен диапазон осуществления связи. И из-за этого точно такое же постороннее переговорное устройство вполне в состоянии принять не предназначенный для чужих ушей разговор. Да и мобильники, случается, нечаянно прослушивают его. И даже простой радиоприемник способен иной раз поймать нужную волну. Необходимо только поискать. И все практически бандиты этим пользуются. Не случайно в карманах всех практически убитых бандитских полевых командиров находили такие радиоприемники.
Последствия подобной неаккуратности трудно предугадать. Но хорошего они обещали мало. Да и разговаривать на ходу там, где уже начал ощущаться разреженный воздух, тоже не хотелось. А разреженный воздух говорил о том, что взвод забрался на значительную высоту над уровнем моря. Однако пока нехватка кислорода на самочувствии не сказывалась. Взвод был хорошо подготовлен физически и возможный темп передвижения все же поддерживал. И чем выше поднимался старший лейтенант Плешивый и его солдаты, тем яснее становились звуки идущего в соседнем ущелье боя. Звуки разорвавшихся мин слышно было хорошо. Иногда ветер доносил даже воющий звук от полета мин. Звук очень неприятный, особенно когда мина летит в тебя или просто пролетает над твоей головой. Виктор Сергеевич где-то читал, что именно звук летящей мины навел ученых на мысль о создании психотронного оружия, способного воздействовать звуком на людей. И тогда же начались опыты. Ученые с удивлением обнаружили, что звуки отдельного диапазона способны поднимать людям настроение, а звуки другого диапазона портить. Причем человеческий организм так устроен, что разные частоты звука способны воздействовать на разные органы. Одни возбуждают нервную систему до такой степени, что человек становится разрушителем, другие просто вызывают остановку сердца, третьи — острую боль в печени, четвертые могут вызвать сильнейшую диарею. И уже давно испытываются, а порой даже применяются звуковые пушки ультрадиапазона и инфрадиапазона. Например, для разгона демонстраций инфразвуковые пушки, вызывающие неудержимую диарею, применялись во Франции и в Грузии во временя правления Саакашвили. Во время захвата Косово в Югославии испытывались американские инфразвуковые установки, вызывающие у людей панический страх. Но началось все со звука полета мин, который все отчетливее и чаще можно было услышать на траверсе хребта. И только при самых затяжных порывах ветра слышна была автоматная стрельба.
И с каждым метром движения звуки боя приближались. Они приближались и тогда, когда тропа уводила вправо, на сторону соседнего ущелья, хотя по большей части она шла по левой стороне. Но местами на самом хребте путь перегораживался такими скалами и каменными завалами, преодолеть которые было невозможно, и приходилось обходить.
Откуда здесь, на хребте, взялась тропа, понять было трудно. Но то, что тропа проложена не отарами овец, а людьми, это однозначно. И вести она могла только к границе с Грузией. Может быть, по ней ходили бандиты, может быть, контрабандисты. Обычные тропы по долинам и по дну ущелий пограничники и другие федеральные службы старались контролировать. Но как проконтролируешь сложный путь по траверсу хребта, уходящего далеко за границу, как показывала карта. Поставить здесь стационарный пост, чтобы перекрыть тропу, сложно и затратно. Служащих на таком посту менять и снабжать придется только вертолетом. А эффект будет минимальным, потому что по такому пути, возможно, проходит одна группа раз в несколько лет.
* * *
Звуки боя становились все явственнее и даже легко отделялись от неизбежного в таких местах эффекта гуляющего эха. Оно уходило куда-то далеко, перекатывалось, играя, как мячик, на камнях и скалах. Судя по прошедшему с начала боя времени и по предварительному раскладу сил, внутривойсковики должны были бы уже подавить сопротивление противника. Они значительно превосходили его и по огневой мощи, имея в наличии минометы, и по численности личного состава. Но, наверное, бандиты знали, куда шли и зачем так торопились. Видимо, там, в ущелье, было какое-то или природное, или даже искусственно созданное укрепление, которое с разбегу, как говорится, на плечах противника, взять невозможно. В горах часто встречаются такие участки, словно природа предвидела возможность ведения здесь боевых действий и приготовила укрепрайоны. Скалы иногда поднимались так, что забраться на них можно было только по одной узкой и сложной тропе, по которой проход допускался только по одному человеку, если вообще возможно было проходить, а часто приходилось и вообще карабкаться, как скалолазу. Взять такую позицию с ходу невозможно, здесь требуется авиация, хотя бы вертолеты, которые, расстреляв НУРСы, еще и пулеметами скалы покрошат и перемешают людей с камнями. А уж сразу после вертолетной атаки следует и самому идти вперед. Но что делать, если погода не позволяет вертолетам работать, да и условий для такой работы может не быть, если ущелье слишком узкое, и вертолету там будет слишком опасно маневрировать? Остается брать измором, ждать, как говорится, у моря погоды, постреливая наудачу. Даже просто заставить банду увязнуть в бою и не дать возможности отойти, это тоже уже частичная победа, потому что банде ждать подкрепления неоткуда, а к федеральным силам может и подкрепление подойти, может и погода измениться, и тогда последует поддержка с воздуха. Видимо, подобный бой и происходил в ущелье.
Тропа между тем становилась все труднее и труднее, ноги постоянно скользили, и, потеряв осторожность, легко было скатиться под уклон. Темп движения пришлось снизить. Но и бандиты, наверное, тоже снижали здесь темп, а ходить так, как ходит спецназ ГРУ, они не умеют, в этом старший лейтенант Плешивый уже не раз убеждался.
В одном месте Виктор Сергеевич, идущий по-прежнему ведущим и даже чуть-чуть впереди пулеметчика, заметил, как со снега в сторону ступали чьи-то большие башмаки. Причем не просто ступали, а даже топтались на месте какое-то время. Снег на самой тропе вроде бы казался нетронутым, но, присев и рассмотрев его внимательно, старший лейтенант понял, что снежный покров не такой жесткий, как вокруг. Дальнейший осмотр показал, что поперек тропы наст просто прорезан ножом, потом поверх прореза был положен снег, взятый где-то в стороне, и все это аккуратно заглажено. Но если снег бандиты прорезали, то явно не для того, чтобы произвести здесь какой-то магический обряд, хотя и с магическими обрядами в эту войну тоже встречаться приходилось. Но здесь было другое, и Виктор Сергеевич знал что.
Он посмотрел по сторонам и увидел в скале сбоку расщелину. Все стало ясно. Приготовив моток скотча, старший лейтенант шагнул к скале и посветил в расщелину фонариком. И сразу увидел две гранаты и идущую от них проволоку. Обычно для растяжки используется только одна граната. Здесь две не пожалели. Если бы кто-то наступил на прорезь под снегом, проволока натянулась бы и выдернула из расщелины обе гранаты. Кольца с них были сорваны, и при падении в этом случае освобождались прижимные рычаги. Взрыв двух гранат просто смел бы с тропы тех, кто на ней оказался бы в радиусе нескольких метров.
У старшего лейтенанта были большие руки. И обе гранаты поместились в кисть. Он осторожно вытащил их, стараясь не позволить прижимным рычагам распрямиться, но готовый и к тому, что хотя бы одна из гранат может выпасть из руки. Тогда следовало стремительно поднять ее и сбросить со склона. Тех секунд, что отпущены человеку от активации гранаты до собственно взрыва, должно было хватить на такие действия. Но кисть гранаты удержала.
— Санников! — позвал Плешивый старшего сержанта.
Тот подошел, сразу оценил ситуацию, как позволял ему опыт контрактника, молча взял из руки командира взвода моток скотча, отрезал кусок и примотал им сначала один из прижимных рычагов, а потом и второй. Теперь растяжка была не опасна. Виктор Сергеевич выдернул проволоку из снежного покрова и, свернув в моток, положил в карман «разгрузки» старшего сержанта. Проволока могла сгодиться для тех же целей, для каких ее использовали бандиты. Сами гранаты, чтобы не взрывать и не показывать раньше времени бандитам, что преследование идет и здесь, старший лейтенант засунул в ту же расщелину, где они и были установлены, и придавил камнем.
Он не стал терять время на разговоры и обсуждения. Сразу двинулся вперед. Времени и без того было потеряно много из-за трудностей тропы. А день тем временем уже устойчиво двигался к своему финалу. Конечно, наверху, на траверсе хребта, темнота наступает значительно позже, чем внизу, в ущелье. Да и темнота наверху не такая густая, чтобы в ней можно было «увязнуть». Тем не менее законы природы никто не отменял, и ночь в любом случае должна была бы вступить в свои права. А ночь — вещь опасная и грозящая любому, кто проявит неосторожность или небрежность, неминуемыми бедами. В то же время спецназ ГРУ не зря носит на своей эмблеме изображение летучей мыши. «Летучими мышами» зовут спецназовцев ГРУ и сами бандиты. Спецназ ГРУ обучен работать ночью, в темноте, когда бойцы умеют превращаться в тень и нападать, оставаясь невидимыми. И в этом боевом компоненте взвод, вне всякого сомнения, имел значительное преимущество перед бандой Писателя. Вопрос сводился только лишь к тому, сколько времени отпущено преследуемым и преследователям до момента встречи и где эта встреча произойдет. Траверс хребта тоже не бесконечный. Уходя в Грузию, он, согласно карте, становится отрогом другого, более крупного хребта, но до этого имеется перевал, по которому можно спуститься и оказаться уже в Грузии.
Учитывая сложности отношений между двумя государствами, некогда составляющими одно целое, но теперь волей каких-то заокеанских влиятельных деятелей противопоставляемых одно другому, проникать на территорию сопредельной страны и вести там боевые действия было нельзя. Даже пограничники прекращали преследование банд, которые уходили за линию границы, чтобы не обострять и без того нелегкую межгосударственную ситуацию. Любое проникновение через границу могло быть рассмотрено как факт агрессии. И хотя военная доктрина Российской Федерации предусматривает уничтожение противника за пределами границ страны даже превентивными ударами, тем не менее командование с подачи политического руководства страны не одобряло подобные действия. Это ставило перед взводом старшего лейтенанта Плешивого особо трудную задачу — на таком сложном маршруте догнать и уничтожить банду. И обязательно уничтожить самого Писателя…
* * *
Время неуклонно приближалось к вечеру, и старший лейтенант Плешивый старался успеть до темноты догнать банду.
Виктор Сергеевич начал все чаще на ходу посматривать на часы и сверяться с картой. Ошибок старший лейтенант не допускал, шел правильно, ни разу не оступившись. Хотя маршрут становился все сложнее и сложнее, тропа становилась все уже и уже, а по обе стороны от нее уже зияли крутые склоны. Это был проход, грубо говоря, по лезвию ножа. При этом Виктор Сергеевич прекрасно представлял себе, что произойдет, если на таком вот участке тропы они догонят банду. Здесь ни укрыться не за что, ни сманеврировать и перекатиться после автоматной очереди невозможно. Перекатиться можно только в пропасть. И вести бой одновременно смогут только несколько человек.
К счастью, такой сложный участок не затянулся на весь последующий маршрут. Уже через полчаса хребет стал более плоским и тропа расширилась. Но опять же не настолько, чтобы взводу можно было бы развернуться для атаки.
Внизу, в ущельях, уже темнело. И менее интенсивными стали звуки боя, хотя взвод уже вышел почти на один рубеж с внутривойсковиками. Еще бы четверть часа движения, и поле боя оказалось бы прямо под спецназом ГРУ. Хотя рассмотреть его там, скорее всего, будет так же невозможно, как и на предыдущих участках маршрута. Ущелья видно не было. Мешали скалы, которыми был усеян весь хребет. И вообще, хребет — это не плоская крыша какого-то строения, где можно подойти к краю и заглянуть за него. Хребет такого края не имеет. С него можно рассмотреть соседний хребет и пожалеть, что идти приходится не там, потому что на соседнем хребте верхний уровень более плоский, более широкий и более удобный для прохождения. Но выбирать не приходилось. Соседний хребет не уводил за границу страны, и бандиты пошли здесь, чтобы пересечь границу поверху.
Взвод не останавливался на отдых. При этом старший лейтенант Плешивый был уверен, что его солдаты могут еще долго так идти. Сила и выносливость вырабатывались долгими и изнурительными тренировками, специальной подготовкой, какой у бандитов, разумеется, не было. Так что сравнивать подготовку солдат спецназа ГРУ с подготовкой бандитов просто некорректно. Слишком в разных условиях они живут. И потому на этом сложном в физическом и нервном плане маршруте время от времени бандиты вынуждены останавливаться на передышки. Тем более, в банде много курящих. Курильщики такой маршрут могут осилить только за счет характера. А характера горцам, конечно, не занимать. Но характер никогда еще не позволял неподготовленному победить подготовленного.
Тропа стала почти проходимой и даже пошла под уклон. Заметно, но не круто. Взвод уже прошел место, под которым где-то сбоку вяло, словно для острастки, стреляли. Видимо, как и предполагал Плешивый, бандиты успели дойти до хорошо защищенного рубежа и не подпускают к себе внутривойсковиков. А «краповые», слишком полагаясь на свои минометы, ничего в действительности сделать с бандитами не могут. И, вполне вероятно, что ночью те выберут момент, снимутся с места и убегут к границе. Если «краповые» подгадают момент, а они имеют возможность его подгадать, потому что вооружение у внутренних войск всегда лучше, чем у спецназа ГРУ, и даже биноклями с тепловизорами они бывают, как правило, обеспечены централизованно, тогда как спецназ ГРУ вынужден пользоваться только трофейными — эти бинокли с тепловизорами и могут решить судьбу бандитов. «Краповые» будут следить, и как только бандиты снимутся с места, как только оставят защищенную позицию, начнется новое преследование вплоть до уничтожения боевиков. Бандиты внизу обречены. Даже если они позицию не покинут. Тогда «краповые» дождутся летной погоды и вызовут вертолеты. Или доставят к месту боя самое жестокое оружие, созданное тульским конструктором Аркадием Шипуновым, огнеметы «Шмель», и просто сожгут бандитов вместе с камнями, как делалось уже не раз.
А взводу старшего лейтенанта Плешивого еще предстояло идти, пока позволяет светлое время суток. И торопиться, чтобы догнать банду до наступления темноты. И они своего добились. Бандиты, видимо, не ждали преследования, поскольку не сработали их взрывные устройства, не сработала «растяжка». Это давало надежду на то, что преследования нет. И они спокойно устроились на привал, и даже не выставили со стороны тропы часового. Тем более, что сумерки уже начали сгущаться — наступление ночи, как думали бандиты, несет им спасение.
Первым банду заметил сам командир взвода, по-прежнему идущий впереди. И сразу поднял руку, призывая солдат к вниманию. И Виктору Сергеевичу даже оборачиваться не пришлось, чтобы убедиться в готовности солдат к бою. Он спиной эту готовность почувствовал. Теперь пришлось в дополнение к тому, что Плешивый под ноги смотрел и по сторонам тропы, смотреть еще и вперед. Хорошо, что в сумраке, опускающемся на хребет, зимний камуфляж военных разведчиков не бросался в глаза. Командир взвода, не оборачиваясь, достал из кармана «разгрузки» гранату для «подствольника» и приподнял ее чуть выше своего плеча, показывая идущим за ним. Солдаты тут же стали заряжать свои «подствольники». Старший лейтенант все шел и шел вперед, пока не обнаружил подходящую площадку, откуда можно было хорошо прицелиться и выстрелить сразу нескольким бойцам. Там он остановился, вставил гранату в ствол подствольного гранатомета и надавил указательным пальцем. Слабый щелчок фиксатора показал, что граната надежно вошла в ствол.
Виктор Сергеевич замер на месте и сделал за спину знак, подзывая к себе солдат. Указывать конкретно на кого-то необходимости не было. Солдаты сами знали, у кого лучше получается стрелять из подствольного гранатомета. А это совершенно особый вид стрельбы и требует совсем иных качеств, нежели стрельба из автомата.
На позицию к старшему лейтенанту, встав по обе стороны от него, вышли четверо. Только один из солдат пользовался стандартным прикладным компенсатором отдачи. Все остальные предпочитали класть приклад на плечо, а в само плечо упирать пистолетную рукоятку автомата. Дальность на прицеле все выставляли одновременно и не совещаясь. Первые слова после обнаружения противника прозвучали через пять-шесть секунд, которые командир взвода выделил гранатометчикам на прицеливание:
— Прямой наводкой — огонь!
Гранаты легли точно в середину небольшой поляны, где расположились бандиты. И взорвались практически одновременно, так что пять взрывов прозвучали как один. Те, кто был ближе к месту взрывов, уже не поднялся. Остальные сразу вскочили на ноги, соображая, откуда в них стреляли. Некоторые даже в небо смотрели, хотя звука вертолетного двигателя не слышали.
— Заряжай! — спокойно дал Плешивый следующую команду.
Когда полетели к цели следующие пять гранат, бандиты уже сориентировались и постарались найти укрытия. Они быстро поняли, что стрельба по ним ведется с тропы. И даже пара очередей раздалась одновременно с тем, как полетели к цели гранаты. Но гранаты сразу оборвали желание бандитов лишний раз высовываться из-за камней. Первый залп, как увидел старший лейтенант Плешивый, унес жизни троих бандитов, второй же одного из их строя свалил. Причем бандит по-женски визжал и вертелся по земле, ухватив себя между ног обеими ладонями. Этот визг заставлял бандитов оборачиваться и давал время спецназовцам перебежать вперед и занять новую позицию. А на старую выступили пять новых бойцов с пулеметом и начали плотным огнем прикрывать движение первой пятерки. Потом смена стрелков произошла в том же порядке, и уже следующая пятерка вела обстрел в то время, когда вторая перебегала на соединение с первой. Больших камней и мелких скал вокруг тропы хватало, и укрыться было за чем.
Уже через несколько минут половина взвода сконцентрировалась рядом с командиром. Старший лейтенант больше не давал команд, не требовал от одних, чтобы они прикрывали огнем других. Все знали, что происходит, и знали, что будет происходить через несколько минут, и потому все правильно и четко выполняли свою работу.
Единственное, что смутило Виктора Сергеевича: что прикрывающая его огнем часть взвода начала обстреливать задние позиции бандитов, тогда как передняя позиция активно отстреливалась. Атаковать эту позицию в лоб было слишком опасно. Но командир и не поднимал своих бойцов в лобовую атаку. Несколько выстрелов из «подствольников» результата, видимо, не дали и только на какие-то секунды останавливали встречные очереди. Спецназовцы оказались по уровню ниже бандитов. И гранатометы не позволяли стрелять прямой наводкой по площадям так, чтобы осколки разбрасывались в стороны. А для стрельбы навесным методом расстояние было небольшим.
Темнота тем временем подступала, сгущались сумерки, и на небе уже стали видны звезды. Второе отделение взвода тем временем полностью присоединилось к первому, и на предыдущей позиции осталось только третье отделение и замкомвзвода старший сержант Санников с ручным пулеметом.
Оставив в покое бандитские тылы, которые уже скрыла темнота, третье отделение и пулеметчик прижали огнем передовые позиции к земле. Только после этого старший лейтенант взмахом руки показал направление движения и побежал впереди сам, на ходу вытаскивая из подсумка ручную гранату. Солдаты повторяли действия командира. Дистанция сократилась до требуемой, гранаты полетели через камни одна за другой. Сами спецназовцы залегли на время, необходимое для взрывов. И только после этого снова рванулись вперед. Защита бандитского лагеря уже понесла, видимо, серьезные потери, и после взрыва гранат за спиной не сразу хочется поднимать голову, потому что эти гранаты рвались не все вместе, а одна за другой, и всегда невольно ждешь, что кто-то с броском задержался и следующая граната вот-вот разорвется. А когда головы поднялись, было уже поздно. Спецназовцы ворвались на позицию и стали в упор расстреливать ее защитников. Но их оказалось слишком мало. Даже вместе с убитыми — мало.
Плешивый наступил на грудь раненому в голову бандиту.
— Где Писатель?
— Ушел к грузинам… — хрипло ответил бандит. — Не догонишь…
Он плюнул кровью в ногу Плешивого, и палец старшего лейтенанта сам собой нажал на спусковой крючок.
Третье отделение присоединилось к двум первым.
— Группа убежала… — сообщил старший сержант Санников. — Сразу, как только вы начали атаку. Человек восемь, мне показалось.
— Никого не застрелили?
— Уже темно было. Они через три шага уже в темноту уходили. Не видно. Мы вслед стреляли. Не знаю, может, кого и достали.
— Догоняем…
Как всегда, командир взвода побежал первым. Бандиты, видимо, тоже не просто отходили, они бежали. В такой обстановке им было не до установки взрывных устройств или «растяжек». Это дело тонкое и не скоростное.
Но уже через три минуты Виктор Сергеевич остановился и посветил перед собой фонариком. Встали и солдаты.
Луч фонарика освещал четырехугольный пограничный столб с гербом Грузии. Два льва, стоя на задних лапах, держали передними щит, на котором был изображен Георгий Победоносец, убивающий змея.
— Дальше нельзя, — сказал Плешивый. — Ушел Писатель…
