Глава 18
1
Виктор Юрьевич ожидал осложнений, которые могут возникнуть после вечернего побоища людей Саида. И потому тогда же, ночью, едва придя в более-менее нормальное состояние, Юра Алферов был отослан в Карталы. В дороге он должен был догнать «Газель», которая выехала несколькими часами раньше. Догнать не так и трудно, потому что «Газель» не гонит к месту назначения, а ведет «КамАЗ» с пока еще пустым контейнером. У Алферова задача – поговорить с ребятами, передать последнюю информацию, а потом проконтролировать встречу на вокзале Вити Аношина с кем-то из таджикской группировки. Желательно проследить – куда повезут Витю. Там, очевидно, и находится запасная база, о которой Доктору доселе было неизвестно.
История с пленением заставила действовать осторожнее. Чтобы избежать по возможности повторения, Доктор вручил Алферову пистолет Макарова. Но с пистолетом ездить по дорогам, когда в городе за несколько дней выполнен пятилетний план по трупам, – опасно. Потому за час был подготовлен и полный комплект документов капитана областного управления ФСБ. Ночью Юра уехал.
А прямо с утра, встретившись в приемной с невозмутимым, словно ничего не произошло, Сохатым, Доктор Смерть ввел его в кабинет, плотно прикрыл дверь и сразу предложил:
– Продумай алиби. Я пока займусь своим.
И тут же набрал телефонный номер.
– Мне нужен полковник Мартынов. Гагарин спрашивает, Виктор Юрьевич. Хорошо, я подожду.
Полковник Мартынов – заместитель начальника областного управления ФСБ, курирует всю работу с наркомафией. Если в курсе операции Интерпола майор Асафьев, который к наркоте отношения не имеет, то уж Мартынов должен быть в курсе обязательно. Доктор Смерть ждал около минуты, пока полковник возьмет трубку.
– Алло, товарищ полковник, здравия желаю. Гагарин беспокоит. Очень хотелось бы встретиться, Алексей Алексеевич. Да, просто срочно. Хорошо. Через сорок минут. На прежнем месте. Опаздывать привычки не имею. Естественно, один.
Он положил трубку и повернулся к Сохатому.
– Придумал что-нибудь убедительное?
– Есть хитрый ход. Но очень рискованный, почти наглый. Зато даст алиби умопомрачительное. Есть еще один. Женщина. Вдова Толстяка. Слышал, наверное, про такого? Недавно его спровадили… Она подтвердит то, что я скажу.
Доктор скорчил гримасу сомнения.
– Могут не поверить. Толстяка вчера хоронили.
– Да, а Феня мне вчера же спьяну весь вечер названивала. Еле отвязался.
– Хорошее имя – Феня…
– Это я ее так зову. Матушка ее большой фантазией не отличалась и нарекла Анжеликой. Она и вести себя старается так же, как та маркиза… Имидж держит.
– Понятно. Но у нее мог быть вчера кто-то дома. Какие-то родственники, знакомые. Обязательно должен кто-то быть… Если начнут копать, то могут и докопаться. Это очень скользко. Лучше не подставляться. А что за рискованный вариант?
Сохатый несколько секунд помолчал, то ли с мыслями собираясь, то ли соображая, как лучше преподнести сообщение Гагарину.
– Ко мне вчера, только я вернулся, Хавьер с Саидом приезжали…
– Даже так? – Виктор Юрьевич присвистнул. – И по какому вопросу, если не секрет?
– Саид очень высоко ценил своих парней. И потому сделал вывод, что их перебили специалисты. Возможно, бывшие или настоящие спецназовцы. Просили меня, как человека, близкого к спецназу, по возможности поспрашивать, разузнать.
– А ты?
– Что – я? Естественно, обещал разузнать. Мы с Хавьером еще с зоны хорошие знакомые. Разве хорошему знакомому можно отказать? А что касается алиби… С ним я берусь договориться. И скажу, если спросят, что был в час N рядом с Саидом. Хавьер – свидетель. Кто тогда скажет, что я его людей пострелял? Вот «быка» его в подъезде слегка завалил. Может, даже сотрясение мозга ему сделал. Это – да. Чтобы не лез в чужую квартиру без приглашения. И пусть они ищут Саида сами. Он, кстати, и так в розыске. Не моя забота – доказывать собственную невиновность. Пусть они докажут мою вину. Я так полагаю… А свидетелей мы не оставили. Там все чисто.
Доктор начал понимать остроумность хода мысли Сохатого и заулыбался.
– Это, похоже, вариант. Даже неплохой… Займись сейчас же. Я пока съезжу на одну встречу и обеспечу алиби себе.
– А как же с охраной?
– Пока я сам себя, господин телохранитель, постараюсь сохранить. Надеюсь, что на короткий срок у меня это получится. К тому же встречаюсь я с полковником ФСБ на конспиративной квартире. Тебе туда так и так появляться нельзя. Я обещал, что прибуду один.
Сохатый вздохнул, кивнул и молча вышел.
И тут же раздался телефонный звонок от старшего следователя Оленина. Николай Сергеевич приглашал на встречу к двенадцати часам. Первым желанием Доктора было отказаться – не до того сейчас. Но он быстро сообразил, что после вчерашнего яркого проявления беспокойства за судьбу подопечного это могло бы вызвать подозрение. По официальной версии, он ведь так и не нашел Юру Алферова. И нанести визит следаку, посмотреть фотографию неопознанного трупа необходимо. Хотя Доктор и мог предположить, чей это труп. Именно он вытащил стрелку из глаза убитого Сохатым филера, отвез подальше и бросил на довольно заметном месте. Сделал он это для того, чтобы заставить Дым Дымыча понервничать и впредь проявлять больше осторожности. Наобум не лезть и не пользоваться первым же подвернувшимся удобным случаем. И Сохатый повел себя так, как хотел того Доктор Смерть.
И все же интересно – как поведет себя Дым Дымыч после вчерашнего? Остался ли в силе заказ Саида? И как он думает выполнить его сейчас, когда находится на виду у всех, когда его постоянно видят рядом с самим Доктором Смерть? Узнать это можно. И даже нужно это узнать. Не зря ведь предупреждал Виктор Юрьевич Дым Дымыча, что через некоторое время повторит сеанс гипноза – уже индивидуально. Вот во время сеанса все и выяснится. И станет ясно, как вести себя с киллером. Естественно, что к такому сложному сеансу следует подготовиться более основательно, чем он делает это обычно. Наверняка Сохатый умеет себя вести в трансе и постарается не поддаться на глубокое погружение. Значит, ввести его придется обманным путем.
Пускать дело на самотек никак нельзя. Не тот человек Сохатый, с которым можно позволить себе расслабиться. Вчера Доктор Смерть сам увидел в деле бывшего командира взвода спецназа. Он не просто убивает. Он не знает жалости и не оставляет за спиной никого живым. Конечно, ситуация была такая – противник сам был вооружен и сам не побоялся бы применить оружие. Здесь вопрос стоял – кто кого. А добивал раненых он потому, что его могли узнать. Сохатый общается с теми же людьми, против которых выступил на стороне Доктора. И последний выстрел – между глаз у корейца. Кореец его точно узнал. Но сам выстрел… Не тот ли это автограф, про который говорил Оленин? Характерный выстрел, очень узнаваемый. Перед этим за два дня точно так же было убито восемь человек. Это тоже работа Сохатого? Вполне может статься, что так и есть. Сегодня встреча с Беломором. Надо будет напрямую спросить у него про нашумевшие убийства. Может, он что-то и знает. Тем более что Доктор обещал Оленину навести справки. Хотя, если верить этому уголовнику, – каждое убийство в городе совершил Сохатый. Больше, оказывается, некому.
Но это – потом. Сейчас следует откровенно поговорить с полковником. Мартынов – воспитанник старой советской школы. Советская школа впитала в себя все традиции ЧК, она могла себе позволить методы, которых сейчас современные фээсбэшники боятся. Полковник поймет и поддержит, в этом Виктор Юрьевич почти не сомневался, потому что не однажды уже разговаривал с ним на подобные темы. Правда, предварительные разговоры носили чисто гипотетический характер.
– Люда, я вернусь минут через сорок – через час… – сказал Доктор секретарше.
– Виктор Юрьевич, бухгалтер просила счета подписать. Сразу несколько штук.
Доктор взял протянутые бумаги и подписал, не читая, прямо на столе в приемной. Такой получился бизнесмен из майора медицинской службы.
Свой заметный «Мерседес» Гагарин предпочел поставить за квартал и даже за углом от конспиративной квартиры полковника Мартынова. Так он делал и раньше, чтобы не привлекать внимания. Нашел подъезд, в котором не был уже несколько месяцев, поднялся на нужный этаж. Как всегда, дверь открылась прежде, чем он успел нажать на кнопку звонка.
– Заходи, майор.
– Здравия желаю, товарищ полковник. Пришло вам время меня выручать…
2
Ворота распахнуты. Во дворе три машины. И не заедешь, чтобы можно было потом развернуться. Пришлось остановиться у забора. У Хавьера непривычно многолюдно. Самого авторитета не видно. Да он и не имеет привычки отдавать распоряжения во дворе. Он вообще никогда не разговаривает сразу со всеми. Приказы передает. Так их лучше понимают.
– Хавьер сказал…
– Хавьер велел…
И люди выполняют.
Дым Дымыча заметили. Лица вокруг все знакомые.
– На природу собрались? Шашлыки жарить? – спросил он у одного из «быков».
– Шашлык из Беломора. Хавьер велел весь город на уши поставить, а Шурика достать. С нами едешь?
– У меня свои заботы…
Покручивая на пальце ключи от машины, Сохатый поднялся на крыльцо, с веранды осмотрел двор. Большие силы собрал авторитет ради одного Беломора. Не слишком ли много чести жалкому туберкулезнику? Что-то здесь не так… Надо разобраться.
Он разулся в прихожей и прошел в дом. Хавьер был в большой комнате один. Посмотрел вопрошающе на пришедшего.
– Ранняя птица… Я думал, ты сегодня похмеляешься. А ты по гостям ходишь.
Голос у него недобрый. Хавьер не любит суеты. А сейчас во дворе именно суета. Суета, в понятии Хавьера, равносильна беспомощности и неумению организовать дело. А он своими организаторскими способностями всегда гордился. У него даже на зоне всегда и во всем был порядок.
– Большая охота начинается?
– Из-за тебя.
– То есть?
– Вот тебе и «то есть»… Седому на тебя стучал Беломор. Седого нет, значит, он найдет другого. Будь готов. Раз уж я взялся Саиду помогать, то должен тебе обеспечение сделать. Вот всех почти ребят и поднял…
– Дело хорошее. Только Беломор – не единственная неприятность. Меня сегодня с утра пораньше подняли. Участковый пришел, еще восьми не было. Интересовался, чем я вчера вечером занимался? – Врать Лосев умел не моргнув глазом.
– И чем ты занимался?
– Я очень красноречиво ответил. Налил ему полный стакан. Он выпил и ушел довольный.
– Насчет Саида не спрашивал?
Дым Дымыч усмехнулся.
– Нет. Не спрашивал. Насчет Саида я сам хочу сказать. Как только спросят. Только уже кое-кому другому.
Хавьер молча ждал продолжения, не сводя с Сохатого тяжелого взгляда.
– Сразу после участкового позвонил бывший мой солдат. Я тебе говорил про него. Старший следак из областной прокуратуры, Оленин. Это ему Седой на нас с тобой стучал. Оленин человек свой и в обиду не даст. Он и прошлый раз предупредил.
– Ну и?..
– Ну и сейчас предупредил, что вчера вечером в городе была большая заварушка. Они думают, что там работал спецназ – сделано все очень чисто. Такую толпу завалили, а сами ушли без потерь. Обычно такого не бывает. Так ни ОМОН, ни СОБР никогда не сработают. Начинают проверять всех бывших. Я, памятуя зоновское прошлое, среди подозреваемых – под первым номером. Будут трясти основательно. Советовал подыскать хорошее алиби.
– Добрый следак… – и непонятно по голосу – одобряет или осуждает Хавьер такую дружбу. – И что ты от меня хочешь?
– Я хочу сказать ментам, что вечером у меня были ты и Саид. Посидели, выпили, поболтали…
– Ты хоть соображаешь, что говоришь?
– Соображаю.
– Саид в розыске.
– Нам откуда это известно?.. А с тобой мы еще на зоне скорефанились. Ничего странного.
– А для чего я с Саидом приезжал?
– Саид просил тебя найти для него хорошего телохранителя, знающего местные условия. Ты предложил меня.
– Что, Саиду своих «быков» не хватает?
– Репутация спецназа!
– На кой хрен ему телохранитель?
– Азеры наезжают.
– Это – да. Он им должен.
– Вот и решение проблемы. Если я был в это время с Саидом, то никак не мог долбать его парней.
– Больше ничего придумать не можешь?
– Это самое, мне кажется, надежное.
– Это интересное алиби. Тем более что Саид утром уехал из города. Ладно, вали… Я подтвержу…
– Ну и порядок.
– Что у тебя с Гагариным?
– Я сегодня уже у него работаю. На пару часов отпросился, вроде бы надо утрясти дела с бывшей работой.
– Узнать ничего не смог?
– Смог. Я счет за телефонные разговоры у администратора посмотрел. Он несколько раз в течение месяца разговаривал с Таллином.
– Может, у него там коммерческие дела?
– Его концерн по всей Европе работает, а головная фирма во Франции. Что ему с прибалтами делать? Те сами живут на полпути от лягушатников. Так что у меня складывается мнение, что именно прибалты и ставят Саиду палки в колеса.
– Ладно, я вечером позвоню в Уфу, скажу.
– Так Саид в Уфе?
Хавьер глянул на Сохатого коротко и зло. И ничего не ответил на вопрос.
– А когда с Гагариным точку поставишь?
– Готовлюсь.
– Как думаешь его сделать?
– Красиво, – ответил Дым Дымыч. Он никогда не рассказывал о своих планах. – Ну, я поехал… А то без телохранителя драгоценная жизнь Доктора Смерть подвергается опасности.
Хавьер на прощание криво усмехнулся.
Сложилось все удачно. Вчера вечером тоже вроде бы все гладко прошло. Теперь надо проработать все тонкости заказа на Доктора. Откладывать это надолго нельзя. Кучу вещей следует просто уточнить, выверить, подогнать друг к другу так плотно, чтобы не осталось никакого зазора, в который закон и следователь могут сунуть любопытный нос и что-то понять. Но и понимать им тоже придется не своей головой, а приглашая специалистов. Вот там-то Сохатому понадобятся знания. И потому он поехал не сразу к гостинице «Малахит», где Доктор Смерть должен уже дожидаться его, а притормозил около книжного развала, как в просторечье называют книжный базарчик, занимающий пространство целого небольшого квартала. Продавцы удобно располагали литературу по классификации. Дым Дымыч быстро нашел место, где продают философскую и медицинскую литературу, и приобрел три небольшие книги. Первичными знаниями он уже обладал, но их следовало подновить и тем самым подстраховать себя.
План начал созревать еще вчера. И очень понравился Сохатому своей замысловатостью. Настолько он замысловат, что ментам жизни не хватит, чтобы его раскопать и понять суть явлений. Главное во всем деле – суметь проконтролировать себя, когда твое сознание пытаются поставить под чужой контроль.
В необходимости применения именно такого плана убедил и ночной визит Хавьера с Саидом. Слишком долго занимался Дым Дымыч делом, слишком много общался в определенных кругах, чтобы не понять – его сдали именно для того, чтобы от него избавиться. Менты начинают понемногу обкладывать. Вопрос окончания карьеры зависит только от времени, которое понадобится ментам на полный сбор сведений. И Хавьер отлично это понимает. Нет, он не сомневается в Сохатом. Знает, что тот не сдаст его. Но при более плотной работе не так и трудно проследить контакты Дым Дымыча. Ведь он, по сути дела, работает под руководством уголовного авторитета. Это могут вычислить, и этого Хавьер боится. Если и не сумеют ничего доказать, то во многих делах помешать смогут.
И Хавьер, взвесив все «за» и «против», прикинув суммы, которые он на Сохатом зарабатывает как посредник, прикинул и потери, которые он понесет от излишнего внимания ментовки. Результат подобной бухгалтерии явно не в пользу киллера. И тогда киллера сдали Саиду. Вроде бы по необходимости. Но такой необходимости не было. Необходимость была единственной – от него избавиться. Это прочиталось достаточно четко.
В первый момент у Дым Дымыча появилась даже мысль самому избавиться и от Хавьера, и от Саида. К этому подталкивало и более близкое знакомство с Доктором Смерть. Гагарин вызывал у Сохатого откровенную симпатию. И эта симпатия скреплена была встречами в Афгане. Еще более скрепило ее вчерашнее происшествие. Не слишком хотелось выполнять заказ Саида. Проще Саида с Хавьером себе самому заказать. Он сделал бы это достаточно легко. Но отлично знает, что в подобном случае ему придется прятаться не только от ментовки, но и от уголовников, что значительно сложнее, если учесть, что ментовские материалы так или иначе к уголовникам попадают.
А круг уже начал сжиматься. Возможно, старший следователь Николай Сергеевич Оленин помнит еще, что он был когда-то старшим сержантом Колей Олениным, и потому не слишком «гонит лошадей». Коля – хороший парень. Не хочется Оленину верить, что его командир и есть тот киллер, который так взбудоражил город за последние дни. Хотя он, естественно, и понимает, что Сохатому сделать это достаточно легко. Он квалификацию своего командира знает. Но – Оленин или Овчинников – все равно они его возьмут. В этом можно не сомневаться. А если не возьмут, то где-то и как-то достанут люди Саида. Эти вообще будут действовать из-за угла или с чердака соседнего дома. Исход один. А ему этот исход не нравится.
Только такой вариант, который замыслил Сохатый, сможет его оградить и от ментов, и от уголовников. Но Доктор Смерть в этом случае обречен. И потому Дым Дымычу придется перебороть свои симпатии и антипатии. Это – вопрос личной безопасности.
Это возможность выжить и не отвечать за то, что сделал. По крайней мере за то, что сделал в последние дни в родном городе. Другие города еще нужно суметь приплести к делу. Здесь мало только одного автографа. Доказательств его присутствия где-то там – не найти. Не хватит у следователей фактуры на другие города, невозможно будет обосновать привязку, потому что последний заказ просто разорвет всю цепочку, разрубит связующее – главное! – звено. Уничтожит единственного свидетеля, который мог бы дать показания.
План умный. План хороший. И не каждый человек сумеет выполнить его. Слишком много он потребует нервных и физических затрат. Чтобы привести его в исполнение – следует быть Сохатым. Следует прожить его жизнь и пережить все то, что он пережил. Следует быть уверенным в себе, как он уверен.
Доктор Смерть обещал провести индивидуальный сеанс гипноза, чтобы поставить нервную систему в стабильное рабочее положение. Если он забыл, то Сохатый снова «занервничает». Ему нужен этот сеанс. Пусть Гагарин думает, что он ввел Дым Дымыча в транс. А он упрется и не поддастся. Он сам будет контролировать ситуацию. И во время сеанса он убьет Доктора. Убьет в ложном состоянии транса. И пусть потом прибегают охранники, пусть даже слегка побьют его – он ничего не будет понимать. Дым Дымыч где-то читал, что из состояния глубокого транса человек сразу выйти не может, если гипнотизер по какой-то причине не смог его вывести или заранее не запрограммировал клиента на выход в определенное время. Но транс постепенно перейдет в обыкновенный сон, и, выспавшись, человек придет в себя. И не будет помнить, что с ним случилось.
Дым Дымыч после убийства Доктора Смерть будет изображать из себя загипнотизированного до тех пор, пока не выспется или пока его не выведет из этого состояния другой гипнотизер.
А к помощи другого гипнотизера они вынуждены будут прибегнуть. Это понятно. Сохатый же ничего не помнит. Ни Толстяка, ни Седого. Не помнит даже, что убил Доктора. Он будет поражен этим сообщением, у него руки задрожат. Сохатый будет уверять, что Доктор – один из лучших его друзей и он не мог убить его…
Вот тогда потребуется повторный сеанс. Тогда пригласят какого-нибудь гипнотизера из психдиспансера. Скорее всего его самого поместят не в областной СИЗО, а именно в психдиспансер, в спецотделение. И там будут вводить в состояние повторного транса. Это будет самое сложное. В диспансере сильные спецы. И их надо будет обмануть. Надо будет суметь показать себя загипнотизированным и в то же самое время очень жестко контролировать сознание, упираться и не сдаваться. Это будет бой. И он уверен, что этот бой выдержит. Он войдет в транс и расскажет, как Доктор Смерть приказывал ему убить Толстяка и Седого. И все. И других обвинений он не примет. Нет на нем других убийств. Даже в состоянии гипнотического транса он берет на себя только это.
А почему Доктора Смерть убил? Доктор велел ему застрелить Оленина. Оленин его друг. Что-то взорвалось внутри. Доктор обещал убить самого Сохатого, если тот не убьет Оленина. И Сохатый застрелил Доктора…
При этом он отлично знает, что человека, не склонного к убийству, невозможно в состоянии гипноза заставить убивать. Но у него-то такая склонность есть. Его государство много лет учило это делать очень квалифицированно.
А потом он снова не будет помнить ничего. И не будет подписывать никакие показания, потому что будет считать все рассказанное ему клеветой, попыткой навесить на него чужие дела и списать на невиновного такую кучу убийств. Трудно найти суд, который признает его виновным, а не жертвой.
Единственное, что не давало покоя, это личное отношение к бывшему товарищу по службе. Доктор казался почти другом.
Но перед выстрелом он обязательно сделает паузу. И после паузы скажет:
– Извини, друг… У меня нет другого пути к спасению.
А потом выстрелит…
И тогда уже ни у Хавьера, ни у Саида не будет причин доставать его. А от ментовки отвяжется сам.
Сохатый ехал по городу, привычно контролируя движение транспорта по улицам, а из глаз у него катились слезы. Так проникся он продуманной ситуацией, словно все уже произошло в действительности.
Слезы высохли, когда он увидел впереди «пятисотый» «Мерседес» Доктора. Время конспиративной встречи уже прошло. Пришла уже, пожалуй, пора приступать к обязанностям телохранителя. Дым Дымыч не стал показывать себя. Ехал сзади и наблюдал издали.
3
Виктор Юрьевич вернулся в офис, как и обещал, через сорок минут. Он удачно поговорил с полковником Мартыновым. Правда, за свою услугу Мартынов почти по-цыгански выклянчил у Доктора Смерть кое-какие данные с наркотического сектора центрального компьютера Интерпола. Но, говоря по правде, Гагарин эти данные мог бы предоставить и просто так, по доброте душевной, без бартерной сделки. Если люди делают общее дело, то почему бы не помочь коллеге. Однако для собственной пользы и, видя заинтересованность полковника, довольно долго заставил себя уговаривать. И в итоге получилось, что не Алексей Алексеевич оказал услугу Виктору Юрьевичу, а почти наоборот.
Людмила на приставном столике заваривала чай.
– Кто мной интересовался? – спросил Доктор.
– Звонил Юра. У него все в порядке. Был еще звонок. Какой-то хриплый голос, незнакомый. Себя назвать не захотел. Сказал, что перезвонит позже.
– Хорошо. Лосев как вернется, пусть сразу зайдет ко мне. И оформи на него все документы. Заставь заявление написать. Прими без трудовой книжки.
В кабинете открыто окно. Ранняя жара уже дает о себе знать. И хотя бесшумный южнокорейский кондиционер врезан прямо в оконную раму, Доктор любит обходиться по-русски незатейливо – ветерок с улицы любую технику заменит.
Защелкал селектор.
– Виктор Юрьевич, опять тот человек… Хриплый…
Доктор взял трубку.
– Слушаю. Гагарин.
– Это Шурик… – голос у Беломора таинственно-шипящий, словно он боится, что человек на другом конце провода услышит его.
– Да-да, слушаю тебя…
– Очень острое положение… Надо встретиться.
– Мы же договорились. В половине четвертого, как обычно…
– Изменилась ситуация.
– Ты сейчас где?
– Приезжай в городской парк. Заходи со стороны кафе «Отдых». И иди прямо. По аллеям прогуляйся. Я тебя увижу, подойду.
– Хорошо. Выезжаю.
Так и не успев присесть в кресло, Виктор Юрьевич вынужден был снова уезжать.
– Появится Лосев, пусть дожидается. Я скоро вернусь.
Основное, что сейчас хотелось выяснить у Беломора: убийства Толстяка и Седого вместе со всей компанией – это дело рук Сохатого или нет? Если Сохатый там поработал, то с ним лучше надолго не связываться и вообще следует побыстрее от него отделаться. Не на том должностном месте сейчас Доктор Смерть, чтобы принимать к себе на работу человека, которого ищут все менты и фээсбэшники города. Но в то же время сдавать Дым Дымыча Оленину он не собирается. Лучше помочь ему куда-то уехать. Во французский иностранный легион, если сменить паспорт, можно еще устроиться. Там возраст строго ограничен – сорок лет. По внешнему виду Сохатому не дашь тридцати пяти. Сделать паспорт и выехать из страны – в этом не должно быть проблем при тех возможностях, которыми Доктор Смерть обладает. Что же касается заказа на него самого, то тут Виктор Юрьевич элементарно не верил, что Сохатый решится на активные действия. В самом деле, какая прекрасная возможность предоставлялась ему только вчера. Естественно, во дворе частного дома по улице Российской сам Доктор был настороже и готов был произвести выстрел на опережение, сделай только Дым Дымыч опасное движение. Конечно, Сохатый специалист, каких поискать и в самом спецназе ГРУ. Главное его качество – он умеет мыслить нестандартно. Сегодняшний пример с придуманным алиби тому подтверждение. И с ним соперничать трудно. Но он не знает, что Доктор настороже. И потому рискует проиграть.
Вчера Сохатый возможностью не воспользовался. А ведь трудно было придумать что-то лучшее. И никто не заподозрил бы его. Перестрелка наркомафии с сотрудниками Интерпола. Два сотрудника Интерпола убиты. Убиты и несколько мафиози. Но кто-то из них сумел уйти. И все шишки в этом случае сыплются на Саида. Ни один специалист не упустил бы такой возможности. А Сохатый этим воспользоваться не захотел. Это значит, что он вообще не хочет выполнят заказ?
Сейчас Сохатый поехал к Хавьеру. О заказе знают Хавьер и Саид. Они подтвердят алиби Сохатого. Вернее, Хавьер подтвердит, а потом они станут лишними для Дым Дымыча. Но это уже его личное дело. Главное, чтобы он не поторопился. Пусть даст Саиду возможность довезти груз до Таллина.
С этими думами Виктор Юрьевич доехал до городского парка, поставил машину на стоянку в ста метрах от входа и прогуливающейся походкой, почти не глядя по сторонам, двинулся по центральной аллее в глубину. Но центральная аллея не сильно Доктору, похоже, понравилась, и он свернул на боковую, где народу поменьше и кусты погуще. Беломор, как Виктору Юрьевичу показалось при телефонном разговоре, желал спрятаться от посторонних глаз. Он должен был сам увидеть Доктора и подойти. Но Шурика не было видно.
Погуляв таким образом около пятнадцати минут, с удовольствием подышав свежим воздухом в тени деревьев, Доктор окончательно разозлился и двинулся к выходу. Но шел он все так же не торопясь. Только теперь уже и по сторонам иногда поглядывал. А потому и заметил ноги, торчащие из кустов. Грязный цвет мятых брюк показался ему отдаленно знакомым. Виктор Юрьевич не поленился раздвинуть тугие ветви сирени.
– С утра пораньше налижутся… – сказала, проходя мимо, пожилая женщина. Ей и в голову не пришло остановиться и посмотреть – может, плохо человеку стало, может, помочь следует.
Доктор свой врачебный долг осознал и присмотрелся. Его профессиональная помощь была уже не нужна. Внешне Беломор спал, даже самым естественным образом слегка согнув ногу в колене. И только опытный взгляд Доктора сразу определил неестественный поворот головы влево. Шурику профессионально свернули шею. Точно так же, как сам Доктор вчера вечером свернул шею двум парням из банды Саида, когда старался в тишине добраться до дома, где прятали Юру Алферова. Сделать это здесь, среди множества гуляющих, было не просто. Нужно выбрать момент и быть уверенным, что справишься с делом за секунду.
Кто-то в себе был уверен и справился квалифицированно. Шурику уже не поможешь. А оставаться здесь и вызывать милицию, как-то связывая свое имя с Беломором, – это тоже ни к чему. Найдут и увезут, кому полагается. И потому Доктор покачал головой, как перед этим сделала женщина, и сказал другой женщине, проходящей мимо, те же самые слова.
И пошел к машине.
Доктор уже подъезжал к гостинице, когда его обогнал «БМВ» Сохатого. Дым Дымыч приветственно помахал рукой, широко улыбнулся и зарулил на стоянку.
– Как успехи? – поинтересовался Доктор.
– Порядок. Хавьер ко мне хорошо относится – не отказал. Мы вчера многовато выпили втроем. У меня и сейчас голова побаливает.
– Ты сейчас оттуда?
– Ага…
– У Хавьера был такой человек – Шурик Беломор…
– Был. В бега недавно ударился. Оказалось – любил втихомолку постучать. Хавьер сегодня поднял всех своих парней. Рыскают по городу. Большая охота. Отлавливают Шурика. Поймают, никуда не денется…
– Уже не поймают. Беломору сегодня свернули шею.
– Честно говоря, туда ему и дорога… – Сохатый сказал это буднично и равнодушно.
Доктор бросил на него короткий взгляд. Нет, не похоже, что Дым Дымыч уже узнал о случившемся, и не похоже, что он сам к этому причастен. Впрочем, бывший спецназовец прекрасно собой владеет. Все может быть!
– Ладно, наверху все подробнее обговорим, если что будут спрашивать – как отвечать.
Машины они поставили рядом. Вообще-то неплохой автомобиль Сохатого элементарно не смотрелся рядом с «Мерседесом» Гагарина. Дым Дымыч сам ощутил это и грустно обернулся с высокого крыльца гостиницы.
У него же – черт возьми! – есть деньги. Он в состоянии купить себе и машину пошикарнее. На «Роллс-Ройс», конечно, не потянет, но с Доктором потягаться может. Так почему же деньги эти нельзя тратить, нельзя показывать свою покупательную способность?
А потому, что о способах заработка нельзя говорить. Хочешь жить, замкни на языке замок. Нигде и никак не высовывайся, не привлекай лишнего внимания. И не только перед ментами. У многих найдутся причины вспомнить внезапно погибших друзей. И иным захочется рассчитаться с киллером.
Он даже жену себе завести не может, потому что никогда нельзя полагаться на женское молчание – это закон природы, а законы природы, в отличие от государственных законов, не подлежат даже обсуждению. И потому имеет единственную постоянную женщину, которая вырезана из слоновой кости.
Он вообще не может жить по-человечески, как живут все другие, обыкновенные люди, которые каждое утро поднимаются по звонку будильника и после завтрака отправляются на службу, целый день усиленно протирают штаны или подошвы – в зависимости от профессии, а потом спешат к семье.
Но ведь многие деньги – и большие деньги! – тоже зарабатывают не совсем и не всегда чисто. Более того, даже в большинстве случаев так случается. Но они позволяют себе все. Почему?
Потому что они глупы, потому что они боятся и ждут, когда к ним незаметно приблизится киллер по прозвищу Сохатый, и тогда уже деньги будут им не нужны. Они знают, что это произойдет когда-нибудь, и стараются побыстрее истратить то, что успели нахватать.
Он сам выбрал себе профессию. Вернее, он не сумел приобрести другой профессии, кроме той, что была у него. Он даже пенсию себе не сумел заработать. Но пора уже уйти на отдых. Последнее дело. Последний заказ, который в действительности откроет его лицо перед другими. Но откроет так, что его невозможно будет осудить и посадить.
И потом он уедет. Он сменит фамилию. И будет жить, как живут другие. Семью заведет. А может, и не заведет. Может, он просто будет жить и скучать.
Если сможет так жить…
Но одно точно: какой бы образ жизни он для себя ни выбрал – он будет ждать другого киллера с другим прозвищем, который придет по его душу…