Он ставит себе дальний ориентир – до камня... Шаг... Ещё шаг... Камень уже на два шага ближе... Камень на три шага ближе... На четыре и на пять... Шагов сорок, наверное, осталось... До камня... Там посмотрим...

Молча ложится в снег пуля... Звука нет, но легла непосредственно рядом с группой. Дырка в жёстком, слежалом и подтаявшем насте на склоне. Или шальная залетела, или снайпер начинает доставать. Скорее, шальная... Если снайперу подставились, он уже кого-нибудь положил бы на тропу...

Ноги уже давно обрели ватность. Быстро идти по снегу, постоянно забираясь всё выше и выше, порой срезая путь от тропинки к тропинке прямо по снежной целине, чтобы выиграть время – при этом работают одни и те же группы мышц, отвыкшие за время отдыха от такой экстраординарной нагрузки, – тяжело. А Азиз себя считает тренированным бойцом. Остальные в его джамаате не менее тренированы, но вот трое «гостей» идут на последнем издыхании. Это нестрашно... Это не задержит... Когда автоматный ствол больно ударяет в спину, появляется не то что «второе дыхание», и третье, и четвёртое моментально появляется...

Камень... Азиз осматривается. Здесь есть площадка, он помнит, позволяющая отдохнуть, будучи невидимым снизу. И командир рукой делает знак. Привал. И первым сбрасывает рюкзак, падает в снег на спину. Руки и ноги разбрасывает крестом. Крест – это не поза для мусульманина, говорят некоторые. Им само название позы не нравится... Однако Азиза так научили делать коммунисты, для которых крест тоже означал враждебный знак. Коммунисты-спецназовцы из советской армии. Говорили, что в такой позе быстрее всего восстанавливаются силы. Идёт приток энергии. И Азиз убедился в правоте этого утверждения.

Джамаат отдыхает молча. Молча переносят тяготы трудного пути даже трое пленников. Да они и разговаривать-то сейчас не могут. Дыхания нет, грудь спёрта лёгочной судорогой. Каждая попытка произнести слово вызывает кашель и одышку. Высокогорье... Кислородное голодание... Слабоватая молодёжь пошла – вся нагрузка в течение многих лет на указательный палец... Нажимать клавишу компьютерной мыши. Другого они не могут. Не могут даже тем же самым пальцем спусковой крючок автомата нажать... Азиз смотрит на таких с презрением. Его собственный младший сын тоже увлёкся компьютерами. Может сутками не отходить от монитора. Играет. Игры, естественно, военные, сказывается влияние отца и уважение к отцовским интересам. Это Азиз одобряет. Но старшим сыновьям наказал следить за младшим, чтобы не терял перед монитором здоровья. Здоровье для юноши – главное. Остальное приложится...

Дыхание уравновешивается, становится более ритмичным и глубоким. Главное – глубоким... При усталости от интенсивной работы в лёгких скапливаются отработанные газы. Нужно хорошенько продышаться, прочистить полностью всю дыхательную систему, чтобы лёгкие снова начали полновесно снабжать кровь кислородом. Несколько выдохов до конца, до натужного хрипа... Так... Так... Теперь дышится легче...

Другие отдыхают. Повторяют его позу – лежат крестом. Даже пленники. Азиз же переворачивается на живот и оказывается рядом с тем самым камнем, который он выбрал ориентиром. Это снизу камень казался большим валуном. Здесь, поверху, снег, не скатываясь со склона, засыпал площадку основательно и почти сравнялся с камнем. Удобное место для наблюдения. Азиз вытаскивает из футляра бинокль, пристраивает к глазам и начинает наблюдение.

Недавно в небе появлялся вертолёт. Провёл разведку. Мог, конечно, и из пулёмёта расстрелять отступающие джамааты. Но и у них есть пулемёты. Вертолёт-разведчик имеет слабую броню по днищу. И небронированный фонарь кабины. Даже жалко, что он не приблизился. Можно было бы и сбить. Почему вертолёт улетел – понятно. С юго-запада, из Аджарии, идёт непогода. Наверное, это ещё морской ветер. Морской ветер любит покуролесить, если переваливает через хребты. Он несёт мокрый снег, который исхлёстывает лицо до боли. Пусть ветер поторопится... Федералы долго ещё останутся под пургой, тогда как все боевики уже спрячутся в пещерах.

Главное, чтобы пурга подоспела вовремя. Не опоздала... Но в любом случае Азиз сумеет уйти хотя бы с оставшимися джамаатами. Путь известен, путь проверен... А преследователям придётся долго блуждать по лабиринтам, натыкаясь на ловушки.

Бинокль даёт возможность лучше рассмотреть и разобрать происходящее.

Это, конечно, спецназ ГРУ... Спецназ ГРУ – сомнений нет. Волкодавы... Специально обученные волкодавы, натасканные на травлю чеченских волков. Картина предстаёт перед полевым командиром такая, какой он, уверенный в своём воинском умении, увидеть, по правде говоря, не ожидал. Ведь он поступил правильно. Выставил заслон и выставил прикрытие для отхода заслона. Но это прикрытие он сейчас хорошо рассмотрел... Прикрытие положили. Снайперы сработали... Придёт буран, завалит и трупы, и раненых вместе с трупами. А теперь волкодавы додавливают остатки арьергарда. Там хорошие бойцы, стойкие, опытные, жёсткие, прошедшие школу во многих горячих точках планеты, где поднималось зелёное знамя пророка, но они не могут голову поднять, не имея поддержки. И их просто уничтожают. Планомерно, целенаправленно... Уничтожают без потерь со своей стороны. Похоже, даже пленных не берут. Именно и исключительно на уничтожение работают. Оно и понятно... Чтобы пленных держать, надо дополнительные силы задействовать. А сил-то у спецназовцев?.. А сил-то...

Только теперь Азиз понимает, как его обманули и как он бездумно и безропотно пошёл навстречу простейшему обману... Он пытается прикинуть численный состав группы спецназа. Учитывает тех, кто рассеялся в заслоны. И понимает, что отсутствие информации подвело его. Разведка свой хлеб ест напрасно... Прозевали... Вернее, разведчиков, что по всей Чечне разбросаны, просто-напросто обманули, как детей. Обманули, как и самого Азиза... Делается это просто, понимает Азиз как опытный военный специалист. Организуется утечка информации о подготовке крупномасштабных действий в каком-то районе. Снимают с места дислокации части. И в том районе в действительности будут сконцентрированы войска. Только самые опасные из них – волкодавы! – уходят совсем в другую сторону. Наверное, разведчики предупредили полевых командиров района, где сконцентрированы войска. Даже наверняка предупредили. Там сейчас идут зачистки, и зачистки эти принесут федералам, как всегда, мало пользы. Найдут несколько схронов с оружием... Без этого не бывает... Таких схронов по горам и лесам столько разбросано, что люди, которые оружие прятали, сами не помнят все места... Потом потрясут мирных жителей... И у кого найдут характерные синяки на бицепсе – след от жёсткого приклада автомата, увезут с собой. Вот и всё... А настоящие отряды рассредоточатся и уйдут по заранее выверенным тропам, просочатся сквозь неплотное окружение и соберутся в другом районе. Так уже было не раз. В этот раз зачистка играет только роль прикрытия. Это понятно. Потому и нет сообщений об охоте на отряд Азиза. Чисто сработали. За это можно уважать. А сюда выступили малыми силами. Чтобы было не так заметно. Передвижение большого отряда заметно всегда. Малым можно умело маневрировать, чтобы избежать встречи с местными соглядатаями.

Если бы были данные разведки о численности отряда спецназа, Азиз не поторопился бы так опрометчиво отступить. Он бы навстречу ударил. Да – были бы большие потери. Но при численном большинстве он мог бы и на удачу рассчитывать. Правда... Опять же, со спецназом ГРУ количественное преимущество не обязано перейти в качественное. По крайней мере количественное преимущество должно бы было быть троекратным, а у него оно незначительное. Тем не менее это был бы шанс преподнести хороший урок спецназу, который подобного, естественно, никак не ожидает. Но что теперь размышлять без толку... Если бы... Надо обходиться без «если»... Лучше думать о том, как складываются дела сейчас! И действовать в соответствии с заранее подготовленными вариантами, которые частично друг друга дублируют, но имеют разный конечный результат. Выбирается тот, что наиболее подходит по обстановке.

Азиз не злится. Для него война – это шахматная партия. Надо ходы просчитывать далеко вперёд. Он просчитал. Подготовленные пути отхода через сообщающиеся пещеры – это его неожиданный ход конём. А конь такая мудрая фигура, что всегда имеет восемь вариантов для каждого хода. Азиз тоже старается всегда подготовить восемь вариантов. Это потому, что он очень уважает коня. Как всякий араб уважает... А восьмёрка – его личное счастливое число.

С заслоном, кажется, ещё не полностью покончено. Да... Они не бегут и не побегут – солдаты опытные, понимают, что тогда будут расстреляны в спину. Они до конца дерутся, зная, что находятся в неплохой позиции. Покинув её, уже проиграют. Вот если их обойдут, позиция станет опасной. Тогда могут и проявить отчаяние. Лучше, если это отчаяние выльется в атаку, а не в бегство. Результат один, но атака ещё чуть-чуть задержит противника. Но командир федералов ведёт себя точно так, как и предвидел Азиз. Этот командир боится отпустить самого Азиза и вообще все отступающие джамааты далеко. И потому выпускает людей в преследование. С двух сторон выходят, параллельными маршрутами. Эти же группы и будут сверху добивать арьергард. Попутно... Только попутно... Значит, там всё кончится в пределах восьми-десяти минут. Прискорбно... Но это – неизбежность войны. А вот другая неизбежность произойдёт вскоре, когда преследователи удалятся на необходимое расстояние. У них есть три возможных пути. И каждый из трёх путей предусмотрен Азизом во время многих часов сидения за картой у костра. Не случайно вертолёт кружил над одним местом. Командир спецназа потерял из поля зрения один джамаат. И чувствует, что это опасно. Он ещё не понимает, насколько это опасно, но нюх, похоже, имеет отменный... Опытный, должно быть, вояка. Интересно, у кого больше опыта – у Азиза или у командира спецназа? Но это станет известно вскоре... По крайней мере ход конём он прозевал... Первый ход конём... Ход, которым Азиз объявит небольшой шах...

Сейчас один из джамаатов, спрятавшись в устье пещеры, выставил только наблюдателей. Они и определят путь, по которому пойдёт преследование. А потом в течение десятка минут выйдут через узкие подземные горизонты в тылы спецназовцам и расстреляют их в спину. Расстреляют из бойниц, через которые невозможно в пещеру проникнуть. И даже когда федералы большими силами подойдут туда, откуда вёлся огонь, они не сумеют организовать преследование. В том месте нет входа. В том месте только бойницы...

Азиз поворачивается к своим, осматривает отряд. Думает, не пора ли продолжить путь. Потом поднимает бинокль и осматривает направление, которым им предстоит двигаться. Совсем немного осталось подниматься... Велико нетерпение... Азиз решается и опускает бинокль. Дует себе на замёрзшие пальцы и довольно улыбается в слегка кудрявую бороду. Он решает продолжить привал с тем, чтобы посмотреть, как поведут себя спецназовцы во время кинжального обстрела. Всегда интересно наблюдать, как гибнет тот, кто уверен был в том, что он уже победитель... Хорошо бы и отсюда добавить... Далековато, конечно, для прицельного огня, но дополнительный обстрел может посеять панику. Посеять панику в рядах федеральной военной элиты – это ли не успех!..

Бинокль опять поднимается к глазам...

Азиз улыбается, скрывая биноклем свою улыбку...