Внезапный шум чуть не вызвал выстрел...

По крайней мере двое солдат, что идут за полковником Согриным совсем неслышно, вскинули автоматы и коротко щёлкнули предохранителями. Хорошо, полковник успевает руку поднять. Вот что значит – несогласованность. Сам полковник давно замечает майора Сохно, который и не скрывается, усевшись чуть выше по склону, а солдаты в полумраке его приняли, должно быть, за валун, которыми склон густо усыпан. Майор при приближении полковника просто съезжает «на пятой точке» – с горы прокатился, детство вспомнил, и солдаты при общем напряжении, присущем любой серьёзной операции, готовы отреагировать на шум и движение выстрелами. Именно поэтому Согрин не любит работать во взаимодействии с солдатами. С солдатами спецназа чуть проще – у тех подготовка лучше и нервы крепче. С десантурой пришлось повозиться и на марше, при стремительном скрытном выдвижении к старым пещерам, и в ходе поиска.

Впрочем, от солдат трудно требовать того же, чего можно требовать от офицеров. У них просто слишком мало времени на подготовку. Ещё на марше Согрин, в свои пятьдесят пять лет, вполне смог дать молодым парням солидную фору и потом без сомнений и видимой усталости перегнал их и обошёл незамеченным. Именно поэтому, приступив к обследованию сети пещер, при вынужденном разделении всей группы на четыре части полковник взял себе двух десантников, по паре выделил майорам Сохно и Афанасьеву, а шестерых, возглавляемых сержантом, оставил вместе. Среди них – двух минёров общего профиля. Общий профиль – это значит, парни могут не только минировать проходы, но и обнаруживать, если не разминировать, чужие ловушки. И всё равно считает последнюю группу самым слабым звеном.

Сейчас выстрел в такой непосредственной близости от лагеря боевиков стал бы просто предательством группы Разина и поставил бы всех под удар.

Съехав на тропу, Сохно протягивает командиру лист карты с отметками. Он так и съезжал, держа этот лист перед собой, словно внимательно разглядывал в темноте, – уважает клоунаду. Полковник подсвечивает ручкой-фонариком, просматривает отметки.

– Ещё шесть выходов? – Даже головой покачивает.

– Шесть. Небольшие, но ползком выбраться можно. Для гигантских червей, как я, пригодно... Вылез, дал пару прицельных очередей и прячешься, в следующую дыру ползёшь, из-под камня шмаляешь...

Отметки перенесены на командирскую карту.

– Какие предполагаешь заминировать?

– Там общий проход. Пробираться ползком. Камень посреди прохода. Проползти невозможно. Придётся сдвигать. К камню – растяжку. Пару гранат за спиной. Метрах в пяти, сразу перед поворотом. Вторая пара – за поворотом. Поражение стопроцентное. Спрятаться некуда. Целый джамаат покрошит...

– Годится. Где солдаты?

– Камень по проходу тащат. Я подыскал подходящий. «Растяжки» поставлю сам. Только блоков не хватит. Конфигурация сложная, надо обхват обеспечить.

Полковник вытаскивает из кармана разгрузки упаковку миниатюрных блоков, через которые можно пропустить шнур «растяжки». Новинка мастерских производственной базы ГРУ. К «растяжкам» под ногами все привыкли. Такие обнаруживаются легко. Маленький блок крепится на калёный наконечник-саморез, и его можно ввинтить в любую щель. Кто будет потолок разглядывать, если головой в него не ударяется?

– Действуй. Я перехожу на нижний уровень. Перенеси отметки...

Согрин протягивает майору обе карты, чтобы Сохно смог дополнить свою результатами поиска группы полковника. Сам поправляет микрофон «подснежника».

– Я «Рапсодия». «Танцор»... Слышишь?

Майор Афанасьев не отзывается. Не отзывается и после повторного вызова. Беспокойства молчаливость группы не вызывает. Значит, ползает по пещерам. Проходы такие, что там не потанцуешь. Камни экранируют. Нарушают связь постоянно. Притом не поймёшь, когда связь останется устойчивой, когда закапризничает. В одном месте впечатление такое, что собеседник в паре метров от тебя. А два шага к нему сделаешь, он уже не слышен, словно вообще покинул невеликий радиус действия станции.

Майора Афанасьева друзья зовут Кордебалетом, отсюда и позывной. Прозвище случайное. И получил он его в самом начале службы в спецназе, когда молодой шифровальщик прибыл для пополнения отдельной мобильной группы, готовящейся к проведению операции во Вьетнаме. Проверяли физическую подготовку новичка. Он оказался мастером спорта по боксу. В учебном поединке с физически более сильным и тяжёлым офицером, тоже бывшим боксёром, показал такой танец с одновременным нанесением множества ударов, что противник после боя сказал: «Ну, устроил ты мне кордебалет...» Дело было в семьдесят втором. Окончание вьетнамской войны. Тридцать с лишним лет прошло. Прозвище сохранилось.

– «Рапсодия». Я «Прыгун», – вместо майора отзывается сержант, возглавляющий четвёртую группу. – Проходы обширные. Сквозные. Все пять имеют выход и в соседнее ущелье. Там федеральная дорога с северной стороны не блокирована. Наши посты южнее, ближе к границе.

– Я «Рапсодия». Понял. Полное обследование... Закончите с картой, сообщай.

– Я «Прыгун». Задачу понял. Выполняю.

– Соединяться будем у тебя. Квадрат не покидай. «Танцор»! «Танцор»! Где пляшешь?

Кордебалет молчит.

– Товарищ майор... – Младший сержант-десантник говорит шёпотом, но в пещере и шёпот звучит громким шелестом. Слова словно отталкиваются от стен и начинают вокруг вибрировать. Ощущение такое, что это не человеческая речь звучит, а летучие мыши над головой крыльями шлёпают.

– Что там? – поворачивается Кордебалет к боковому проходу.

– Посмотрите... Дверь.

Майор протискивается в узкую щель среди камней. Ничем не примечательная щель. Таких в пещере десятки, и каждую приходится осматривать, потому что неизвестно, что встретишь через два шага – упрёшься в глухую каменную стену или найдёшь проход в другую пещеру. Но дверей здесь пока не попадалось. Это первая! И её можно посчитать предвестником чего-то важного.

Дверь деревянная, сколоченная кое-как и явно не рукой даже самого неумелого плотника. Так вбивать гвозди может только тот, кто ничего не держал в руках, кроме автомата. Доски – сикось-накось, щели – палец пролезет. С одной и с другой стороны диагональные рёбра жёсткости никакой жёсткости не создают, и дверь попросту осела бы на камни пола, если бы не держал её большой навесной замок. Вместо косяков использованы два бревна, заклиненные между полом и потолком и никак не укреплённые.

Младший сержант посветил фонарём в щель. Ничего разобрать не возможно. Видно только каменисто-земляную стену в метре. Стена скошена в сторону и отчётливо показывает следы обработки – проход расширяли. Если есть проход, который расширяли, он, естественно, ведёт не в очередной тупик. Десантник попробовал фонарь направить в сторону. Доски мешают. Ничего не разобрать.

– Осторожно!

– Что, товарищ майор?

– Осторожно, говорю. Дверь может быть заминирована.

Майор показывает пальцем куда светить. Осматривает каждый участок двери. Щели дают возможность рассмотреть и часть внутренней стены. Проводов или растяжек найти не удаётся.

– Чисто... – говорит младший сержант.

– Погоди-ка... – Второй десантник поднимает автомат прикладом вперёд. Готовится размахнуться, насколько позволит узкий проход.

– Приклад разобьёшь... – останавливает его Кордебалет.

Беда с этими современными автоматами. Пластмассовым прикладом даже в лоб от души ударить рискованно. Что же о железяке говорить, которая покрепче большинства лбов. Майор поднял камень, размахнулся и ударил по замку. Потом ударил ещё дважды. Бесполезно. А стрелять нельзя. Звук далеко разнесётся и из устья пещеры вылетит усиленный эхом.

– Ногой, – решает младший сержант и разводит руки, требуя освободить пространство.

Кордебалет с солдатом шагают в стороны. Десантник бьёт дважды. Дверь шатается – хлипкая, но не падает, пружинит.

– Узко здесь... – вздыхает десантник. – Если бы с разворота, я бы её вместе с косяками выбил.

– Я попробую, – говорит майор, жестом отстраняет младшего сержанта и останавливается против двери, занимает позицию.

Он поднимает расслабленную руку на уровень груди, несколько секунд примеривается, выбирая место, и резко, вместе с шумным выдохом, бьёт основанием ладони. Доска, к которой крепится металлическая скоба замка, вылетает.

Кордебалет распахивает дверь.

Младший сержант поводит лучом фонаря и шагает за дверь первым.

– Под ноги смотри, – предупредил Кордебалет. – «Растяжки» могут быть...

«Растяжек» не оказалось. Помещение предназначено не для гостей? Кордебалет пока сомневается.

За коротким, в шесть шагов, коридором – комнатка с многочисленными природными нишами. В высоту больше, чем в длину и ширину. Вдоль стен оружейные ящики. Несколько ящиков открыты.

– Проверяем арсенал, – командует майор.

– Автоматы и патроны...

– Гранатомёты и гранаты...

– Взрывчатка... Детонаторы...

– А это что?

– Ничего не трогать руками, – предупреждает Кордебалет.

Он ещё не видит опасности, но чувствует её.

– Свети сюда... Всеми фонарями.

Что-то происходит... Но – непонятно что. Видимой опасности нет. Но Кордебалет знает, что это чувство не приходит зря.

– Хитрый лис Азиз...

– Что? – не сразу соображает младший сержант.

– Автоматы в ящике старые. Это не арсенал. Кто видел в заводских ящиках автоматы без смазки? Какой смысл их складывать в заводские ящики?

Осмотр проводится внимательно. Следующий ящик. Тоже – внешне – бояться нечего. Дальше.

– Товарищ майор, вот это – что?

Кордебалет подходит. Пять одинаковых длинных ящиков поставлены один на другой. Открыт верхний. Рядом ящики вдвое короче, но со схожей маркировкой.

– Богато живёт полевой командир Азиз... – Майор протягивает руку, чтобы вытащить из ящика тяжёлую трубу, но замирает.

– Что это? – повторяет десантник, он с таким оружием не сталкивался.

– «Игла», российский аналог «стингера». Переносная зенитная ракетная установка. Не трогать... Посвети... Так... Теперь сюда...

Майор пальцами осторожно сгребает землю с каменного пола. В других местах голый камень. Здесь на полу – земля. Потолок тоже каменный. Насыпаться неоткуда. Значит, землю принесли с наружного склона. И вопрос возникает естественный – зачем? Пальцы обнажают шнур. «Растяжка» идёт из-под ящика с «иглами» к маленьким ящикам, где, по логике, должны храниться ракеты со стартовым ускорителем, входящие в комплект.

– Понятно...

Кордебалет возвращается к ящикам с «иглами». Склоняется.

– Вот здесь, спереди, должен быть компактный запросчик-ответчик «свой-чужой». Его невозможно просто так снять... Это муляжи...

Из кармашка разгрузки достаётся шнур.

– Быстро... Выйти из пещеры...

Майор дожидается, пока стихнут шаги десантников за спиной. И только после этого под хилым светом фонаря, осторожно, вымеряя каждое движение пальцев, делает ямку под натянутым шнуром «растяжки» и подводит туда конец собственного шнура. Затягивает петлю. И начинает шнур осторожно разматывать. Работа тонкая. Необходимо создать натяжение и при этом не потянуть за саму «растяжку».

Кордебалет не торопится. Знает, к чему может привести торопливость. Наконец, он у двери. Сначала саму дверь ставит на место, пальцами вгоняет в отверстие вырванные гвозди. Пальцы напрягаются до боли. Но майор справляется. И только после этого крепит к двери шнур. Вот теперь пусть люди хитрого лиса Азиза идут сюда. Они знают о ловушке внутри помещения. А их ждёт ловушка на несколько шагов раньше...