Книга: Специальный рейд
Назад: ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Дальше: ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Басаргин не успел выполнить свое намерение. Генерал Астахов сам позвонил, помня его просьбу держать в курсе всех новостей. Он, конечно же, неоднократно слышал от полковника Баранова о способностях Александра к аналитической оценке событий. И даже знал, что при проведении конкурса на должность руководителя российского бюро интерполовского подсектора по борьбе с терроризмом капитан Басаргин именно за счет способностей к аналитическому мышлению обошел не просто всех предложенных кандидатов, но даже двух опытных полковников из «Альфы», то есть профессиональных антитеррористов. Это не могло не внушить уважения к молодому интерполовцу. Кроме того, за один день общей работы Астахов уже сам получил столько информации и дельных советов от Басаргина, что признал совместную деятельность достаточно полезной.
– Александр Игоревич, Астахов, как и договаривались, беспокоит.
– Я как раз, Владимир Васильевич, собирался обратиться к вам с просьбой. Но вы меня опередили со звонком.
– Есть новости. Определена основная цель террористов. Не одна из целей, а именно – основная. К такому выводу мы пришли коллегиально. Можно предположить, что это «объект номер один». Детский дом. Там, после звонка о его присутствии на «объекте номер два», появления Ажигова ждали со всех сторон. Район не слишком оживленный, и заметить его должны были. Он не появился. Следовательно, это не «объект номер два». «Объект номер два» нам пока, к сожалению, неизвестен, и я прошу вас обратить на это особое внимание. Может быть, вам подвернется какая-то информация.
– Хорошо. Я подумаю. А что Ахмат?
– Мы провели с Текиловым откровенную и достаточно жесткую беседу. Ему самому грозит статья за двойное убийство и за хранение оружия. Я пообещал притянуть к нему и статью за терроризм, поскольку он знал о готовящихся терактах и не сообщил о них, следовательно, может рассматриваться как пособник Умара Ажигова. И он прекрасно понимает, что сотрудничать с нами выгоднее, чем играть в молчанку. Текилов «сдал» нам три адреса загородных баз Умара. Два адреса нами уже проверены ранее, а с третьего мне только что звонили с докладом. Арестован боевик и три «черные вдовы», причем одна во время ареста пыталась взорвать свой пояс. Ей вовремя помешали две «подруги по несчастью», которым хочется жить. Это как раз те люди, о которых рассказывала Нури Барджоева-Байрамханова. И вот что интересно... Их вывозили на рекогносцировку несколько раз. Одна из «вдов» немного ориентируется в Москве и подсказала примерный адрес. Вторую, судя по всему, возили в то же место. Место работы третьей нам пока, к сожалению, неизвестно, сама она молчит. Короче, ситуация обстоит так. Они должны были затесаться в толпу, которая образуется на улице после взрыва детского дома. Что это будет за взрыв и кого будут взрывать, они не знают. Перед ними ставилась задача взорвать себя при приближении оперативных машин. В противном случае обещали расправиться с их детьми. Массированная атака в одном месте. Понимаете? Не в разных местах, как мы предполагали ранее, а именно в одном... И это рождает определенные мысли.
– Понимаю. Это не новая тактика. Уже не однажды применялась и в Чечне, и в Палестине.
– Еще один интересный момент. При обыске в доме обнаружено не свойственное «вдовам» наличие косметики. И вполне нормальный женский костюм европейского стиля. И даже вульгарный рыже-фиолетовый парик. Можно предположить, что с чеченками работает какая-то русская. Второй вариант: это предметы маскировки. Потому что к откровенным традиционным чеченкам всегда присматриваются более внимательно, чем к современным слегка эмансипированным особам любой этнической принадлежности.
– Второй вариант мне кажется более правдоподобным.
– Мне, честно говоря, тоже, – согласился генерал.
– Что представляет собой первый абонент Умара? Которого не оказалось дома. Вы проверили?
– Видный член чеченской диаспоры. Владелец нескольких московских гостиниц. Раньше в связях с боевиками вообще и с террористами в частности замечен не был. В настоящее время находится за границей в служебной командировке. Уже две недели.
– И ничего на него нет?
– Абсолютно. Лояльный человек, сотрудничающий с действующей чеченской администрацией. За что ему неоднократно угрожали расправой. Мы даже предполагаем наличие исключительно каких-то давних, а не нынешних отношений. Вплоть до детства. Может быть, даже тейповых.
– А второй абонент?
– Мы не можем только по точке разговора выяснить номер. Это же не городской телефон. Вот если бы ваш спутник еще и номера сообщал... А что у вас? Я не развеял своими данными ваши затруднения?
– Все тот же вопрос, но уже получивший некоторое дополнительное косвенное подтверждение. Впрочем, я об этом подтверждении уже раньше знал. Меня интересует график передвижения и гостевых мероприятий жены президента. Кроме того, если есть возможность с ее помощью или без такой помощи заглянуть в ее архив электронной почты, то это очень хотелось бы сделать. Но второе необходимо будет только в том случае, если подтвердится намерение жены президента в ближайшее время посетить детский дом.
– После сообщения Гагарина о разговоре Ажигова с Кремлем я посадил целую группу на проверку. В том числе и на проверку ваших предположений. Если они не смогут добраться до графика передвижений сами, я вынужден буду обратиться напрямую к директору. Пусть он лично свяжется с президентом. Это, пожалуй, единственный приемлемый вариант в такой обстановке. У них старые добрые отношения.
– Я бы посоветовал вам, Владимир Васильевич, не дожидаться результата, а обратиться к директору немедленно. Начать разговор именно с вопроса о посещении детского дома. В случае отрицательного ответа остальное отпадает само собой, и мы не попадем в неловкое положение суперподозрительных людей.
Генерал думал всего несколько секунд.
– Хорошо. Я так и сделаю. Ждите моего звонка.
Астахов ничего не сказал о том, что предпринималось по поиску Ажигова в городе после его двух выходов с сотового телефона. Конечно, поиск проводился, но результатов, очевидно, не дал. Иначе генерал сообщил бы. «Альфовцы» сконцентрировали свое внимание на детском доме, считая его «объектом номер один». Но «объект номер два» почему-то заинтересовал Басаргина не меньше, чем «объект номер один», если даже не больше, потому что один уже почти безопасен, а второй даже не определен.
– Доктор, будь любезен, покажи мне карту. Где прогуливался Умар Ажигов во время своих звонков?
Доктор Смерть вывел на экран карту окрестностей Кутузовского проспекта. Увеличил.
– Это первый звонок...
Карта закрылась и открылась снова при воспроизведении записи второго звонка.
– Это второй... Умар почти не сошел с места в перерывах между звонками. Разве что на пять шагов приблизился к дороге.
– «Объект номер два», конечно, не здесь. Здесь некого и нечего взрывать. И не то место, где можно ожидать большого человеческого скопления. Насколько я знаю, здесь есть несколько крупных магазинов. Но принадлежат ли они чеченцам...
Басаргин снова открыл сейф и достал коробку с компьютерными компакт-дисками.
– Будь любезен, Доктор, здесь база данных на московских и подмосковных чеченцев. Наиболее полный список из существующих, потому что в него входят те сорок процентов не прошедших регистрацию и живущих официально в городах области, хотя там не появляются уже давно. Здесь указано их место жительства. Это досье с прежнего моего места службы. В компьютер данные не перебрасывай, поскольку мы работаем постоянно в сети. Они не для всех. Проверь по адресам... Умар вполне мог отсиживаться у кого-то в квартире или в офисе. Или по крайней мере заглядывать туда. Машину он попросил подать через полтора часа. Он мог решать с кем-то вопросы на месте или отправился куда-то своим ходом, то бишь городским транспортом...
Сам Басаргин, дожидаясь звонка от генерала Астахова, отошел к окну и стал рассматривать улицу, морща лоб в раздумье. Существование «объекта номер два» беспокоило его все больше и больше, хотя он сам никак не мог сообразить почему. Где-то в воздухе висела зацепка... Она висела совсем рядом, и он уже видел, то есть слышал ее... Кто-то что-то говорил. Только кто и где? При каких обстоятельствах? Вспомнить это – значит вспомнить, что было сказано. Он даже вспомнил, что как-то тогда среагировал. Но никак не мог, не вспомнив суть, соотнести услышанное с существованием «объекта номер два», хотя подсознание эту связь уловило и дало касательный беспокоящий толчок. Так бывало всегда, и на свое подсознание Александр полагался. Необходимо только докопаться до истины. Или путем анализа, или путем выхода на эту истину с другой стороны.
Телефонный звонок заставил Басаргина обернуться. Генералу звонить было еще рано. Так быстро серьезные вопросы не решаются. И даже директору ФСБ пробиться к президенту только на телефонный разговор бывает не всегда возможно.
– Тебя, – протянул трубку Доктор.
– Александр Игоревич, это дежурный по Управлению антитеррором капитан Рославлев. Генерал Астахов просил сообщать вам все поступившие данные.
– Я слушаю.
– Вернулась группа, занимавшаяся проверкой телефонного номера, с которого через Интернет должна была поступить команда на взрыв в детском доме. Телефон квартирный. В квартире проживает одинокая серьезная старушка. Коренная москвичка из творческой интеллигенции. Квартирантов не держит, компьютера в доме нет. Два месяца назад от нее поступало заявление на АТС. Старушке пришел громадный счет на оплату междугородних и международных разговоров, которых она не вела. Проверили линию, подключения не нашли. Счет она оплачивать отказалась и подала на АТС в суд. Разбирательство до сих пор ничем не закончилось. Группа сразу проверила абонентов, с которыми велся разговор. Три звонка были в Грозный, два звонка в Германию тамошним чеченцам, проходящим по нашей картотеке.
– Каким образом можно осуществить такое подключение к чужому телефону?
– Это можно сделать с распределительной коробки в подъезде. Но тогда возможность разговора имеют только жители подъезда. Сейчас их негласно проверяют. И на предмет квартирантов тоже. Пока нашли квартиранта на первом этаже. Комнату снимает азербайджанец. Студент Института Гнесиных. Вокалист. В связях с азербайджанской мафией, по первым данным, не замечен, с чеченской тоже. Живет очень скромно, в средствах стеснен, компьютера не имеет. Второй вариант использования телефона – подключиться с распределительного щитка, обслуживающего целый квартал. В обоих случаях нужен специалист. Но в первом случае специалист может только один раз показать, потом можно обойтись и без него. Со вторым вариантом гораздо сложнее. Большой щиток все-таки не такая элементарная система, как телефонная коробка. К тому же подключаться в подъезде рискованно еще и тем, что соседи могут заметить это в дверной «глазок».
– Кто имеет доступ к щитку?
– Монтер АТС. За каждым закреплен определенный участок. Сейчас идет активная разработка монтера. Дело в том, что после жалобы именно он проводил проверку несанкционированного подключения к чужому телефону. И вполне мог его на время выключить, чтобы снова включить в определенный момент. Ведь все компьютеры были ориентированы на команду именно с этого номера. Это пока все по данному вопросу. Будет новые данные, я сообщу.
– Я догадываюсь, что есть и второй вопрос!
– Есть и второй, – Рославлев выдержал демонстративную паузу. – В такой сложной ситуации не грех бывает и посмеяться, чтобы сбросить напряжение.
– Я готов хохотать во весь голос, – мрачно сказал Басаргин.
– По телевидению предупредили жителей Москвы о готовящихся терактах. Показали фоторобот Умара Ажигова. Попросили сообщать обо всех подозрительных людях. Дали телефоны. Один из первых звонков сообщил нам о какой-то странной квартире. Вернее, о двух квартирах, купленных недавно неизвестными людьми. А сегодня в этих квартирах появился и Умар Ажигов. Заявительница, как ей кажется, узнала его, хотя видела до того, как показали по телевидению фоторобот. Вы не догадываетесь, что это за квартиры?
– Догадываюсь. Звонила, я полагаю, соседка с четвертого этажа?
– Она самая.
– Я обязательно пошлю Зураба Хошиева представиться этой бабушке. Чтобы больше не оскорбляла и не звала его Умаром Ажиговым. И в дополнение пошлю в качестве свидетеля Доктора Смерть. Он уже рвался эту соседку попугать своим внешним видом...
– С богом... – напутствовал Рославлев.
Александр положил трубку.
«Объект номер два»... «Объект номер два»... И «объект номер один»...
А если заглянуть с другого бока?
Кто сказал, что порядок чисел представляет собой порядок приоритетов? И вообще, порядок ли это по степени значимости, или это порядок по времени производства?
Подход с другого бока сразу дал возможность чуть-чуть за скользкую нить уцепиться. По крайней мере коснуться ее... Что он никак не может вспомнить? Что?
Новый телефонный звонок прервал и эти попытки.
– Слушаю, товарищ генерал, – ответил Доктор. – Он здесь. Минутку.
Он передал Басаргину трубку и включил спикерфон.
– Да, Владимир Васильевич...
– Директор при мне позвонил начальнику охраны жены президента. В ее графике на завтра в самом деле запланировано посещение этого детского дома. Начальник охраны очень удивился нашей осведомленности. Но самое интересное даже не в этом. Самое интересное, что накануне закуплено пять компьютеров для подарка тому самому компьютерному классу. Директор посоветовал на всякий случай проверить все эти компьютеры на предмет подключения «удаленного помощника». После этого уже стоило позвонить президенту, поскольку муж должен знать обо всем, что грозит его жене. Звонок был осуществлен по прямому номеру. Президент обещал сразу же позвонить жене и дал номер, по которому следует через полчаса связаться с ней. Я свяжусь и попрошу о встрече. Вы, как я понимаю, захотите на встрече присутствовать, поскольку это именно ваша информация, а я не знаю даже, какую переписку необходимо просмотреть. Поэтому приезжайте как можно быстрее. Кстати, директор распорядился о восстановлении вашего постоянного пропуска, но это будет только послезавтра, в понедельник.
– Я еду.
– Если Зураб одобрит, захвати и это... – вошедшая в офис во время разговора Александра положила на стол два листа с рисунками.
– Умар очень похож, – согласился Хошиев, – а Зарема не получилась. Это не она... Зарема красивее...
– Да, скорее, это не она, – сказал Александр. – Оставь это эскизом к будущей картине «Портрет „черной вдовы“. А портрет Умара я возьму с собой. Все-таки это ближе, видимо, к оригиналу, чем фоторобот. Так, Зураб?
– Так.

2

Несколько дней она почти не помнила себя, не понимала, что с ней и вокруг нее происходит.
Только когда Зарема пришла в себя, она узнала, что врачи и не надеялись уже, что она выживет. Медсестра так и сказала с удивлением:
– Надо же, оклемалась...
Кризис миновал, как с плеч свалился, и на поправку она пошла очень быстро. Уже через два дня Зарема самостоятельно встала и долго смотрела в окно. Как раньше там была только кирпичная стена, так она одна и осталась. Странным показалось состояние, когда никак не удается сосредоточиться и сообразить, что же ей следует сделать и что следует вспомнить. Но ощущение было такое, что она вот-вот вспомнит и вот-вот сделает, что сделать необходимо. Однако не вспомнила и не сделала. И от этого мучилась.
Ближе к вечеру зашел врач, заблагоухав привычным уже запахом от двери до окна, и она робко пожаловалась, что никак не может собраться с мыслями и потому чувствует себя так, как будто со стороны за собой наблюдает.
– Вам отдохнуть надо... – вздохнув, сказал он. – И взять себя в руки. Теперь, чем быстрее вы сами с собой справитесь, тем быстрее на поправку пойдете. Два дня еще отлеживайтесь, потом вас отправят в гражданскую больницу. У нас тут не санаторий... И мест в лазарете свободных нет. В камерах больные содержатся.
Весть вроде бы обрадовала, но настораживала своей недоговоренностью.
– А... – Зарема опять с трудом формулировала мысль. – А рыжеглазый?
– Вам до сих пор не предъявлено обвинение. Следствие идет, но содержать вас под стражей признано нецелесообразным. Ваш рыжеглазый уезжает. У него кончилась командировка. Не расстраивайтесь, свято место пусто не бывает. Его быстро заменят на черноглазого или еще какого...
* * *
Так бывает – одна приятная весть уже дает толчок к выздоровлению.
Именно это случилось с Заремой. От сообщения вечно подвыпившего врача она сразу почувствовала себя лучше. Даже думаться стало легче. Ее освобождают. Может быть, тетя Галя отправила все-таки письмо и из Москвы уже пришло распоряжение? Быстро разобрались, хотя никто Зареме ничего не сказал. Но что-то уже изменилось. Даже тон разговора врача, пусть и привычно грубоватый, стал иным.
А через два дня открылась дверь камеры-палаты, вошла мужикообразная медсестра и сказала:
– Собирайся...
За ее широкой спиной стоял кто-то в военной форме, но Зарема не увидела лица человека. Да и не рассматривала, считая, что это конвойный. Собрать нехитрые пожитки – дело одной минуты. И только когда она выпрямилась, а медсестра первой тяжелым армейским шагом вышла в коридор, Зарема увидела, кто пришел за ней. Это был Басаргин, о существовании которого она почти забыла.
Оказалось, в тесноте палаты следственного изолятора она почти разучилась ходить. И даже в узком коридоре ее сильно пошатывало. И от движения легкий прибой вернулся в голову. А лестница перед входной дверью, короткая, всего в пять ступеней, показалась качающейся и неустойчивой. И когда вышли во двор, где светило солнце, голова от нескольких глотков свежего воздуха закружилась сильнее. Даже остановиться пришлось и опереться о локоть капитана.
– Сюда, – показал Басаргин на машину.
Машина такая же, как при первой их встрече, когда Зарема вышла на дорогу с автоматом. И даже это воспоминание сейчас показалось ей нереальным, чужим.
Басаргин помог ей сесть в машину.
Должно быть, водителя предупредили. Они выехали за ворота и поехали очень медленно, осторожно объезжая выбоины разбитого асфальта. Так и добрались до гражданской больницы.
* * *
Здесь ее поместили уже в общую палату, где не было тишины, к которой Зарема привыкла, но было обыкновенное человеческое общение. Там, среди людей, она начала оживать и быстро поправляться. Через неделю приехала тетя Галя. Опять постарался Басаргин, предупредил пожилую медсестру, когда ездил навещать Зураба. Зареме Басаргин дважды приносил передачу.
Тетя Галя, хотя и торопилась успеть на армейскую медицинскую машину, с которой приехала, рассказала, что письмо Заремы ушло по назначению. Может быть, потому и произошли такие перемены в ее жизни, что оно было получено. И уже то, что допрашивать Зураба приезжал не рыжеглазый, а Басаргин, казалось ей добрым знаком.
Басаргин все же пришел на следующий день после тети Гали. Он и принес ответ жены президента Зареме. Отпечатанное на принтере письмо.
* * *
«Уважаемая Зарема!
Извините, что отвечаю вам я, хотя писали вы моему мужу. Он очень занят и попросил меня написать вам этот ответ. Мы с ним оба очень тронуты вашей судьбой и судьбой вашего сына Арчи и выражаем вам искреннее сочувствие и сострадание. К сожалению, подобное не редкость там, где есть еще люди, которые не желают дать возможность своему народу жить спокойно и счастливо, заниматься трудом и воспитанием детей, созидать, а не разрушать во имя чуждых народу целей. Поэтому наше сочувствие относится также и ко всем другим чеченским женщинам. Хочется надеяться, что времена эти не продлятся долго и на многострадальной земле вашей воцарятся спокойствие и любовь.
Мой муж дал указания прокуратуре тщательно разобраться с вашим обвинением и обвинением Зураба Хошиева в организации и проведении взрыва офицерского общежития. Мы уверены, что следствие будет справедливым и беспристрастным. Ваше дело контролирует лично представитель президента на Северном Кавказе.
Со своей стороны, я проконсультировалась у известного врача-психотерапевта, специалиста высокой квалификации, относительно глухоты и немоты Арчи. Врач сказал, что подобные случаи стрессовых травм среди детей встречаются довольно часто и для излечения мальчику необходимы спокойная обстановка и длительное наблюдение врача. Во врачебной практике бывали случаи, когда гипнотизеру удавалось работать с людьми, оглохшими в результате психической травмы, и вводить их в глубокое трансовое состояние, в котором удавалось проводить лечение, хотя эти случаи можно пересчитать по пальцам. Я все же рекомендую вам попытаться найти хорошего психотерапевта и попробовать провести лечение. Если такого трудно будет найти в Чечне или в других кавказских республиках, ближе к осени обратитесь ко мне, я попробую отыскать для вас врача в Москве. До этого времени я буду в Москве только наездами, там меня трудно застать. Если вам для лечения нужна будет помощь, в том числе и финансовая, обращайтесь ко мне по адресу, который указан в конце письма».
* * *
Ниже следовали подпись и странный адрес, который Зарема понять не смогла. Она ни разу не видела таких адресов и вообще не знала, что адрес может быть без указания города.
– Что это? – спросила она Басаргина.
– Это адрес электронной почты. Такое письмо отправляется через компьютер. Письмо для вас пришло на местное управление ФСБ, потому что жена президента не знала, где вас искать. Если будете ей писать, обратитесь к тому, кто работает на компьютере в Интернете. Вам помогут. Осенью меня здесь не будет, поэтому я рекомендую обратиться к тому человеку, который отправлял ваше письмо. Он его отправил тоже электронной почтой.
* * *
Басаргин ушел, а Зарема не могла найти себе места. Хотелось непременно сейчас же идти, что-то делать, чтобы помочь маленькому Арчи. Но она только нервно перебирала в руках, сгибая и разгибая, листок бумаги. А куда идти, у кого спрашивать, она не знала. Во время вечернего врачебного обхода Зарема все же не удержалась и спросила лечащего врача о психотерапевте. Показала письмо от жены президента.
Тот прочитал, задал несколько вопросов об Арчи.
– У нас такого специалиста, к сожалению, нет. Есть прикомандированный в военной поликлинике. Есть, кажется, в Моздоке в военном госпитале. Если мне память не изменяет, хороший гипнотизер работает сейчас при судебно-медицинской экспертизе. Он сам из Дагестана, если договориться, можно к нему потом съездить. А из Грозного психических и нервных больных пока отправляют в Ставрополь... Но... Чтобы пробиться в подсознание к глухому... Это надо обладать сверхвысоким гипнотическим потенциалом. Я не слышал, чтобы в наших краях был такой специалист.
Зарема подумала, что чем скорее она поправится, тем скорее сможет помочь сыну. Сможет искать сама. И это оказалось таким мощным стимулом, что организм ее начал самостоятельно бороться за здоровье. Врачи только удивлялись быстрому улучшению ее состояния.
Через два дня снова пришел Басаргин и принес газету с текстом письма жены президента Зареме. Оказывается, об этом письме уже и по телевидению говорили. Они с Арчи стали людьми известными. Но пока она здесь, пока лечится, помочь мальчику никто не в силах.
Басаргин сообщил, что через две недели, вероятно, выпишут из госпиталя Зураба. Зарему обещали выписать уже через неделю.
* * *
А через два дня после Басаргина, в воскресенье, когда Зарема впервые вышла самостоятельно в больничный двор, она увидела, как медсестра показывает ее какому-то бородатому человеку у ворот. И поняла, что незнакомец пришел к ней.
Он, в самом деле, подошел и остановился против нее, рассматривая внимательным чуть насмешливым и слегка высокомерным взглядом. От гостя откровенно пахло лесными кострами. Зарема хорошо знала этот запах и теперь боялась его чуть не панически.
– Здравствуй, Зарема, – сказал гость твердо.
– Здравствуйте, – ответила она растерянно, но с нарастающим внутренним сопротивлением, которое подавить было почти невозможно. Это сопротивление слегка походило на панический ужас и заставляло даже голос вздрагивать. – Я вас не знаю...
– Меня зовут Умар. Я пришел, чтобы помочь сыну моего погибшего друга...
– Я думала, что знакома со всеми друзьями Адлана... – осторожно, как бы отстраняясь, сказала Зарема, не зная, чего ждать ей от такого гостя: беды или добра. С одной стороны, она не хотела поддерживать отношений с теми людьми, которые увели Адлана из дома той памятной ночью, с другой – Умар принес и сам предложил надежду на помощь сыну. Арчи так нуждается в этой помощи...
От растерянности и волнения опять пришел прибой в голову, опять качнулась под ногами земля, и очень неловко, неуверенно цеплялся корнями за землю ствол карагача, за который Зарема взялась рукой...

3

И всю дорогу до управления ФСБ в голове речитативом звучали слова: «объект номер два»... «объект номер два»... Если уж такое привяжется, то это не случайно. Доктор Смерть сказал однажды вескую фразу: «Подсознание знает все...» Сейчас Александр остался твердо уверен, что его подсознание что-то знает, связанное с этим «объектом номер два». Но никак не удавалось выудить нужную информацию оттуда.
В этот раз дежурный по управлению его не встречал. Александр поставил машину на стоянку, прошел в бюро пропусков, где по причине завершающегося субботнего дня народа не было, и с пропуском в руках двинулся по знакомым коридорам в нужное крыло. Дверь кабинета генерала Астахова была открыта. Дежурный капитан Рославлев приветственно кивнул Басаргину и показал глазами на дверь, из которой как раз выходили экипированные по полной выкладке бойцы спецподразделения. Матово светились кевларовые каски, лица под этими касками казались угрюмыми.
* * *
Александр посторонился, пропуская их, и вошел в кабинет, когда все бойцы оставили его.
– Неприятности у нас, Александр Игоревич...
– Я так и подумал, посмотрев на ваших бойцов. Уж больно угрюмы... И нагоняй, похоже, от вас получили... Есть за что?
Генерал растерянно передвигал по полированной поверхности стола стопки с документами и картами, бесцельно меняя их местами. Если бы не повторение движений, можно было бы подумать, что он наводит на столе порядок.
– В том-то и дело... Как вы и посоветовали, мы установили усиленный пост на Волоколамском шоссе. Там уже пост омоновцев стоял вместе с ГИБДД. Мы своих поставили на два километра дальше, за поворотом. Связь с ОМОНом установили. Они, значит, и сообщают, что останавливали две машины с кавказцами. Одна остановилась, вторая – джип – на сигнал не прореагировала. Ну, наши «зубчатку» поперек дороги раскатали, тормозят этот джип. Подходят документы проверить. Тут и машина ОМОНа подкатывает. Как только к водителю подошли, он взорвал себя и пассажирок. На заднем сиденье двух женщин вез. Возможно, одна тоже была с «поясом» и у нее сдетонировал взрыватель.
– Жертвы? – спросил Басаргин.
– Убит омоновец. Без бронежилета был. Сам снял по причине теплой погоды. Разгильдяй! У двоих наших парней множественные ранения рук и лица. Ну и, конечно, тяжеленные контузии. В метре от источника взрыва были. Состояние тяжелое. Еще несколько мелких ранений не в счет. В соседней машине, посторонней, тоже перед «зубчаткой» встала, тяжело ранена осколками в голову женщина. Пробита височная кость, но относительно удачно. Обычно это хуже обходится.
– Умар?
– Не показывался...
– Водитель-камикадзе не известен?
– По документам, житель Дагестана. В досье на него ничего нет. Машина зарегистрирована на него.
– Запрос послали?
– Послали. Срочный. Сейчас все запросы должны быть срочными. – Генерал отвечал на вопросы отставного капитана, как подчиненный отвечает начальнику. – Я не припомню такого нашествия террористов на Москву. Как тараканы лезут... Но не все же они в конце-то концов должны покушаться на жену президента! Это не тот объект, который может стать козырной картой. Тем не менее это «объект номер один», хотя мы знаем и о существовании «объекта номер два».
– Вы абсолютно уверены, что нумерация означает качественную оценку, а не порядковую характеристику? «Объект номер два» планируется взорвать позже, потому он стал вторым... Мы, кстати, не знаем ничего о существовании других объектов – три, четыре, пять... Их может быть много. И вовсе необязательно, что это должны быть сплошь жены высокопоставленных российских чиновников...
– Не очень понимаю, что вы хотите этим сказать.
– Мы не опаздываем к жене президента?
– Пока у нас есть время. Объясните.
– У меня не выходит из головы «объект номер два»...
На столе зазвонил телефон. Генерал взял трубку.
– Да. Я слушаю. Он здесь. Да, Виктор Юрьевич. Так. Понял. Спасибо. Какой километр? Шестнадцатый... Я понял. Значит, он уже каким-то образом благополучно миновал все посты.
Генерал положил трубку и посмотрел на Басаргина так, словно Александр допустил непоправимую ошибку. Но вздох сожаления и последующий рассеянный, хотя откровенно сердитый, взгляд в окно показал, что мысли генерала заняты другим.
– Что-то сообщил Доктор Смерть?
– Спутник перехватил новый разговор Умара Ажигова с неизвестным абонентом, находящимся за пределами видимости спутника. Возможно, это абонент из Чечни. Умар жаловался, что у него выбили большую часть основной и половину дублирующей сети. И провести полномасштабную операцию будет очень трудно. Главная операция, однако, как заверил Умар, развивается в соответствии с планом. Разговор велся с шестнадцатого километра Волоколамского шоссе. Следовательно, Умар благополучно миновал все наши посты и посты ОМОНа.
– Вероятно... – кивнул Басаргин.
– Что – вероятно? – Астахов сердито передразнил.
– Если он разговаривал с Кремлем о выделении машины, ему могли выделить такую, которая не подлежит досмотру. Это, насколько я понимаю, машины гаража президентской администрации, машины высших правительственных чиновников и машины гаража Государственной думы. Именно на такой машине он и миновал ваши посты.
– Я сейчас узнаю, – сказал генерал и вышел из кабинета.
Вернулся он через минуту. Объяснил:
– У дежурного прямая связь с постом. Проезжала машина из гаража президента. Остановилась. Водитель предъявил документы. Пассажиры были за тонированным стеклом. Вот и все. Умар ушел...
– Но машина будет возвращаться.
– И что?
– Необходимо остановить ее и допросить водителя.
– Он ничего не скажет.
– Связывайтесь напрямую с начальником охраны президента. Он может дать приказ водителю. Тогда водитель скажет, где высадил Умара. Нам так и так надо связываться с ним и корректировать действия.
Генерал посмотрел на Басаргина в упор тяжелым и испытующим взглядом:
– С начальником охраны президента или с начальником охраны жены президента? Мне кажется, что вы не ошиблись в формулировке. Следовательно, вы что-то недоговариваете...
– С начальником охраны президента.
– Следовательно, вы утверждаете...
– Да. Я утверждаю, товарищ генерал, что «объект номер два» – это место, где планируется покушение на самого президента, и этот «объект», как мне видится, должен находиться в непосредственной близости от «объекта номер один».
– Обоснуйте... Или у нас нет времени?
– Времени у нас действительно не слишком много. Чем быстрее мы побеседуем с водителем, тем раньше мы выясним местонахождение Умара и Заремы. Но нам, мне кажется, нет смысла действовать с предельной оперативностью. Местонахождение Умара мы сумеем вычислить и без того, лишь бы знать, что он осел на месте и никуда с него не двинется. Спутник зафиксировал его телефон, но, к сожалению, не определил номер. Спутник может только держать этот номер под контролем, как точку исходящей или входящей связи. Но у нас есть Ахмат Текилов, который уже звонил Умару, следовательно, знает его номер. И мы всегда сумеем у Ахмата вежливо спросить... А пока... Пока... Позвоните начальникам охраны президента и жены президента. Пусть едут сюда. Ваш авторитет и авторитет вашей организации не даст им возможности сомневаться в серьезности ситуации. Начальник охраны президента должен дать команду водителю, которого остановят на Волоколамском шоссе, прибыть сюда же. Начальник охраны жены президента должен доставить файлы переписки по электронной почте с чеченкой Заремой Бадамовой, чтобы нам самим не ездить за этими письмами и не терять время. Объясните ему, что жена президента в курсе. Пусть просто сбросит их на дискету. Еще передайте посту на Волоколамском шоссе приказ задержать машину с номером президентского гаража до звонка начальника охраны президента. Это все, что нам требуется. А как только они займутся делом, я начну вам объяснять...
Генерал недолго сомневался. Он отлично понимал, что в таком важном деле лучше проявить чрезмерную подозрительность, чем беспечность. И не побоялся показаться смешным в случае неудачи. И начал звонить.
Басаргин, чтобы не мешать, отошел к окну, вроде бы рассматривая оживленную предвечернюю улицу субботнего города, на самом деле снова и снова выстраивая свою цепочку размышлений так, чтобы скрепить как следует каждое логическое звено и заполнить неизбежные пустоты надежными доводами.
Астахов наконец положил трубку и прокашлялся в кулак, привлекая внимание. Басаргин повернулся. Генерал ждал его объяснений.
– Так что, нам не надо будет ехать к жене президента?
– Нет. Начальник охраны сам поговорит с ней и заберет эти файлы. Там их много?
– Я знаю только об одном письме Заремы к президенту и одном ответе жены президента Зареме. Допускаю наличие еще одного-двух писем. Но не более... А если нам их привезут больше, значит, я прав, и от имени Заремы с женой президента общался по поручению Мовлади Удугова журналист и пропагандист сайта «Кавказ» Рафаэль Темирканов, которому больше нравится называть себя писателем.
– Может быть, начнем по порядку?..
– Начнем... Только для начала пошлите несколько человек осмотреть окрестности детского дома. Там нигде не начали ремонт дороги или теплотрассы, кроме места, которое мы уже видели днем? Если начали, то пусть вычертят схему проезда к детскому дому. Очевидно, должна остаться только одна дорога.
– Кто же начнет такой ремонт в субботу вечером?
– Пошлите... Пусть только себя не показывают откровенно. И никаких кардинальных мер не принимают.
– Каких мер?
– Не прерывают ремонт. Скорее всего, там будет какая-нибудь машина аварийной службы. Следует только установить тщательный контроль над всеми работами, чтобы не пропустить момент закладывания фугаса. Я предполагаю, что на дороге будет установлен фугас. Взрыв в этом случае должен управляться через электрическую сеть.
Генерал пожал плечами и вышел, чтобы отдать необходимые распоряжения.
Вернулся быстро и сел в кресло, глазами показывая свое нетерпение.
Назад: ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Дальше: ГЛАВА ШЕСТАЯ