ГЛАВА 13

Он долго думает, прежде чем позвонить... Держит в руках трубку сотового телефона и не решается набрать хорошо знакомый номер. Так уже было... Так уже было много раз... Он даже начинает набирать, дважды начинает, но что-то удерживает его руку.

Слишком сложно они расстались. Без ругани, что порой случалось, и случалось часто, если учесть взрывные характеры обоих, но, что самое плохое, без страсти... Софи не хотела, чтобы Термидор уезжал. Он смеялся – работа такая. Она требовала, чтобы он бросил такую работу и перестал ездить... А он отвечал, что для специалиста его профиля в ее городе работы никогда не найдется. Разве что начальником полиции, но его, как иностранца, на эту должность не возьмут...

Она считает его самым тайным из всех тайных агентов. И даже не спрашивает, агентом какой державы он является, потому что у нее в голове не укладывается, что бывают чужие агенты, а не итальянские. Она слишком проста... Софи... Она очень проста и доверчива... Непростительно доверчива... А потом доверчивость в один прекрасный момент возмущается, и происходит взрыв... И из-за этого она много раз попадала в беды. Он ее из такой беды и выручил однажды. Попросту говоря, спас... Пришлось применить все навыки, наработанные за шесть лет службы во французском иностранном легионе. Хотя мог пройти мимо, как подсказывали ему черты характера. Он всегда проходил мимо и не вмешивался в дела, которые его не касаются. А тут, сам не зная, по какому внутреннему велению, вмешался. Спас и сам удивился, когда получил свою долю ее доверчивости, очень наивной и беззащитной женской сущности...

Термидор никогда не был скромным и воздержанным. А с ней он стал именно таким. Уходя от Софи, легко становился прежним, а когда возвращался, от прежнего ничего не оставалось. Он даже грубо вести себя с другими в ее присутствии не мог, хотя никогда в жизни не был вежливым. Она его непостижимым образом меняла и превращала в такого человека, каким хотела его видеть сама. И он легко поддавался перевоспитанию. Даже какую-то прелесть видел в том, чтобы выглядеть джентльменом из общества не самых простых людей, но в душе знать, что ты можешь всегда взорваться и не только удивить, а уничтожить их, этих людей... В такой жизни есть даже некоторый шарм, и само состояние близко к тому, которое он мечтает пережить вскоре. Ходить среди страха, ходить среди людей, переполненных страхом, среди людей, думающих, что ты такой же, и не знающих, что этот страх посеял именно ты... Она этого не понимала. Он ей просто нравился. Так, как не нравился пока еще никому. И некоторый ореол тайны, которым он себя окружал, – все это на нее действовало.

Более того, Термидор даже назвался ей своим настоящим именем и обещал принять католичество, что его, впрочем, совершенно не смущало, поскольку фанатиком ислама он себя никогда не считал, понимая, как можно использовать религию в своих интересах, и делая это постоянно. А самое странное, что он сам, внутри себя, не чувствовал, что обманывает, как обманывал часто. Он понимал, что не все будет так, как планировали они вместе, но это все равно должно быть... И последняя его длительная поездка ее обеспокоила. Софи решила, что рвутся их отношения... Подумала, что он просто сбегает от нее...

Он знает, что это подруги и родственники так ее настраивают. Они все против него. Словно не хотят видеть ее счастливой...

И расставание было слегка натянутым...

Он все же решается... И удивляется, что подрагивают пальцы, когда он набирает номер. И потому набирает его быстрее, чтобы снова не остановиться.

– Софи... Это ты?..

Спрашивает, хотя знает, что больше некому ответить на телефонный звонок в ее маленькой квартире. Той самой квартире, которую он купил на деньги, полученные в обмен на товар, отправленный из Онфлера в другом контейнере и другому адресату. Дел-то было... Только перетащить пять мешков из контейнера в контейнер. А тут эти охранники попались... Не повезло. В первый раз не повезло за все время работы после дезертирства из иностранного легиона. Но после этого он остался один. И вся сумма досталась ему. Он уехал на некоторое время к Софи и купил ей квартирку в обыкновенном современном доме. Потому что уже знал, что она беременна. А потом ненадолго уехал в Пакистан, чтобы провести переговоры о воплощении своей давней идеи. И по возвращении, пока шла подготовка, он жил с Софи и постоянно тренировался в местном спортивном клубе под руководством бразильского специалиста.

– Арслан! – радостно восклицает Софи. – Арслан! Наконец-то... Где ты сейчас?

Он именно этих радостных возгласов хотел. И не звонил потому, что боялся их не услышать. И этих слез, которые не видит, но представляет. Ее слез радости...

– Я в Москве, а два дня назад еще был в Чечне... Знаешь, что это такое?

– Нет. Это тоже в России?

– Да. Это тоже в России...

Он говорит по-итальянски с сильным французским акцентом, путает еще ударения в похожих словах. Ее умиляет его акцент, и он, чтобы угодить ей, иногда старается проявлять его сильнее.

– Когда вернешься? Арслан! Когда вернешься? – Софи даже кричит в трубку, чтобы преодолеть расстояние и быть к нему ближе.

Термидор вынужден звук в трубке убавить, чтобы слова не вибрировали и не отдавались эхом.

– Как только закончу дела.

– Как тебе позвонить?

– Мне звонить нельзя. Я пользуюсь чужим телефоном и больше этого человека не увижу.

– Это женщина?

– Нет. Это мужчина...

У нее простой телефон. Без определителя номера. И она не сможет позвонить. Это радует. Хотя так хотелось бы слышать ее голос чаще... Но... Нельзя себе такого позволить...

– Как твое здоровье?

– Почти хорошо.

– Как маленькая Софи?

– Постоянно толкается локтями...

– Врач говорит то же самое?

– Про что?

– Что это будем маленькая Софи?

– Что он еще может сказать... Он уже свое сказал... Зачем делать лишнее исследование... Сам знаешь, чем реже ходишь к врачам, тем здоровее будешь...

– Сколько осталось?

– А ты не помнишь?

– Помню... Я дни считаю...

– Арслан... Арслан... Мы с дочкой так ждем тебя...

– А я жду встречи с вами... Будем прощаться, Софи... Любовь моя... Я больше не могу говорить... Я хочу с вами увидеться...

– Приезжай скорее...

– Я постараюсь приехать, как только смогу вырваться...

Он заканчивает разговор, выключает свет в комнате и подходит к окну. Осторожно отодвигает краешек шторы. Не посередине, где две шторки сходятся, а с края, у стены, где его не видно. Долго осматривает сектор двора. Потом так же осторожно шторку задвигает. Осторожность в действиях обязательна, и она самому Термидору нравится своей основательной методичностью. Пусть и темнота в квартире, а кто-то наблюдательный может заметить колыхание тяжелого полотна. Теперь переходит к другому концу окна. Там повторяется та же самая процедура. Двор следует рассмотреть как можно тщательней. Конечно, зимой это делать удобнее. Даже в Западной Европе Россию считают страной вечной зимы. И инструктируют там часто так, что следам на снегу уделяется две трети процесса обучения наблюдателя. А уж про ближневосточных спецов по России и говорить не приходится. Им просто самим интересно говорить о снеге, который они только однажды в своей жизни видели. Да и то где-нибудь на швейцарском курорте.

Будь сейчас снег во дворе, весь двор стал бы более светлым и открытым взгляду. А что можно сказать про те вон, например, кусты?

Термидор присматривается к кустам, и ему вдруг кажется, что он видит человеческий силуэт. Он напрягает зрение... Трудно сказать предельно четко... Опять вокруг головы начинают гулять флюиды... Ощущение опасности? Да? Да! Он чувствует опасность... И очень хочет убежать от нее. Но куда убежишь из квартиры? Если его обложили, значит, обложили со всех сторон... Перекроют все ходы и выходы... И не прорвешься сквозь строй специалистов по задержанию – это не сопливые мальчишки в майках с черепами и свастиками.

Силуэт... Есть там кто или это только больное воображение так играет?

И вдруг силуэт отделяется от кустов и идет в сторону подъезда. Сначала даже дыхание перехватывает от безысходности... Если человек идет, он знает, куда идет. И другие где-то тут же, рядом... Но человек оказывается под фонарем, и Термидор узнает Пына. Осторожный Пын сначала осмотрелся и только потом вошел в подъезд...

Термидор переводит дыхание. Нельзя показывать китайцу свое состояние и терять авторитет. Даже наоборот – следует показать состояние противоположное. И Термидор выходит в коридор, открывает дверь и с улыбкой ждет Пына на пороге.

– Заходи...

– Ты меня видел? – в глазах Пына искреннее удивление. Лицо, как всегда, простодушно.

– Я тебя почувствовал...