Термидора не покидает чувство беспокойства. Он достаточно хорошо разбирается в себе и знает, что наделен от природы звериным чутьем. Не зря он представляет национальность, которая корнями своими уходит в самые древние времена – во времена величия Египта и Карфагена. Кровь предков сильна. Она помогает ему всегда больше и лучше чувствовать, чем он видит глазами. Таких древних народов на земле осталось очень мало. Гордиться есть чем, а еще есть чем пользоваться, если умеешь к себе прислушиваться.

Опасность нарастает. С каждой минутой она все ближе и ближе... Очень остро он чувствовал ее во дворе, где посещал первую из квартир, в которой расположилась группа. Он даже ожидал встретить в самой квартире засаду, но по домофону ответил знакомый голос, это слегка успокоило, и Тер рискнул – пошел. И дал задание. Каждому конкретное. С каждым поговорил отдельно на кухне. Чтобы не все слышали возможные вопросы.

– Почему именно чеченцы?..

В этой группе тоже есть свой чеченец. Термидор специально расселял их так, чтобы они не жили вместе, не могли обсудить ситуацию и противодействовать ей. Чеченцы народ тейповый и не любят, когда обижают или уничтожают кого-то из их тейпа.

– Потому что это предатели, которые набивают свои карманы и не желают делиться с теми, кто воюет за свою свободу... Списки готовились тоже чеченцами. Теми, кто своим помогает... – Термидор ответил очень подробно. Не стал просто приказывать, хотя имеет такое право. Но он тоже знает, где надо мягко подстелить...

Все обошлось нормально. Больше возражений не возникло. С каждым рассмотрен возможный маршрут. Карту они запоминают быстро, названия улиц и станций метро сразу же выучивают. На всякий случай есть у каждого бумажка. Можно заглянуть. Потом, после выполнения задания, в эту бумажку завернуть палец... Конечно – улика... Но эффектная, впечатляющая, похожая на ритуал. Когда что-то похоже на ритуал, это всегда производит большее впечатление. Ритуал создаст впечатление массового уничтожения людей. И нагонит больше ужаса на остальных горожан...

Время, однако, не терпит. Пора идти дальше...

При этом Термидор старается быть предельно осторожным при выходе. Хотел опять пробраться через чердак. Поднялся на верхний этаж, но там выход находится за одной мощной решеткой вместе с лифтной шахтой. Такой замок не открыть без отмычек и не сбить без инструментов. А шуметь нельзя. Та же картина застает его и при спуске в подвал. Металлическая усиленная уголками дверь. Не взломать без домкрата... И потому приходится выходить обычным путем, что всегда нежелательно. Выйдя, Термидор осматривается еще раз, хотя он уже оглядывал двор через окно, спрятавшись за шторкой. Ничего подозрительного не замечает, но двор покидает через противоположный выход. Старый закон конспиративной работы учит всегда действовать так.

Сначала Термидор собирается навестить еще одну квартиру. Она расположена через три квартала от первой, и он даже проходит мимо окна и видит, как около форточки курит один из его людей. Остальные в группе, кажется, некурящие. Правильно, они не хотят дышать дымом и потому заставляют его курить возле форточки. Но здесь, должно быть, все в порядке, если обстановка такая. Это успокаивает и его самого. Термидор проходит мимо окна, показывая себя, но не делая ни малейшего намека на причастность к курящему, и уже намеревается повернуть во двор, когда новая волна опасности заставляет его резко ускорить шаги. Так всегда бывает – вокруг головы начинается какое-то движение, Термидор чувствует на себе взгляды, догадывается, что кто-то невидимый изучает его. Все точно так, как было в аэропорту, и потом оказалось, интуиция его не подвела. И он проходит мимо двора. Идет быстро и уверенно в сторону метро. И садится на первый попавшийся поезд. Проезжает две станции и вдруг ловит на себе удивленный взгляд пожилой женщины.

Она смотрит напряженно и прямо, словно хочет что-то сказать. Нет, это никакой не агент, понимает Термидор. Возраст не тот, чтобы следить за ним. Но он умеет вести себя в таких ситуациях. Даже когда внутри живет испуг, Термидор умеет держаться хладнокровно.

– Вам плохо? – спрашивает женщина.

– Почему вы так решили? – вопросом на вопрос отвечает Термидор.

– Очень побледнели... Сначала, как в вагон вошли, были раскрасневшимся, а теперь побледнели...

Значит, не всегда он себя контролирует, хотя сам думает, что всегда. Это плохо. Надо взять себя в руки.

– Пустяки... – Термидор добродушно машет рукой. – Вчера выпили с товарищами, до сих пор отойти не могу...

Она осуждающе кивает головой и отворачивается... Женщины такого типа не любят тех, кто крепко выпивает. У нее даже брезгливость в глазах проскальзывает. И Термидор таким образом полностью убивает в женщине интерес к своей особе. Но тут же он решает, что хорошо бы пересесть в другой вагон, где он вообще не привлечет внимания. И сходит на следующей станции, чтобы перебраться не просто в соседний вагон, а даже на встречный поезд. И, уже на перроне дожидаясь встречного поезда, гул которого слышится из тоннеля, внезапно встречается глазами с Пыном. Китаец тут же отворачивается и невнимательно смотрит по сторонам. Термидор понимает, что это не случайно. Он заходит в открывшиеся двери, а Пын остается у двери и заскакивает только в тот момент, когда звучит предупреждающий голос: «Осторожно, двери закрываются».

Вагон полупустой. Москвичи безмятежно отдыхают от дневной жары. «Скоро так безмятежно отдыхать не будут...» – думает Термидор, оглядывая вагон, и вдруг впервые ловит себя на мысли, что все может сорваться. Что и паники никакой может в городе не случиться... Просто его опасения сработают, кто-то сейчас остановит его и Пына, и это будут не те недоразвитые ублюдки, с которыми они разделались за несколько секунд, а настоящие спецы, для которых сами они – недоразвитые ублюдки, не способные за себя постоять. Он опять оглядывается и ловит от двери спокойный взгляд китайца.

Нет... Все нормально... Пын чувствует себя уверенно... И негоже командиру чувствовать растерянность... Термидор садится. Рядом с ним никого нет. Никого нет и напротив. Люди столпились в середине вагона, там, где Пын.

Еще одна остановка, Пын выходит, но не отходит от двери, осматривается. И заходит вместе с новыми пассажирами. Теперь садится рядом с Термидором.

– Что-то случилось? – спрашивает Термидор, ничего не выражая лицом и даже слегка позевывая. Лицо Пына тоже ничего не выражает. Оно никогда ничего не выражает, кроме глуповатого и наивного добродушия. Любому агрессивному дураку всегда хочется такого по носу щелкнуть, не зная, каким будет обратный щелчок.

– Кто такая Тахир?

– Как – кто такой? Один из нас...

– Твоя велела ему себя «вести»?

– Он отправился раньше тебя... Ты сам слышал, что я ему велел... Потом пошел ты...

– Моя увидела Тахира... Тахира пряталася... Мне не нравится такой манер... Моя стал посмотреть... Потихоньку... Тахир твоя «повел» от дома...

– Я чувствовал... – Термидор с силой стукнул себя по коленке. – Чувствовал, идет кто-то... Что ему надо было?

– Моя не знает... Большой «Мерседес» подъехала. Большой, лохматый, бородатый мужика вышла... Давай Тахира обнимать... На руки взяла, как мальчика... Совсем большой мужика... Тахир ему макушкой до плеча... Тут Тахир меня заметил... Моя ушел... Купил брюка, рубашка и переоделся в магазина. И тебя догнала... Думала, еще кто-то будет «хвост»...

– Никого больше не видел?

– Показалась... Ехала один мужик... Смотрела... Там, где твоя пересела, она вышел... Тогда моя подошла...

– Интересно... – Термидор задумался. – Тахир видел, как я в дом заходил?

– Нет... Моя тоже не видела... Моя думал, потеряла тебя... Еле-еле нашла...

– Как тот бородатый Тахира называл?

– Тахир... Он как паровоз на вся улица загудел... Такой большой глотка – ящик водка просит...

– Что-то здесь неясно... На Тахира прекрасные характеристики. Его знают многие командиры. Он не может работать на ФСБ.

– Может быть все... Тебя могут «вести»... Домой твоя ходить не надо... Есть еще место? – Есть... Пойдем туда...

– Адрес скажи... Я быстро... Моя старый квартира проверит... Потом к тебе. Ты никуда не ходи. Сиди тиха-тиха...

– Как ты проверишь? Если Тахир... То там уже засада ФСБ...

– Ширвани вернется... Моя не будет его трогать... А потом будет посмотреть...

– Сделаешь? – Термидор смотрит на Пына с благодарностью. – Несколько таких бы, как ты, помощников, мы бы много чего натворили... Нас бы надолго запомнили... Но... Мне надо по другим адресам пройти...

– Хорошо... Моя сходит. Давай адреса...

Термидор, не минуты не колеблясь, вытаскивает из кармана и передает китайцу карту Москвы с вложенными в нее листочками.

– Запоминай адреса... Надо пройти еще шесть квартир... Запомнишь?

– Моя хорошо помнит. Говори...

Термидор называет адреса квартир, где расположены группы.

– Повторить?

Пын сам повторяет. Ни одной ошибки.

– В каждой квартире ты должен распределить эти листочки... И... И самого тебя от других заданий я сегодня освобождаю... Сегодня можешь не приносить пальцев. Сделай главное. Мне, ты прав, лучше в четырех стенах отсидеться...

Китаец принимает карту и сворачивает ее трубочкой, потому что он без пиджака и не имеет вместительных карманов. И при этом добродушно рассматривает пассажиров. Пассажиры заняты своим. Два юнца и девица с наушниками в ушах и с плеерами на тощих шеях пытаются перекричать музыку и что-то гогочут друг другу в ухо. Разговор странный, в основном состоящий из междометий. Пыну трудно такой разговор понять. Но юнцы понимают друг друга или не понимают, это им, кажется, все равно. Они хохочут. Другие пассажиры смотрят именно на них. Чуть в стороне от всех сидит парочка. Мужчина в возрасте и совсем молоденькая скромненькая девчонка. По возрасту это – папа с дочкой. Но Пын умеет понимать взгляды. Дочка никогда не смотрит так на папу. А он в себе уверен и почти величествен.

Единственное, что упускает Пын, – стеклянную закрытую дверь в торце вагона. Просто потому, что с этой стороны нет ни одного пассажира. А сквозь стекло за ними внимательно наблюдает человек небольшого роста...

– Внимание, – говорит Пулат, спрятавшись за перегородку так, чтобы из соседнего вагона не видно было переговорное устройство. – Термидор передал китайцу карту, кажется, Москвы. Я думаю, сейчас они расстанутся. Если Термидор пойдет вверх, принимайте его. Китаец мой. Если сядут в разные поезда? Кого вести?

– Китайца, – говорит Ангел. – Только что сообщили. Джон опознал его. Этот китаец – И Пын... Задерживать не пытайся, хотя я в тебе, сам понимаешь, не сомневаюсь... Надо знать все его явки... Куда он двинет... Особо осторожно с «переговоркой». Лучше пользуйся мобильником.

– Сами меня на связь не слишком часто дергайте... Поверху пускайте Тобако, Сохатый пусть останется с тобой. Пын мог его запомнить... И еще... Мне подумалось, что Термидор передал ему адреса квартир... Их смутил Джон. Они меняются ролями...