Домой Иван приехал с опозданием. Он напрасно торопил сержанта, водителя «КамАЗа», но тот и так ехал на возможном пределе скорости по довольно скользкой дороге. Не хватало еще в аварию угодить или доставить неприятности сержанту после встречи с машиной военной автоинспекции. Эти, хоть и свои, еще хуже гаишников, эти вообще долго не разговаривают. Все потому, что командир бригады не слишком считается с комендантом города. А лишение прав, когда до демобилизации парню осталось два месяца, грозит еще и тем, что он на гражданке останется без работы.

Жена уже ушла, часть только что связанных вещей отсутствовала, стало быть, направилась она на базар.

Иван выглянул в окно. Машина уже ушла. Придется добираться трамваем.

Он быстро переоделся в гражданское и поспешил на остановку. До базара добрался быстро. Но пройти на противоположный его конец между бесчисленных толп народа, которому деньги не платят, но который покупает несравненно больше, чем мог бы купить, когда деньги платили, оказалось в субботний день не так просто. Бесконечные ряды торговцев из всех республик, отдельно выделенный китайский базар с удивительно низкими ценами и таким же удивительно низким качеством товара. Люди, люди, люди...

Наконец он протиснулся сквозь лабиринт киосков и прилавков к месту, где жена обычно стояла. Осмотрелся. Светланы видно не было. На всякий случай он прошел несколько раз вдоль бесконечных рядов торговцев, держащих свой товар на руках, поставивших его перед собой на коробки или прямо на землю. Не нашел. Иван уже не знал, что предположить, когда к нему подошла женщина. Он узнал ее, неделю назад она рядом со Светланой стояла.

– Здравствуйте, – сказала женщина. – А где сегодня Света?

– Ее не было? – в свою очередь спросил Иван.

– Нет, я с утра здесь. Не приходила.

Иван начал беспокоиться.

– А эти, азеры, приходили?

– Нет. Вы здорово их проучили. Сегодня не появлялись. Хорошо бы, чтобы вообще больше не появились. Нашлись бы люди, как вы, навели бы тут порядок.

Домой Иван ехал, раздумывая, куда бы могла Светлана уйти с вещами. В городе еще несколько рынков. Но не поехала же она в другой район. Там тоже есть свои азербайджанцы или чеченцы, да и местная шваль ничуть не лучше.

Открыв дверь и увидев, что жена еще не вернулась, Иван остался ждать. Беспокойство нарастало.

Уже пришел из школы младший сын, часом позже и старший заявился, и только немного погодя Иван услышал поворот ключа в замке. Пришла.

Светлана устала. Тяжелая сумка с вещами набита полностью. Ничего, значит, не продала. И настроение, понятно, соответственное.

– Куда ты ходила... Просил же подождать... – с укоризной сказал он.

Она не ответила, только посмотрела на него раздраженно, как на не понимающего простых вещей.

Он взял сумку и занес в комнату. Если Светлана не хочет разговаривать, то лучше к ней не приставать. И он ушел в спальню, стал перебирать вытащенные из шифоньера вещи – к командировке следует хорошенько подготовиться. И лучше сделать это заранее.

Иван слышал, как Светлана гремит на кухне посудой, готовя обед сыновьям. Вот устало позвала их. Обычно по субботам они обедали все вместе в большой комнате. Сегодня же она кормила пацанов на кухне. А Ивана не позвала.

Он закончил отбор вещей, которые следовало привести в порядок, когда она вошла в тесную и темную по причине низких потолков и густых деревьев за окном спальню. Села в кресло и вытянула ноги.

– Нам сегодня есть нечего. Уж не обессудь...

– Куда ты ходила? – спросил он.

– По городу моталась. По магазинам. Продавщицам предлагала. Только морды воротят. Сытые стоят. А у меня после этой сумки руки отваливаются. И унижение еще какое... – Она чуть не плакала.

Иван достал из кармана деньги, которые выдал ему подполковник. Протянул жене.

Она взяла, не понимая.

– Откуда? – наконец дошло.

– Выдали.

– Сегодня же суббота. Финчасть не работает.

– Начшатаба выдал. Лично.

Только тут она увидела, чем он занимается.

– Ты куда-то собираешься? – удивилась или обрадовалась она, Иван так и не понял.

– Командировка...

Светлана минуту молчала, соображая.

– Какая командировка?

– Обыкновенная командировка. Как у всех людей.

– Куда?

– В Москву.

– Генералами командовать?.. Кому ты в Москве нужен. Куда все-таки?

– Сначала в Москву. А потом еще куда-нибудь отправят. Земля большая.

– Чечня? – спросила она, и по голосу было слышно – вот-вот расплачется.

– Дурочка. В Чечне все кончилось. С меня там четырех месяцев хватило.

Оттуда он привез крест на грудь, крест на могилу товарища, жившего в соседнем доме, и две пули – в бедре правой ноги и в плече.

Она задумалась. Помолчала.

– Ты почему-то считаешь, что меня только воевать могут отправить. Командировки-то бывают разные. Может, предложат куда-нибудь военным атташе поехать. Или хотя бы помощником военного атташе. Зря, что ли, учился. Вон – Женька Рахманкулов – сейчас заместитель министра иностранных дел Узбекистана...

Его товарищ и сослуживец, который закончил военно-дипломатическую академию, уехал на родину и начал большую карьеру. И Светлана не раз вспоминала Рахманкулова: вот у кого безбедное, наверное, и беспроблемное житье. Иван отвечал на это, что он не узбек, а кубанский казак, казаки же еще до революции считались войсками специального назначения. Потому и видит он себя только в российском спецназе. Другого он просто не хочет и не умеет...

До Светланы наконец дошло. Телевизор она тоже иногда смотрит и радио слушает.

– В Югославию?

– Откуда я могу знать. Это же армия. Приказано явиться в Службу. Вот и все. А там уже сообщат подробности. Даже начштаба ничего не знает.

– В Югославии война вот-вот начнется. Ты же там уже работал. Только туда могут.

Он, конечно, понимал, что со знанием македонского языка его именно туда и должны сейчас направить, хотя Македония и выделилась в самостоятельное государство, хотя она и не конфликтует со странами НАТО, и, кажется, даже наоборот, в НАТО вступить желает. Но говорить жене, что его отправляют туда, где рядом должны скоро воевать, он не хотел.

– Конечно туда, – сказала она, подумав. – Нет, не пущу. Просто на замок посажу и не пущу.

Иван засмеялся:

– Прекрати. Ты жена военного, и этим все сказано. Моя профессия такая – воевать. И ты это знала, когда замуж за меня выходила.

– Когда я замуж за тебя выходила, я знала, что ты и зарплату получать будешь, и пенсию, когда до нее дослужишься. Я знала, что у меня дети голодными не будут. А сейчас они голодные. Случись что с тобой, о них и обо мне сразу забудут. Как нам тогда жить? На панель мне идти? Стара уже, никому не нужна.

– Прекрати...

– Не пущу...

Он встал и подошел к ней. Зажал между ладонями ее лицо, поднял кверху, чтобы в глаза посмотреть. Взгляд у Светланы тупо-затравленный, молящий о пощаде.

– Не пущу... – упрямо повторила она и протянула ему деньги. – Иди отдай... Верни им. Не надо мне этих денег. Как-нибудь проживем...

– Прекрати, – сказал он наконец жестко, чтобы не было уже у нее сомнений в том, что он все равно поедет. – Я военный человек, а не школьник.

Светлана заплакала.

Приоткрылась дверь, и в щель просунулась голова младшего сына. Старший – недавно дверь хлопнула, слышал Иван – убежал гулять.

– Пап, мам... – без вопроса спросил он.

Иван посмотрел спокойно и даже ласково.

– Иди, сынок, на улицу...

Сын посмотрел на отца, на мать, словно просил взглядом не ругаться, не ссориться.

Дверь закрылась.

И Иван очень твердо заявил:

– Я еду, это решено. А сейчас в порядок себя приведи и пойдем в магазин сходим. Сегодня мы можем позволить себе праздничный ужин.