Весеннее тепло не просто подступало активно, оно сваливалось на головы. Утро еще не пришло. Единственно, когда машина взбиралась на перевал, становилось светлее, виднелась пламенеющая на горизонте полоска неба. Дважды даже в машине они слышали радостные вопли пролетающих натовских самолетов – возвращались, отбомбившись. Один раз небо разменяло густо-синие тона на пламя газовой горелки: целым эскадроном пронеслись ниже облаков огненные кисточки. Догадаться, что это ракеты, нетрудно. Но Слава сообразил, что это не знаменитые «томагавки», которыми сербов долго пытались запугать. «Томагавки» – существа нелюдимые и летают в одиночестве. Скорее всего косовары захватили зенитную установку сербов и сдуру выпустили все ракеты в божью неизвестность. Наудачу. Может быть, и в свою деревню. А возможно, судя по направлению, и до Македонии долетят. Издалека доносился звук сильных взрывов.

Напрямую, по дороге, тяжелый «Хаммер» с помощью Думитру старался развивать скорость километров под восемьдесят, если не больше. Причем умудрялся совершенно без натуги взбираться в гору. Точнее определить возможность машины передвигаться быстро оказалось трудно, потому что указатель на спидометре считал не километры, а мили – американский стандарт. А перевести мили в привычные величины с ходу никто не смог. Даже Слава, когда-то живший в Канаде, никак не мог с ходу вспомнить, как это делается.

Флажки на капоте снова заняли свои места еще перед отъездом с блокпоста – это на случай встречи с отрядом сепаратистов. И эта встреча произошла уже неподалеку от места назначения, как раз на последнем перевале, в месте, где рассвело уже достаточно. Косовары шли колонной. Человек пятьдесят. И еще издали замахали руками, приветствуя. Очень хотелось опробовать дистанционное управление пулеметом, но капитан решил оставить это испытание до следующего удобного случая. А сейчас он высунулся из верхнего люка «Хаммера» почти по пояс и ответно замахал рукой, восхитительно-приветливо, ничуть не хуже настоящего стопроцентного американца улыбаясь.

От колонны отделился командир и хотел, видимо, поговорить с союзниками. Но «Хаммер» прошел мимо, не останавливаясь. У американцев свои заботы и планы, и они считаются с людьми, на сторону которых встали так активно, как всегда, только по мере собственной надобности.

Дом, где были захвачены в плен натовские спецназовцы-поисковики, кто-то уже посетил в их отсутствие. О теле рядового Йорка позаботиться забыли, но не забыли вывернуть у него карманы. Вероятно, денег там оказалось не слишком много – на похороны не хватило. Скорее всего карманы убитому проветривали парни из колонны, попавшейся навстречу.

– Куда машину будем ставить? – поинтересовался Думитру.

– Посмотри, что в сарае? – послал его Слава.

Думитру прикладом сбил замок и распахнул ворота. В кирпичном сарае стоял асфальтовый каток. Румын попытался его завести, но это не удалось.

– А ну-ка, проверим «Хаммер» на силу?

Трос зацепили прямо за раму многотонного катка. «Хаммер» загудел на сей раз натужно, с хрипотцой, дернул раз, дернул два и выволок дорожную машину из сарая.

– Нет, честное слово, – Думитру в восторге даже погладил «Хаммер» по капоту, – этой машине цены нет. Она, похоже, и с танком потягаться может.

– Пока кто-то ее не подстрелит... – резонно заметил Володя. – А пострелять в них, видимо, придется.

– А жаль... – вздохнул румын. – Самих американцев не жалко – век бы стрелял, а вот машину...

Он сел за руль и попытался загнать «Хаммер» в сарай. Но машина оказалась несколько шире ворот.

– Хоть косяк выламывай...

– Отставить. Времени нет, – поторопил Слава. – Загоняй в лес, прикрой сверху ветками. Хай, Володя, помогите ему. Остальным рассредоточиться по периметру. «Иглы» не забудьте. Следить за воздухом. Прилетят скорее всего на «вертушке».

Беспокойство Славу не оставляло. Он вспоминал почти торжествующий взгляд майора Хаггарда, и от этого взгляда становилось не по себе, словно майор затаскивал их в ловушку.

Машину едва успели замаскировать, когда послышался хлопающий шум вертолетных двигателей и винтов. Издали казалось, что хозяйка развесила на веревке белье для просушки и оно трепыхается на сильном ветру, очень часто трепыхается. Судя по звуку, веротолетов было два и приближались они с разных сторон. Деревья пока не давали увидеть точно количество машин и направление их полета. Карта у вертолетчиков, естественно, была, и найти сам дом, после указания майором квадрата, труда не составило. Но американцы осторожничали, кружили в округе, высматривая что-то. Наконец, медленно передвигаясь, свинцовым монстром-тучей появился первый. Обыкновенный военно-транспортный вертолет характерно-грязной окраски. Он завис над дорогой, и в утреннем свете уже хорошо было видно, как на его площадке вертится на турнели пулемет, высматривая подходящую случаю мишень.

Тело рядового Йорка так и лежало возле дома. Вертолету осталось только снизиться над самой дорогой и забрать его. Но почему-то этого не случилось. Что-то в ситуации происходило не так, как должно было бы происходить. Опять вспомнилась улыбка Хаггарда.

Вертолет вдруг чихнул, словно усмехнулся, выпустил в воздух струю черного дыма и поднялся метров на тридцать выше. А на осовободившееся воздушное пространство сбоку неторопливо выдвинулся второй. Эту машину Слава уже знал по описанию – «Ан-64», обычно называемый «Апач». Охотник за танками. Если бы индейцы апачи в свои лучшие годы были вооружены так же, как этот вертолет, Соединенных Штатов как государства сейчас не существовало бы. Внешне небольшой двухместный хищник, наклонив к земле клюв, высматривал, казалось, добычу. И высмотрел. Подкрыльные реактивные противотанковые установки синхронно завращались и остановились на одной точке. Последовал мощнейший залп. В лес. Туда, где стоял замаскированный «Хаммер». Взрыв разорвал напряжение. После него стало казаться, что и шум вертолетных двигателей был, по сути своей, тишиной. Второй залп. И непонятно, что взорвалось – реактивные снаряды или сам «Хаммер». Команду ответить на огонь Слава пока не дал. Он с опозданием понял свой промах – нашпигованный электроникой «Хаммер» показывал на компьютерах американской базы весь путь, который проходил. И если Хаггард сообщил, что его с группой взяли в плен, то в машине он уже оставаться не должен. Но в то же время он сообщил, что тело рядового осталось возле дома. И к этому дому снова приближается «Хаммер». Зачем? – подумали американцы и все поняли. А сам Хаггард хорошо знал сообразительность однополчан, он предвидел развитие сюжета. Потому так и улыбался, потому так и надеялся. Только – не слишком ли рано?

Уничтоженный «Хаммер» было жалко почти до слез. Мысленно Слава уже сроднился с ним и представил даже, что «Команда теней» начинает обрастать бронетехникой. «Апач» тем временем продолжал крутиться над домом. Но больше не стрелял. Стал снижаться второй вертолет. В опасной близости от своего штурмовика. Неловкое движение штурвала, и винты могут задеть друг друга. Но площадка не позволяла приземлиться в стороне – там мешали деревья. И только первый вертолет опустился на десяток метров ниже, чем завис «Апач», Слава махнул рукой Думирту. Тот, сидящий с «иглой» среди камней, понял.

Расстояние было слишком невелико, чтобы промахнуться. Реактивный снаряд прочеркнул по не совсем еще светлому воздуху радостным мазком, «Апач» шарахнулся в сторону, как от удара тараном, и взорвался. Обломки частично разлетелись, частично упали вниз. Первый вертолет сам подставил себя и, не выдержав столкновения с тяжелыми осколками, качнувшись, тоже рухнул метров с двадцати.

– Вперед! – скомандовал Слава.

Высота была не настолько большой, чтобы можно было надеяться, что весь экипаж разбился. А там пулеметы. И обезвредить пулеметчиков следует раньше, чем они придут в себя.

Так и оказалось. Один из членов экипажа был еще жив и лихорадочно, морщась от боли, пытался стащить пулемет с погнутой турнели. Время шло на стремительные секунды. Американец почти успел. По крайней мере, снял уже сам тяжелый пулемет, лихорадочным движением передернул затвор и хотел поднять ствол в сторону бегущих. Но Хаймлет, страхующий передвижение группы и потому слегка отставший, смотрел за ним внимательно и, с африканским диким подвизгом хохотнув, выстрелил раньше. Пуля пробила американцу плечо, и он выронил оружие, хотя остался на ногах.

– Смазал! – дал оценку своему выстрелу сам Хаймлет. – Теперь возни с ним будет...

Быстротечный бой на этом закончился.

– Перевяжите раненого, – скомандовал Слава. – Если не хотите тащить его на себе. «Хаммера» у нас больше нет, а вертолет свое отлетал. И будем побыстрее убираться подальше. Не хватало еще, чтобы новый «Апач» прилетел.

– У нас и на него «игла» готова, – невозмутимо и мрачно констатировал Думитру. – Зачем лишний груз домой тащить? Я согласен и на новый «Апач». Чтобы не сжигали мои «Хаммеры».

Он уже считал «Хаммер» своим!

Но тем не менее группа быстро выполнила свою работу. Раненого перевязали, убитых обыскали – забрали документы, оружие, карты, деньги, сигареты. Курящие члены группы страдали от перебоев в поставках курева. Там же, в вертолете, нашли любительскую видеокамеру с комплектом кассет. К счастью – не разбилась.

– Посмотрим на досуге, что они наснимали.

И в путь. Той же дорогой, которой ночью пришли сюда. Только теперь уже совсем рассвело. И на склонах гор было тихо, безветренно. С появлением солнца началось бешеное таяние снега, и приходилось то тут, то там перебираться через новообразованные ручьи. Весна брала свое активно, настырно, и эта настырность природы слегка будоражила душу. Хотелось вдохнуть полной грудью воздух, который в горах не наполнен гарью. И забыть, совершенно забыть о войне и смерти.

Но война быстро о себе напомнила. Как раз и напомнила запахом гари. Группа вышла на склон очередной горы, когда широкие ноздри Хаймлета задрались кверху, и он засопел, как пьяный паровоз. Эфиоп, бывало, сам сознавался, что с успехом мог бы заменить служебно-поисковую собаку, но, к сожалению, плохо бегает на четвереньках. А вот след он, если присядет, чувствует не хуже опытной ищейки!

– Горит металл и резина... Ткань... И... Кажется, это люди... Горят...

Американцу без сомнения и без зазрения совести дали прикладом в шею, и он уткнулся носом в сырую землю. Залегли и остальные.

Слава достал карту, определил маршрут и точку нахождения в данным момент. Рядом просто нечему было гореть. Ни селения, ни воинской части.

– Хай, не спишь?

– Нет, командир.

– Вперед! – скомандовал капитан. – Разнюхай...

Эфиоп, гибкий, как змея, двинулся вверх по склону и быстро исчез среди кустов. Они ждали его долго. Только минут через двадцать он спустился. Уже в полный рост. Лицо болезненно перекошено.

– Что?

– Там вход в пещеру. Большая пещера. Ее разбомбили. Обрушили. Там беженцы прятались. Похоже, целая деревня. И женщины, и дети... Как увидели-то сверху? Под землей ведь...

– Приборы... – сказал Володя. – Они думали, наверное, что там воинская часть. Чугунная печка очень похожа на ракетную зенитную установку... – Он говорил со злым сарказмом. – Командир, дай видеокамеру. Это надо заснять. Вместе с американцем. Пусть посмотрит, что его друзья натворили.

– Пойдем, – согласился Слава. Он хорошо понимал значение информационной войны и догадывался, что, переданные по телевидению, подобные кадры сыграют на руку сербам. Они поднялись ближе к вершине. Там, где кончался лес и начинались камни и скалы, запах стал сильнее.

– Вот, – показал Хаймлет и отвернулся.

Он всю свою сознательную жизнь был солдатом, с самого раннего детства, когда винтовка, поставленная на землю, вместе с примкнутым штыком была одного с ним роста – так отец будущего капитана определял его возможность пойти в бой. Хаймлет умел хорошо убивать и много в своей жизни убивал – и во время войны на родине, и здесь. Но вид разорванных тел людей не воюющих, невинных и непричастных вызывал у эфиопа приступы рвоты.

Володя подтолкнул в спину американца.

– Иди полюбуйся... – и стал снимать на видеокамеру. Американец был испуган и подавлен. Он держался рукой за рот, глаза покраснели.

Слава достал спутниковый телефон и набрал номер полковника Ратковича.

– Мате! Мы нашли пещеру. Здесь албанские беженцы прятались. Их недавно разбомбили. Живых никого не видим. Чтобы не свалили это на нас, документируем. Сняли на видеокамеру. И пленный американец с нами. Позирует. Сейчас будем брать интервью. Если есть интерес, предупреди телевизионщиков. Пусть встречают, думаю, будет для них любопытный материал.

– Отлично, Славко. Это то, что нам сейчас надо. Телевидение пока еще не разбомбили. А еще лучше, я перешлю пленку западным репортерам. Пусть они у себя покажут. Мы только скопируем, а потом им перешлем. Они сейчас в Венгрии и в Македонии сидят. Всех репортеров стран НАТО, к чертовой бабушке, выслали.

– Зачем?

– Треть из них – шпионы. Но это надо доказать. А времени на эту возню нет. К тому же мы разорвали дипломатические отношение со странами, участвующими в бомбардировках.

– Хорошо. Будь моя воля, я бы и ихних журналистов, и дипломатов разбросал бы по военным базам. Пусть натовцы своих бомбят. Где и кому передать пленку?

– На любом посту оставь и сообщи мне. Я пришлю машину. Как у тебя дела?

– Пока пусто.

– А пленный – кто?

– Мы сбили два вертолета. Он с одного из них.

– Молодцы. Вы работаете эффективнее нашего ПВО.

– Передам пленного и пленку, подумаю, что еще можно сделать. К сожалению, днем работать труднее. И время я с этими событиями упустил. Пару часиков вздремнем, а потом за дело возьмемся.

– Насчет первых своих пленных ты знаешь?

– Знаю. Ошибся я. Принял пилота за специалиста. И из-за этого потерял время.

– Еще что-то есть для меня?

– Пока все. До встречи.

Слава спрятал трубку, снял головной платок, повязал его на нижнюю часть лица и направился к Володе и американцу. Сильной рукой он заставил пленного повернуться лицом к камере.

– Звук есть? – спросил Володю.

– Обязательно.

– Внимание! – начал Слава, как заправский репортер. Говорил он на английском языке без запинки, только голос от злости стал более хриплым. – Я офицер югославской армии. Два часа назад мы взяли в плен американского военнослужащего и выходим вместе с ним из мест дислокации албанских сепаратистов. Всю сегодняшнюю ночь самолеты войск НАТО продолжали бомбардировку независимого государства Югославии. И я могу с полной обоснованностью утверждать, что все заверения командования НАТО о том, будто бы они бомбят исключительно стратегические объекты, – наглая ложь. Вот перед вами лагерь беженцев. Это даже не сербы. Это албанцы, якобы защищать которых натовцы и прибыли. В этом лагере после бомбардировки не осталось ни одного живого. Женщины, дети, старики – вот цель для пилотов НАТО. Им совершенно все равно, кого бомбить.

Господин Клинтон! Посмотрите на это, – Слава показал на труп десятилетней девочки с развороченным животом, а Володя приблизил камеру, – это не Моника Левински, и смотреть на это вам не так, должно быть, приятно. Но вы смотрите и запомните, что смерть ее на вашей совести. И пусть снится она вам ночами. Пусть снится вам, что на месте этой девочки ваша дочь.

Слава сглотнул слюну, потому что сухость сдавила ему горло.

– Посмотрите, господин президент... И чтобы вы не говорили, будто это сербы убили бедных албанцев, я даю слово пленному американскому военнослужащему. Пусть скажет он. Говори!

Американец опустил голову, минуту молчал, потом осмотрелся по сторонам, поднял глаза в камеру и сказал довольно жестко:

– Он прав, сэр, мы просто убийцы...

И большой, сильный американец закрыл лицо ладонями. Плечи его вздрагивали.

– Назови себя и свою часть, чтобы не было сомнений, – Слава встряхнул американца за простреленное плечо.

Тот поморщился и послушно выполнил приказ.

Репортаж был закончен. Володя показал Славе большой палец. Слава и сам не подозревал за собой репортерских талантов, но это, понимал он, должно произвести впечатление на любого. Хорошо бы, на Клинтона тоже.

Они продолжили маршрут. Через час заметили на противоположном склоне горы небольшой отряд косоваров. Те премудрости военных действий, похоже, изучали по самоучителю игры на семиструнном баяне. По крайней мере, совершенно не умели выбирать тропу для передвижения так, чтобы со стороны их невозможно было увидеть.

– Догоним? – предложил Володя.

В другое время Слава так и поступил бы. Даже сейчас у него в голове моментально созрел план – как обойти противника и подготовить засаду. Но он тут же отбросил воинственные настроения.

– Наша пленка более сильное оружие, чем отряд косоваров. С таким грузом лучше избегать осложнений. Подождем и посмотрим.

Интуитивно Слава оказался прав. Они, спрятавшись в кустах, наблюдали за противником. Сепаратисты устроили привал прямо на склоне горы, на открытом всем ветрам и взглядам месте. И почти тут же к ним присоединился сначала еще такой же отряд, потом второй, побольше, потом третий. Похоже было, что албанцы прочесывали местность.

Но какая муха их укусила? Зачем им эта рискованная операция, когда кругом сербские посты? Слава тут же понял – косоваров направили и подгоняют американцы. Ищут, несомненно, «Команду теней». Раньше, в другой ситуации, Макаров действовал бы по принципу: «Кто ищет, тот всегда найдет». И с удовольствием помог бы горе-солдатам понять, что такое настоящая война и что такое на войне засада. И не смутило бы его количество сепаратистов. «Команда теней» умеет быть невидимой даже днем. Уж чему-чему, а умению обращаться с ножом и действовать при этом без единого звука Слава хорошо обучил своих парней. Но сейчас он понимал, что пленкой лучше не рисковать.

И потому отряд быстро, но все так же скрытно перешел на противоположный склон горы. Пришлось на пару километров удлинить маршрут, но обойтись без столкновений.

Скоро отряд вышел на блокпост около моста. Тот самый блокпост, где нынешней ночью и произошли драматические события. Здесь уже дежурили новые солдаты. Эти, заметив приближение отряда, сразу заняли позицию за тяжелыми бетонными блоками, способными защитить даже от гранатомета. Слава, чтобы не попасть под обстрел, остановил свою группу и пошел, как и ночью, к блокпосту один.

Он представился. Про капитана спецназа солдатам уже, должно быть, рассказывали. По крайней мере, услышав фамилию, они сразу завели Макарова внутрь и связались по рации с базой.

Слава попросил прислать машину за пленным и за инструкциями. Фамилия полковника Ратковича действовала безотказно. Дежурный офицер обещал сразу же распорядиться.

Подошли остальные «тени». Патрульные солдаты с угрюмой ненавистью оглядывали американца. Славе даже показалось, что им просто не терпится дождаться момента, когда натовцы начнут наземную операцию. Тогда можно будет уже не сдерживать себя и выплеснуть накопившуюся злобу.

Машина прибыла через полчаса. Из кузова выпрыгнул знакомый по ночной встрече офицер.

– Еще один? – спросил, оглядывая пленного.

– Только один. И пять трупов возле двух сбитых вертолетов. Спасибо за «иглу».

– Не за что. Могу еще пару ракет подбросить. Вы лучше используете. Молодцы ваши ребята, – офицер достал пачку сигарет и протянул капитану. В условиях табачного дефицита это был жест высочайшего одобрения.

– Не курю, – отказался Слава. И передал офицеру компактную видеокассету. – Это – самое главное. Лично в руки Ратковичу. Очень важный материал. И еще... Неподалеку бродят косовары. Большая группа. Нас, похоже, ищут. Я бы на вашем месте усилил пост парой-другой человек.

– Со мной в машине, кроме водителя, пятеро. Могу, если надо, всех пятерых оставить.

– Пятерых не надо. Мы неподалеку, где-нибудь в лесочке привал устроим. Если что, поддержим. Пары человек хватит.

– Так отдыхайте прямо здесь. Вас и покараулят. И покормят – я распоряжусь. Все спокойнее...

– Нет, спасибо. Мы привыкли рассчитывать только на самих себя. Вот насчет покормить – это дело. А то консервы в глотку уже не лезут.

– Как хотите, – офицер даже, похоже, слегка обиделся за недоверие. – А кормежку привезем. С этой же машиной и пришлю.

– Спасибо, – Слава пожал ему руку.

За пазухой затрепетал, словно птица, сотовый телефон. Макаров достал трубку и отошел на десяток шагов в сторону.

– Капитан Макараджич? – спросил незнакомый голос.

– Я.

– Подполковник Тарханов. Рад с тобой познакомиться. Большой привет тебе от Доктора Смерть. Я четыре часа назад с ним разговаривал. И еще один привет от Игоря Согрина. С ним я разговаривал часом раньше.

– Спасибо. Чем могу?.. – Слава уже понял, что майор Тарханов представляет Службу.

– Я со своими ребятами неподалеку. Хотелось бы с тобой увидеться, вспомнить старых приятелей. Бутылку «Русской водки» тебе привез в подарок.

– Где ты?

– Сейчас в Скопье. Завтра буду почти в том же месте, где ты встречался с Андреем. Ты не слишком далеко? Сможешь добраться?

– Завтра к утру или скорее к обеду. Людям надо отдохнуть. Давай на этом остановимся – в час дня.

– Отлично. Мы будем там. В лесочке. Напротив километрового столба.

– Сколько вас?

– Трое. Ты будешь четвертым.

– Я с группой. Десять человек.

– Слишком много. На всех одной бутылки не хватит.

– У моих ребят будет своя задача, – вдруг решил Слава. – На месте действия скоординируем.

– Договорились, – Тарханов отключился от связи.