Ройс Данлап валялся на кровати, стараясь удержать на животе банку холодного пива. Зазвонил телефон. Ройс протянул руку и снял трубку, не сдвинув банку. Живот у него был большой, и сохранять равновесие жестянки было несложно, но, поскольку она была поставлена точно на пупок, чтобы не уронить ее во время разговора, требовались некоторые навыки.

С тех пор, как Ройс оставил Рози и более или менее строил жизнь со своей подружкой Ширли Сойер, он приобрел много новых привычек. Во-первых, он научился заниматься сексом лежа на спине, чего никогда не пробовал за все годы своих консервативных супружеских отношений с Рози. Прежде никто не пытался учить его чему-нибудь подобному, и вначале учеником он был весьма робким, но вскоре Ширли удалось его переломить. В процессе его продвижения к перелому, Ширли заговорила с ним о предмете, который называла «фантазией», это понятие она почерпнула в колледже города Винкельбурга, штат Аризона, в котором она проучилась целый год. Фантазия, как объяснила Ширли, это когда думаешь о том, что на самом деле не можешь сделать: и ее любимая фантазия – вообразить, как она занимается сексом с фонтаном. В особенности Ширли привлекал новый хьюстонский фонтан Меком, освещенный оранжевыми огнями, и она утверждала, что не может придумать ничего лучше себя, сидящей на мощной оранжевой струе прямо напротив отеля «Ворвик».

Это было, конечно, невозможно, и ей приходилось обходиться заменой, что выражалось в том, что она каждую ночь или через ночь устраивалась у Ройса на, как она смело выражалась, «старом пне». От Ройса требовалось только, чтобы он лежал спокойно, в то время, как Ширли резвилась, заставляя его имитировать звук струи, на которой, как ей представлялось, она сидела. Правда Ройс опасался, что однажды Ширли потеряет равновесие и упадет назад, отчего его «старый пень», несомненно, пострадает, но пока такого не случилось, а Ройс был не из тех, кто заглядывает далеко в будущее.

Его собственная любимая фантазия была скромнее и сводилась к тому, чтобы у него на пупке держалась банка с пивом. Ройс любил воображать, что в донышке банки есть маленькая дырочка, а в его пупке секретное отверстие, и когда он ставит жестянку себе на живот, приятный поток охлажденного пива устремляется прямо вниз безо всяких усилий с его стороны. Таким образом две самых приятных вещи в жизни: секс и пиво могли быть доступны, и ему для этого даже не нужно было пошевелить пальцем.

Ширли, судя по всему, так нравилось сидеть на его «старом пне», что она стала содержать Ройса, чтобы он всегда был у нее под рукой. Поэтому у него появилась масса свободного времени. Остротой памяти он никогда не отличался, и ему хватило трех недель, чтобы почти совсем забыть и Рози и своих семерых детей. Правда, иногда он начинал скучать по своему малышу Бустеру, но не слишком сильно, так как приходила Ширли, ставила ему на пупок холодную банку с пивом, и воспоминания отступали. Ширли жила в трехкомнатном доме в Харрисбурге, по соседству со складом старых автомобильных шин, и большую часть дня Ройс с удовольствием созерцал гору из двадцати тысяч отработавших свое шин. Для моциона он мог пройти два квартала в магазинчик «севен илевен», чтобы прикупить пива, а если испытывал особый прилив энергии, то проходил еще один квартал, чтобы провести послеобеденные часы за картами в баре «Усталый лентяй», который был основным местом гнездования его старинного дружка Мича Макдональда.

Мич был оставшимся не у дел рабочим, лишившимся руки в какой-то очень давней аварии на нефтяных промыслах. Собственно говоря, он и познакомил Ройса с Ширли. Она была подружкой Мича много лет, но потом они разошлись (как Ширли рассказала Ройсу); это произошло из-за того, что стал отказывать «старый пень» Мича, выпадая из Ширли в самый неподходящий момент. Тем не менее, они решили остаться друзьями, и когда их отношения заглохли, Мич передал свою подружку с рук на руки другу Ройсу. Сам он в душе считал Ройса слишком неотесанным для Ширли, и расстроился, когда у них закрутилась любовь. Но поскольку это было делом его рук, он помалкивал, держа свои переживания при себе, и рассказал о них только Хаббарду Младшему, маленькому и суетливому хозяину «Усталого лентяя». В разговорах с ним Мич часто отмечал, что Ройс с Ширли долго вместе не протянут, и Хаббард Младший, очень опрятный мужчина, которому не посчастливилось иметь бар всего в двух кварталах от склада автомобильных шин, неизменно ему поддакивал, как он это всегда делал, что бы ему ни рассказывали.

Но с виду Ройс и Мич оставались корешами, и Ройс не сильно удивился, что приятель позвонил ему по телефону.

– Что с тобой, старина? – спросил Мич, когда Ройс снял трубку.

– Отдыхаю, у меня тут пиво.

– Когда услышишь, что я тебе скажу, одним пивом не обойдешься, – пообещал Мич. – Я тут в Джей-Бар Корал.

– Ну и чего? – поинтересовался Ройс, довольно равнодушно.

– Он тут на Ист-Текс Хоудаун, – продолжал Мич. – У них тут танцы по пятницам, для леди без сопровождения – бесплатно. Тут такие милашки ходят, с ума сойдешь.

– Ну и чего? – повторил Ройс.

– Угадай, кто сюда пришел.

– Джон Кеннеди, – в шутку предположил Ройс. – Или, может, Мерилин Монро?

– Не-а. Попробуй еще раз!!

Ройс раскинул мозгами. Он не мог вычислить никого из общих знакомых, кто мог бы оказаться в Ист-Текс Хоудаун. По правде говоря, он вообще сейчас не мог припомнить каких-либо их общих знакомых.

– Я так устал, что не могу угадывать.

– Ладно, я тебе подскажу, – не сдавался Мич. – Ее имя начинается на букву «р».

Мич думал, что этот роковой инициал взорвет сознание Ройса как бомба, но он опять просчитался.

– Не знаю никого, чтобы имя начиналось с этой буквы, – сказал Ройс. – Разве что у меня, но я еще сегодня и с постели не поднимался.

– Рози, дурень ты этакий, – повысил голос Мич, рассерженный тупостью приятеля. – Рози, Рози, Рози.

– Какая Рози, – машинально переспросил Ройс, так как мысль о жене давно не приходила ему в голову.

– Рози Данлап! – заорал Мич. – Твоя жена Рози, ты о ней слышал?

– Ах, Рози. Слушай, спроси у нее, как там поживает маленький Бустер, ладно?

Но тут бомба все-таки, наконец, разорвалась. – Ройс резко сел, пролив на пупок пиво. Он не заметил, даже когда ледяная жидкость стала подтекать под него. Потом, поскольку живот скрыл от него пивную банку, он подумал, что под действием внезапного шока обмочился.

– Рози? – воскликнул он. – Ты хочешь сказать Рози?

– Рози, – спокойно повторил Мич, смакуя момент.

– Пойди и скажи ей, чтоб шла домой, – сказал Ройс. – Что она там делает на танцах среди всяких шлюх?

– Ей туда нельзя ходить одной, – добавил он.

– А она не одна, – сообщил Мич. Наступил другой упоительный момент.

Ройс опустил палец в лужу, на которой сидел, а потом обнюхал его. Он пах скорее пивом, чем мочой, так что хоть это беспокойство было напрасным. В его памяти стали возникать туманные образы его прошлой супружеской жизни, но они были очень неопределенными, а когда Мич сбросил вторую бомбу, у Ройса совсем отшибло память.

– Что? – закричал он.

Перейдя на ровный, сугубо информативный тон, Мич сообщил, что Рози прибыла в бар с двумя мужиками маленького роста, один из них – усатый, а другой – на белом «линкольне», известный бизнесмен-нефтяник.

Наступило молчание: для переваривания новых данных Ройсу потребовалась пауза.

– Сволочь, – резюмировал Ройс, почесывая в голове.

– Да, вот так-то. Не зря люди говорят: «кот ушел – мышам раздолье».

– Что она себе думает, оставляет детей, а сама шляется с мужиками. – Ройс почувствовал негодование.

– Она замужняя баба, – добавил он для большей убедительности.

– Сегодня она на замужнюю не похожа. Они с этим усатым тут так вытанцовывают.

– Ничего мне больше не говори. Ты мне только мешаешь думать, – сказал Ройс. Он старался охватить мысленным взором основополагающий факт: Рози – его жена, и она его предает.

– Ты придешь? – спросил Мич.

В волнении Ройс повесил трубку, не успев ответить. – Да, ты прав, я сейчас приеду, – сказал он в пространство. Но сделать это было не так просто. Один ботинок у него потерялся. Ширли держала маленькую дворняжку по имени Барстоу, названную в честь ее родного города, и пес всегда растаскивал его башмаки по углам, чтобы грызть у них шнурки. Один ботинок Ройс нашел на кухне, а другой совсем куда-то пропал. Но разыскивая его, Ройс обнаружил бутылку виски, о существовании которой он знал, но забыл, и большую часть содержимого он, занимаясь поисками, выпил. Ботинок никак не находился, а мысль о неверности жены повергала Ройса во все большую ярость. Он перевернул кровать вверх ножками, надеясь, что, может быть, ботинок там. Потом он перевернул и кушетку. Потом он пошел искать Барстоу, чтобы кишки из него выпустить, но пес исчез так же бесследно, как и ботинок.

Минута уходила за минутой, в Ройсе зрели отчаяние и вместе с ним гнев. В конце концов он решил, что то, что он задумал, можно совершить и в одном ботинке. Выскочив на улицу, он залез в свой грузовичок, у которого, к несчастью, из-за месячного пребывания в бездействии сдох аккумулятор. Ройсу хотелось перевернуть его, как кровать и кушетку, но на этот раз здравый смысл в нем возобладал. После пары тщетных попыток остановить проезжающие мимо машины, он припустился рысью в бар «Усатый лентяй». Публика от души повеселилась, когда Ройс вбежал туда в одном ботинке, но он едва ли услышал встретивший его взрыв хохота.

– Башмак украла ее чертова дворняга, – сообщил он в пространство. – Катастрофа, аккумулятор сел. Нужно, чтобы кто-нибудь дал прикурить.

В баре ничто так не привлекает людей на твою сторону, как сообщение о катастрофе, и один «мерку-рий-58» мгновенно помог Ройсу завестись, причем проблема с ботинком тут же забылась. Пять-шесть экспертов с соседнего склада шин окружили грузовик Ройса, лениво пиная ногами его колеса, пока машину заводили. При этом они пытались, не очень деликатно, выяснить суть катастрофы. После того, что они оставили свою выпивку, чтобы принять участие в спасательной операции, и не просто так, а питая надежды – в условиях Харрисбурга всегда определенные – на предстоящие стрельбу, женский визг и поток крови, вид подержанного грузовичка для доставки картофельных чипсов разочаровал их, о чем они и сообщили Ройсу.

– Твою мать, Ройс, – сказал один из них, – у твоей старухи даже пожара нет.

Ройс не желал публично признать унизительную для себя правду, состоявшую в том, что его жена завела шашни с другими мужиками. Положив конец всем расспросам, он хлопнул крышкой капота и отъехал. Но не успел он проехать и квартала, как капот пришлось открывать снова, так как впопыхах он не уложил провода и прихлопнул их крышкой. Те, кто помогал ему, следили теперь за ним не без злости.

– Вот сукин сын, ему даже не хватает ума надеть оба ботинка, – прокомментировал один из них. Они надеялись, что он, может быть, хоть разобьет свою машину, пока не скрылся из виду, но и этого не произошло, и им ничего не оставалось, как вернуться в бар, не заполучив даже истории, чтобы там рассказать.

– Проклятый ублюдок, – сказал другой выпивоха. – В следующий раз не стану ему помогать, даже если черепаха прихватит его за одно место.

Тем временем вечер в Джей-Корал Бар был в полном разгаре. Группа, которая называла себя «Тайлер Трубадур», молотила попурри из популярных мелодий, а посетители разбились на три равные группы: те, кто пришел выпить, те, кто пришел потанцевать, и те, кто надеялся справиться понемногу и с тем, и с другим. Волосы мужчин, которые побеспокоились снять свои широкополые шляпы стетсон, лоснились бриолином и виталисом, а головы большинства женщин украшал начес, словно сам Господь Бог делал им прически, склонившись над ними с неба с расческой в одной всемогущей руке и пылесосом в другой.

Все были счастливы и почти все – пьяны. Одно из немногих исключений составлял Вернон, который не принадлежал ни к одной группе, он сидел за столом, неловко улыбаясь. Он не ставил себе задачи оставаться трезвым, равно как и несчастным. Оба эти состояния оказались для него неотъемлемыми, что было не так уж и плохо, так как никто не жаждал их приобрести для себя.

Уж во всяком случае, не Рози. Она сразу же пустилась танцевать, так как это казалось ей самым легким способом выбросить из головы тот факт, что у нее свидание с Эф. Ви. д'Арк. Ей было вполне ясно, что она именно на свидании, поскольку в последний момент она разрешила ему заплатить за ее входной билет: ее воображение не желало вести ее далее. Она как-то забыла, зачем ей надо было тащить сюда бедного Вернона, но была рада, что захватила его с собой, на случай, если с Эф. Ви. возникнут проблемы.

Однако Эф. Ви. демонстрировал образцовое поведение. Он не менее охотно ударился в танцы, так как это казалось ему самым легким способом выбросить из головы тот факт, что ему нечего сказать Рози. Многие годы у них было две темы для разговоров: Боссьер-сити, штат Луизиана, и двигатель «паккарда», и оба сознавали, что ни одна из них не подходит для обсуждения на первом свидании.

Кроме того, перед обоими маячила тень Ройса Данлапа. Несмотря на то, что о нем уже несколько дней не было вестей, он мог даже уехать в Канаду, а то и в саму Калифорнию, и Рози и Эф. Ви. почему-то были убеждены, что он как-нибудь узнает про их сговор и заявится на танцы. Они также считали, что будучи вместе, уже виноваты, вероятно, в глазах Господа, и уж точно – Ройса, чуть ли не в прелюбодеянии, хотя пока даже не обменялись рукопожатием. Оба успели вспотеть, не сделав еще и шага, – от робости и чувства вины, и танец показался им огромным облегчением. Вначале Эф. Ви. танцевал со свойственной его землякам серьезностью, – двигалось только то, что располагалось ниже бедер, – не шевеля другими частями тела, что показалось Рози несколько глупым. Она привыкла раскачиваться, крутиться и обниматься во время танца и надеялась, что он хоть иногда будет поворачивать голову. Поэтому она ткнула его в ребро, чтобы дать понять, что от него ожидается.

– Эй, слышь, Эф. Ви., расслабься, мы с тобой не в лодке, а то плохо тебе придется, когда они заиграют джаз, если ты не будешь двигаться поживее.

К счастью, небольшая тренировка вкупе с шестью банками пива и тем фактом, что Ройс не появляется, подействовали на Эф. Ви. необычайно благотворно, вселив в него уверенность, и Рози больше не имела причин для жалоб. Эф. Ви. приглашал ее на каждый танец, и их пару разбивали только дважды, оба раза один и тот же пьяный, который, кажется, никак не мог смириться с тем, что Рози такая маленькая.

– Какая вы крошечная, мэм, – повторил он несколько раз.

– Да. Осторожнее, а то упадете на меня. Тогда от меня останется только маленькое пятнышко на полу, – отвечала Рози, настроенная на благодушный лад от радостного сознания, что она может найти себе место в этом мире, танцевать с разными мужчинами и при этом гром и молния, кажется, не собираются ее поражать.

От радости, а также оттого, что температура в Джей-Корал Бар была, как в духовке для выпечки хлеба, Рози стала быстро пить пиво в каждом перерыве. Эф. Ви. тоже пил быстро, а Вернон – с той же скоростью, что и они. На столе собралась лужа из того, что натекло с бутылок и банок, и пока они танцевали, Вернон развлекал себя тем, что промокал ее при помощи салфеток.

– Эф. Ви., нам надо было сюда приходить сто лет назад, – заявила Рози во время одного перерыва. Она проникалась все большей благосклонностью к Эф. Ви. Промямлив сегодня утром свое «хочешь пойти», он положил начало ее раскрепощению.

– Надо, надо, – согласился Эф. Ви. – Пойдем на следующей неделе?

– Ах, ну хорошо, – ответила Рози, обмахиваясь салфеткой. Этому «Ах, ну хорошо», используемому как тактический прием, позволяющий отложить окончательное решение, Рози научилась у Авроры, которая часто к нему прибегала.

– У них тут танцульки каждую неделю, – продолжал Эф. Ви. Он сделал паузу. – Прямо каждую, как часы, – добавил он на случай, если Рози все-таки сомневалась.

– Как мило, – неопределенно заметила Рози, оглядывая зал, чтобы как можно больше оттянуть ответ. Она почувствовала, что со стороны Эф. Ви. так подгонять ее – невежливо, и боялась связать себя обещанием на неделю вперед.

– И оркестр всегда один и тот же, – настаивал Эф. Ви.

– Вернон, вы должны тоже попробовать потанцевать, – сказала Рози, надеясь переключить разговор на другую тему.

– Моя семья принадлежала к Церкви Христа, – объяснил Вернон. – Мы там не очень любим танцевать.

Рози увидела, что от Вернона помощи ждать не приходится. Он просто вежливо ожидал, когда кончится вечер. В это время черные глаза Cajun горели: он жаждал понять, будет ли у него свидание на следующей неделе.

– Ну, если Бустера никто не похитит, или небо не упадет в Залив… – сказала Рози, оставив предложение незавершенным.

Этого Эф. Ви. было достаточно. Он всегда радовался, если не получал полного отказа. Откинувшись на спинку, он потягивал пиво, а Вернон, сидя напротив, грыз крекеры.

Вернону казалось, что он все еще едет задним ходом. Старый Швеппес, бейсбольный фанат, сказал бы, что жизнь послала ему поворот, которым оказалась Аврора, но Вернону представлялось, что он ехал по шоссе, которое разделилось надвое. Он свернул не туда и не имеет времени развернуться. Моментальное впечатление заставило его свернуть с привычного прямого жизненного пути, возможно, навсегда, но он не слишком удивился, что боковая дорога так быстро завела его в пески. Он не собирался выезжать на основную магистраль, и в его глазах пот и разноголосица Джей-Бара были частью этих песков. Вернон смотрел в пространство, рассеянно жевал крекеры и ни о чем конкретно не думал.

Ни один из них не знал, что на дальних подступах к Джей-Бару показался грузовичок доставки голубого цвета. Ройс Данлап приближался, готовый к отмщению.

Но он не припарковал грузовик. По пути его осенило, что несколько порций пива вызвали бы у него в голове просветление, и поэтому, притормозив около круглосуточной булочной, он купил пару коробок пива «Перл», по шесть бутылок в каждой. Он очень разозлился, когда в магазине все засмеялись, увидев, что он в одном ботинке. Ройсу стало казаться, что он, должно быть, первый человек в истории, у которого подружкина собака утащила ботинок.

Кассир в булочной, всего-навсего прыщавый юнец, счел себя обязанным отпустить в его адрес шуточку:

– Что случилось? Ты забыл снять один ботинок, или наоборот, забыл надеть?

Взяв коробки, Ройс, подгоняемый грубоватыми шутками и улюлюканьем нескольких зевак, похромал к своему грузовику. Инцидент заставил его призадуматься. Он производил на людей впечатление какого-то придурка, расхаживающего в одном ботинке, потому что ему так нравится. Если он в одном ботинке явится в большой дансинг в Ист-Текс Хоудаун, то, наверное, тоже вызовет смех, отчего его позиции сразу будут подорваны. Насколько он понимал, покажись он на улицах в одном ботинке, Рози сможет упечь его в сумасшедший дом.

Проблема была не из легких, и Ройс сидел в своем грузовике на дальнем конце стоянки у Джей-Бара, и старался как можно скорее допить свое пиво. Ему пришло в голову, что если у него хватит терпения подождать, то наверняка из бара скоро вывалится какой-нибудь пьяный, который упадет замертво прямо на улице, и тогда снять с него ботинки не составит особого труда. Правда, в этом случае был определенный риск, что прежде, чем он найдет отключившегося выпивоху, Рози со своими кавалерами успеет уйти. В свете серьезности создавшейся ситуации проблема отсутствующего ботинка разозлила его до невозможности, и Ройс решил удавить Барстоу сразу же, как придет домой, и наплевать ему на Ширли. Пиво из второй коробки он выпил быстрее, чем из первой. Алкоголь способствовал поддержанию боевого духа. Джей-Корал Бар был всего лишь дешевым сборным танцевальным залом, и через открытые двери оттуда до Ройса отчетливо доносилась музыка. Мысль о том, что его жена, с которой он прожил двадцать семь лет, танцует с этим луизианским отродьем, настроила его на решительный бой ногами, не на жизнь, а на смерть; к счастью, на толчковой ноге у него был один носок.

Наконец, когда он допивал двенадцатую бутылку пива, решение проблемы вдруг явилось к нему со всей очевидностью. Ройс подумал, что может подождать в грузовике, когда Рози и Эф. Ви. выйдут на улицу, а потом задавить их. Заглушив мотор, он приготовился залечь в ожидании, и как раз в этот момент в дверях показались двое мужчин и женщина, с виду все очень счастливые. Они вышли из бара, обнявшись и во все горло распевая известную всем окрестным пьяницам песню про речного рака, но, преодолев отрезок пути длиной в один дом, компания распалась. Один мужчина был крупный, а другой тщедушный, и Ройс заметил первое проявление нарастающей враждебности, когда здоровый схватил маленького за ремень и с силой швырнул его об стенку Джей-Бара.

– Заткни свой поганый рот, когда рядом моя невеста, ты, маленькая сволочь, – прокричал высокий приблизительно в тот момент, когда маленький стукнулся об стену увеселительного заведения. Ройс даже не мог сказать, расслышал ли маленький, что от него требуется. Вместо ответа он стал бормотать неразборчивые слова, корчась от боли на бетонном тротуаре.

Женщина ненадолго остановилась, чтобы посмотреть на своего извивающегося спутника.

– Даррел, это вовсе ни к чему, – сказала она. – Мне и раньше приходилось слышать слово «сиська», у меня их две, пусть не самые большие в мире.

Ее здоровый спутник, по-видимому, считал, что это замечание не требует ответа, потому что он без лишних слов схватил ее за руку выше локтя и запихнул в стоявший поблизости голубой «понтиак». Они сидели там вдвоем, наблюдая корчи маленького: после чего, несколько неожиданно для Ройса, здоровый завел свою машину и уехал, не побеспокоившись о том, чтобы переехать маленького. Маленький наконец кое-как поднялся и встал на одну ногу, вторая его, по-видимому, не слушалась, судя по тому, что он проскакал на одной ножке как раз мимо грузовика Ройса и скрылся в темноте автостоянки.

Ройс едва удостоил его взглядом. Его вдохновила открывшаяся перед ним возможность, когда маленького стукнули об стену, Ройсу показалось, что стена затрещала. Он отчетливо слышал этот треск. Должно быть, здание было хлюпким, построенным из фанеры и картона. Не было смысла ждать полночи, когда Рози и Эф. Ви. соизволят показаться на улице. Если постройка затрещала от давления, оказанного маленьким сквернословом, то где уж ей выдержать напор шестилетнего грузовика для доставки чипсов в отличном состоянии. Он мог прорваться прямо через стену и переехать Рози с Эф. Ви. прямо во время танца.

Без дальнейших раздумий Ройс перешел к делу. Он проехал параллельно задней стенке, высунулся и стукнул по ней пару раз кулаком. Ему показалось, что стена действительно фанерная, а это-то как раз и было ему нужно. Выбрав в качестве места для проникновения центральный участок задней стенки, он сдал назад, чтобы у него было ярдов двадцать для разгона, выжал полный газ и с налитыми кровью глазами двинулся на таран стены.

Джей-Бар Корал был большим залом и вначале только те посетители, которые пили или танцевали в южном крыле, заметили, что грузовик для доставки картофельных чипсов пробивает себе путь на танцы. От первого удара в стене образовалась брешь, в которую пролез бы нос грузовика, но весь он через нее не проехал бы, и Ройсу пришлось снова сдать назад, чтобы пойти на штурм во второй раз. За столиком, находившемся всего в нескольких ярдах от возникшей пробоины, сидела молодая пара из Конроу, отмечавшая первую годовщину своей свадьбы; заметив грузовик, как молодожены, так и их гости слегка удивились, но обнаружили совершенно зрелый подход к происходящему.

– Посмотрите, – сказал муж. – Какой-то убогий сукин сын не вписался в поворот и пробил стенку.

– Надеюсь, он не черномазый, – сказала молодая жена. – Мне бы никак не хотелось видеть черномазого в день нашей годовщины, а тебе, Гусенок? – Гусенком она называла своего супруга. Он не любил, когда это прозвище употреблялось на людях, но при виде грузовика жена на минуту забылась. Ее первое имя было Бет-Моррис, и все ее так и называли, включая лучшего друга мужа, Большого Тони, сидевшего за столом справа от нее, и участвовавшего в праздновании. Как только она произнесла запретное прозвище, Большой Тони по-дружески ее обнял и зашептал ей на ушко о глупых гусаках, недостойных своих гусынечек. – Черт, твой муженек уже так нажрался, что на ноги не встанет. Давай-ка сбежим от него, заберемся в машину и устроим себе маленькую гусиную фермочку.

Не успела Бет-Моррис ему ответить, как Ройс предпринял вторую попытку въехать в Джей-Бар Корал. Рассердившись, что первый штурм не удался, он взял разгон для второго с середины стоянки. Подняв глаза, Бет-Моррис увидела только, что голубой грузовик несется прямо на их стол. Она закричала, как бэнши, испортила настроение всем гостям. У Большого Тони мгновенно выветрились все мысли о гусиной фермочке. Он успел выплеснуть остатки пива на ветровое стекло грузовика Ройса, прежде чем передний бампер ударил по его стулу и свалил его под стол.

Наступило короткое замешательство. Люди в южном крыле танцевального зала устремили взгляды на Ройса и его грузовик, не желая верить своим глазам. Ройс включил дворники, чтобы стереть пиво, недопитое Большим Тони, в это время поднялся крик и посетители стали отодвигаться со своими стульями. Ройс знал, что времени терять нельзя. Рози с Эф. Ви. могли в суматохе сбежать от него. Он нажал на сцепление и вырулил на танцевальную площадку, поднимая столики, как спички.

Из тех, кого искал Ройс, Эф. Ви. заметил его первым. Они с Рози танцевали рядом с оркестром. Оба слышали первые крики, но в больших дансингах потасовки – не редкость, и они остановились не сразу. Если бы раздались выстрелы, они бы сразу прекратили танец, но крики были лишь сигналом начала рукопашной, и не стоили того, чтобы ради них прерываться.

Поэтому Эф. Ви. ощутил сильнейшее потрясение, когда, сделав, как ему показалось, чрезвычайно удачное па, он поднял глаза и увидел, что грузовик для доставки чипсов Ройса Данлапа едет прямо на площадку для оркестра. Если бы от потрясения кровь в жилах действительно застывала, система кровообращения Эф. Ви. моментально бы замерзла. Но в реальности он сохранил самообладание, если не считать несколько непроизвольных подергиваний.

– Не поднимай голову, – предупредил он Рози. – Ройс – здесь. Не поднимай голову.

Рози сразу же почувствовала слабость. Хотя это не было неожиданностью, единственное, что ее удивило, так это звук автомобиля. Но это ей, наверняка, померещилось, а интонации Эф. Ви. убедили ее, что ее жизнь зависит от того, будет ли она поднимать голову, и она опустила ее пониже. Она поняла, что Ройс проталкивается между танцующими, вероятно, с пистолетом в руке, и, за неимением ничего другого, кроме растерянности, она положилась на Эф. Ви. Может быть, ему удастся вырулить в танце к дверям, и тогда они смогут спастись бегством.

Но Эф. Ви. прекратил танцевать и застыл как вкопанный, а рев мотора усилился: затем собравшиеся стали кричать очень громко, так что вопли вряд ли были связаны с результатами кулачного боя, и музыканты вдруг сбились с такта.

– Ой, Боже мой, – воскликнул вокалист, и Рози, подняв глаза, сразу же увидела мужа за рулем так хорошо знакомого голубого грузовичка.

На мгновение Рози почувствовала огромное счастье. Ройс был рядом, он сидел в своем грузовичке, как всегда держась за руль двумя руками. Должно быть, все происшедшее было лишь сном. Скорее всего она была не на танцах, а дома, в своей кровати: вот-вот сон кончится, и она снова вернется к жизни, которой жила всегда.

С радостным облегчением она стала ждать, когда проснется. Затем, вместо ее пробуждения, последовал наезд грузовика на сцену для оркестра, и музыканты рассыпались по сторонам. На ударника упали все его барабаны, а вокалист свалился в толпу. Хуже всего было то, что Ройс, отъехав назад, снова двинулся на оркестр. Ударник, которому только что удалось подняться, снова упал, а его барабаны раскатились по сторонам. Второй удар что-то нарушил в системе электропитания. Разлился ослепительно яркий свет, а электрогитара, лежавшая в стороне, вдруг ужасающе взвизгнула, напугав всех собравшихся так, что женщины тоже завизжали. Все музыканты пустились в бегство, за исключением альтиста, высокого молодца из Порт Артура, предпочитавшего смерть бесчестию. Перескочив через упавшего ударника, он храбро бросился на грузовик со своим альтом.

– Ах ты сучий ублюдок! – завопил альтист, размахивая альтом над головой.

Выходка альтиста несколько смутила Ройса, но он вовсе не собирался останавливаться, попятившись на несколько футов, он предпринял третий наезд на сцену для оркестра. Рыцарь из Порт Артура, сделав геройский выпад, опрокинулся на ударные. Но он считал поединок незаконченным и, поднявшись с колен, метнул в Ройса тарелки, отчего на ветровом стекле появилась трещина.

– Охрана, охрана, черт возьми, где охрана? – закричал вокалист, оказавшись в толпе.

Этого не знал никто, меньше всех владельцы Джей-Бара Корал, Бобби и Джон Дейв, выбежавшие из своего кабинета, чтобы увидеть как разрушается их заведение. Оба были опытные бизнесмены средних лет, привыкшие к разному хулиганству, но то, с чем они столкнулись на этот раз, было неожиданностью и для них.

– Как он здесь оказался, Джон Дейв? – удивленно спросил Бобби. – Мы же сроду не заказывали чипсов.

Джон Дейв не успел ответить, так как Ройс снова тронулся в путь. Он был очень доволен победой над оркестром и развернул грузовик на толпу. Он двинулся по периметру танцевального зала, сигналя изо всех сил, чтобы распугать группки посетителей, преграждавшие ему путь. Это подействовало: посетители бросились врассыпную, перепрыгивая через опрокинутые стулья не хуже кузнечиков; чтобы заблокировать выход, Ройс стал использовать свой грузовичок как бульдозер, он подгреб столы и стулья к двери, а потом поднажал, раздробив их так, что они превратились в груду гвоздей и щепок.

Вернон, всегда сохранявший самообладание в чрезвычайных обстоятельствах, кинулся к Рози, как только понял, что происходит, и они вдвоем сосредоточили усилия на Эф. Ви., стараясь удержать его от паники, чтобы он не рассекретил их местонахождение. Маленький рост составлял определенное преимущество всей компании, хотя Эф. Ви. не разделял такого мнения.

– Все пропало, все пропало, – повторял он.

– Вот невезение, – скорбно добавил он.

– Это не невезение, а справедливость, – мрачно изрекла Рози. – Она была не особенно спокойна, но от паники – далека. Рози не напрасно прожила с Ройсом двадцать семь лет и умела позаботиться о себе, когда он приходил в бешенство.

Вернон наблюдал, как голубой грузовичок петляет по залу, круша немногие стулья и столики, которым пока удалось выжить. Втроем они нашли убежище за спиной громадного мужчины, который приглашал Рози танцевать: к счастью, с ним была его не менее огромная жена. Эта пара, казалось, наслаждалась зрелищем от всей души.

– Какой симпатичный голубенький грузовичок, – сказала крупная женщина. – Купить бы и нам такой, чтобы возить наших детишек.

В этот момент симпатичный голубенький грузовичок повернул в их сторону.

– Вот что, бегите-ка вы вдвоем в женский туалет, – скомандовал Вернон. – Бегите, бегите.

Рози и Эф. Ви. кинулись туда, и в этот момент Ройс их заметил. Он притормозил, чтобы развернуться как раз так, чтобы их переехать, а когда скорость упала, из толпы выскочило шестеро пьяных, которые схватились за задний бампер. Громадный мужчина решил принять участие в забаве, и оттолкнул Вернона, который вышел из укрытия, рассчитывая забраться в машину. Ройс дал задний ход и скинул четырех пьяниц из шести: потом он резко поехал вперед, и последние двое тоже отцепились. Когда грузовик проезжал мимо, огромный мужчина швырнул в него столом, но стол попал лишь по пьяным.

Эф. Ви. оказался перед женским туалетом прежде Рози, и лишь в последний момент вспомнил, что он не женщина. Он остановился, и Рози наткнулась на него. – Ух, а где ж мужской туалет? – спросил Эф. Ви. Оглянувшись, Рози заметила, что толпа расступилась, и Ройс едет прямо на них. Говорить было некогда. Она протолкнула Эф. Ви. через дверь и захлопнула ее за ними за две секунды до того, как грузовик врезался в стену.

Раньше, когда Джей-Бар был еще не баром, а кинотеатром для зрителей, смотревших фильм не выходя из машины, в помещении, где теперь располагались туалеты, находилась аппаратная. Стены у нее были шлакоблочные. Ройс рассчитывал беспрепятственно проложить себе путь в женский сортир, но грузовик остановился как вкопанный. Ройс даже стукнулся головой о свое ветровое стекло.

Но замешательство, охватившее его от неудачи было просто ничто по сравнению с тем, что началось в туалете. Большинство находившихся там женщин понятия не имело о событиях, происходивших в танцевальном зале. Правда, они слышали какие-то крики, но подумали, что на этот раз драка завязалась посерьезнее, чем обычно, и решили, что лучше переждать ее в туалете. Они начесывали волосы, одна или две заново подклеивали фальшивые ресницы, а рыжая толстуха по имени Гретхен, только что расставшаяся с милым после свидания прямо на автостоянке, вытянув одну ногу над унитазом, совершала гигиенические процедуры.

– От каких только бед не приходится оберегаться, – заметила она, и все с ней согласились, и завязался сбивчивый разговор, вертевшийся в основном вокруг нежелательных беременностей. Женщина, сидевшая в одной из кабин, как раз развлекала общество историей о нежелательной тройне, когда без предупреждения в центр образовавшейся компании влетело тщедушное существо мужского пола. Появление Эф. Ви. так их напугало, что никто не заметил, что за ним вбежала маленькая рыжеволосая женщина. Но удар от грузовика об стену вызвал невообразимый переполох. Гретхен вывалилась из своей кабины, а блондинка по имени Дарлин открыла рот, чтобы закричать, и уронила в него, чуть не проглотив, накладные ресницы. Эф. Ви., потеряв равновесие, имел несчастье повалиться на Гретхен.

– Это маньяк, – уберите его, – взвизгнула Гретхен. Предполагая, что ее замышляют изнасиловать, она перевернулась на живот и стала кричать, что есть мочи. Две женщины выпали из туалетных кабин. Они подумали, что подул торнадо, но увидев Эф. Ви., начали громогласно звать полицию. Рози, припав ухом к двери, слышала шуршанье колес грузовика по полу. Оглянувшись, она поняла, что Эф. Ви. всерьез попал в беду. Чтобы не дать Эф. Ви. изнасиловать Гретхен, на него навалилось пять или шесть женщин, а одна особенно крутая на вид брюнетка пыталась задушить его трубкой для спринцовки.

– Эй, хорош, – сказала Рози. – Он никому ничего плохого не делает. Просто забежал сюда спрятаться. Мой муж пытался переехать его грузовиком.

– Он на меня напал, – сказала Гретхен.

– Ты хочешь сказать, что по залу катается грузовик? – спросила молодая брюнетка. – Сроду ничего глупее не слышала.

Она подбежала к двери и выглянула в щелочку.

– Ну, это просто маленький грузовичок. Я-то думала, там большой грузовик, на котором возят скотину. Во всяком случае, он уезжает.

Гретхен не спускала с Эф. Ви. горящих глаз. Новость, что на танцы ворвался грузовик, казалось, ничего для нее не значила.

– Все-таки мне кажется, что он сексуальный маньяк, – сказала она, глядя на Эф. Ви. – Может ты, милая, и купишься на россказни мужчины, который выжидает, когда у тебя ноги раздвинуты, а потом на тебя падает, но меня-то не проведешь.

Эф. Ви. решил, что Ройс – меньшее из двух зол. Он выбежал из туалета, а Рози – за ним. На танцах царил сущий ад. От удара об ветровое стекло у Ройса разболелась голова, и он решил вернуться к изначальному плану, согласно которому предполагалось переехать двух грешников на автостоянке. Для этого было необходимо выехать наружу, а это оказалось непросто. К тому времени патроны Джей-Бара успели просчитать ситуацию, и самые пьяные и воинственные посетители стали кидать в грузовик различные предметы, в частности, пивные бутылки. Разъяренному вокалисту удалось разыскать пару полицейских из службы безопасности, – оба, как выяснилось, вначале инцидента заседали в туалете. Полицейские выбежали на площадку с пистолетами, но обнаружили, что преступник отступает.

Ройс оставил без внимания обрушившийся на него град пивных бутылок и двинулся через зал, время от времени подавая сигналы. Двое полицейских, Бобби и Джон Дейв, и вокалист бросились в погоню. Прервав пребывание в туалете, оба полицейских оказались не в лучшей форме и бежали не слишком быстро, когда выскочивший им наперерез мужчина невысокого роста крикнул «Стоп!», они остановились.

– Не останавливаться, – в ярости гаркнул вокалист.

К Вернону присоединилась Рози.

– Все хорошо, все хорошо, – успокоила она полисменов. – Это мой муж. Просто взбесился от ревности.

– Так я и знал, Билли, – сказал один полицейский. – Очередная семейная сцена. Мы могли бы не срываться с места.

– Господи, Боже милостивый. Ничего себе семейная сцена, – сказал Джон Дейв. – Посмотрите на этот зал. Ураган Каролина не причинял таких бедствий.

– Нет проблем, нет проблем, – быстро вмешался Вернон, доставая портмоне. Он вытянул несколько сотенных купюр. – Этот человек мой служащий, я возмещу вам все расходы, – заверил он.

В этот момент послышался шум от столкновения автомашин. Несмотря на сыпавшиеся на него бутылки, а то и стулья, Ройсу удалось относительно беспрепятственно проехать по залу и пробиться на улицу через пробитую им брешь. Авария произошла уже снаружи.

Тот здоровый мужчина из голубого «понтиака», решив довершить начатое, вернулся к бару, чтобы отыскать обидчика и еще раз ударить его об стену, и медленно проезжал, пытаясь его высмотреть, когда из пробоины показался Ройс на своем грузовичке. Даррела, не ожидавшего, что кто-нибудь может выехать из стены бара, он застал врасплох. От столкновения дверь в грузовичке распахнулась, и Ройс выпал на асфальт автостоянки.

Следующим впечатлением Ройса было то, что он смотрит вверх на множество людей, которые все глядят на него вниз. Удивительно, что в толпе нашлось и одно знакомое лицо, а именно – его жены Рози. От событий этого вечера, в особенности, столкновения с «понтиаком», мысли у Ройса перепутались, и в тот момент он совершенно забыл, с какой целью он вообще приехал в Джей-Бар Корал.

– Ройс, не двигайся, – сказала Рози, – у тебя сломана лодыжка.

– Ух, – сказал Ройс, удивленно глядя на свою ногу. Лодыжка относилась к той ноге, на которой не было ботинка, и увидев свой носок, не особенно чистый, он сильно смутился.

– Я вовсе не хотел выходить в одном ботинке, Рози, – сказал он, стараясь заглянуть жене в глаза. – Это проклятая дворняга Ширли утащила второй.

– Ладно, Ройс, – сказала Рози.

Она поняла, что Ройс забыл про маленькую вольность, которую она себе позволила: он выглядел просто усталым пьяным и одурманенным, как это часто с ним бывало к вечеру по пятницам, и, сидя возле него на корточках в окружении взволнованной толпы, она как бы пробуждалась от дурного сна, поскольку мужчина, лежавший перед ней, был похож не на чужого и враждебного Ройса, каким она его воображала несколько последних недель, а на прежнего, знакомого и привычного.

Ройс был в отчаянии. Ему казалось особо важным дать Рози понять, что он не нарочно огорчил ее. Давным-давно его мать, горячо приверженная к чистоте, убедила его, что если он не будет менять нижнее белье хотя бы дважды в неделю, то когда-нибудь попадет в аварию и неизбежно покроет несмываемым позором всю свою семью. Грязный носок и один ботинок, может быть, были не таким позором, как несвежее белье, но Ройс все равно чувствовал, что давнее пророчество его матери, в конце концов, осуществилось, и ему обязательно надо уверить Рози, что его вина не так уж и велика.

– Везде его искал, – смущенно пробормотал он, надеясь, что жена его поймет.

Рози была растрогана.

– Ладно, ладно, Ройс, перестань беспокоиться из-за этого башмака. Все равно у тебя сломана лодыжка, и ты не сможешь его надеть. Тебя надо отвезти в больницу.

Потом, к великому изумлению Ройса, Рози обняла его.

– Малыш Бустер о тебе спрашивал, милый.

– Ох, Бустер, – сказал Ройс, прежде чем облегчение, смущение, усталость и пиво не сломали его окончательно. Он совершенно растерялся и, уткнувшись головой в привычную, твердую, как шифер, грудь жены, зарыдал.

В этом он не долго был одинок. Многие женщины и некоторые мужчины, собравшиеся вокруг, совершенно забыли, что вышли на стоянку, чтобы разорвать Ройса в клочки. При виде счастливого примирения супругов мстительные побуждения, бившиеся в коллективной груди толпы, угасли. Несколько женщин тоже стали всхлипывать, жалея, что им не с кем так воссоединиться. Даррел, хозяин злосчастного «понтиака» решил простить Ройса, вместо того, чтобы придушить его, и ушел со своей девушкой выяснять, является ли «сиська» хорошим словом. Бобби и Джон Дейв, покачав головами, согласились принять от Вернона десять стодолларовых купюр в качестве компенсации за понесенный ими ущерб. Они понимали, что Ист-Текс Хоудаун опять повезло. Два полицейских вернулись к прерванным занятиям кишечника, Вернон начал безуспешные поиски Эф. Ви., а Мич Макдональд, лучший дружок Ройса, кинулся к телефонной будке, спеша сообщить Ширли, что ее Ройс вернулся к своей женушке. Он дал понять, что не держит обиды в своем сердце, а также довольно прозрачно намекнул, что его очень «старый пень» свербит в ожидании, чтобы Ширли пришла и на него села. Ширли, которая, разговаривая по телефону, ответила:

– Сам на нем сиди, трепло. Если ты не против, я уж найду, чем мне заняться.

Рози опустилась около мужа на колени, с благодарностью воспринимая теплую поддержку толпы. Ни одна женщина наклонялась к ней, чтобы сказать, как она должна быть счастлива примирением с супругом. Ройс плакал у нее на груди, пока не уснул. Вскоре проревела сирена приближавшегося фургона скорой помощи с вращающимся фонарем на крыше, и Ройса с Рози увезли, а потом подъехали две большие аварийные машины и подцепили «понтиак» и грузовик с картофельными чипсами. Часть толпы через пробоину в стене протиснулась обратно в зал, чтобы обсудить происшествие, другие его участники разошлись но домам, а многие остались стоять на том же месте, и еще были счастливы, что хоть раз в жизни стали свидетелями проявления такой страсти и сострадания. Затем, когда все кончилось миром, ветер пригнал с Запада груды губчатых облаков, за которыми скрылась влажная хьюстонская луна: и на стоянку автомобилей, на спокойную умиротворенную толпу заморосил тихий, баюкающий полуночный дождик.