Глава первая

Боевая группа ЧВК «Волкодав» тем временем занималась обычной боевой подготовкой. Обычная боевая подготовка существенно отличается от подготовки при планировании конкретной операции, где расставляются определенные акценты, где делается упор на какие-то конкретные дисциплины и на изучение конкретной, применимой в определенных условиях спецтехники. Сейчас же задачу «волкодавам» пока не поставили, и подготовка велась повседневная, но помимо нее у «волкодавов» были и другие дела, которые необходимо было разрешить.

Так, хакер группы Суматоха раздобыл кое-какие сведения о личности Аркадия Яковлевича Филлимона, после чего появилась и версия о том, почему следственное управление ФСБ, мягко говоря, не пожелало с ним связываться и ненавязчиво порекомендовало «волкодавам» самим включиться в следствие. Без официоза… Суматоха сначала собрал все материалы из прессы, где упоминался Филлимон. Потом забрался в электронную почту и взял под контроль всю личную переписку Аркадия Яковлевича через Интернет, посетил для знакомства его любимые сайты, где он тоже, как оказалось, был «любим», и с помощью аппаратуры, расположенной в соседнем корпусе лаборатории, подключенной к спутниковой армаде ГРУ, установил постоянное прослушивание его телефонных разговоров. И уже вскоре, собрав все данные воедино, выложил конкретный результат. Доклад Суматохи проходил в присутствии полковника Селиверстова, как основного заинтересованного лица в результате дела.

– Ох, «зона» по этому Филлимону плачет, а он, похоже, по «зоне». Там такие парни на обслуживании стоят…

– Ты хочешь сказать… – перебил его полковник.

– Именно это я и хочу сказать, товарищ полковник. Ваш догхантер, если по-европейски, с жеманностью, «человек нетрадиционной половой ориентации». Причем организатор и финансист нескольких акций сообщества ЛБГТ-сброда, которое Филлимон «подкармливает», мягко говоря, своими деньгами, и оно стоит за него горой. Таким образом, простые и нормальные люди, покупая билеты на концерт какого-то певца, организованный под руководством господина Филлимона, сами не подозревают, что финансируют пропаганду гомосексуализма. То есть нарушают закон.

– Тогда я понимаю, почему ФСБ не захотело с ним связываться, – задумчиво заметил Селиверстов, – и перевалило это на наши плечи. Но мы эту задачу можем выполнить. Как на это смотришь, Виктор Юрьевич? – обратился он к Иващенко.

– Положительно смотрю. Берусь даже с охраной у палаты этого типа разобраться. А потом и с ним самим могу поговорить.

– С охраной разбираться не нужно. Охрану нужно только отвлечь. Давайте подумаем, как нам это дело организовать. Я так полагаю, что какие-то административные организационные вопросы нам помогут решить и в МВД с подачи ФСБ, и в самом ФСБ. А вопросы могут возникнуть.

– Какие вопросы, товарищ полковник? – спросил Лесничий.

– Ну, например, с устройством кого-то в то же отделение больницы, на тот же этаж.

– Да, этот вопрос мы решить самостоятельно не в силах, – согласился Сергей Ильич. – А отвлечь охрану проще простого. Вы говорили, что там бывшие омоновцы сидят?

– Так мне в ФСБ сказали. Все охранники охранного предприятия – бывшие менты ОМОНа и СОБРа. Серьезные хмурые парни, считающие себя чрезвычайно крутыми. У тебя есть какое-то конкретное предложение?

Лесничий скромно улыбнулся. Он крутых парней в своей жизни видел немало. И, даже несмотря на свою внешнюю неказистость, на невпечатляющий размах плеч и объем бицепсов, многим крутым указывал на их настоящее место.

– Если удастся устроить в больницу двоих, и они там устроят что-то такое, что потребует вмешательства со стороны, менты обязательно вмешаются, учитывая их психологию. Особенно если у наших людей не будет оружия. Вмешаются, следовательно, покинут пост, а в это время можно и войти в палату.

– А если обернутся? Тогда – провал?

– Значит, необходимо сделать так, чтобы они не в коридоре отошли на несколько шагов от двери, а, предположим, вошли в другую палату. А как еще к Филлимону проникнуть? Там седьмой этаж.

– Вот и давайте соображать, – предложил полковник, и «волкодавы» начали соображать, высказывая свое мнение.

Для охранников рядом с дверьми одноместной коммерческой палаты травматологического отделения городской больницы были поставлены два кресла, в которых вполне можно было даже спать сидя. Обычно ночная смена охраны так и дежурила, сначала один бодрствовал, потом, через два часа, будил напарника и сам засыпал.

В эту ночь дежурили два бывших омоновца. Высокий и мощный отставной капитан Леха Дерько по кличке Сыр с дырками и молчаливый, вдумчивый бывший подполковник Петр Иванович Краюхин по кличке Динозавр. В начале дежурства они заглянули, согласно инструкции, в палату, которую охраняли, спросили, все ли в порядке. Клиент как раз по телефону разговаривал и замахал рукой, прогоняя их. Охранники вышли и расселись по креслам.

На этаже было жарко, и вообще больничная обстановка расслабляла, поэтому охранники привычно снимали здесь тяжелые бронежилеты. Первому выпала очередь отдыхать Петру Ивановичу, и он тут же закрыл глаза. Леха достал из сумки термос и бутерброды, естественно, с сыром, и начал перекусывать. Свое прозвище он получил, когда однажды, еще в пору своей службы в областном ОМОНе, в столовой на базе попросил сыр и возмутился, что сыр ему дали без дырок, он такой почему-то не любил. Это слышали многие, и кличка легко закрепилась за ним, чему он только радовался, потому что в детстве товарищи во дворе просто меняли одну букву в его фамилии, и вместо Дерько он становился просто Дерьмом. Сначала обижался, потом привык и смирился…

События начали развиваться как раз тогда, когда Леха уже надумал будить Петра Ивановича, чтобы самому вздремнуть, так как глаза уже начали настойчиво слипаться. Но Динозавр проснулся сам, и не просто проснулся, а сразу вскочил на ноги, чуть не уронив кресло. Вскочил и Леха. Этот свое кресло уронил, при резких движениях Лехе было трудно контролировать движения своего большого тела, и он всегда что-то задевал.

– Что загремело? – спросил Динозавр, со сна еще ничего не успев увидеть.

– Дверь… – коротко доложил Сыр с дырками. – Вылетела вместе с мужиком.

– Какая дверь? – Динозавр для порядка посмотрел на дверь в охраняемую коммерческую палату. Она стояла, инкрустированная шпоном, красивая и незыблемая, как и раньше, и была закрыта изнутри на ключ.

– В туалете… В общем… – последовало пояснение.

Однако отставной подполковник и сам уже увидел, что в конце темного коридора что-то происходит. Под торцевым темным окном лежало белое полотно двери, а на нем, раскинув руки, одна из которых была загипсована, лежал человек.

Уже одно это было нарушением порядка – лежать больным полагается на кровати в своей палате, и бывшие омоновцы устремились туда, на ходу снимая с пояса стандартные ментовские дубинки.

До упавшего было еще метров пять, когда из дверного проема показался человек с забинтованной головой. Лежавший на двери не стал переворачиваться, чтобы подняться, а совершил что-то непонятное – просто оттолкнулся ногами от пола и, совершив кувырок назад, сразу встал на ноги, принимая боевую стойку. Человек же с забинтованной головой уже был рядом и нанес один за другим не меньше десяти быстрых прямых ударов, которые парень с загипсованной рукой ловко отбивал предплечьем здоровой руки и гипсом. Причем отбивал, не подставляя свои руки, а легкими встречными ударами направляя движение рук противника внутрь, слегка отклоняя при этом свои корпус и голову. Это происходило настолько быстро, что Сыр с дырками в полумраке так и не смог понять, кто кого бьет и кто кому наносит урон. Еще трое больных, разной степени увечности и загипсованности, вышли из туалета и с интересом наблюдали за происходящим.

– Прекратить немедленно! – слегка визгливо крикнул Динозавр.

– Прекратить! – солидным басом повторил Сыр с дырками и махнул своей дубинкой, пытаясь не ударить, но вклинить ее между дерущимися.

Динозавр не понял, что произошло. Но после этого движения большой и непоколебимый, как скала, Леха Дерько вдруг выпустил из руки дубинку, на несколько секунд замер без движения с поднятой рукой, потом согнулся пополам, схватившись руками за живот, и упал сначала на колени, а потом на бок, потеряв сознание. Леха был такой большой и такой надежный, что Петр Иванович растерялся от его падения. Он смотрел на лежащего Леху, который начал приходить в себя и корчился, похоже, от боли. Но крови ни на его руках, ни на полу видно не было, и, что с ним случилось, было непонятно.

А двое дерущихся продолжали наносить один другому быстрые удары руками и ногами, и панический испуг, а также отсутствие серьезной боевой подготовки не позволили отставному подполковнику ОМОНа увидеть, что ни один удар не достигает цели и против каждого выставляется профессиональная защита, сразу переходящая в нападение, чтобы потом повториться новым циклом с обратной стороны. Однако Петр Иванович хорошо понимал, видя только этот град различных ударов, что он от них защититься никогда бы не сумел, поэтому предпочел развернуться и побежать к столу дежурной медсестры, что располагался за углом в просторном холле. Медсестра, скорее всего, из-за «вбитых» в уши маленьких наушников и висящего на груди плеера не слышала звуков драки, но вблизи расслышала топот ног Краюхина и вышла из-за угла ему навстречу.

– Охрану вызови… – потребовал Петр Иванович, сразу проскочив к телефону на столе дежурной. Медсестра поспешила за ним, так и не рассмотрев, что творится в конце коридора.

Она сама набрала номер. Но охрана больницы не отвечала. Тогда медсестра набрала номер дежурного врача в приемном покое и передала трубку бывшему омоновцу, предупредив, кому звонит. Краюхин принялся объяснять, но врач приемного покоя вежливо перебил его, сообщив, что у них на первом этаже случилось ЧП. Полицию вызвали, но наряд еще не приехал. А само ЧП было непонятного характера. Пришли трое пьяных полицейских, желая навестить какого-то своего приятеля в урологическом отделении. Их в такое неприемное время, естественно, не пустили. Пятеро охранников оказались парнями не робкими. Тогда пьяные полицейские просто избили их и надели на каждого наручники. Сейчас охранники сидят в приемном покое, ждут приезда дежурного наряда, который освободит их от наручников и разберется в ситуации. Сами пьяные полицейские исчезли.

Петр Иванович растерянно положил трубку на аппарат.

– А что случилось? – спросила дежурная медсестра.

– Там. Дерутся двое больных, – встрепенулся Петр Иванович.

– Кто? Где? – не поняла медсестра и прислушалась.

Прислушался и отставной подполковник, но ничего не услышал.

– Дрались. Двое… У одного рука в гипсе, у другого голова перевязана.

– Опять они! И почему опять в мое дежурство! Вчера днем начинали, сегодня уже ночью.

– Уже дрались? – переспросил Краюхин. – И их не выгнали?

– Они не дерутся, они что-то друг другу и другим показывают. Один какой-то тренер по рукопашному бою, второй – бывший десантник. Вот и выясняют, кто что умеет.

– Дверь выломали в туалете. Там валяется.

– Дверь опять упала? – посетовала медсестра. – Она два раза в неделю у нас падает. Иногда даже вместе с косяками. И когда только починят?

Петр Иванович осторожно выглянул за угол. Два недавних драчуна склонились над стоящим на коленях непоколебимым Лехой Дерько и поддерживали его под локти. Больше никто не дрался. На четвереньках Леха смотрелся еще более непоколебимой скалой…