Никогда еще за последние годы Хамидрашид не чувствовал себя так бодро и легко, как сейчас, после звонка Тамирханова. Всегда сомнения мучили. И там, сидя в норе и думая об очередном взрыве на дороге, он сомневался, он не был до конца уверен в том, что он прав. И все же делал свое дело. И здесь, выйдя по просьбе Тамирханова на такую сложную охоту, сомневался в честности игры с ментом, в порядочности ее ведения. У воина свои понятия о порядочности. А Хамидрашид всегда хотел быть воином в самом высоком понятии этого слова. И потом, выступая уже вместе со спецназом ГРУ против ментов, он тоже в себе сомневался. Трудно чувствовать себя правым, если сомневаешься. Можно просто показывать, что ты вот такой, что ты ни в чем не сомневаешься, что ты уверен в правильности собственных поступков. Но эта показуха создается для других, для подчиненных, которые своему эмиру в рот готовы заглядывать, потому что он для них и царь и бог. А внутри себя в личности своей, замкнутой и мятущейся, он сомневался всегда. И только в последний момент сомнения Хамидрашида оставили. Он перешагнул черту, и нет теперь у него пути назад... У него теперь даже пути в нору нет, потому что он выступил открыто, хотя открытым его выступление окажется только потом, но он уже выступил открыто вместе со спецназом ГРУ, выдав отдельную мобильную офицерскую группу за свой джамаат. Здесь, в ОМОГ спецназа ГРУ, собрались офицеры разных национальностей, разных народов Северного Кавказа, и даже один грузин оказался, но все разговаривали по-чеченски, и это было главное. Никто не будет спрашивать, откуда пришли эти люди. Они пришли по вызову своего эмира – ответ короток и не нуждается в расшифровке...

– Только учти, эмир, группой командую по-прежнему я, но – не официально... – предупредил подполковник Джабраилов. – Твоя роль чисто представительская, если возникнет необходимость... Тогда и командуй...

Это Хамидрашид и сам понимал. Тем не менее сразу дал категоричную команду:

– Нарукавные эмблемы отпороть... Я не могу командовать «летучими мышами»... Погоны снять и спрятать подальше... Не во внешние карманы... Мало ли, ранят или, не приведи Аллах, убьют кого... Мародеры сейчас не гонимы... Они сразу по карманам шарят... Поэтому и погоны, и эмблемы, и документы – поглубже, где искать не сразу будут... Хоть в трусы...

– Разумно... – согласился подполковник Джабраилов и первым стал отпарывать ножом нарукавную эмблему.

– И побыстрее... Хорошо бы догнать Самурая... – опять показал Хамидрашид свой командирский нрав, и окрик его прозвучал так резко, что даже Джабраилов, переглянувшись с Дуквахой, улыбнулся...

– Еще бы эти... – Хамидрашид постучал себя по уху, показывая на наушники «подснежников» и микрофоны, закрепленные на воротниках.

– Что, у ваших таких не бывает? – поинтересовался подполковник.

– У нас только простые «переговорки»... И то не у всех... Раньше, когда домой часто ходили, у всех были... Было где аккумуляторы зарядить... Сейчас это проблема...

Подполковник думал недолго, вытащил из своего рюкзака дополнительный комплект, подключил и передал эмиру. Показал, как закрепить.

– Оставим пока... Дальше – посмотрим... В конце концов, это могут быть трофеи, захваченные у Самурая... Запасной комплект только один, Дукваха будет у нас без связи... – и сердито оторвал нарукавную эмблему.

Процедура маскировки все же заняла много времени. Чтобы снять погоны, требовалось предварительно снять «разгрузки», потом снять бронежилеты, и только после этого можно было добраться до погонов. В обычной обстановке они и не видны... Но мало ли какая ситуация может возникнуть в боевой обстановке. И тогда погоны могут стать причиной крупных неприятностей.

Тем не менее с задачей справились и облачились быстро.

– Выходим... – теперь уже скомандовал Джабраилов.

В марш все втянулись легко. Спецназовцы вообще ходоки известные, у Хамидрашида спортивная подготовка еще не полностью потеряна, а Дукваха всегда исполнял в джамаате Хамидрашида роль гонца и часто отправлялся то в одну, то в другую сторону, да и домой его Хамидрашид отпускал часто, потому ходить быстро Дукваха умел.

Впереди Джабраилов пустил пулеметчика.

– Я обычно двоих пулеметчиков вперед отправляю... – сказал Хамидрашид. – Особенно это важно ночью в лесу. Встретится кто, автоматчики тогда среагировать не успевают, их уже расстреляют...

– Я бы с удовольствием, – согласился Завгат. – Можно и двух пулеметчиков вперед пустить, но у меня все пулеметчики, а пулемет только один... И идем мы по открытой местности, где засад пока не предвидится... Если только твой друг Самурай нам засаду не устроит...

Хамидрашид понимал, что подполковник так шутит, но все же взглянул на него подозрительно. Но Джабраилов сохранял невозмутимое лицо.

Шли так быстро, как позволяла почва под ногами. Там, где камни были мельче, они всегда лежали ровнее и были обточены весенней водой до гладкости. На таких участках скорость прибавляли. Несколько раз попадались настоящие завалы из больших каменных глыб, весной, в половодье, образующих бурлящие водовороты. Такие места приходилось просто обходить. Местами камни были крупные, и тогда просто перескакивали с камня на камень и добирались до более ровного места. Это даже ускоряло движение, потому что после каждого прыжка, чтобы сохранить равновесие, приходилось не останавливаться, а сразу прыгать на следующий камень. Но таких участков было немного...

Хамидрашид уже через час такого усиленного марша начал присматриваться к спецназовцам, ожидая увидеть усталость в лицах или услышать учащенное дыхание. Дыхание было, конечно, у всех учащенным, в том числе и у самого Хамидрашида, тем не менее совсем не похоже было, что офицеры ОМОГ готовятся попросить у своего командира сделать привал. Казалось, что они могут так передвигаться без устали еще много часов подряд.

Хамидрашид свой отряд в таком темпе не водил. В отряде было много курящих, и им такая скорость и такой темп были бы не по силам. Спецназовцы, казалось, даже не знали, что есть такое понятие, как усталость и сбившееся дыхание...

Еще через час сам Хамидрашид начал чувствовать в ногах вялость. Он-то сам отлично знал, что это такое. Тогда только глянул на Дукваху, идущего сзади. Дукваха еле ноги передвигал и вот-вот мог начать отставать.

– Завгат... – Хамидрашид взглядом показал подполковнику за свое плечо.

Джабраилов сразу все понял.

– Привал... – прозвучал короткий приказ. – Пятнадцать минут отдыхаем...

Дукваха за спиной с шумом упал на камни. Эмир только кивнул в поддержку своему товарищу. Сам опуститься на землю не спешил, поддерживая свое достоинство, но все же опустился, увидев, как один за другим плюхаются спецназовцы прямо там, где застала их команда, чтобы использовать для отдыха каждое мгновение...

Подполковник Джабраилов выглядел самым свежим. Он вообще никак не выказывал своей потребности в отдыхе, и тогда, когда другие лежали, подполковник просто сидел, привалившись спиной к округлому валуну. Но, когда время отдыха уже истекало, Завгат вытащил трубку и нажатием клавиши вызвал на разговор капитана Рудакова.

– Как настроение, капитан?..

– Стараемся быть в тонусе, товарищ подполковник. Остановились на пятнадцатиминутный привал. Пока отдыхаем...

– Надо же, – удивился Джабраилов. – И у вас все, как у людей... Мы тоже вот отдыхаем... Сейчас дальше двинем... Самурай, слышишь, у тебя какой номер настройки «подснежника»? Мы уже или в зоне слышимости, или где-то на подходе...

– «Четыре и один», – сообщил Самурай волну.

– Понял. Мы переходим на твой диапазон. Будем общаться... Как по твоим прикидкам, далеко еще до войны шагать?

– Там, похоже, идет позиционная возня... Думаю, за час-полтора доберемся. Включайте «подснежник», товарищ подполковник. Опробуем связь...

Подполковник включил настройки.

– Слышишь меня, Самурай? – сказал уже не в спутниковую трубку.

– Слышу нормально...

– Добро... Кто у тебя на линии?

– Два командира отделения и снайпер прапорщик Родионов.

– Я понял. Мы все в твой диапазон войдем... Не возражаешь?

– Бога ради, товарищ подполковник... Веселее будет...

– Но мы в пути не болтливые...

– Мы тоже дыхание бережем...

Подполковник отключил и убрал трубку.

– Всем... Включаемся в диапазон «Четыре и один»... Эфир не засорять...

Спецназовцы молча начали переключение. Подполковник Джабраилов сам переключил «подснежник» Хамидрашида...

– Капитан, что там у тебя впереди происходит?

– Новое обострение, похоже... Перекурили, пообедали, поскучали, и от нечего делать дальше пошли воевать...Все, как обычно, привычное дело...

– Я слышу, что новое обострение... Тебе пока ничего не видно?

– Пока – нет, товарищ подполковник... Как только что-то будет, я сообщу...

Теперь звуки стрельбы раздавались, казалось, рядышком. Хотя в горном ущелье звуки могут сильно искажаться и надеяться на слух особо не следует. Но пора, казалось бы, уже и вплотную к месту боя подойти. Час прошел, как привал закончился. И опять шли ведь в высоком темпе и, кажется, почти догнали группу Самурая. Ни отряд Руслана Волкодава, ни, тем более, джамаат Ширвани Дуташева так идти не могли, однако они уже давно воюют и воевать, наверное, устали. По крайней мере, устали, видимо, минометчики эмира Дуташева, потому что их слышно уже не было...

– У Дуташева мины, похоже, кончились... – заметил Хамидрашид.

– Едва ли, – не согласился в эфире Самурай. – Мин много несли... Я выстрелы не считал, но, по моим расчетам, все расстрелять не успели бы...

– Что гадать, – сказал подполковник Джабраилов. – Подойдем – увидим...

– Скоро увидим... – подтвердил Самурай. – Подхожу к очередному повороту... Еще десять шагов... И что там...

– И что там? – через десять своих шагов спросил Хамидрашид.

– А там никого рядом с минометами нет... И мины лежат... А бой впереди идет... Мы на берег выходим... Родионов?

– Я! – отозвался прапорщик.

– Полюбопытствуй...

– Он у тебя что, очень любопытный? – спросил Джабраилов, не понимающий еще, о чем разговор.

– У него винтовка любопытная... С тепловизором... – подсказал Хамидрашид с некоторой долей горечи. – Весь практически мой джамаат и джамаат Саидулюкаева из любопытства сняла...

Он не стал уточнять, что такое «практически», не стал рассказывать, как лишился последних двух бойцов, оставшись лишь с Дуквахой, который тогда находился рядом с эмиром.

– Винтовка любопытная... – вмешался в разговор прапорщик Родионов. – И из любопытства нашла впереди еще один джамаат... Все парни Дуташева и сам он рядом с минометами лежат... Мин, насколько я понимаю, и вполовину израсходовать не успели...

– Это снайперы Руслана Волкодава... – решил подполковник Джабраилов. – Шесть человек, винтовки тоже все с тепловизорами, в кустах не спрячешься... Прапорщик, ты их своей винтовкой отыскать сможешь?

– Без проблем, пока я для них вне дальности прицельной стрельбы...

– Так и работай... – приказал подполковник.

– Он уже позицию подбирает... – сообщил Самурай. – Мы тоже пока здесь заляжем, присмотримся... Под винтовки снайперов я парней гнать не хочу...

– Что видишь, докладывай... – потребовал Джабраилов.

– До следующего поворота около двух с половиной километров... – начал капитан.

– Два километра сто восемьдесят семь метров до ближнего угла... – уточнил снайпер.

– Бой идет перед поворотом, – продолжил капитан Рудаков. – Метров за сто пятьдесят... Но начался ниже... Встреча произошла метров на триста пятьдесят ниже... Там первые трупы, видны воронки от взрывов мин... Руслан Волкодав «выдавливает» противника к верхним открытым местам. Здесь кусты, там камни, и при этом небольшие, укрыться сложно... Ментам бы выслать уже сейчас десяток человек, чтобы несколько брустверов сложили, они не додумались... Скоро Волкодав их «положит» полностью, наглухо...

– Почему наглухо? – не понял подполковник Джабраилов.

– Волкодав не оставляет раненых... У него за спиной раненых не видно... Похоже, добивает... Может быть, и своих, потому что не видно раненых и в армейском «камуфляже»...

– Прапорщик, что молчишь? – поинтересовался Джабраилов. – Работать пора...

– Я работаю, товарищ подполковник, – с невозмутимой уверенностью отозвался Родионов. – Я уже двух снайперов Волкодава нашел... Приходится давать по два выстрела... А патронов у меня не много...

– Почему два выстрела? – не понял Хамидрашид.

– Первый в человека, второй в прицел, чтобы винтовку кто-то другой не поднял... Тепловизор, как плохая собака, хозяина не знает...

– С такого расстояния можно в прицел попасть?.. – с удивлением спросил Хамидрашид.

– С такой винтовкой можно сигарету потушить, а курящий этого и не поймет... – ответил прапорщик. – Товарищ капитан, обойму другими пулями набивайте, с напылением из дисульфида молибдена... Вон те, с синеватым отливом... Их здесь больше... Есть... Третий снайпер... – пауза длилась пять секунд. – Есть... третья винтовка... состав снайперов уменьшен наполовину... А они меня пока и не видят...

– Они никого за спиной не видят... – заметил Самурай. – Они не предполагают, что можно стрелять с такого расстояния из чего-то другого, кроме миномета... Но минометчики Дуташева постарались на славу... Я считаю... Двадцать два трупа насчитал только вокруг воронок... Парням Волкодава просто спрятаться было некуда... А скольких еще менты из засады положили...

– Тем не менее они «выдавливают»... – заметил подполковник Джабраилов.

– Где-то остались два снайпера, – сообщил прапорщик Родионов о результатах своей работы. Но я их не вижу... Если бы они были убиты, винтовки кто-то подобрал бы. Волкодав не будет разбрасываться такими прицелами...

– Прячутся где-то... – предположил Хамидрашид.

– Если только за камнями... – сказал Самурай. – В кустах их было бы видно. Посмотри, как дела с противоположной стороны...

Три десятка секунд прапорщик рассматривал милицейскую засаду. Потом сообщил:

– Кажется, я убрал их командира...

– Ладно, ищи снайперов...

Группа подполковника Джабраилова тем временем быстрым шагом миновала еще один поворот, и стало видно неподалеку следующий, перед которым и залегли бойцы группы Самурая. Часть группы выбралась уже на берег, но далеко ли солдаты выдвинулись по флангу, было непонятно, потому что снизу трудно разобрать, что делается вверху, а перепад уровней был значительным и не допускал обзора.

– Товарищ подполковник, – не оборачиваясь сказал Самурай, – у вас есть минометчики?

– Не минометные снайперы, но все же с минометами справятся... – устраиваясь за камнями рядом с капитаном, сообщил подполковник.

– Троих со мной... Я тоже справлюсь... И по солдату вторыми номерами...

– Добро. Действуй...

– Родионов... Снайперов отлавливай... Страхуй нас... Без минометов снайперов не отловить... Главное, не прозевай момент...

– Понял, товарищ капитан... Их только двое осталось... Не прозеваю...

До опустевших позиций джамаата Ширвани Ахметовича Дуташева было около километра, может быть, даже меньше.

Чтобы легче было бежать, Самурай решил не брать с собой оружие. На позициях можно было подобрать автомат. Оставили и рюкзаки, чтобы не стесняли движение. И стали выдвигаться вперед с максимальной быстротой, совсем не скрываясь, потому что скрываться и прятаться смысла не было. Автоматчики Руслана Волкодава не могли из-за дальности расстояния вести прицельный «огонь», а то что группу могут обнаружить – Самурай уже не боялся. И невозможно было на этой позиции подойти скрытно. Хоть кого-то, но обязательно заметили бы – крупных валунов в этом месте русла не было, а небольшие камни скрыть никого не могли. Потому Самурай предпочел скорость скрытности...

– Командир, вас заметили... – сообщил прапорщик Родионов. – Сам лично, я думаю, Руслан Волкодав в бинокль рассматривает... Спрятался за камень... Я его не вижу... Только рука мелькнула, он кому-то знак дает...

– Снайперов зовет... – подсказал подполковник Джабраилов, который тоже бинокль от глаз не отрывал. – Прапорщик... Слева, насколько я вижу, второй боец... За ним из-за камня ствол винтовки торчит...

– Понял, ищу... – отозвался Родионов.

– Там выползает кто-то... Плечо перевязано... Раненый снайпер...

– Вижу... Поймал...

– Недолго мучался... Теперь винтовку... Прицел... Вот так! Молодец!..

– Вдвоем, товарищ подполковник, лучше получается... Остался один снайпер... Ищем...

– Не осталось у них снайперов... – Джабраилов уже рассмотрел ситуацию. – Осталась только снайперская винтовка... На правом фланге ее передают от одного к другому... Они поняли, что под обстрелом. Прячутся и винтовку кому-то передают...

– Вижу...

– Так, стреляй!

– С такого расстояния «влет» пулей трудно достать, товарищ подполковник... Пусть дойдет до адресата...

– Вот... У адресата только нос из-за камня торчит... Молодец! Не будет нос высовывать... Винтовка упала... Видишь?

– Вижу... Хорошо лежит... Пусть кто-нибудь ее подобрать попробует...

– Двое спускаются... С разных сторон...

– Один спускается...

– Спустился... Не поднимется... Теперь винтовку... Прицел... Вот так...

И в это время будто филин ухнул первый миномет. Эхо загуляло между стен ущелья и ринулось по сторонам, и вверх, и вниз... Подполковник Джабраилов, человек опытный и бинокль от глаз не оторвал, поскольку рассматривал позицию отряда Руслана Волкодава, где и рассчитывал увидеть фонтан разрыва. Но не увидел...

– Куда стреляем? Ты же мажешь?

– Выше... По позициям засады, товарищ подполковник... Поддержим сначала Волкодава...

Три следующих выстрела отправили мины туда же.

– Нормально, кажется, пристреливаемся... – сообщил Самурай. – Корректируйте нас, нам плохо видно...

– Нормально попадаете... Примерно так же, в той же плоскости, только разброс шире...

И тут же зазвучали следующие один за другим выстрелы. Мины выли надсадно, угрожающе и, как обычно бывает, действовали угнетающе на нервную систему тем, в кого были направлены.

– Кого-то вы накрыли... – сообщил подполковник Джабраилов. – Мне отсюда плохо видно, но кого-то накрыли точно...

– Нам вообще не видно, попадаем мы или нет... Дуташев стрелял, видимо, только по Волкодаву. Позиция Волкодава просматривается, но им мы займемся позже...

– А бедный Руслан Волкодав понять не может, что происходит... – добавил снайпер. – Он сначала понял, что его собираются атаковать, и развернул часть своих, теперь разворачивает их в другую сторону... Его мои выстрелы с толку сбивают. Они меня не видели и не поймут, откуда стреляли, сверху или снизу...

– Но должны же они когда-то разобраться, кто есть кто... – предположил Хамидрашид. – И тогда вместе против нас развернутся...

– В последнем я сомневаюсь... И у тех, и у других большие потери, – сказал Джабраилов. – Они озлоблены и плохо соображают. Даже если сообразят, озлобленность не пройдет... Особенно у Волкодава, судя по тому, как ты обрисовал его... Он обвинит засаду во всех неприятностях... А ведь первоначально шел на усиление этой засады...

Автоматные очереди наверху зазвучали еще активнее, чем прежде. Одна из сторон получила неожиданную поддержку и собралась воспользоваться этой поддержкой максимально.

Минометы тем временем продолжали методично обстреливать верхние позиции. Руслан Волкодав, конечно же, на такую стабильность внимания не мог не обратить и потому возобновил собственные активные действия только против верхнего противника. И верхняя засада не выдержала. Их командир не сообразил вовремя послать нескольких бойцов построить прикрытие за спиной, а теперь уже было поздно. Отступление было неминуемым, и отступать предстояло по открытому месту. И в этом случае, если учесть низкую обученность бойцов, отступление больше напоминало бегство...