Генерал Раух загодя приготовил форменные брюки с генеральскими лампасами. Но погоны получал, разумеется, еще в полковничьей форме. Переоделся он сразу после вручения. Нашли ему комнатку в штабе, оставили одного, и новые брюки, многократно примеренные, оказались и сейчас впору. А сменить на рубашке полковничьи погоны на генеральские – это дело двух минут. Конечно, хотелось бы сразу облачиться в полную генеральскую форму, со всеми регалиями, грудь украсить орденами и медалями, которыми командование Рауха не обидело. Но генеральская форма изготавливается индивидуально, шьется долго, и пока приходилось обходиться своими возможностями.

«Свежий» генерал вышел в штабной коридор, где праздничного настроения, вопреки его ожиданиям, не наблюдалось, и его сразу увели в крыло, занимаемое разведуправлением Ограниченного контингента. Там, в кабинете, тесном от множества людей, большей частью незнакомых, Рауху сразу задали вопрос:

– Докладывайте, товарищ генерал, что там у вас с полковником Омаром происходит?

Тон вопроса не предвещал поздравлений с новым высоким чином и с новой должностью. Раух слегка растерялся, но в руки себя взял быстро, понимая, что он уже перешел черту, когда можно защищаться пассивно. Там, на месте, майор Солоухин уже проводит операцию, исход которой пока предсказать трудно, но которая обязательно даст какой-то результат. Знать бы только, какой…

Пленку с записью допроса полковника Тафиза генерал Раух передал сразу по прибытии в штаб. Должно быть, ее уже прослушали все, кому положено по должности интересоваться подобными событиями. Потому и собралось здесь так много людей, и представители советских войск, и афганцы, как только сейчас заметил Раух.

Он стал докладывать. Начал издалека. С той самой операции, когда по просьбе управления ХАДа провинции спецназ должен был уничтожить караван, в котором, как говорили «хадовцы», едет святой имам Мураки. И в подробностях, поскольку подробности прекрасно знал и сам многократно их переспрашивал у участников, поведал о сопутствующих природных или организованных явлениях. Раух так и сказал – «или организованных», потому что помнил беседу с профессором майором Коноваловым и считал, что собравшиеся здесь в курсе интересов и предположений профессора.

Генерала не перебивали. Только последний телефонный разговор с полковником Омаром многих заинтересовал, и Рауху задали несколько вопросов. Причем, как ему показалось, такие тонкости разговора, как интонации сказанного, принимать всерьез не хотели.

– И что же дальше? – спросил генерал, сидящий за центральным столом, похоже, хозяин кабинета. – Вас не остановили по дороге сюда?

– Я послушался майора Солоухина и полетел вертолетом. А сам майор Солоухин с группой захвата должен в настоящее время следовать по дороге. На моей машине…

– Едет без прикрытия?

– Майор опытный спецназовец и прикрытие себе обеспечивает собственными силами. Из числа подчиненных…

– Сообщений вы пока не получали?

– Я еще не был на узле связи. Но если бы сообщение пришло, мне доложили бы, я думаю, сразу… – Генерал Раух мыслил категориями своего соединения.

– Думаете, связисты знают, где вас искать?

Хозяин кабинета, не думая долго, взял трубку внутреннего телефона и послал дежурного на штабной узел связи проверить, нет ли телеграмм на имя генерала Рауха.

Некоторое время в кабинете стояло молчание.

– А вы понимаете, чем может закончиться ваша авантюра, если все ваши предположения относительно роли полковника Омара не подтвердятся?

– Это предположения майора Солоухина, – поправил Раух, сбрасывая со своих плеч часть груза ответственности. – Но я с ними согласен…

Встал другой генерал, прошелся по кабинету, словно прогулялся, и громко хмыкнул. Раух сразу отметил ярко-голубой цвет его лампасов. Значит, этот генерал представляет КГБ.

– Вообще-то мы знаем, что нечто затевается, но ухватить нити не можем… – сознался он. – Может быть, как раз генерал Раух и ухватил… Подождем немного… А что это за майор Солоухин? Надежный, надеюсь?

– Один из лучших офицеров нашего спецназа, – сказал хозяин кабинета.

– И то слава богу. И с головой, кажется, дружит…

– Дружит… И в боевых операциях показал себя прекрасно, и организатор опытный. Кроме того, прекрасный аналитик, умеет просчитывать боевые ходы, как шахматист. Я его хотел в оперативный отдел забрать, но он со спецназом расставаться не хочет. Хотя там перспективы роста малые… Мы думаем после очередной ротации доверить ему батальон. Как только дадим подполковника… Представление на присвоение звания уже готовится…

Дежурный по разведуправлению старший лейтенант вернулся через две минуты. Привел с собой офицера-связиста.

– Здравия желаю, – связист смутился, увидев сразу нескольких генералов, осмотрел всех, чтобы выбрать старшего, но все были в одном звании, и потому он обратился к хозяину кабинета. – Товарищ генерал, есть срочная телеграмма для генерала Рауха, но я не знаю, где его найти…

– Я здесь, – Раух сказал, как сознался, и протянул руку за журналом, чтобы расписаться в получении.

Быстро пробежал глазами, потом с некоторым торжеством оглядел собравшихся.

– Началось…

– Что там?

– Машина… Моя машина с майором Солоухиным была атакована по дороге. Душманы уничтожены, есть несколько пленных, потерь в спецназе нет. Майор Солоухин продолжает операцию…

– Что значит «продолжает операцию»? – переспросил начальник разведуправления. – Вы нам доложили только, что Солоухин должен ликвидировать засаду…

– Майор Солоухин предполагает, что знает местонахождение имама Мураки… Живого и невредимого, которого в скором будущем полковник Омар намеревается воскресить…

– Докладывайте дальше… – строго потребовал генерал КГБ.

– А дальше я сам ничего не знаю, – сознался Раух. – Дальше остается только ждать новых телеграмм. Но я думаю, что мне лучше отправиться туда, ближе к месту… Если не возражаете, сообщения будут приходит к вам…

– Да, вы, наверное, правы… – согласился генерал КГБ. – Я, пожалуй, тоже с вами полечу…

На этом разговор, как все поняли, закончился…

Шаги приближались. Тяжелые, увесистые, словно кто-то специально стучал ногами по гулким металлическим ступеням. Впрочем, сама конфигурация лестничного пролета могла быть такой, что давала эхо.

Спрятавшийся за дверью Доктор Смерть нарисовал в воздухе фигуру, напоминающую угловатый зигзаг. Обозначил, что лестница в три пролета. Значит, подвал глубокий, и там, в самом деле, вполне может находиться бомбоубежище. Но это бомбоубежище, судя по всему, активно эксплуатируют, а не держат в качестве помещения на случай бомбардировки.

Солоухин, стоя сбоку от Доктора, согласно кивнул. Старшие лейтенанты вынуждены были вообще забраться в тесный угол за широкими майорскими спинами. Иначе в таком небольшом пространстве их было бы видно из комнаты.

Люди, поднявшиеся из подвала, сначала подошли к столу, продолжали разговаривать, и одновременно что-то жевали. Голоса от этого стали невнятными, но они друг друга прекрасно понимали. А через минуту шаги направились в сторону выходной двери. Доктор Смерть слегка повел плечами, расправляя их. Солоухин расслабленно повесил руки, таким образом готовя их к атаке.

Афганцы выходили, но первый задержался на пороге, обернулся, что-то говоря второму. Эта остановка, всего-то на две-три секунды, чуть было не сорвала все дело, потому что Доктор Смерть уже готов был шагнуть в боевую позицию. Но успел остановить тело, чуть подавшись для этого назад. И почти сразу же после вынужденного отступления шагнул уже вперед.

Первый афганец двинулся к выходу, второй только порог переступил. Одновременно Доктор Смерть хлестким ударом левой сбоку заставил первого удариться в дополнение головой о стену, а майор Солоухин удачно использовал тяжелую дверь, расплющив ею второму нос. И тут же, дверь снова распахнув и самим этим движением развернув корпус в боевое положение, нанес два быстрых и резких удара – в солнечное сплетение и в печень.

Схватка была настолько короткой, что два старших лейтенанта, шагнувшие было в помощь двум майорам, даже руки поднять не успели. И те звуки, что донеслись с места, были вполне естественными и ничем не напоминали боевые действия. Если бы кто стоял рядом с дверью на улице, по звукам он не смог бы ничего заподозрить.

Бесчувственные тела затащили в комнату к дальней стене. Положили так, чтобы кто-то, поднимающийся по лестнице снизу, не заметил их. Доктор Смерть при этом несколько раз потянул носом. Очень громко, так, чтобы и другие это услышали. Потянул носом и Солоухин, и оба старших лейтенанта.

– Ремонт там, что ли, делают? – недоуменно поинтересовался Василий Иванович, пожимая плечами. – Краской, похоже, от этих воняет…

– Там делают очень дорогой ремонт… – мрачно и басовито прошептал Доктор Смерть. – Воняет не краской, а ацетоном.

– И что? – не понял старший лейтенант.

– Ацетон – один из необходимых ингредиентов при изготовлении героина. Там, под землей, фабрика по производству героина… И фабрика эта работает на полковника Омара. Деньги от производства героина идут продавцам оружия, и караваны направляются сюда же… Круговорот, который мы изредка прерываем, уничтожив караван…

Один из пленников зашевелился. Майор Солоухин склонился над своим подопечным и бортом традиционной афганской жилетки, его же собственной, вытер тому окровавленный нос – дверь приложилась к нему крепко. Афганец открыл глаза, не понимая еще, что произошло. Сознание он потерял до того, как успел оценить ситуацию.

– Сколько человек внизу? – спросил Солоухин.

Пленник что-то испуганно пробормотал на своем языке.

– Допрашивать их бесполезно, – сказал Доктор. – Это не офицеры ХАДа, они кроме своего языка ничего не знают…

– Похоже на то… – сказал Солоухин и без замаха, прямо с колена, куда кулак упирался, нанес еще один резкий удар в печень. Глаза пленника мирно закрылись.

Старший лейтенант Вадимиров вытащил из кармана заранее припасенный моток веревки. Доктор Смерть понял свою роль правильно и приготовил широкий пластырь, чтобы заклеивать рот. Все спецназовцы не любили лишнего шума…

Дальнейшие действия группы выглядели вполне естественно. Вниз по лестнице. И не так, как поднимались афганцы. Шагать, чтобы не раздавалось ни звука. Но в самом низу их ждал «приятный» сюрприз. Дверь оказалась бронированной, многослойной и с винтовым механизмом закрывания снаружи.

– Обезвредить такой завод – заслуга не малая, – сказал Солоухин, не опасаясь, что за дверью его услышат. – Однако меня больше интересует личность имама Мураки…

– Согласен, – пробасил Доктор и начал поворачивать штурвал винтового запора. Штурвал дошел до крайней правой точки, после чего старший лейтенант Семарглов защелкнул на винте фиксатор. Даже если и изнутри есть точно такой же штурвал, выйти все равно никто не сможет.

– Работаем… – майор Солоухин стволом автомата показал направление движения – наверх…

Еще один неэстетичный, но все же приятный сюрприз ждал их у выходных дверей флигеля. Приятный потому, что сами они подстраховаться не успели и могла бы произойти неприятность. В тесной прихожей лежал лицом вниз еще один афганец. Вооруженный, в отличие от первых двух. Широкое кровавое пятно на его спине показывало причину желания улечься именно тут. Должно быть, этот человек входил в дверь, и ефрейтор Щеткин, страхуя офицеров, хладнокровно дождался момента, когда афганец начнет движение за порог, и в этот момент выстрелил. Пуля девятого калибра обладает не только «высокой останавливающей способностью», посланная вдогонку, она еще и вперед свою жертву бросает довольно основательно, как удар тяжелого рыцарского копья. Ефрейтор рассчитал правильно и выстрелил так, чтобы афганец упал не на пороге, а оказался за дверью, невидимый для других, кто пожелает прогуляться рядом.

– Хорошо твой ефрейтор работает, – похвалил Солоухин старшего лейтенанта Вадимирова, словно Вадимиров сам обучал снайпера.

– Он – специалист… – отозвался старший лейтенант.

– Мы все, надо думать, специалисты, – сказал Доктор Смерть. – Каждый в своей области. Но время торопит и самых специальных из специалистов. Скоро пожалует уважаемый полковник Омар, а мы пока ничего толкового не нашли, кроме этого симпатичного заводика…

– Пошли искать… – майор Солоухин опять пошел первым, быстро огляделся с порога и шагнул на крыльцо смело. – В темпе к большому дому…

Расстояние в двадцать с небольшим метров преодолели бегом. Остановились под стеной, чуть ниже окон первого высокого этажа.

– Может быть, через террасу? – предложил Доктор Смерть. – Там только два охранника внутри, и двери нараспашку. Оттуда атаки не ждут… И вообще, неизвестно, есть ли там пост охраны. Может, просто охранники от главного входа сюда прогуливались…

Да, стеклянные двери на террасу были распахнуты, как спецназовцы наблюдали еще со скал. Рядом с дверями стояли три низких столика и кресла с пологими спинками. Вокруг установлены горшки с цветами и бочки с пальмами. В жару в таком месте можно пить мягкие прохладительные напитки, поскольку пить пиво, как европейцам и американцам, правоверным мусульманам запрещает Коран. И с двумя охранниками, если они у двери все же есть, можно справиться без выстрелов.

– Во-первых, если есть пост у главного входа, значит, есть и у террасы. Иначе нет смысла и в первых охранниках. Во-вторых… Терраса прекрасно просматривается с поста от ворот. Голову случайно повернут, а мы тут, встречайте… – задумчиво почесал подбородок Солоухин. – Если в нас начнут оттуда стрелять, нам придется отвечать… И откуда еще ждать тогда выстрелов? Мы даже не знаем, где находится сменная охрана…

– А если ползком, под стеной до самой двери… – старший лейтенант Семарглов вспомнил, как много пришлось ему поползать во время подготовки к отправлению в Афган на полигоне в Чирчике. В десанте приходилось больше летать и прыгать, но вот ползать значительно меньше. И оттого после интенсивных многодневных тренировок страшно болели локти и колени. Но – себя не жалел, не щадил, и научился, и сейчас готов был продемонстрировать навыки.

– Пост у ворот расположен высоко… Все равно могут заметить… Я бы предпочел тихий вариант… Мало ли, как дело повернется… – у Солоухина, похоже, были свои мысли по поводу происходящего сейчас и того, что должно произойти позже. – Не хотелось бы, чтобы со стороны видели нашу работу. Чтобы ни одного трупа на открытом месте не валялось и чтобы внешние часовые были на посту…

– Ну, не с главного же входа… – сказал Доктор Смерть. – Если с главного, то только строем и с песней. Под «Марш энтузиастов»…

– Тоже не очень хорошо… – согласился Солоухин. – Во-первых, у меня голос плохой… Во-вторых, сразу такой шум поднимем… У тебя, Доктор, пластырь остался?

Майор Гагарин вытащил из одного большого кармана начатый рулончик, из второго два неначатых. Показал.

– Тогда готовь плечи…

Замысел командира поняли все. Проникать в дом с тыльной стороны через окно первого этажа. Стекло придется выдавливать. Чтобы шума не было, можно использовать пластырь. Доктор Смерть аккуратно уложил на траву пулемет, уперся руками в стену и присел. Старший лейтенант Вадимиров, как самый легкий из всех четверых, устроился у него на плечах. Доктор начал медленно подниматься.

– Тише… Тише… В окно заглядываю… – прошептал Александр Владимирович. – Чуть выше, еще… Большая комната… Пустая… Рама в одно стекло… В полный рост, товарищ майор!..

Доктор Смерть выпрямился во все свои два метра и стоял непоколебимо. Казалось, танк над головой выстрелит, он не шелохнется. На таких устойчивых «лесах» работать в удовольствие любому. Старший лейтенант быстро сделал на стекле «сетку» из лейкопластыря, «прокатал» пластырь рукой, чтобы держался плотнее, чуть отодвинулся и с силой надавил плечом. Стекло негромко хрустнуло и провалилось. Осталось только снять скрепленные пластырем осколки, что Вадимиров быстро и сделал.

И тут же сам шагнул на подоконник.

– Оружие подайте…

Ему передали автомат.

– Спину! – скомандовал Гагарин.

Старший лейтенант Семарглов крякнул с неудовольствием, предчувствуя, какое сложное атлетическое упражнение ему предстоит выполнить, присел и согнулся. Доктор Смерть, уже передавший Вадимирову свой пулемет, поставил на крепкую спину старшего лейтенанта ногу, легко толкнулся и ухватился за подоконник. Остальное было несложным делом – подтянуться и забраться выше. Майор Солоухин последовал за Доктором тем же манером, только ему и подтягиваться не надо было, потому что сам майор Гагарин ухватил его за руку и забросил на тот же подоконник. Семарглов передал свой автомат и ухватился за опущенный ремень. Доктор Смерть вместе с майором Солоухиным за пару секунд втащили его к себе.

– И обошлись без стрельбы… – Солоухин остался доволен проникновением на враждебную территорию. – Всегда бы так…

Большая комната с высоким потолком, должно быть, являлась библиотекой. Полки со старинными книгами, судя по корешкам, не только арабскими, украшали три стены из четырех от пола до потолка. Резной инкрустированный письменный стол стоял у стены. Телефонный аппарат на столе сразу привлек внимание Солоухина. Он подошел, снял трубку и послушал. Гудка не было. Значит, снайпер ефрейтор Щеткин свою задачу выполнил качественно, в чем, впрочем, офицеры и не сомневались.

– Вперед! – Солоухин показал на дверь…