После окончания допросов президент школы «Вальгалла» объявил, что расписание изменено в связи со сложившимися обстоятельствами и все пропущенные занятия переносятся на следующие дни. И посоветовал курсантам готовиться к более интенсивному графику, потому что наверстывать пропущенное они все равно будут.

Станислав ожидал, что и его допрос затянется так же, как затянулся допрос Александра, поскольку каждый из двух курсантов имел в этот день приватную беседу с подполковником Вальцеферовым. Но, к удивлению старшего лейтенанта, его только спросили, о чем шел разговор, и это не вызвало каких-то дополнительных вопросов. В остальном все сводилось к тому, где находился Ратилов в предполагаемый момент убийства, кто видел его, и видел ли сам спецназовец, как кто-то в определенное время удалялся от общей группы. И даже не спросили о неудачном приземлении Вальцеферова после демонстрации приема рукопашного боя. Эта сторона дела следователей мало интересовала.

В заключение старшему лейтенанту пришлось еще пройти, как и всем, процедуру снятия отпечатков пальцев. Их снимали уже по-современному, без красящей пасты, только прикладывая руки к соединенной с компьютером сенсорной панели.

Судя по сумрачным лицам членов следственной бригады, они не имели пока ни единой зацепки, которая позволяла бы сформировать хотя бы рабочую версию. Так, по крайней мере, показалось Станиславу.

Едва Ратилов вышел из кабинета, как у него в кармане несколько раз пискнул мобильник: пришла эсэмэска от Макиавелли.

«Был у твоих в больнице. С ребенком все в порядке. Светка за тебя беспокоится. Сергей», – гласила надпись на мониторе.

Как-то нечаянно рядом оказался майор Базука. Заглянул через плечо.

– Что пишут? – вопрос звучал невинно.

На секунду появилось желание показать сообщение майору. Но это очень походило бы на оправдывание. А оправдывается тот, кому есть что скрывать. И потому Станислав убрал мобильник в карман.

– Товарищ в больницу заглядывал. К моим… У меня жена с ребенком лежит…

В действительности сообщение гласило, что Макиавелли навестил квартиру, где остановился старший лейтенант и что-то для него там оставил. И еще, что положение Ратилова вызывает у Макиавелли беспокойство. Похоже было, что в ФСБ уже знают об убийстве Вальцеферова и беспокойство связано именно с этим. Но оперативники ФСБ не понимают, что такое офицер спецназа ГРУ, не понимают, что в каждой боевой операции он подвергается опасности. А эту операцию Ратилов рассматривал именно как боевую.

Майор Базука отодвинулся с разочарованным видом, но все же недалеко и спросил скорее для проформы:

– Тебе сколько денег-то на операцию нужно?

– Много. Чуть меньше двух миллионов. Да еще на поездку. Такие операции только за границей делают. Наша медицина…

– Наша медицина – вообще не медицина, – сказал, подойдя, Вадим.

– Да, наша медицина находится в плачевном состоянии, – согласился Базука. – А ты как же, спецназовец, подполковника так изуродовал, что он на лекцию пойти не смог? И в результате его убили… Как умудрился? С его-то подготовкой и комплекцией…

– А хотите, товарищ майор, он и вам следующую лекцию сорвет? – с непонятной радостью предложил Вадим. – Вы только попросите…

Базука недовольно хмыкнул и отошел к майору Счастливому, оставив предложение Вадима без ответа. А Вадим подмигнул Ратилову и отправился в кабинет, потому что на допрос вызвали как раз его. Но вместо Вадима рядом со старшим лейтенантом сразу оказался Александр. Таким образом, вся эта процедура с допросами помогла Станиславу только в одном: он узнал фамилии Александра и Вадима. Александр Усольцев и Вадим Караваев. Следовательно, теперь о них можно навести хотя бы какие-то справки…

Вадим с Александром и еще двое курсантов оказались в одном трамвае со Станиславом.

– Четверо на одну бутылку – много, – сказал приветливо Вадим. – А пятеро – это уже через край. Придется две брать… Присоединяешься? Ты где живешь?

– Друг квартиру предоставил…

– И с кем ты там?

– Один.

– Судьба нам тебя подогнала. К тебе идем, – Вадим распоряжался по старшинству. – Понятно, через магазин.

Пристрастия к спиртному Станислав никогда не испытывал. Но составить компанию курсантам хотел, чтобы кое-что для себя прояснить.

– Нет возражений. Идем, – кивнул Ратилов.

Все вместе вышли на нужной остановке. Старший лейтенант привычно проверил, нет ли за группой «хвоста». Это не обязательно должен был быть «хвост» в образе «Тойоты Лендкрузер», это мог бы быть и кто-то пеший, и даже человек, дожидающийся его здесь, неподалеку от дома. Но никто внимания не привлек. Если «хвост» и был, он работал аккуратно.

Магазин был здесь же, почти по пути. Сбросились. Ратилов тоже вложил в общую кучу двести рублей, Вадим купил не две бутылки, как обещал, а три и закуску.

Полученное SMS-сообщение говорило, что в квартире побывал Макиавелли или кто-то из его помощников. Ратилов уже по замку почувствовал, что дверь без него открывали. Он, уходя, закрыл замок на один оборот, как делал всегда, а сейчас было закрыто на два. Хотелось надеяться, что побывали только свои и никто посторонний в момент возвращения в квартире не находится.

В квартире никого не было, но на столе появился ноутбук, подключенный к розетке, имеющей сетевой разъем. Значит, есть связь. Говоря честно, старший лейтенант не настолько владел компьютером, чтобы пытаться работать хакерскими методами. Макиавелли специально спрашивал его об этом. И спрашивал об умении работать с электронной почтой. Уж на таком уровне пользоваться компьютером Станислав умел. Должно быть, для этой цели Макиавелли и притащил в квартиру ноутбук, о котором сам Ратилов не просил. Вполне возможно, что там заложен и какой-то текст, специально подготовленный для Станислава. И потому при гостях ноутбук лучше вообще не раскрывать. Вполне может оказаться, что кто-то из них с компьютером общается на значительно более высоком уровне, чем сам старший лейтенант, и сможет определить то, что определять не следует.

– Твоя техника? – спросил Вадим, кивнув в сторону ноутбука.

– Моя, – коротко ответил Станислав.

– И Интернет подключен. Глянь-ка, что за распрекрасную погоду нам на завтрашний марш-бросок обещают…

– Рад бы, но у меня оплата кончилась, – нашел Ратилов повод для оправдания. – Хотел сегодня оплатить, не успел. Придется завтра. Завтра же и погоду посмотрю…

И переставил ноутбук со стола на широкий подоконник и даже плотную теневую штору задвинул, чтобы лишний раз внимания не привлекал.

– А вот где рюмки в этом доме искать, я не знаю. Хозяин уехал, не предупредив меня о таком важном деле. Ладно, найдем…

– Мы больше привыкли одним стаканом на всех пользоваться, – заявил Александр. – Изыски нам, людям простым, чужды. Неси уж стакан…

– И стаканов здесь нет. Чашки есть. Пойдет чашка?

– Из чашки как-то несерьезно. Но мне однажды доводилось даже из яичной скорлупы пить, – сказал один из курсантов. – А что делать, если больше нет никакой тары? Купили яйцо, краешек отбили, вылили – и готовая рюмка.

– Лучше чашка, – предложил старший лейтенант. – И лучше на кухне. Пойдемте туда. Так свободнее в чужом доме…

– Так расскажи нам все-таки, как ты умудрился такого быка завалить? – прервал Вадим начавшиеся неизбежные обсуждения загадочной смерти подполковника Вальцеферова. – У него вес килограммов на тридцать больше.

– Вес его и сгубил, – коротко и без улыбки ответил Ратилов. – Когда девяносто кэгэ по печени стукнут, мало не покажется.

– Когда по голове – тоже… – добавил Александр. – По твоей голове, я хотел сказать.

– Не подставляй, – посоветовал один из курсантов с рыжеватой жидкой бородкой.

– Легко сказать. – Второй, с буйной кудрявой шевелюрой, слегка цыганистый, усмехнулся. – Если хорошо бьют, голова, бывает, словно сама подставляется.

– Курить бросай, реакция улучшится, – сказал Станислав, заметив, как Александр вытащил пачку с сигаретами и вертит головой в поисках пепельницы. – В этом доме, кстати, не курят. Пожелание хозяина и хозяйки. Некурящий нос запах и через месяц почувствует. Табачный дым все вокруг пропитывает.

Александр убрал сигареты в карман и даже не вздохнул.

– Курить давно начал? – спросил Ратилов.

– Раньше, чем ходить научился. Все пацаны во дворе курили, и я с ними. Отец с матерью дымили не переставая. «Беломор». До сих пор запах помню. Потому я в дыму – как дома. Никотин все тело пропитал и подкормки просит.

– Трепотня, придуманная табачными компаниями, – авторитетно проговорил старший лейтенант. – Недавно читал, какой-то профессор тридцать лет изучал действие никотина на организм. И категорично утверждает, что никотин не несет за собой никакой зависимости. Есть зависимость только психологическая. Человек уверен, что ему будет плохо без сигареты, и ему становится плохо. А если обстоятельства не позволяют курить, он не курит – и чувствует себя прекрасно. К нам во взвод много курящих приходило. Быстро бросали. Марш-броски хорошо лечат…

– Ты сегодня здорово бежал, – сказал цыганистый курсант. – Я легкой атлетикой когда-то занимался; правда, средние дистанции бегал. Но у тебя дыхалка, надо сказать…

– Не успел еще все растерять. Контракт три месяца назад кончился. В последний день как раз бежали тридцать километров. На прощание, в память о спецназе.

– Тридцать… – хмыкнул Александр. – Я столько пробегу, если за мной бешеную собаку пустить. Во всех других случаях свалюсь. Бешеных собак с детства боюсь. У нас во дворе одна пацана покусала, с тех пор и… Тридцать для меня в три раза больше нормы. Склоняю голову в уважении…

Александр демонстративно наклонил голову, и Станислав увидел на его затылке просвечивающие через волосы шрамы. Видимо, Александр, как сам говорил, был человеком неуступчивым и большим любителем подраться. Да и сломанный нос говорил о том же.

– Шрамов на затылок где нахватал?

– Бутылкой огрели.

– А ты? Отрубился? – поинтересовался рыжебородый.

– У меня голова крепкая. Я сам его отрубил. Неприятно только, когда кровь глаза заливает, ничего не видно. Но я до этого справился.

– Боевая натура, – с одобрением сказал Вадим, наливая всем одинаковые дозы в чашки. По настоянию Станислава пить стали все же не из одной посуды. – Я вот о чем сказать хотел. Сегодня во время общего перекура я ходил между парнями, прислушивался, о чем говорят…

Ратилов начал понимать, что выпивка была организована не случайно.

– И что говорят? – спросил он. – Об убийстве?

– Это еще до убийства происходило, когда все было спокойно и все рассчитывали миллион хапнуть. Ну, кроме тех, кажется, кто марш-бросок не потянул. Их к рукам охранник прибирает. Я видел, как он их обхаживал.

– Так что говорят-то? – поторопил цыганистый курсант, глянув на часы.

Он и раньше жаловался, что его ждут дома, значит, на продолжение пьянки не рассчитывал.

– Соображают насчет дальнейшего, – объяснил Вадим.

– Дальнейшего прохождения службы, – вставил старший лейтенант армейскую формулировку.

– Почти так, – согласился Вадим. – Парни начинают кучковаться, чтобы один другого поддерживал при необходимости. Стадный инстинкт. Это, как я понимаю, начинается подготовка ко второму этапу, потому что каждый на себя надеется и считает, что примет участие в борьбе за миллион. А до этого он может и на других надеяться. И там, на втором этапе, там тоже вначале с помощью своих все будут стараться других оттеснить, а уж когда оттеснят, тогда между собой схлестнутся. Тому, кто ни с кем не объединится, надеяться не на что.

– В этом есть сермяжная правда…

Станислав сразу не поддался на эту уловку. Вадим высказывал здравые мысли, но сблизиться со старшим лейтенантом он и Александр, как Ратилов чувствовал, хотели по другой причине, и эта причина все еще оставалась скрытой. А сказанное было лишь поводом.

– Кстати, после хорошего приема, завалившего Вальцеферова, многие, я слышал, хотели с тобой подружиться. Ты стал у нас фаворитом. – Это было сказано напрямую Станиславу, который особой гордости не выказывал.

– Так я что, имею возможность выбирать? – спросил он.

– Сначала давайте другой выбор сделаем, – предложил Александр, доставая из-под стола пустые бутылки. – Могу и я сбегать, было бы на что.

– Я пас, – категорично заявил Ратилов. – И вам всем советую. Завтра марш-бросок с самого утра. Курящих это особенно касается. И вообще я выспаться желаю, потому и свою жилплощадь желающим продолжить гулянку предоставить не могу.

– Согласен, – кивнул Вадим, которого водка меньше проняла, чем Александра. – Только ответь нам на вопрос: ты согласен? С нами будешь?

– Задам встречный вопрос: я имею право выбора?

– Конечно. Насильно мил не будешь.

– Мне пора, – встал цыганистый курсант.

Рыжебородый поднялся вместе с ним.

– А вы что скажете? – спросил Вадим.

– Завтра. На трезвую голову… – спокойно ответил рыжебородый.

Цыганистый кивком подтвердил его слова.

– Завтра. На трезвую голову… – попугаем повторил Станислав, в чем-то даже интонацию рыжебородого копируя.

Видимо, Вадиму хотелось более конкретного ответа, но поделать он ничего не мог. И потому только вздохнул.

– Ладно. Нам тоже выспаться следует. Марш-броски нам устраивают нешуточные. А завтра у всех ноги болеть будут.

– И головы, – сказал Александр. – Недопить – ничуть не лучше, чем перепить. Следует знать золотую середину.

– После окончания курса мы ее вместе выведем, – пообещал старший лейтенант и тоже встал, показывая, что готов проводить гостей до двери.

Закрыв за гостями дверь на два оборота и на задвижку, Станислав сначала навел на кухне порядок, потому что терпеть не мог немытую посуда и вообще посуду, оставленную на столе после какого-то застолья. Он считал, что если вокруг человека нет порядка, то и внутри тоже не будет, независимо от того, касается это мыслей или здоровья. И только после этого пошел в большую комнату и поставил на стол ноутбук. Что и зачем принес ему Макиавелли? Вероятно, есть какая-то необходимость в установлении связи.

Компьютер запустился быстро. Обычная операционная система «Виндоуз». С другими системами Ратилов вообще никогда не работал, хотя знал об их существовании. Оставалось найти сообщение, которое Макиавелли обязательно должен был оставить в компьютере. Недолго подумав, Стас нажал на кнопку «Пуск» в левом нижнем углу, раскрыл панель и нашел строчку «Последние документы». И открыл единственный обозначенный в этой строчке документ. Так и оказалось: это было письмо к нему с указанием, как открыть программу «Скайп» и как с ней работать. Станислав запустил программу. Она могла работать с видеокамерой, но, к сожалению, видеокамеры у ноутбука не было, а потому пришлось обойтись простым набором строчек. Макиавелли сидел за компьютером где-то у себя в кабинете и сразу же вышел на связь, как только запустилась программа.

– Привет, Стас! Что там у вас за каша заварилась?

– Убили подполковника Вальцеферова.

Ратилов был не большой мастер работать с клавиатурой и набирал медленно; тем не менее справлялся и не заставлял собеседника долго ждать, как пришлось бы ждать письма по электронной почте.

– Это мы знаем. Есть какие-то собственные мысли по этому поводу? То, что не вошло в официальные протоколы?

– Я не видел официальных протоколов. Единственное, что могу сказать: убийство было совершено карандашом, который нам всем показывали Вальцеферов и майор Счастливый, объясняя, как пользоваться этим оружием. Причем говорили как раз про удар в глаз с проникновением в мозг. Именно этим ударом и этим карандашом был убит подполковник. Карандаш мог взять со стола любой из курсантов и из преподавателей. Кто угодно мог зайти в перерыв, когда никого не было в аудитории.

Макиавелли долго молчал, видимо, обдумывая сообщение. Потом набрал ответ:

– Понял. У нас есть электронная версия материалов следствия. Могу переслать тебе, хотя не вижу, что может там тебя заинтересовать.

– Не нужно, – отказался старший лейтенант. – Если интересного нет, мне тоже это не интересно. Попробуй узнать что-то про двух курсантов. Они навязчиво лезут ко мне в друзья. Делают вид, что познакомились только в «Вальгалле», хотя я уверен, что они давно знакомы и в школу пришли вместе, преследуя непонятную мне цель.

– Давай данные. Мы плотно занимаемся списком. Так что данные должны быть.

– Вадим Караваев и Александр Усольцев. Парни, как мне показалось, неплохие, но цель их мне неизвестна. Они могут стать и помощниками, и противниками с одинаковым успехом.

– Я «прогоню» по картотеке. Следующий сеанс связи через два часа. Можешь компьютер не выключать. Или тебе нужно до утра выспаться? Не много выпили?

Капитан показал, что внешнее наблюдение за старшим лейтенантом или же просто за домом ведется.

– Я много не пью. Через два часа. Еще… Вальцеферов незадолго до смерти дал мне свою визитную карточку. Там есть электронный адрес. Можно как-то добраться до его корреспонденции? Там может быть что-то, дающее намек на мотив убийства.

– Сам точно сказать не могу. Спрошу компьютерщиков. Диктуй адрес.

Станислав продиктовал.

– Попробуем. Боюсь, это возможно только в том случае, если компьютер включен. Дома у него сейчас никто включать не будет. Понятно, что не до того. В школе в настоящее время, согласно сообщению «наружки», находится только президент «Вальгаллы». Его электронный адрес мы не знаем. Хотя тоже было бы интересно просмотреть его компьютер.

– Будет что-то – сообщи.

– Обязательно, – пообещал Макиавелли. – Через два часа. До связи…

– До связи…

Станислав встал из-за стола, посмотрел в окно и, убедившись, что уже начало темнеть, шагнул к входной двери.

Это время Ратилов выбрал специально, потому что одно дело – видеть место в светлое время, и совсем другое – видеть и ориентироваться на нем в темное время суток.

Успел Станислав вовремя. Стемнело уже значительно, но все еще было видно. И хозяева собак, что так полюбили пустырь, только-только разошлись по домам вместе со своими питомцами. Вырыть оружие было делом недолгим. При этом старший лейтенант и о безопасности не забывал, и по сторонам посматривал. Домой он вернулся с пластиковым пакетом и сразу проверил. Да, боек был действительно сточен. Развинтить глушитель было сложно из-за отсутствия отверток, а искать их в чужом доме не хотелось. Пришлось пользоваться острием ножа. Неудобно, но дело сдвинулось. Вытащив сетчатый контейнер, старший лейтенант уже по весу понял, что стружки в нем действительно стальные. Может быть, это был и какой-то металл, но, по крайней мере, не теплоприемный вольфрам, используемый в настоящих глушителях.

До сеанса связи с Макиавелли оставалось еще время, и Станислав, чтобы не включать телевизор, который он не любил за вульгарность большинства передач, посмотрел новости в Интернете. Хотелось знать, что делается в мире, и в первую очередь его интересовали, конечно, вести с Северного Кавказа. Впрочем, с самого Северного Кавказа новости все были стандартными. Очередной террористический акт, и очередная банда уничтожена. А вот с разных концов России можно было набрать много новостей о конфликтах на национальной почве. Причем Ратилов вдруг обратил внимание на то, что одно сообщение, выдаваемое за новое, он читал уже две недели назад, находясь еще дома и не помышляя о поездке в Челубеевск. Впечатление складывалось такое, что кто-то умышленно нагнетает обстановку.

Капитан Маковеев вышел на связь минута в минуту в оговоренный срок.

– Я тебя не разбудил?

– Я не ложился. Сходил забрал из тайника оружие азербайджанского убийцы. Вальцеферов говорил правду, боек в пистолете сточен, в глушителе вместо вольфрамовой стружки засыпана стальная.

– Когда он тебе это говорил? Для меня это новость.

– Сегодня говорил. Сейчас, после сеанса, отправлю с электронной почтой записи всех сегодняшних лекций и разговоров. В том числе разговор вечером дома, когда у меня были гости. Или лучше передать их через тайник, как вчера?

– Давай с электронной почтой. Так быстрее будет. Я для оперативности этот ноутбук и притащил. И что твой подполковник? В двух словах…

– Сказал, что это была, грубо говоря, проверка на вшивость. Они не ожидали такой моей реакции. Рассчитывали на простую драку. Проверяли одновременно нескольких человек, которых посчитали перспективными курсантами. Это правда – я убедился, что проверка была хоть и выборочной, но не единичной.

– Всерьез они собираются вас готовить… Не выяснил для чего?

– Думаю, сразу это не скажут. Не скажут даже и после окончания курса. Тех, кто отсеивается, отправляют работать в «Тор». Есть у вас что-нибудь по этому охранному предприятию?

– Мы запросили документы. По оформлению у них все в порядке. Выполняют только охранные функции при различных предприятиях и сопровождают грузы в дальних поездках. На автомобилях и в поездах. Обычное дело. По личному составу данных пока нет. Есть пара конфликтов, когда охранники, выполняя свои прямые функции, вступали в противодействие с органами внутренних дел.

– Что еще по моим запросам? Есть что-то интересное?

– Есть. Наверное, и интересное. По крайней мере, имеется относительно желания Вадима Михайловича Караваева пройти обучение в школе «Вальгалла».

– И что это за версия?

Макиавелли печатал гораздо быстрее старшего лейтенанта и отвечать начал раньше, чем Ратилов успел отправить свой вопрос.

– Чуть меньше месяца назад в Челубеевске перерезали милиционеров из районного отдела вневедомственной охраны и похитили из оружейной горки пистолеты и автоматы с большим количеством патронов. Там же была изнасилована и зарезана женщина-компьютерщица, служащая отдела. Женщина накануне несколько раз видела подозрительную машину, которая стояла во дворе против дверей отдела, и говорила об этом мужу. По словам последнего, она в машинах не разбиралась и не могла назвать марку. Так вот, видимо, муж что-то утаивает от следствия, и женщина говорила ему больше. По словам его друзей и знакомых, он срочно уволился с работы, снял со счета в отделении Сбербанка все наличные, но не уехал, как обещал многим, и непонятно, чем сейчас занимается. Контактировать ни с кем не желает, по телефону отвечает только односложными фразами, от встреч отказывается, дверь никому не открывает. Дочь отправил на время к бабушке с дедушкой в деревню. И вот он выплыл, кажется, в новом образе. Это и есть Вадим Михайлович Караваев. И, судя по всему, он не выглядит убитым горем человеком.

– Думаю, это его маска, – сказал Ратилов. – Я несколько раз ловил в его взгляде странное выражение. Сейчас понимаю, что это смертная тоска.

– Возможно, – напечатал Макиавелли. – Я могу предположить даже большее. Караваев собирается мстить и готовит себя на роль эдакого Рэмбо, супергероя, который сметет на своем пути все помехи. Следовательно, если он желает пройти такую подготовку, то действительно знает, с кем он должен иметь дело.

– Здесь ты, возможно, мыслишь неверно, – не согласился старший лейтенант.

– В чем моя ошибка? – Макиавелли успел напечатать вопрос до того, как Станислав успел напечатать продолжение.

– Вадим Караваев – мастер спорта международного класса по боевому самбо.

– Ах, что же я… То-то, думаю, знакомое что-то. Точно. Он был известным в городе человеком. Правда, со времен зенита его славы, думаю, с десяток лет прошло.

– Думаю, меньше; но форму он еще полностью, мне кажется, не потерял. А в школе «Вальгалла» приобретет он немного. Там просто деньги выкачивают и дают пустяковые знания. Возможно, и практические занятия будут того же уровня. Невозможно за неделю сделать из человека бойца. Зомби – это да. Майор Базука, без сомнения, обладает гипнотическими способностями.

– Обладает. Мы проверяли. Он даже со своими сотрудниками, когда возглавлял городской СОБР, проводил сеансы психологической подготовки.

– Я могу это твердо утверждать, потому что на себе испытал. Это скрытый гипноз, его еще называют цыганским. Имеет много общего с эриксоновским гипнозом, но все же не такой мягкий. Тот не подавляет, а работает за счет логики; этот подавляет, будит в человеке инстинкты, которые в обычной обстановке спят. Так вот, я не думаю, что Вадим Караваев пришел в школу «Вальгалла», чтобы получить навыки уличного бойца. У него своих навыков хватает. Знает он или не знает о методах воздействия майора Базуки, мне неизвестно. Но не думаю, что он желает быть зомби, поскольку собирается сам управлять собой и событиями вокруг себя. Тогда что остается? То, что Вадим Михайлович пришел в школу, чтобы найти там себе единомышленников и помощников в каком-то большом деле, которое замыслил. Понимает, что одному ему не справиться, и ищет союзников, которых в обыденной обстановке найти не удалось. Это вариант?

– Это расширение варианта. Напомню, что ты запрашивал еще и о Александре Владимировиче Усольцеве. Так вот, твоя интуиция или наблюдательность тебя не подвела. Они пришли, несомненно, вдвоем. Усольцев – двоюродный брат убитой жены Вадима, человек с уголовным прошлым. Две «ходки» за драки, многократные приводы в милицию; несколько раз получал по десять и пятнадцать суток. Личность очень шебутная и неустрашимая. Вдвоем они пришли для того, чтобы собрать себе группу. Только что эта группа должна делать? Мстить? Кому? Если сколачивается группа, то Караваев с Усольцевым знают, кому они собираются мстить. Знают, но в следственные органы сообщать желания не имеют, потому что на них не надеются, как не надеются и на справедливый суд. Может быть, и правильно делают, скажу я, но это должно остаться между нами. У меня, кстати, сейчас возникла версия… Следствию обязательно, на мой взгляд, следует присмотреться внимательнее к этим двум парням и обязательно изучить личность убитой. Что она была за человек?

– А что за версия? – напечатал старший лейтенант естественно возникший у него вопрос.

– Как убийцы вошли в помещение отдела вневедомственной охраны? В материалах следствия говорится об открытых по случаю жары дверях. Но там было четыре вооруженных милиционера. И их не перестреляли, а перерезали. И женщину – пятую. О чем это может говорить? Мне кажется, что в помещение зашел кто-то знакомый ментам. Но не обязательно ментам – может быть, женщине. Например, ее муж… Милиционеры были пьяны, в крови женщины алкоголя не обнаружено. Она была изнасилована по крайней мере двумя мужчинами. Это могла быть месть мужа, которому помогал двоюродный брат женщины. Но что-то пошло не так; может быть, женщину возмутило убийство, может быть, еще что-то произошло, и они убили ее.

– Или сами менты до этого ее убили, – добавил к мнению капитана свое мнение и старший лейтенант. – Спьяну и такое бывает. А проспаться им не дали: муж поторопился прийти.

– Да, – согласился Макиавелли. – Есть множество вариантов, но все они едины в целом. Муж там присутствовал.

– А похищение оружия? – спросил Стас.

– Прикрытие! Это сразу отводит подозрение от подозреваемых.

– Может быть. Только мне такая версия все равно не нравится.

– Почему?

– Мне сам Вадим симпатичен. Он спокойный и рассудительный, несуетливый человек. Это не киношный герой. Он в жизни основательный. И, главное, злобности и агрессивности в нем нет.

– Тогда зачем он пошел в школу «Вальгалла»? Там, мне кажется, как раз собираются злобные и агрессивные.

– В первую очередь – я, – пошутил Станислав. – А зачем бы он пошел в школу после совершения убийства?

– Собирать банду. Ему нужны крутые и решительные ребята.

– У тебя, конечно, в этом деле больше опыта, но я не слышал, чтобы банда собиралась вот так, по уговорам. Как меня сегодня пытались уговорить.

– Что-то в твоем мнении есть, но я сейчас не могу найти возражения. А когда подумаю, найду. Я бы сам запросил это дело из следственного комитета, поскольку по тяжести оно может считаться нашим. Все-таки пропало большое количество оружия. Однако свое мнение я выскажу начальству. Возможно, оно посчитает дело перспективным.

– Я бы посоветовал тебе не торопиться с визитом к начальству, – напечатал Ратилов.

– Почему? – не понял Макиавелли.

– Это может помешать проведению операции в школе. Если они меня зовут к себе в помощники, значит, и я буду вправе считать их своими помощниками. Если их сильно прижмут и помешают посещать школу, у меня могут возникнуть какие-нибудь затруднения, и неоткуда будет ждать помощи. По крайней мере, в любом случае, даже если твоя версия имеет под собой какие-то основания, я соглашусь войти в их компанию, а потом будем смотреть, какое они затевают дело. Они будут под моим присмотром, и следствие всегда будет иметь возможность добраться до них. При этом я сомневаюсь, что они виновны в таком зверском убийстве. Что прошу тебя сразу же учесть.

– Да, пожалуй, ты прав, – напечатал в ответ Маковеев. – Слишком много неприятностей для школы может насторожить руководство, изменить планы, заставит сильнее маскироваться, и это тебе помешает. Хватит одного убийства Вальцеферова. Они уже и из-за этого на уши встают. Кстати, наш компьютерщик сказал, что комп в кабинете подполковника Вальцеферова включен; должно быть, на нем работает президент школы. Его фамилия Самохвалов, зовут его Виталий Максимович. Ты в кабинете самого президента был?

– Был. Приемная комиссия там работала. Там нет компьютера. Какой-то старенький стоит в приемной. Там же, в приемной, у них и бухгалтерия. Я так понял, что секретарша одновременно является и бухгалтером. Других компьютеров я там не видел. Сумел ваш компьютерщик что-то выудить?

– Он мне пока не докладывал. Если будет что-то интересное, я тебе сообщу. Сначала пришлю эсэмэску, потом через пятнадцать минут свяжемся.

– Почему не сразу?

– Потому что ты сейчас удалишь из компьютера программу «Скайп». Там никак не удаляются последние разговоры. Ты же не хочешь, чтобы в твое отсутствие кто-то пришел к тебе ненароком, посмотрел в компьютер и прочитал все, о чем мы говорили? Только перед удалением запомни свой адрес в «Скайпе». Он простой. Перед сеансом связи выходишь в Интернет, находишь «Скайп» и устанавливаешь. Программа бесплатная. Вставляешь свой номер, он зарегистрирован. И будем общаться. Все понял?

– Сложностей пока не вижу.

– Хорошо. Последний вопрос. Гостей у тебя было четверо. По двоим мы все выяснили. Еще двое… Что за парни?

– Обыкновенные молодые люди. Я думаю, Вадим пригласил их, потому что они, во-первых, некурящие, во-вторых, хорошо бежали утром марш-бросок. Значит, выносливые. Один, кстати, бывший легкоатлет, бегал на средние дистанции, но и с марш-броском справляется.

– А ты как? Справляешься?

– Для меня это утренняя пробежка, не больше. Я привык к более серьезным дистанциям. И мои солдаты тоже. Я их приучил.

– Тогда до связи. Не забудь удалить «Скайп».

– Сделаю. До связи…

Станислав удалил из компьютера «Скайп» и выключил компьютер. Подумав, взял пакет с пистолетом, вынес в подъезд и спрятал за мусоропроводом. Мало ли кто решит заглянуть в квартиру после вчерашнего визита сюда азербайджанского киллера? Менты любят появляться не вовремя, служба у них такая.

Вернувшись в квартиру, Станислав постелил себе постель, но ложиться сразу не стал. Он просчитывал варианты своего сближения с Вадимом и Александром – или же, наоборот, отказа от сближения и образования группы. В принципе, соглашаясь войти в группу, он не брал на себя никаких обязательств, кроме естественной помощи в трудной ситуации. Но такую помощь он оказал бы и без существования группы. Следовательно, став членом неформальной группы, Ратилов ничем не рисковал, но приобретал на случай возникновения сложной ситуации для себя поддержку, которой не мог бы получить от других, объединившихся в конкурирующие группы. Более того, если формирование групп все же произойдет – а так скорее всего и будет, кто-то со стороны станет мешать Станиславу в разных ситуациях, поскольку его все курсанты считают фаворитом в гонке за миллионом. А от фаворитов стараются избавиться в первую очередь. В этом случае помощь группы может быть очень полезной и своевременной.

Приняв окончательное решение, Стас забрался под простыню и благополучно уснул…