В помещении собралось много народу. Лица печальные или усердно желающие казаться такими, у кого-то откровенно равнодушные, некоторые неприкрыто зевают, а двое рассказывают друг другу анекдоты про покойников. У кого какие здесь дела… Игорь сразу заметил, что стоят группами и не общаются между собой. Это посторонние. Здесь же вышагивают два молодых милицейских сержанта. Водители с машин – это прочитывалось легко. И что им там не сидится, ощущений, что ли, особых ждут. Или носы проверяют на нечувствительность.

За небольшим письменным столиком никого не оказалось. Пришлось подождать – что ему, вообще-то, и надо было, чтобы послушать разговоры, – около пяти минут, пока из внутренней двери не показалась и не прокосолапила к своему рабочему месту неестественной ширины средних лет санитарка.

Вопрос к санитарке-баобабу был простейший. Умерла старуха-соседка. От старости. Дома лежала уже больше года. С ложечки ее кормили. Ой, кто ее знает, сколько старухе, очень старая. С дочерью вдвоем они жили. Дочь-то вот и просила по-соседски помочь. У них в городе родственников нет. Телеграммы разослала, кому смогла позвонить, позвонила. Родня вся в основном в Сибири, по деревням живет. Детей у бабки восемь штук. Пока все соберутся… Вскрытие не производили. Если дома оставлять до приезда детей, то сами понимаете, что с телом будет. Сейчас весна, а топят, как на полюсе живем. Зимой так не топили. Можно ли устроить сюда? Хорошо. Обязательно со свидетельством. И еще… С кем тут поговорить можно, чтобы старушку… ну… как полагается… Обмыли, одели, что там еще нужно… И сколько стоит? А… Понятно… Ладно, заплатим… Куда пройти? Хорошо, подожду…

И стал вышагивать между другими ожидающими.

Об утреннем происшествии никто не говорил. Даже два ментовских сержанта, к сожалению, обсуждали вопрос ожидаемой зарплаты и домашние, связанные с этим, скандалы. Опять никакой информации.

Вышел небольшого роста чрезвычайно неприятный тип с глазами, почти приросшими к переносице. Санитарка-баобаб кивком головы показала Игорю – вот этот. Игорь пошептался с мужичком, узнал цены, попросил постараться.

– Обработаем по первое число! – И дыхнул застарелым перегаром. – Будь спок…

Теперь, после разговора с главным покойницким специалистом, он мог подойти уже к санитарке почти обоснованно. Довольно долго разговаривал с местным кадром, мог тот и сболтнуть что-то.

– А что, говорят, у вас сегодня покойник пропал? – и зажег усилием воли в глазах любопытство обывателя.

Санитарка всей своей широкой сущностью рвалась на подобную беседу.

– Ой, и не говорите… Что сейчас делается-то… Даже мертвым покоя не дают… Сидел дежурный санитар, вдруг потерял, говорит, сознание. Ничего, говорит, не пил, только врет… Врет… Он от рождения, хи-хи, пьяный… Пить раньше, чем ходить, научился… Его уж выгонять сколько раз собирались… И раньше выгоняли, да только сюда не очень-то желающих найдешь… Назад брали… Но теперь-то точно – выгонят… Может, даже на целый месяц… Потом сами и позовут…

– И опять покойники пропадать начнут?

– Все может быть… Вот… Сидел и потерял вдруг сознание… Говорит, сзади ударили чем-то… А дверь закрыта была… Сам, говорит, закрывал и проверял… Только кто же тогда его ударил? Покойник какой-то завалялся буйный… А?…

– А милиция что?

– Милиция все окна проверила… Да что тут, в самом-то деле, проверять, на каждом окне решетки. Только в крематорий дверь была почему-то открыта – туда проход есть через подвал, но сам крематорий тоже изнутри закрыт. Черти к нему через трубу забрались, не иначе… Да только тут церковь рядом, чертям положено крестов бояться.

Вот и вся информация. Игорь говорил с санитаркой-баобабом нарочито громко, чтобы другие услышали и тоже включились в обсуждение. Так и произошло. Первыми подошли сержанты, послушали. За ними и остальные окружили стол. Разговор мог бы получиться, но тут раздался зуммер сотового телефона. Номер знала только Татьяна. Звонить ей какая надобность? Если только что-то случилось.

Игорь вынужденно отошел к противоположной стене, где никого не было, вытащил короткую антенну трубки и нажал клавишу приема.

– Игорь! Ты?

– А кому еще быть?

– Тут какой-то пьяница пришел… Да пьяница, пьяница, по лицу видно, нос, как свекла… – Это она сказала, уже обращаясь к кому-то там, у себя дома. – Тебя спрашивает. Очень, говорит, нужен… Наглый, как танк…

– А охрана?

– Он их связал…

Игорь усмехнулся – охрану связали. Хотя было ему не до смеха. Кто мог искать его в доме, где он надеялся надежно укрыться от работников Конторы? И кто мог в одиночку связать охрану? Под ложечкой засосало, но засосало приятно, от доброго ожидания, от предчувствия. На такое могли быть способны только несколько человек из его знакомых. Но где они…

– Что за тип? Как зовут?

– Как зовут? – резко спросила Татьяна человека там, в ее доме. И сказала, уже к Игорю обращаясь: – Какой-то Сохно. Капитан Сохно, говорит… Знаешь такого?

– Мать его… – выругался Игорь почти с восторгом. – Сейчас еду. Охрану пока не развязывай. Пусть отдохнут от праведных трудов.

Ехать хотелось сразу, но он все же задержался, выслушав во второй раз многословный рассказ санитарки и комментарии оживившейся толпы. Будет людям потом о чем посудачить. Нового, впрочем, он не узнал…

Рассвет приближался медленно, ползуче, вперемешку с легким туманом. Это уже чуть-чуть радовало и давало надежду. А уж был бы туман покруче, радовало бы значительно больше. Игорь поинтересовался, сможет ли Нгуен вести их в густом тумане. Тан ответил утвердительно и даже обрадованно. Более того, он предупредил, что это еще и не туман, а туман будет попозже, и не на один, возможно, день встанет. Так утверждает Нгуен, а лучше его ни один человек эти болота не знает. И никто другой не сможет здесь пройти.

– Американцы увязли, – сказал Тан. – Они на свои вертолеты надеялись, а в туман сюда ни самолет, ни вертолет не покажется. Их можно брать с закрытыми глазами.

Игорь опять почувствовал, что Тан просто рвется в бой с «беретами». С вьетнамскими жандармами повоевать он так не рвался, и, когда Сохно разбирался с ихним офицером, Тан вообще испуганно и брезгливо отвернулся. Соотечественника, даже противника, он жалел. А к американцам у вьетнамцев счет выписан огромный. И проценты в виде справедливой злости накрутились немалые…

– Ты примерно знаешь конечную точку, – Игорь почти решился. – Сможет ли Нгуен провести нас коротким путем, чтобы время сократить. Если так получится, тогда и поскрести пехотинцев можно.

Тан долго беседовал с Нгуеном. Потом попросил у Игоря карту, показал товарищу место выхода из болот. Конечную точку маршрута, естественно, не указал.

Нгуен махнул рукой и что-то сказал насмешливо. Тан перевел, но Игорь и так все понял по пренебрежительному жесту.

– Он на два дня раньше приведет нас, если туман не рассеется. А он, судя по всему, не рассеется долго.

Таким образом, вопрос решился сам по себе. Оставлять за спиной «зеленых беретов» было рискованно. Кто знает, не решатся ли они преследовать группу объединенными силами. Тогда задание может вообще быть сорвано. И просто грех упускать момент, когда морские пехотинцы разбросали своих людей по отдельным постам.

К обеду Нгуен привел их на высокий каменистый остров. Тан что-то объяснил ему, Нгуен засмеялся и ответил. Он первым поднялся на сушу, пробежал среди камней и редких кустов, и сквозь туман видно было, как несколько раз то тут, то там он взмахивал ножом.

Нгуен вернулся, держа за хвосты несколько обезглавленных змеек. Сказал что-то.

– Он говорит, что это очень вкусный обед для нас. На острове больше змей нет. В такую погоду они прячутся и в воду не спускаются. Спят. Новые сюда не приплывут. Но их надо долго варить, а то сильно пахнут болотиной.

– Нет, американцы могут почувствовать дым. Пообедаем консервами, – великодушно отказался Игорь от местного деликатеса. Другие промолчали и, видимо, согласились с ним.

Обед и отдых длились полчаса. И снова болото. И так до вечера. При новом проводнике Игорь несколько раз сверял маршрут по компасу. Даже в тумане Нгуен вел их строго в нужном направлении. У него компас был, видимо, в голове.

Ночевали опять на острове, который был очищен от живности так же быстро, как и первый. Тан так готовить место отдыха не умел, о чем и сказал откровенно Игорю. А через три часа, еще до рассвета, когда Игорь поднял всех, Нгуен приготовил для группы речь. Тан переводил:

– Американцы где-то на расстоянии полудневного перехода. Отдельные посты они могут выставить и вперед. И наверняка между постами и основными силами имеется радиосвязь. По болоту звуки разносятся гораздо сильнее и дальше, чем по суше. Поэтому строго и для всех – через час ходьбы уже нельзя будет произнести ни одного лишнего слова. – Тан помолчал и добавил уже, видимо, от себя: – С Нгуеном должны быть постоянно два человека. Один рядом, другой сзади. Тот, что рядом, – на случай встречи с американцами – на предельном внимании, при полной готовности. Второй – связующий – не должен терять идущих впереди из поля зрения. Туман уже густой, не то, что вчера. Скоро будет еще гуще. Группа идет плотно, друг за другом, чтобы не было отстающих, и передний не теряет из виду связующего.

Он помолчал и сказал тихо уже одному Игорю:

– Я в болотах больше твоего ходил. Воюю не первый год. И уж прости, что пораспоряжался… – Но в голосе у него извиняющихся ноток не было.

Игорь кивнул.

Рядом с Нгуеном пошел Саша Краснов. Кордебалет отстал от них на несколько шагов. Так и двинулись. В этом порядке они вошли в тихо и незаметно пришедший рассвет, который улучшил видимость на два шага, превратив ее из грязно-серой в мутно-серую.

События начали разворачиваться часа через четыре. Нгуен с Красновым прошли вперед, прошел Шурик, прошла группа, когда Игорь, идущий замыкающим, услышал за спиной и чуть сбоку едва слышимый звук. Сомнений у него не было. Это ударился металл о металл. Стараясь не издать заметного плеска, Игорь догнал предпоследнего и через него дал команду остановиться остальным. Вьетнамца-проводника еле догнали, но назад он пришел быстро и бесшумно.

Игорь показал направление, откуда услышал звук, и замахнулся на автомат ножом. Чтобы было понятно – звук он слышал металлический. Пальцем ткнул в грудь Макарову, Краснову и Шурику. И взмахом руки отправил их вперед. Нгуен хотел двинуться за спецназовцами, но Игорь остановил его, положив руку на плечо. Вьетнамец пальцем начертил в воздухе круги – дескать, парни заплутают в болоте. Но Игорь только улыбнулся.

Вернулись они так же тихо, как и уходили. Минут через семь-восемь. И показали рукой – вперед, в прежнем порядке. Игорь повторил их движение. Группа пошла, а Макаров пристроился рядом с командиром. Показал берет и четыре опущенных вниз пальца.

Второй пост обнаружил уже Нгуен. Заметил его сквозь туман одновременно с Красновым. И одновременно же они попытались остановить друг друга рукой. И поняли. Тихо отправились назад, к группе. Игорь послал в обход еще троих. Они вернулись не менее скрытно, чем первая группа, и с тем же результатом – четверо.

Теперь они, как понял Игорь, находились в районе базирования «зеленых беретов». Можно было бы пройти просто вперед, попадется кто-то на пути, отправить их к первым восьмерым. А дальше надеяться на судьбу и случай, потому что американцы от погони не откажутся. Но случай распорядился за них сам. Нгуен вернулся, показал, что Краснов ушел вперед, на разведку. Скоро вернулся и сам Саша. Он знаками объяснил: впереди остров. На острове – база американцев. Двенадцать солдат спят. Мокрые. Похоже, сменились с поста. Два офицера, сержант и радист беседуют над картой. Остальные, видимо, на постах.

Игорь время терять не стал и отдал команду. Рассеяться. Вперед! Вьетнамцы остались с ним рядом, и Нгуен поправил автомат. Игорь положил руку на затвор: нет, стрелять нельзя. И красноречиво достал нож. Вьетнамцы пожали плечами. Нгуену тактика диверсионной беззвучной войны была в диковинку, и он не совсем верил в ее успех. Тан же, кажется, уже привык.

Игорь с проводниками подоспели вовремя, чтобы тоже поучаствовать в скоротечном бою. Офицеры, сержант и радист не смогли ничего понять, когда на них одновременно навалились тела спецназовцев. Ножи действовали быстро и точно. Все удары скоординированы и рассчитаны на то, чтобы противник не смог подать ни звука. И тут же всей группой к спящим солдатам. И даже Нгуен успел проколоть одного штыком. Но это был единственный морской пехотинец, который проснулся и сумел вскочить на ноги. И единственным слышным звуком был его короткий стон и тупой удар тела о землю.

И тут же очередная безмолвная команда Игоря – вперед, на поиск оставшихся постов. Сам он с вьетнамцами остался на острове, чтобы осмотреть американский лагерь. По личным вещам солдат он вычислил, что взвод держит еще два поста. Значит, восемь человек.

Игорь спросил знаками вьетнамцев, где, по их мнению, находятся оставшиеся два взвода морской пехоты – оба справа или по обеим сторонам.

Нгуен уверенно показывал в обе стороны – справа рядом, слева подальше. Очевидно, Нгуен ориентировался по выходам троп из болота и знал, что больше посты искать негде.

Такая дислокация не очень понравилась Игорю. Случайный звук, выстрел, крик, случайный взгляд сквозь проступившее вдруг окно в тумане, и они могут оказаться «в клещах». Поэтому он сразу прекратил обыск рюкзаков «зеленых беретов», к которому вьетнамцы было уже приступили, а тут же указал проводникам в обе стороны, чтобы контролировали ситуацию там. И, как оказалось, это не было лишней предосторожностью. Подтверждение пришло меньше чем через минуту.

Первым резко прыгнул за камень Тан – ящерицей распластался за кустиком. Нгуен и Игорь среагировали так же быстро и тоже спрятались – вьетнамец за горой рюкзаков, а Игорь, из-за невозможности быстро найти укрытие, просто лег за труп американского офицера.

Со стороны послышались два голоса. Спокойные, но неестественно громкие. Говорили на английском. Игорь, сообразив, что звуки на туманном болоте разносятся иначе, прикинул расстояние и встал. Показал вьетнамцам – быстро в камыши, по обе стороны от узкой протоки, по которой и двигались к острову гости. Сам же придирчиво оглядел островок и перебросил два тела. Слишком неестественно они лежали, сразу видно: убитые. Одному даже ноги согнул в коленях, чтобы он спал в позе ребенка, и руки под голову подсунул. И только после этого набросил себе на голову офицерскую утепленную куртку и скорчился под ней буквально в двух шагах от воды – «заснул».

Из-под воротника хорошо было видно, как к острову подошли офицер и сержант. Они не осторожничали, не подозревая об опасности, окинули сушу быстрым взглядом, переглянулись, покачали головами и засмеялись. Шагнули на берег, одновременно за спиной у них вышли из камыша беззвучные, как бабочки, вьетнамцы со штыками, готовыми к бою. Тут же и Игорь поднялся навстречу.

Все это уже в который раз повторялось, но всегда подобные события казались неестественно замедленными кадрами киносъемки, и Игорь видел себя словно со стороны. Он будто бы плавал в воздухе, а не передвигался, и так же медленно плавали противники, так же медленно выплывали вьетнамцы.

Реакции американскому офицеру явно не хватило. Он так откровенно опешил, увидев перед собой чужого офицера в незнакомой форме, что просто не успел осмыслить стремительное движение Игоря, наносящего колющий удар в горло. Сержант сделал быстрый шаг назад, выкрикнул что-то – должно быть, выругался – и успел выхватить из ножен свой нож. Но его одновременно достали со спины два штыка.

Вот теперь и следующей проблемы не существовало. Второй взвод тоже понес потери, значит, и ему не надо портить нервы долгим отсутствием склонных к хождению по гостям офицера и сержанта. Придется со вторым все повторить, как с первым, включая ликвидацию постов.

А потом, возможно, и с третьим. Тактика татаро-монголов, напавших на Русь. Всех по маленьким группам. Очень быстро и под корень.

Стали возвращаться спецназовцы. Они уничтожили четыре поста. Значит, прихватили и посты соседних взводов.

В глубине души Игоря опять слегка покоробило. И в прошлую, и позапрошлую операции, когда он еще входил в состав другой группы. Бойня пошла… По природе своей он не любил «ходить на ножи». Но еще меньше он любил стрелять там, где это делать было нельзя. Только в ребятах он уже уловил момент, когда остановиться трудно. Сделав первый шаг, следующий делаешь автоматически, а третий – уже по собственному желанию. На четвертый шаг тебя уже сильно тянет, зовет просто. Что это такое, отчего так случается, Игорь не знал. Но он знал, что так поступают волки, забравшиеся в овчарню. Режут первую овцу, пролитая кровь возбуждает, режут подвернувшуюся и суетящуюся в тесном загоне вторую, потом третью и уже не могут остановиться, пока не перережут все стадо. Но потом находят первую и уносят только лишь одну ее.

Быть похожим на волка не хотелось. Но, с другой стороны, и самому остановиться в такой ситуации трудно. Да и нельзя им сейчас уже останавливаться. Начатое надо завершить до конца. Иначе начнется преследование. А они на чужой территории.

Но они смогут сделать дело и уйти. Они этому хорошо обучены.

Да и туман им поможет…

Игорь на всякий случай проехал мимо дома, хотя видел отлично стоящую у окна и ждущую его Татьяну и даже поднял слегка руку, делая ей знак. Он уже в дороге пожалел, что не попросил сестру дать телефонную трубку нежданному гостю, который назвался Толиком Сохно. А сейчас возникло невольно подозрение. В самом деле, откуда Толик здесь появился, откуда он знает адрес Татьяны, и вообще, откуда он знает, что Игорь здесь, в этом городе? Увидел на улице, проследил? Возможно, но маловероятно. А что, если это ловушка? Звонить еще раз самому? Тогда поймут, что это проверка. И вообще история с голосами… Взять ту же отвечающую по телефону Татьяну Павловну… И потому Игорь решил проверить ситуацию как разведчик.

Сестра у окна не пошевелилась. Хорошо еще, что она по натуре женщина молчаливая и понятливая. И скорее всего она не сделала то, что сделала бы на ее месте любая другая, начавшая уже нервничать, не сказала, прерывая затянувшееся ожидание, когда увидела машину:

– Вот и он…

Игорь проехал три дома, остановился около начатой, похоже, в давние дни стройки. Старый домишко снесли, новый вырос всего в полтора солидных этажа, а на дальнейшее то ли денег нет, то ли хозяина посадили, то ли еще что. А через стройку и дальше – через огород – легко пробраться в густую лесопарковую зону, выходящую к забору, оттуда, внимательно осмотревшись, через кусты и талые сугробы прямиком проскочить к дому Татьяны.

Снег мокро хрустел под ногами, и, чтобы пройти неслышно, необходимо было обучиться летать. Он этому, к сожалению, обучиться не удосужился. Осталось надеяться, что гость находится в холле вместе с хозяйкой и беседует с ней или с охранниками, которые должны уже очухаться после неожиданных объятий. Татьяна не глупа, и если уж она говорила что-то о не совсем трезвом виде гостя, то могла бы и предложить ему похмелиться. Пусть бы сидел с бутылочкой, так спокойнее.

И уже когда до самого дома оставалось метра три, распахнулось окно кухни и оттуда раздался хорошо знакомый хрипловатый, но уверенно-тяжелый и чуть насмешливый голос:

– Тебе что, командир, нормальных дорог не хватает? Ну, коли так, заходи в окно, а то я и не знаю, как здесь дверь открывается…

Широкая, порядочно и, похоже, уже хронически опухшая физиономия высунулась наружу.

Это был собственной персоной отставной капитан, инвалид третьей группы по ранениям, способный еще в одиночку справиться с тремя охранниками, Толик Сохно.

– Стареем, брат… – хлопнул Игорь по высунутой наружу широченной, как бетонная лопата, и соответствующей ей по чистоте ладони. – Раньше бы…

– Раньше бы я тебя не услышал. Принимаю и понимаю. Но беда наша в том, – Сохно светился всем своим красным лицом – солнце, да и только! – что знаю я тебя достаточно долго. И сразу предположил, что ты захочешь появиться не совсем традиционным способом. Подумал немного, пошевелил остатками чего-то в своей тугодумке и уселся ждать именно здесь. Хозяйка мне даже бутылку подсунула. Но я ни грамма. Как стойкий часовой на боевом посту. Оцени мое терпение и несравненное мужество!

Татьяна сообразила. И Сохно тоже сообразил. Они друг друга стоят.

Игорь, усмехнувшись, запрыгнул в окно. Услышав голоса, вошла в кухню и Татьяна.

– Встретились, друзья-однополчане. Окно закройте. Еще март, а не май. Весь дом выстудите.

– А ты откуда знаешь, что мы однополчане? – удивился Игорь.

– Сообщили… «Голос Америки» передал. Что с охраной делать прикажете, господин подполковник?

– Расстрелять… Или выгнать… Что хочешь… Толку от них, сама видишь… Как? – спросил Игорь у виновника позора охранников.

– Пусть гуляют, а то такие шустрые оказались. Я в дверь, они на меня, как на алкаша какого-то, смотрят, чего, мол, надо. И выталкивают. Даже «ствол» ни один не поднял. Я и объяснил, что мне надо. А если бы кто другой был?… Развяжи их, хозяйка.

Игорь кивнул. Татьяна вышла.

– Ну, теперь давай, рассказывай.

– А что рассказывать? Это ты рассказывай…

– Как ты хоть сюда попал? Как нашел меня?

Сохно пожал в удивлении плечами:

– Стоп, машина! На трезвую голову думается туго. Начнем по порядку. Разве не ты меня сюда вызвал?

– Я? – в свою очередь удивился и обеспокоился новым обстоятельством Игорь. – Вот дела. Выкладывай, что и как. А то мне все это, честное слово, не слишком нравится.

– Интересно… Интереснее вообще некуда… – Сохно покачал недовольно головой и почесал наполовину оторванную американской пулей мочку уха. – Так, значит, дело было… Сижу я, значит, у себя в Курской…

– Где сидишь?

– Курская… Станица такая, райцентр в Ставропольском крае. Слышал?

Игорь удивился.

– Далеко же тебя занесло из Москвы-то. И что же ты там делал?

– Казаков уму-разуму обучал. Показывал им, как воевать надо… в чужих тылах. Единственное, чему я могу научить.

– Чечня?

– Ага… – невинно промямлил Сохно и вдруг оживился, выматерился и забасил возмущенно: – Там, понимаешь, ситуация хреновая какая… Охраны по границе, считай, никакой – только на дорогах блок-посты по нескольку ментов. Чеченцы к нам, как к себе домой, ходят. Ладно бы еще только скот угоняли. Так они же людей, как скот… И выкуп требуют. И ментов с постов тоже между делом таскают. Вот так… Хорошо живут. Просто откровенно жалко, что я не чечен. Миллионером давно бы был. Но я другое придумал…

– Подожди. Давай по порядку. Как в автобиографии. Помнишь, ты мне звонил из Москвы. В охранном предприятии работал. Телефон оставил.

– Да, две недели там проработал. И платили по-человечески. Вовремя. Только я не охраной там занимался, как хотел. Меня думали приспособить долги выколачивать. А это почему-то не по мне.

– Погнали?

– Да ну… Сам ушел.

– И куда?

– С Кордебалетом…

– То есть? Ты в армию вернулся? Вместе с ним? – не понял Игорь. – Ну, в армию – не в армию… Но нашел меня Кордебалет. Тогда при ГРУ снова мобильную группу сделали. Типа нашей старой, еще доафганской. Только почти неофициально все это было. Работа без прикрытия…

– Знаю я про эту группу. Если бы вы влипли, от вас бы отказались. Хорошенькое дельце, в своей-то стране. Я год назад к Кордебалету приезжал. Он рассказывал. Только про тебя почему-то – вот тихарь! – ни слова…

Сохно кивнул:

– И хорошо, если даже тебе – ни слова.

– Почему так? В болтуны меня списали?

– Потому что всех нас чеченцы заочно приговорили к смерти. И даже в документах группы нет ни одной фамилии настоящей. Даже там, на Хорошевке… Что тебе еще Шурик рассказывал?

– Что ходили вы по тылам. Что там еще рассказывать… Наша с тобой работа такая всегда – по тылам ходить. И хоронить, кто подвернется. Похоронная, одним словом, у вас была команда.

Сохно опять закивал.

– Ты не возражаешь, если я того, – он кивнул на бутылку водки, поставленную на стол Татьяной. – Больно уж отвык думать. А без этого дела вообще думается тяжко.

– Выдержанный. Долго ждал. Пей уж…

Сохно налил полный стакан и сразу опрокинул его. К закуске даже руку не протянул.

– Ну, слушай…