Из-за дневной жары, из-за прогретого асфальта хочется глотнуть свежего воздуха. Но опустить стекло в дверце машины невозможно. Выхлопные газы других машин тотчас заполнят салон и превратят его в бухенвальдскую газовую камеру.

– Я попросил бы вас ехать быстрее, – Станислав Сергеевич тронул водителя «Волги» за плечо.

– Сейчас время такое... – посетовал пожилой водитель. – Не проехать по Москве. Я вот, помню, работал в Штатах, в нашем консульстве в Сан-Франциско, так там вообще проще было пешком ходить, да и то лишь по улицам, что поверху, по холмам проходят. В Москве еще ничего... И газов там куда как больше. Когда с моря не дует, все газы в долине скапливаются...

– Надо было на моем «БМВ» ехать, – обреченно сказал Андрей, ни к кому вроде бы не обращаясь.

Андрей хороший психолог. Любой водитель, кроме откровенного новичка, обижается, когда его считают не способным к необходимой езде. Пожилой водитель тоже проявил характер, добавлял, где можно, скорость до предела, несколько раз совершал обгоны по встречной полосе движения. Таким образом, центр они проехали гораздо быстрее, чем рассчитывали первоначально. А уж дальше ехать было проще, на небольших улочках сильного движения никогда не бывает.

Они нашли без труда нужный им квартал, улицу, нашли дом. Подъезд оказался снабженным домофоном. Костромин набрал номер квартиры и нажал кнопку вызова. Ответил сам генерал:

– Кто там?

– Это Костромин, товарищ генерал.

– Открываю. Заходите. Шестой этаж.

Раздался звуковой сигнал, резко щелкнул замок, и на табло высветилась команда «Open». Комиссар открыл дверь.

Генерал – ровесник Андрея и чуть помоложе Костромина. Он сам открыл им, не дожидаясь звонка. Внешне Сомов сразу понравился гостям. Спортивный, мощный. Лицо волевое, чуть грубоватое, но глаза умные, сосредоточенные и понимающие. Такие люди обычно бывают обостренно справедливыми.

– Проходите ко мне в кабинет. Разуваться не надо. У меня сегодня будет полный дом гостей. Надеюсь, что и вы присоединитесь. Татьяна, сделай-ка нам что-нибудь там...

– Сначала примите поздравления, Валентин Григорьевич, – сказал Андрей, протягивая руку.

– А я... вас знаю... – сказал вдруг генерал, сделав шаг назад. – Только знаю... Как бы это сказать, более молодого, что ли... У меня книга есть о штурме дворца Амина. Там ваша фотография. И вчера мне наш начальник штаба говорил, что встретил вас на улице. Только он сказал, что вы теперь какой-то крутой бизнесмен. Вот ведь как судьба сводит...

– И я присоединяюсь к поздравлению, – протянул руку и Костромин. – Только подарок наш не самый праздничный, не обессудьте уж.

– В кабинет, в кабинет...

Они прошли в комнату, которую генерал назвал своим кабинетом. На кабинет это походило только наличием письменного стола, медвежьей шкурой на стене и парой скрещенных ружей. Ружья, похоже, просто декоративные, выполненные под старину. Но – это кабинет охотника, а отнюдь не генерала.

Валентин Григорьевич закрыл дверь.

– Присаживайтесь. Так, что за вести вы мне принесли? Признаться, я не очень понял... Но у меня настроение сегодня, сами понимаете, не слишком боевое...

От генерала солидно попахивало спиртным.

– Помните приговор Руслана Салдуева?

– Помню, – Валентин Григорьевич улыбнулся. – Я считаю его просто хвастливым убийцей, стреляющим в спину людям. Не только солдатам, но и простым людям, жителям Чечни и всей России. Хотя он и превозносит себя до уровня героя-абрека. Были такие в истории Кавказа и той же Чечни. Но были и абреки, которые просто стреляли в людей из засады и тут же убегали, услышав цокот копыт вдалеке, иногда даже не успев ограбить убитого. Из страха. Он из последних...

Костромин кивнул, соглашаясь с характеристикой.

– Ну так вот, этот хвастливый убийца прибыл в Москву. У него в руках очень сильный наркотик, способный заставить любого человека сделать то, что от него потребуют в период трансового состояния, вызванного приемом этого наркотика. И мы предполагаем...

– Вы предполагаете, что моя дочь... Так я понял из телефонного разговора... Нет. Она не наркоманка и склонности к этому не имеет. Правда, она пробовала курить, как все дети, но я, как человек некурящий, сразу чувствую запах. И быстро ее отучил. У меня методы армейские, крутые...

– Наркотик можно ввести и без согласия человека. Насильно. И человек не будет этого помнить, если ему так прикажут.

– Даже так? – но генерал не воспринял сообщение всерьез, и это гостей беспокоило.

– Кто из ваших близких сегодня выходил из дома?

– Только дочь. Других близких у нас нет. Семья состоит из трех человек. Мы с женой вчера еще запасли продукты, и она сегодня с кухни не выходит. Таня! Ты скоро?

Дверь раскрылась, и жена генерала, достаточно еще молодая и красивая женщина, принесла на подносе бутылку водки и наскоро собранную закуску. Поздоровалась, поставила поднос на стол и тут же вышла. Дисциплина, должно быть, в доме военная.

– Давайте за юбилей... – предложил Сомов.

– С вашего разрешения, товарищ генерал, чуть позже. Дочь уже вернулась?

– Минут за десять до вашего прихода.

Настойчиво зазвонил домофон.

– Кто еще прибыл? – радостно спросил генерал сам себя и пошел к двери.

– Это минер из управления ФСБ, – сказал Костромин. – Запустите его, пожалуйста.

Они услышали, что это в самом деле прибыл минер. А когда генерал открыл дверь, оказалось, что минеров сразу трое. За спиной одного из них ранец с прибором прозванивания на наличие металла.

– Что за вызов, товарищ генерал? – спросил капитан с сосредоточенным морщинистым лицом, даже не представившись.

– А это вы спросите у своих коллег. Я ничего не понимаю.

– Валентин Григорьевич, – предложил Тобако, – давайте пройдем в комнату к вашей дочери.

Генерал постучал, прежде чем войти.

– Да-да... – разрешил девичий голос.

Они вошли все вместе. Девочка никак не проявила удивления. Лицо отрешенное, мысли витают в облаках. И это насторожило.

– Настя, ты плохо себя чувствуешь? – спросил генерал. Он-то первым увидел, что с дочерью не все в порядке.

Настя не сразу ответила и смотрела перед собой безмятежно, словно не понимая, что происходит.

– Нормально все... – сказала наконец.

– Настя?! – уже более строго сказал Сомов, стараясь привлечь внимание девочки.

Но вперед шагнул не отец, а Тобако. Он с наркоманами встречался часто. Положил руку девочке на лоб, приподнял лицо к свету и посмотрел в глаза.

– Посмотрите на зрачки. Она все еще в трансе...

– Что вам еще?.. – вопрос с уст девочки сорвался, прозвучал, видимо, в привычном для домашнего общения тоне, но ответом, судя по тону сказанного, она совсем не интересовалась.

– Товарищ генерал, вы открывали дверь, когда дочь пришла? – спросил Костромин.

– Нет. У нее свой ключ. Но я видел через коридор, как она заходила. Зашла и сразу к себе в комнату. Так бывает, когда она не в духе. У девочки характер в папу...

– Настя... – позвал Тобако. Она подняла глаза на звук, но ничего не ответила. – Очевидно, они неправильно рассчитали время. Для принимающего наркотики в первый раз процесс может выглядеть и укороченным, и удлиненным. Это зависит от особенностей организма.

– У нее было что-то в руках? – спросил комиссар.

– Нет. Только рюкзачок за плечами. Он и сейчас на ней.

– Помогите снять рюкзак, – сказал Тобако жестко. – И осторожней... Чувствуете по весу...

Минеры тут же оказались рядом. Настя не сопротивлялась, податливо подставляя руки, чтобы снять лямки. Тобако хотел раскрыть рюкзак.

– Отставить! – рявкнул вдруг с подвизгом морщинистый капитан. – Взрыватель может быть установлен на открывание.

Второй минер поднес к рюкзаку рамку прибора.

– У-у... Как фонит... На улицу. Немедленно!

– Валя, что случилось? – генеральская жена только сейчас зашла из кухни.

– Отойди, сейчас разберемся.

Рюкзачок минеры сразу забрали. Им открыли дверь, и они вышли на улицу. По лестнице спускались пешком и медленно. Двор уже заполнили солдаты оцепления. Отгоняли подальше любопытных. Из подошедшей машины выехал на гусеницах робот-манипулятор. Долго колдовал над рюкзаком. Но ничего сделать не смог. Морщинистый капитан облачился в защитный костюм. Шлем он надевал последним, и Тобако видел, что лицо майора покрыто нервным потом. Да, работка!

Капитан приблизился к рюкзачку в одиночестве. Осторожными движениями растянул тесемки. И достал деревянную резную шкатулку. Осторожно положил в стороне. Снял с себя шлем, шкатулку рассмотрел внимательно, пригнувшись к земле, пытался заглянуть в щели между корпусом и крышкой. Потом отрицательно покачал головой и дал кому-то знак рукой. Один из офицеров-минеров, стоящий рядом с Тобако, дал команду по связи:

– Подъезжайте.

Автомобильный кран и маленький грузовичок подъехали быстро. У крана пневматикой разбросило опорные лапы. Отцепили стрелу и зацепили груз в кузове. Грузом оказалась полусфера, похожая на большой перевернутый котел-казан. Стали ставить сверху над шкатулкой. Морщинистый капитан привязал к ручке на крышке шкатулки конец шнура, предварительно пропустив его через отверстие в полусфере. После этого полусферой шкатулку накрыли, отцепили стропы, кран с грузовиком отъехали, капитан размотал шнур и, оглянувшись на людей, стоящих в отдалении, дернул. Интуиция его не подвела. Шкатулка взрывалась на открывание. Тяжеленную полусферу подбросило метра на три и перевернуло. Она, упав на землю, долго еще покачивала стальными боками.

Генерал подошел к Костромину и Тобако.

Губы плотно сжаты, словно и нет этих губ, словно одна тонкая линия их составляет. Умные глаза прищурены и смотрят не просто упрямо, но почти уперто, ожесточенно.

– Вы знаете, где искать Салдуева?

Костромин посмотрел на генерала внимательно. И понял.

– Мы пытаемся его найти. У него здесь еще одно важное мероприятие, от которого он отказаться не может. Там мы и надеемся его взять.

– Поедете брать, позвоните мне. Я обещал поймать его лично!

– Обязательно, товарищ генерал, позвоню.

– Может, зайдем ко мне? В честь юбилея... – генерал игриво подмигнул, как военный человек, быстро отходя от пережитой опасности. – Надо сказать, что лучший подарок сегодня преподнесли мне именно вы. И не мне одному, а доброму десятку наших генералов и двум генералам ГРУ. Про многих офицеров я и не говорю. У меня сегодня человек сорок должно собраться. Очень хотел бы вас и вечером видеть.

– Относительно вечера у нас иные планы, а что касается поздравления... Теперь можно, – согласился Тобако. – И вот еще что... Не ругайте дочь. Наряд вне очереди она не заслужила. Она тут совершенно ни при чем...

Костромин с Андреем вернулись только через четыре часа. Комиссар открыл дверь своим ключом.

Басаргин сидел за компьютером и, видно было, уже не в первый раз прокручивал какие-то записи разговоров, полученные через спутник.

– Куда ты дел жену? – спросил Андрей. – Надеюсь, ты не отправил ее работать вместе с Доктором.

– Она приплелась на последнем издыхании, на подгибающихся ногах, – сказал Басаргин. – Осмотрела целый город квартир, что-то выбрала, но сегодня, после бессонной ночи, показать нам ничего не в состоянии. Я отправил ее отсыпаться. Она уже звонила, сообщила, что добралась нормально, закрылась изнутри на задвижку и уснула, похоже, не успев положить трубку.

– Почему ты так решил?

– Потому что последние слова были почти нечленораздельными.

Сам Александр, похоже, усталости не чувствовал и пребывал в прекрасном состоянии духа, если не сказать, что в приподнятом. Он так увлекся работой, что разговаривал с пришедшими, не отрывая глаз от монитора.

– Что-то интересное услышал? – поинтересовался Костромин.

– И даже весьма.

– Мы рассказали о тебе и твоих выкладках генералу Сомову. Он не поверил, что только на основании вроде бы ничего не значащего разговора можно было сделать вывод о том, что его дочери сделают укол наркотика и попытаются взорвать целую кучу генералов одним махом. Решил, что у нас были другие источники информации.

– Какую свинью Руслан хотел подложить Сомову?

– Шкатулку, взрываемую при открывании. Дочь должна была передать, очевидно, подарок отцу. Сама она ничего не помнит, но должна вспомнить о шкатулке вечером. Так я предполагаю. Это грозит ей какими-то нервными срывами, потому что шкатулки на месте уже нет. Мы посоветовали отцу, во избежание неприятностей, положить дочери в рюкзак другую шкатулку. Не знаю, найдут ли они похожую...

– И что сделали с этой шкатулкой?

– Ее взорвали во дворе под металлическим колпаком, – стал рассказывать Андрей. – Колпак весит, как мне сказали, около двухсот килограммов. Он подлетел метра на три вверх. Начинка внутри бомбы – куски проволоки и гвозди. В комнате такой взрыв всех покрошил бы в куски. Сомов весьма благодарен тебе.

– Но не верит... – улыбнулся Басаргин.

– Нам тоже сразу не верилось. Но мы убедились. Теперь готовы убедиться в очередной раз. Так что мы полностью включили внимание. Что ты сейчас нам предложишь?

– Я сейчас вам дам еще одну выкладку, которую вы сможете впоследствии проверить. На первый взгляд она тоже гипотетическая. Но я уверен в ней абсолютно.

– Ну-ну, друг дорогой, мы готовы слушать, – усмехнулся Костромин.

– Это казино, где сейчас сидит Али Алимханов, имеет подземный ход с выходом в квартиру на первом этаже ближайшего дома. Доктор Смерть просмотрел окна первого этажа и нашел, что в одной из квартир, где закрыты все форточки, очень давно, похоже, не мыли стекла. Вообще квартира производит впечатление нежилой. Я думаю, что это та самая квартира. И в ней сейчас остановился Руслан Салдуев. Я воспользовался тем, что у меня еще не аннулировали пароль для входа в систему ФСБ, и запросил данные бюро технической инвентаризации на весь первый этаж и подвал. Так вот, в подвале под этой квартирой помещение, арендованное под склад строительной техники теми самыми строителями, которые реконструировали здание магазина, делая из него казино. Аренда за помещение платится до сих пор. Но, что интересно, оплата производится не со счетов казино, а некоей неизвестной фирмой, торгующей импортными обоями, ваннами, унитазами и прочей сантехникой. То есть никакого отношения к деятельности казино не имеющей.

– Основания для вывода есть? – поинтересовался Тобако. – Ты, спаситель генералов, меня уже убедил, что подземный ход существует, только сообщив об этом. Но мне интересен сам ход твоих мыслей. Научиться, если не возражаешь, хочу...

– Достаточно веские основания. Руслан Салдуев звонит Али Алимханову и предупреждает, что прибудет через две минуты. Ни Доктор, ни его люди, задействованные в наблюдении, не зарегистрировали прихода Руслана. Тем не менее он, очевидно, появлялся. Потому что звонил сам с «сотовика» Али Алимханова своему человеку, которого отправил вместе с Мусой, помощником Али, в Рязань за тремя ящиками водки. Вы понимаете, о какой водке я говорю.

Тобако с Костроминым кивнули.

– Помимо того, я запросил на всякий случай, хотя и без надежды на успех, план-чертеж казино. Естественно, такой имеется. Увеличением карты я определил кабинет, из которого ведутся разговоры с «сотовика» Али. Я так понимаю, что кабинет этот на втором этаже, достаточно просторный. Рядом находятся складские помещения, под ними кухня и холодильные камеры. А под ними – подвал. Вполне реально сделать там отдельный выход, если одно из складских помещений просто заблокировать со стороны коридора. Заложить там дверь. Хотя на чертеже дверь отмечена.

– Доктор туда еще не лазал? – поинтересовался Тобако.

– Нет, он только слегка поругался с самим Али Алимхановым и договорился на сегодняшний вечер устроить с ним дуэль за карточным столом. Причина для визита в казино.

– Опять все спустит... – Андрей вздохнул непритворно. – В прошлом году в аналогичной ситуации в Бухаресте, когда мы пытались безуспешно выйти на «доктора Думитру», он получил десять тысяч долларов на представительские расходы. Обстоятельства вынудили его сесть за игровой стол. И Доктор Смерть проиграл все до последнего. Ему никогда не везет в картах, но он считает, что когда-нибудь крупно повезет.

– Хорошо еще, что вы тогда взяли и хозяина казино, и все его окружение, – вспомнил Костромин. – Иначе как бы Доктор отчитывался за деньги...

– Должно быть, он рассчитывает и здесь обойтись такими же мерами, – предположил Басаргин. – По крайней мере, героин в водочных бутылках привезут туда, и туда же приедет с покупателем Султан. Мы отслеживаем и разговоры Султана тоже, если вы помните. И как вы думаете, кто хочет приобрести партию зараженного раствора?

Тобако с комиссаром молча ждали продолжения.

– Тот самый мой дорогой цыган Роман – рабовладелец и наниматель киллеров через третьи лица. Круг замыкается. Но я опасаюсь, что будет достаточно рискованно брать всех в казино. Так мы можем спугнуть Руслана Салдуева и не выйти на аукцион Стаса-химика.

– На аукцион мы выходим не только через Салдуева. Вернее, вовсе не через него, а через Али аль-Кайдана. Аль-Кайдан имеет основания считать нас с Доктором своими друзьями. Правда, я пока не показываюсь ему на глаза, чтобы не вызвать подозрений. С ним работает один Доктор. Потому я и предлагаю брать всех в казино, а Салдуева брать в той самой квартире, где он прячется, как предполагает Саша. Предварительно следует блокировать все возможные пути отхода и из казино, и из квартиры.

– Силы? – спросил Костромин. – Привлекать ФСБ?

– Салдуев террорист. Мы имеем право и обязаны привлекать в этом случае «Альфу». Лучше с таким делом никто не справится.

– У Тобако, естественно, одна привязанность на всю жизнь. И, в качестве изюминки, выполним просьбу генерала Сомова. Пригласим его. Что скажет на этот счет наш аналитик?

Александр пожал плечами.

– Планирование операции как раз та сфера деятельности, где я не слишком силен. Если вы составите план боевой операции, я смогу указать вам на его слабые места.

– «Альфа» самостоятельно планирует операции, и довольно неплохо. Но я могу предположить только блокирование выходов и штурм квартиры, если Салдуев не пожелает сдаться.

– В этом и есть самое слабое место.

– То есть? – не понял Костромин.

– Квартира в жилом доме! Если Руслан не пожелает сдаваться, он взорвет квартиру и себя, похоронив вместе с собой и жильцов верхних этажей. Я думаю, что мы можем предположить наличие у него достаточного запаса взрывчатых веществ.

– Это серьезный аргумент. И его надо будет довести до сведения «Альфы». Пусть они работают, исходя из собственных вариантов. У них много вариантов заготовлено на каждый случай жизни. И в определенный момент, когда такой случай наступает, они не придумывают на ходу вариант действий, а применяют готовую схему, проведя только привязку к местности.

– Надо будет обязательно провести блокировку сотовой и иной связи в районе.

– Это само собой. Иначе при любой маленькой накладке их могут предупредить.

– Моя роль в операции? – напрямую поинтересовался Басаргин.

– Самая ответственная. Взять майора Лысцова. Мы выделим тебе пару человек...

– Не лучше ли из управления?

– Как скажешь. Так и так, передавать его придется управлению, точно так же, как Салдуева.

– Тогда я попрошу пару парней из отдела собственной безопасности. Этого хватит. Они его и доставят по адресу, а я в это время...

– А ты в это время?

– А я в это время могу понадобиться вам.

– Может быть. Но звонка от нас ты должен дожидаться дома. После Лысцова – домой и ждешь звонка.

– Хорошо. А сейчас?

– Отдыхать!

– Но Лысцов-то...

– Это – только глубоким вечером. До этого времени ты должен выспаться, – решил комиссар. – Сейчас брать его нельзя. Вдруг не получится сделать все чисто. И как-то дойдет это до Султана... Нет. Брать будем всех одновременно. Отправляйся домой и ложись спать. Мы тебе позвоним накануне выезда. Минут за пятнадцать. Хватит тебе времени, чтобы собраться?

– Хватит. Только сегодня в управлении выдают зарплату. Я хотел бы получить если и не полный расчет, то хотя бы за прошлый месяц. Поэтому сначала туда заеду, а потом...

– Завтра сможешь получить. Сегодня отсыпаться! Это приказ. И все звонки, всю организацию работы мы берем на себя.

– Есть отсыпаться, – согласился Александр даже без вздоха.

Уже в конце рабочего дня майору Лысцову позвонила жена:

– Дождался?

– Что? – спросил он и почувствовал, как подпрыгнуло в груди и замерло неподвижно сердце.

– Все тянул время...

– Что случилось? – спросил майор.

– Мама приезжает.

У него вырвался вздох облегчения.

– Ну и что?

– Долг отдавать вообще не собираешься?

– Собираюсь, собираюсь...

– Так и ищи... Мне, например, от стыда разговаривать с ней трудно.

Жена в сердцах бросила трубку. Показалось, что даже на другом конце провода Валера услышал, как трубка глухо стукнула по аппарату, едва не расколовшись. Злобой-то в маму удалась...

Покупая полгода назад квартиру, Лысцов брал взаймы у тещи пять тысяч долларов. Деньги у него, конечно, появлялись время от времени. Но всегда были какие-то другие нужды, и с возвращением долга такому близкому родственнику, казалось, можно и подождать. Не последние, надо думать, деньги дала. Могла бы и просто так дать, о судьбе дочери и внуков побеспокоившись.

Теща, человек не из самых бедных, несколько раз все же интересовалась в письмах и в редких телефонных звонках намерениями зятя относительно возврата. Потом как-то звонила и уже требовала. А теперь вот решила сама приехать. Цепкая хозяйка небольшой гостиницы в Сочи... Как же она бросает все дела в разгар летнего курортного сезона? Должно быть, и ее обстоятельства поджали... Бывает, что и богатым деньги срочно нужны...

В том, что теща едет именно деньги выбивать из нерасторопного зятька, Валера не сомневался. Но сегодня это как-то и не так сильно волновало. Когда есть более сильные переживания, не до семейных мелочей...

Он устал за последние несколько дней неимоверно. Сказывалась нервная нагрузка. За те копейки, что выплачивал ему Султан, и так себя изводить! Одно дело, когда в начале их затянувшейся связи требовались мелкие услуги. Вышел у азера конфликт с кем-то – почему не узнать через базу данных, что за люди противостоят Султану и его группировке? А сам Султан потом, во время «стрелки», просто несколько фактов приводит и показывает, что человек не слишком простой, что он обладает информацией. А информация в наше время – это возможность иметь все. И далеко не все имеют возможность информацию получать. Те, кто владеет информацией, всегда имеют влияние.

Именно таким путем Султан приобрел себе достаточно стабильный авторитет. Вырос и теперь уже контролирует не один небольшой рынок, как вначале, а целую сеть рынков, скрытно повоевывая время от времени с таджиками, которые держат другие рынки. Пару раз Лысцову пришлось даже прикрывать людей азерской группировки, пользуясь товарищескими связями среди ментов. Но теперь уже информация, которая требовалась Султану, стала совсем иного свойства. Теперь ему нужны были серьезные данные на многих ответственных людей. Платить он стал только чуть-чуть побольше, а уровень информации полностью изменился. Этот уровень дал возможность азерам наладить многие контакты в среде московских чиновников. Чиновники очень не любят, когда о них много знают.

Но все это пустяки. От таких данных, приносящих некоторый доход, на скамью подсудимых не сядешь. А когда Султану потребовались домашние адреса, семейное положение и график работы подполковника Елкина и капитана Басаргина, Валера уже слегка и «на дыбы» встал:

– Ты что, посадить меня хочешь?

– О чем разговор? Это ты их потом посадить можешь... Просто залетные цыгане привезут на днях вашим офицерам небольшие подарки домой. Скорее всего, вообще женам. С женами легче договориться. А об этом будем знать только я и ты. Ну и они сами, разумеется...

После того, как произошло покушение на Басаргина и был убит киллер, по графику работы на место происшествия выезжал именно Лысцов. И он, конечно, сразу понял, что Султан со своими азерами замешан в этом деле. Чувство вины заставило Валеру постараться очень угодить капитану хотя бы с протоколом, который составлять он большой мастер. Заказные убийства обычно остаются «висяком» на совести следователя. Лысцов согласился с этим почти сразу. И, навязывая Басаргину чеченское происхождение киллера, преследовал одну цель – чечены у всех на слуху. Значит, списать все следует на чеченов. А когда Басаргин только путем умозаключений вычислил азербайджанское происхождение убитого, Лысцов слегка запаниковал. Лучший опер управления если начнет крутить по всей программе и с полной упертостью, а так наверняка и произойдет, потому что покушение было совершено именно на него, то может многое всплыть. Тем не менее, чтобы избежать подозрений, раскручивать дело Валера продолжал со своей стороны честно. Хуже будет, если его раскрутит Басаргин. Второй киллер сбежал.

– Достань мне его, найди... – требовал Султан. Не просил, а откровенно требовал.

И когда вдруг этого киллера опознали по фотороботу в аэропорту и задержали, а сам киллер оказался слабаком и сразу написал «явку с повинной», Лысцов немедленно сообщил Султану. Теперь уже со своим требованием:

– Как хочешь, крутись... Хоть всех ментов там перебей... Я могу на час только машину задержать, не высылать... Убирай своего козла, пока он всех не сдал...

Как Султан сделал дело – неизвестно. Или заплатил ментам, чтобы пустили поговорить с задержанным, или еще что-то произошло, но уже вскоре Лысцову позвонили и сообщили, что задержанный повесился в комнате, где его закрыли. На собственном брючном ремне.

– Как же вы его без присмотра оставили! – отчитал майор дежурного капитана. – Что же вы ремень у него не отобрали! Простых профилактических мер принять не можете!

Сделано все было очень чисто. Не придерешься... И Басаргин остался ни с чем.

Но теперь уже связка Лысцов – Султан стала более прочной.

И когда азер позвонил в следующий раз, Лысцов уже без вопросов стал сдавать своих сослуживцев. Более того, воспользовавшись моментом, когда Басаргин, выйдя на минутку из кабинета, оставил там майора, Лысцов сделал слепок с ключей от капитанской квартиры. И передал Султану. Султан послал кого-то организовать оттуда звонок на «сотовик», зарегистрированный на другое лицо и выброшенный после использования. А уже сам Лысцов преднамеренно и загодя передал дело в отдел собственной безопасности, потому что «просто не мог не связать убийство в больнице подполковника Елкина с авторским выстрелом Басаргина». И при этом понимал, что там быстро разберутся, что к чему, и Басаргин будет по-прежнему заниматься этим делом, но хотя бы время выиграть, подчистить следы и сориентироваться в развитии ситуации было необходимо. Так Султан просил. Ему для чего-то нужно было время. Нужно было сделать какое-то дело в спокойствии. И майор постарался его таким временем обеспечить.

Одно он не успел обсудить предварительно из-за непредсказуемости и скорости развития событий – дополнительную оплату своего труда. И теперь уже наступил момент, когда сама жизнь заставила Лысцова к этому вопросу вернуться. Семейный скандал в дополнение к служебной нервотрепке совершенно ни к чему. И сумма не такая большая – пять тысяч баксов. Это самому Лысцову найти такие деньги при его зарплате – проблематично, а для Султана это ерунда...

Он позвонил азеру уже с улицы, выйдя из управления и направляясь в сторону метро. Ездить на работу на своей машине Валера не любил, потому что такое передвижение по Москве отнимает уйму времени. Телефон Султана не отвечал. Позвонил на «сотовик».

– Слушай, некогда сейчас. У меня люди, потом мы уедем.

– У меня тоже положение такое, что торопиться заставляет. Пять тысяч «зеленых» срочно надо.

– В долг?

– За работу!

– Не много ли?

– Я не дешево стою. Не мальчик.

– Казино на Волгоградском проспекте знаешь?

– Новое?

– Новое.

– Знаю.

– Приходи сегодня к ночи туда. Обсудим. Я постараюсь тебе помочь, но у меня самого положение – кругом в долгах...

– Да сумма-то...

– Именно – сумма!

По крайней мере, не отказал. Это уже радовало и вселяло надежду. Пусть и не всю сумму даст за работу. Пусть часть суммы в долг за работу будущую. Когда предлагают обсудить – это не отказ. И Валера пошел к метро уже слегка успокоенный.

– Где я ему смокинг возьму? – услышал разговор за спиной.

– А что, в приличном костюме нельзя?

– Говорит, что это несерьезно.

Голоса показались знакомыми. У газетного киоска Валера на несколько секунд задержался, чтобы посмотреть на идущих сзади. Это шли два офицера из «Альфы». Смокинг им подавай... Не иначе, на юбилей к кому-то собрались.

Был бы смокинг, Лысцов и сам бы надел его, отправляясь в казино...