Глава 3
Как ни пугающе звучало само название Ранххар, но я уже мечтала добраться туда. Дорога выматывала меня настолько, что даже не оставалось сил на воспоминания. У меня болело все, что только может болеть. Волосы на голове так и покрыты засохшей коркой крови, а когда кувыркалась по склону, то вдобавок еще ободрала себе руки, и ноги. На боку расплылся ужасный синяк, губы потрескавшиеся и искусанные. Мое светлое платье всего за несколько дней превратилось в жалкие лохмотья, и мне приходилось придерживать разорванные края на груди. К тому же на том же склоне осталась одна из моих туфелек.
И святой дух, как же я хотела искупаться!
Сейчас я уже сама себе напоминала дикую энке больше, чем когда-либо в жизни. Одно радовало: теперь меня исправно кормили и давали воду. Только фрукты закончились, а остальная еда арманцев была слишком непривычной для меня и слишком острой. Первый раз попробовав кусок вяленого мяса я решила, что меня отравили — такой пожар разгорелся внутри. А потом долго кашляла и утирала слезы, выступившие на глазах.
Белые демоны на меня почти не смотрели. Стоило мне выйти из шатра их повелителя, как головы с белыми хвостами на затылках слаженно отворачивались. Похоже, пример Хеара научил солдат многому. Я не знала, как относиться к увиденному. Мои чувства словно уснули, и все происходящее я воспринимала словно сквозь туман, не впуская внутрь себя. Просто там было так много боли, что какие-то другие переживания, казалось, уже не помещаются.
А еще я мерзла. Босая и в разорванном тонком платье, я постоянно тряслась от холода на этих затянутых ледком горных плато. Когда же начала чихать, кажется, этот факт дошел и до демонов.
Линтар оттянул мне голову за волосы, равнодушно осмотрел мои красные глаза, посиневший нос и бледные щеки. Я, не сдержавшись, чихнула.
— Что с тобой?
— А что, не видно? — огрызнулась я. — Заболела. Замерзла.
— Замерзла? — кажется, он удивился. И снова его губы скривились в усмешке, которую я уже ненавидела. — Люди такие хрупкие…
Я не сочла нужным отвечать и снова чихнула. Голова закружилась, и я не поняла, в какой момент покачнулась. Демон одним движением подхватил меня, прижал к себе. Я подняла голову, глядя в его глаза. Он был такой высокий, что я не доставала ему даже до плеча.
— Ты плохо выглядишь для подарка, — в его голосе цвета железа скользнул сиреневый бархат насмешки.
— Какого еще подарка? — не поняла я.
Отвечать демон не стал, усадил в седло лежащего дракона и дал знак двигаться. Через час мы стали спускаться с плато в долину, а потом я почувствовала запах. Тяжелый, противный запах какой-то тухлятины, а следом обзор заволокло желто-серым влажным паром.
Ящеры остановились, а Линтар сдернул меня и куда-то поволок.
— Куда ты меня тащишь? — попыталась я возмутиться. Уперлась босыми ногами в землю, сопротивляясь. Но противиться ему было то же самое, что в одиночку пытаться передвинуть спящего вирххара.
— Отпусти меня!
Не обращая внимания на мои вопли и попытки освободиться, демон дотащил меня до круглой чаши, наполненной грязно-желтой жидкостью и затянутой все тем же паром. Здесь запах был совсем нестерпимым: воняло так, что мне хотелось закрыть нос или разучиться дышать. На некотором отдалении я увидела еще одну такую чашу, а дальше еще… По крайней мере, теперь я знала, откуда эта вонь.
— Что это за гадость?
— Залезай, — приказал арманец.
Я попятилась.
— В эту вонючую тухлятину? Ну уж нет…
Он схватил меня за руку.
— Залезай, Ева.
— Нет!
Я отвернулась, пытаясь отойти подальше от источника вони. Арманец шагнул ко мне, сжал одной ладонью мои запястья, а второй просто содрал с меня платье. Я выгнулась, но освободиться из его хватки было невозможно. Закричала, когда он поднял меня на руки и кинул в эту желтую воду. К счастью, чаша была неглубокая, так что я вынырнула, отплевываясь, откинула мокрые волосы, и уцепилась пальцами за бортик. Линтар присел на корточки, не мигая рассматривая меня.
— Погрузись в дорххам, Ева. Полностью.
От вони у меня слезились глаза, и было трудно дышать. Я снова расчихалась, пальцы соскользнули, и я ушла под воду. Снова вынырнула, нахлебавшись воды. Ее вкус был еще ужаснее, чем вид и запах. Тухлятина.
Я попыталась отплыть, чтобы вылезти чуть дальше, но демон покачал головой.
— Ты останешься в дорххаме, Ева.
— Ты сумасшедший… зачем? — прошептала я и снова чихнула. И он снова не ответил. Впрочем, я, кажется, уже начала привыкать к этому жуткому запаху, даже глаза почти не слезились. К тому же, несмотря на ужасный вид, вода была горячей! И мое замерзшее тело постепенно начало отогреваться. Мышцы, сведенные болезненной судорогой, расслабились, накатила какая-то странная дремота, и одновременно разум очистился. Я легла на спину, не спуская глаз с застывшего на краю Линтара, оттолкнулась от бортика. Доплыла до противоположной стенки чаши и опустила голову так, что вода теперь полностью скрывала меня. Только лицо оставалось на поверхности и то частично. Удивительно, но мне вдруг захотелось погрузиться в эту желтую воду еще глубже, уйти в нее целиком.
Фигура демона затянулась паром, поплыла, так что я его почти не видела. Я раскинула руки и погрузилась глубже, улыбаясь. Задержала дыхание и ушла под воду полностью.
Мне было хорошо. В этом горячем пространстве цвета соломы и пепла хотелось остаться навсегда. И было наплевать, что воздух заканчивается в груди, что моему телу нужен вдох. Дышать не хотелось. Хотелось просто быть в этой бесконечности, слиться с ней, стать ее частью…
Сильные руки вытащили меня на поверхность, и мой рот инстинктивно открылся, втягивая воздух.
— Человек такой слабый… Даже не может сопротивляться власти дорххама, — насмешливо протянул над моей головой Линтар. И прижал меня спиной к себе, удерживая мою голову над поверхностью. Я замерла в его руках, всей кожей ощущая его тело. Надо же, даже раздеться успел… А я думала, чтобы снять все эти ремни с оружием нужна целая вечность!
Удивительно, но сейчас осознание, что меня держит в воде обнаженный мужчина, никак не трогало. Меня вообще ничего не трогало. Блаженное спокойствие окутывало ватным одеялом, не пропуская испуг или волнение. При этом мысли оставались ясными, но страха — не было.
Демон откинулся на бортик и отвел рукой мои распущенные волосы. Я чуть повернула голову, рассматривая с легкой заинтересованностью, как красные пряди плывут по воде и переплетаются с его — белыми. Свиваются в жгуты. Завязываются узлами. Сплетаются в одну красно-белую нить. Надо же, когда волосы арманца убраны, они не кажутся такими длинными.
Неожиданно стало интересно посмотреть на него с распущенными волосами. Я лениво зевнула, подвинулась, устраиваясь удобнее на его теле. С тем же равнодушием отметила возбужденное состояние мужчины, но никаких эмоций у меня это не вызвало.
Закрыла глаза.
— Что такое дорххам? — с равнодушным любопытством поинтересовалась я.
— Это… источник. Жизни, — в его голосе появился какой-то новый оттенок, и я прислушалась, стараясь его разобрать.
— Источник Жизни? Хм… И как же он действует? — не то чтобы меня это сейчас действительно волновало, просто захотелось вновь услышать его голос и новый цвет.
— Он… возвращает… жизнь. И силу, — тихо сказал Линтар. Его пальцы очень медленно прошлись по моему телу, почти невесомо коснулись груди. Задели острую горошину соска.
Какой же цвет в его голосе? Я никак не могла уловить.
— Даже мертвым? — совершенно равнодушно спросила я. И снова потерлась, потому что постоянна сползала.
— Живым… Ева… — он выдохнул мое имя, и перед закрытыми глазами, наконец, вспыхнул этот ускользающий цвет. Да так ярко, что почти ослепил меня. Чистый алый, без малейшей примеси других оттенков, густой и насыщенный!
Я довольно улыбнулась, слизнула с губ влагу. Он издал еще один вздох, и потянул меня за волосы, заставляя откинуть голову.
— Открой глаза.
— Ты постоянно приказываешь… надоело, — лениво протянула я. И улыбнулась. Почему-то сейчас это казалось ужасно забавным.
— Ева. Открой глаза.
Я открыла. Просто чтобы посмотреть, насколько он злится. В желтых глазах дрожало такое странное выражение…
— Ты похож на зверя, который собирается разорвать жертву, Линтар, — без эмоций сказала я.
— Что ты сказала? Назови еще раз… Имя. — очень тихо переспросил он.
Я улыбнулась, не желая повторяться. Он вдруг резко перевернул меня, положил на себя животом, и подтянул так, что теперь я смотрела прямо в желтые глаза арманца.
— А почему этот источник так воняет? — рассматривая его лицо, спросила я. Он молчал, только смотрел в упор и сжимал зубы. Я заинтересованно уставилась на серебристые рисунки, которые начинались на его висках. Спускались на шею, а потом дальше на грудь. Раньше они были почти незаметны на светлой коже, а сейчас краснели, образуя затейливую вязь. — Не хочешь разговаривать? — поняла я.
— Нет, дикарка. Я не хочу разговаривать, — негромко подтвердил арманец. — Потому что все, о чем я думаю, это как раздвину сейчас твои длинные ноги и насажу твое тело на… себя. А потом выйду почти полностью. И снова войду в тебя, Ева… И буду продолжать это так долго, как только смогу…
Я пожала плечами. От его слов внутри нарастала сладкая боль. И мне хотелось, чтобы он сделал то, о чём сказал. Сейчас это казалось таким… правильным. Действительно, чем еще заниматься в этой желтой воде?
Он рвано выдохнул и положил ладони мне на спину, погладил, провел вдоль позвоночника. Я с любопытством прислушалась к ощущениям. Приятно…
Линтар поцеловал мою шею, ключицы, тронул языком ямочку у горла. Только к губам не прикасался. Хотя я видела, как он смотрит на них, когда отрывается на миг. Тяжело, жадно. Мое тело отзывалось, наслаждение рождалось где-то внутри, тянуло внизу живота. Он сжал мне бедра, прикусил кожу на плече.
— Ты ведь не девственна, дикарка? Нет? — хрипло прошептал он.
Мне вопрос показался смешным.
— Конечно, да, — со смешком ответила я.
Он вдруг замер.
— Что? — встряхнул он меня, отстраняясь. — Ты врешь мне? Скажи, что врешь!
— Зачем? — искренне удивилась я.
В его желтых глазах полыхнула такая ярость, что я испугалась даже сквозь окутавшее сознание спокойствие. Он вдруг откинул голову, сжал зубы так, что заходили желваки, и одним движением скинул меня со своего тела. Не ожидая такой подлости, я ушла под воду, захлебнулась и вынырнула, отплевываясь. Но даже не разозлилась, лишь посмотрела с любопытством и легким непониманием. Линтар внимательно рассматривал меня, его взгляд задержался на моих губах. Он смотрел так пристально, что мне стало не по себе, и я чуть отодвинулась. Он как-то резко рванул за мной, потом замер, закрыл глаза. Откинул голову на бортик.
— К седлу вирххара приторочена сумка. Там… одежда. Оденься, Ева, — рвано бросил он, не открывая глаз. — Иди.
Я снова пожала плечами. Вылезать из такой горячей и ласковой воды не хотелось, но и смотреть на демона — тоже. Сознание слабо пробивалось сквозь дурман источника, и я сделала шаг к бортику. Вскрикнула, поняв, что наши волосы сплелись крепче, чем я думала. Встала, пытаясь разъединить красные и белые пряди, но вокруг пальцев словно образовывались водовороты, мешая мне. И неожиданно я разозлилась. Рванула свои волосы, обрывая, отделяя от держащих их белых. Линтар открыл глаза и молча смотрел на меня. Я разодрала свившиеся пряди и поплыла к бортику. Подтянулась на руках, вылезла, не обращая внимания на стекающую с меня воду.
Дорххам всё ещё не отпускал сознание, и я шла к вирххару совершенно спокойно, ни капли не волнуясь, что меня могут увидеть без одежды другие арманцы. К счастью, мне никто не встретился, а дракон Линтара лежал почти возле чаши, с явным наслаждением вдыхая запах и прищуривая янтарные глаза.
А я вдруг с изумлением поняла, что чувствую себя отлично. Вытянула ногу, осматривая коленку, на которой не осталось ни одной ссадины. После купания в этой странной воде с моего тела исчезли все раны и синяки, кожа стала гладкой, ровной и без повреждений. Горло не саднило, и внутри разлилось приятное тепло. Я чувствовала себя потрясающе здоровой и сильной. Настолько, что захотелось рассмеяться, что я и сделала с большим удовольствием.
Потом залезла в сумку, вытащила оттуда черные штаны и рубашку, хмыкнула. Конечно, одежда была мне ужасно велика. Рубашка доходила мне до колен, а в штанах я бы просто утонула. Поэтому надевать их не стала. Зато, усмехнувшись, вытерлась ими, как полотенцем. А потом просто сняла широкий кожаный пояс со своего изодранного платья и обернула вокруг талии, фиксируя рубашку. Ткань рубахи была такой приятной, словно бархат, и в то же время плотной и теплой. Не удивительно, что арманцы в такой одежде не мерзли.
Я вздохнула, перебрала босыми ступнями.
Подняла глаза на Линтара. Он уже был полностью одет и перетянут всеми своими ремнями с оружием. Просто удивительно, как он их так быстро надевает.
Встал в шаге от меня, молча рассмотрел.
— Туфли потеряла… — пробормотала я.
— Туфли… — арманец покачал головой, усмехнулся. Вытащил плащ, бросил мне. — Надевай. Отправляемся.
В седло он меня просто забросил, не слишком церемонясь, и издал длинный, мелодичный свист. Повинуясь призыву повелителя, из желтого тумана показались другие вирххары с седоками.
* * *
Дурман стал отпускать, когда мы почти спустились в долину. И вместе с желтым туманом уходила окутывающая меня безмятежность. И приходило понимание, что произошло в той чаше с желтой водой. Чем яснее я осознавала, что делал со мной арманец, тем хуже мне становилось. То, что я воспринимала правильным и естественным в дорххаме, сейчас заставляло меня сжимать зубы, чтобы не заорать в голос. Память услужливо показывала картины. Поцелуи. Прикосновения. Ласки. Там, где меня не трогал никто и никогда. Настойчивые пальцы. Влажное движение его языка. Гладкая кожа, покрытая капельками воды. Мне хотелось выть от отвращения. И самое ужасное, что арманец понимал, что происходило. Он ведь сам сказал, что власть дорххама на него не действует…
Я повернула голову, взглянула в лицо мужчины за моей спиной. Промолчала, но, думаю, мой взгляд был достаточно красноречив, потому что он усмехнулся.
— Ты решила убить меня взглядом? — с насмешкой спросил он. — Очень страшно.
Я закусила губу, с трудом удерживаясь от того, чтобы не ударить по этому лицу. Желание увидеть в его глазах боль было почти нестерпимым. Только я понимала, что не смогу причинить ее. Он не позволит.
— Ударь, — мягко сказал арманец, не мигая глядя мне в глаза. — Не сдерживайся, дикарка… ударь, — он придвинулся еще ближе, так что я почувствовала его дыхание на своих губах. — Ударь меня, Ева. И я завершу начатое прямо сейчас. Даже не представляешь, как я хочу этого.
Я резко отвернулась, отодвинулась как можно дальше. Линтар положил руку поперек моего живота, притянул к себе.
— Жаль, что ты столь разумна, — так же мягко сказал он. — Впрочем, тебе это все равно не поможет.
Я застыла, не желая понимать, что именно он имеет в виду. Попыталась вывернуться из его рук, но в итоге оказалась прижата к его телу еще крепче. Злые слезы закипели в глазах, мешая мне видеть, и я часто заморгала, пытаясь стряхнуть их. Ни за что не позволю убийце моего отца увидеть меня плачущей. Не позволю…
— Ты сказал, что я подарок, — резко бросила я, не оборачиваясь. — Для кого?
— С чего ты взяла, что можешь задавать вопросы? — лениво отозвался он.
— Я имею право узнать, что со мной будет.
— Разве?
— Да, — сквозь зубы прошипела я, все-таки не сдержавшись. — Ты убил моих близких. Разрушил мою жизнь. Отнял все, что было мне дорого и любимо. Да, арманец. Я имею право знать, что ты приготовил для меня дальше.
Какое-то время он молчал. Я не поворачивала голову, сквозь пелену слез рассматривая синие горы и ущелье, к которому мы приближались.
— Я подарю тебя принцессе Аярне.
Я чуть слышно вздохнула. Не хотела признаваться даже себе, что могу оказаться предназначена для увеселения какого-то арманца.
— Кто она?
— Моя невеста, — последовал спокойный ответ.
Я усмехнулась и повернула голову.
— Надо же, — с такой же насмешкой, как у него, протянула я. — На этой земле есть девушка, которая согласилась стать твоей по доброй воле? Или она тоже под действием какого-то дурмана?
Хотела задеть, но арманец вдруг рассмеялся, блеснув белыми зубами с удлиненными клыками. И наклонился, царапнув ими мне кожу на шее. И провел языком.
— Ты такая забавная, дикарка.
Я сжалась от его прикосновения, но арманец почти сразу отодвинулся. И больше не разговаривал со мной. А чем ближе мы подъезжали к Ранххару, тем меньше внимания он на меня обращал, кажется, полностью переключившись на свои дела и мысли. А когда я увидела на горизонте высокие шпили, почти протыкающие облака, и город, окруженный высокой каменной стеной, меня и вовсе пересадили обратно в клетку. Я осторожно отошла в угол, сморщившись от вони. Все же, Шерри несколько дней провела взаперти, и убирать за кошкой никто не пожелал. Благо, животное делало свои дела в одном месте, так что противоположный угол был относительно чистым. Там я и села, подтянула коленки к груди и укутала их плащом. Кошка подошла, устроилась рядом, заурчала, и я рассеянно почесала ее за ушами.
И усмехнулась. Какое жалкое зрелище стала представлять из себя принцесса Идегоррии…
