ТРИЖДЫ ОЖИВШИИ СУНЬ
Рано Гань Ло добился почета,
Цзыя – на старости лет.
Умер совсем молодым Янь Хуэй,
Пэн Цзу – седым стариком.
Ученый Фань Дань – из бедных бедняк,
богаче Ши Чуна – нет.
В судьбе человека с рожденья заложен
будущей жизни секрет.
Рассказывают, что в годы Изначального Покровительства Великой династии Сун жил знаменитый сановник Чэнь Я, ведавший при дворе жертвоприношениями и церемониями. Однажды он выступил против тогдашнего канцлера Чжан Цзыхоу, но, увы, своего не добился. Его понизили в должности, назначив выездным инспектором и начальником области Цзянькан. Как-то, пируя с чиновниками в Линьцзянтин – Беседке Подле Реки, он услышал чей-то голос:
– Без помощи Пяти Стихий и Четырех Подпор я угадываю грядущую судьбу человека. Узнаю, что ждет его: счастье или горе, слава иль беды.
– Кто там болтает? – крикнул Чэнь.
– Это слепой гадатель Бянь из Нанкина, – ответил один из сотрапезников.
– Позовите-ка его сюда! – приказал вельможа.
У дверей беседки появился старый ворожей с сучковатым посохом в руке.
Нахлобучена рваная шапка,
Болтается темный халат,
Слепые глаза, голова бела,
Скрючен весь и горбат.
Ворожей поклонился и, ощупав рукою лестницу, опустился на ступеньку.
– Слепец! Тебе не дано читать древние священные книги. Как ты смеешь поносить учение о Пяти Стихиях? Надо меру знать! – сказал Чэнь с раздражением.
– Сиятельный господин! По стуку гадательных бирок я догадываюсь, вознесется ли человек вверх или низвергнется вниз. Простое шарканье туфель мне подскажет, умер ли кто-то или родился на свет.
– И ты способен это доказать? – спросил Чэнь.
Взглянув в сторону реки, он заметил богатое судно, плывущее вниз по течению. До пирующих доносился скрип уключин.
– Скажи, что там у них на лодке, горе или радость?
– Весла доносят звуки скорби, значит, они везут покойника. Очевидно, это – крупный чиновник.
Чэнь послал слугу узнать. И что же? Действительно, на лодке находился гроб с телом военного инспектора Ли из Линьцзяна. Он умер на службе в чужих краях, и сейчас его прах везли на родину.
– Если бы даже воскрес Дунфан Шо, он не смог бы тебя превзойти в искусстве гадания! – воскликнул изумленный Чэнь и велел налить ворожею десять чарок вина, а потом подарил ему десять лянов серебра.
Только что мы вам рассказали о слепом гадателе Бяне, который по шуму весел узнал, что происходило на лодке, а теперь поведаем вам о другом ворожее, по имени Ли Цзе, из восточной столицы, который гадал по триграммам. Однажды Ли Цзе отправился в уезд Фэнфу Яньчжоуской области, открыл гадальню и вход украсил оклеенным золотой бумагой мечом Тайэ и вывеской с надписью: «Караю тех собратьев по ремеслу, кто не смыслит в своей науке». Надо сказать, что этот Ли был и вправду очень сведущ в учении о темных и светлых силах. О его искусстве лучше всего скажут такие слова:
Великий «Ицзин» понял старик,
Шесть основ гаданья постиг,
Только увидит знаменье Неба
смысл его тотчас поймет,
Узнает, едва поглядев на землю,
значенье Ветров и Вод.
Пяти Планет ему ведом ход.
Знает он, где будет покой,
а где несчастье грядет,
Прозревает, кому предстоит паденье,
а кого ожидает взлет.
Едва гадатель водрузил вывеску, как заметил приближавшегося незнакомца. Если хотите узнать, как одет был тот, послушайте:
Высокая шапка
повязана лентой цветной,
Две черные куртки надеты
одна поверх другой.
В чистые туфли обут он,
на ногах белеют чулки,
Свиток заправлен в рукав, а на свитке –
странные значки.
Поклонившись ворожею – владельцу Золотого Меча, – незнакомец попросил его погадать и назвал знаки своего рождения.
– Вашу судьбу предсказать невозможно! – проговорил ворожей, составив картину триграмм.
Сунь Вэнь (так звали незнакомца, который оказался старшим стряпчим из судебного приказа) спросил:
– Отчего же невозможно?
– В определении вашей судьбы, почтенный, я предвижу много трудностей, – ответствовал гадатель.
– Какие еще трудности? – удивился Сунь.
– Достопочтенный господин! Дам вам совет: никогда не следуйте по дурному пути, а если у вас есть пристрастие к вину – поскорей избавьтесь от него!
– Я не пью вина, да и дурного, кажется, не делаю.
– Ну, ладно! Тогда еще раз скажите знаки вашей жизни. Быть может, я в чем и ошибся!
Сунь Вэнь повторил все восемь знаков своего рождения. Ворожей снова нарисовал триграммы, но опять прервал гадание.
– Нет, не могу!
– Говори без утайки! Я ничего не боюсь!
– Очень плохо ложатся триграммы! – вымолвил наконец гадатель и написал четыре фразы:
Белый тигр
нынче к тебе придет,
Значит, должна
случиться большая беда.
Не позже утра
несчастье произойдет,
В великую скорбь
твой погрузится род.
– Что же все-таки показывают знаки? – спросил стряпчий.
– Не скрою, сударь, вас ожидает кончина.
– В каком году это может случиться?
– В этом.
– А в какую луну?
– В нынешнюю…
– А какого числа?
– Сегодня!
– …В какое же время?
– Вас ждет смерть нынче в третью стражу.
– Что ж, коль я должен нынче скончаться, значит, так тому и быть. Но если я останусь цел и невредим, то завтра мы потолкуем с тобой в уездной управе…
– Если я в чем солгал, вы можете вот этим мечом, карающим невежд, отсечь мою голову напрочь!
Слова ворожея рассердили Сунь Вэня. Как говорят, гнев его поднялся из самого сердца, ярость переполнила печень. Он схватил гадателя за шиворот и потянул из лавки на улицу. А как же колдун? О нем можно сказать не иначе такими словами:
Была ему ведома
посторонних людей судьба.
А самому только беды
приносила всегда ворожба.
Как раз в это время из ямыня шли несколько мелких чиновников. Обступив Суня, стали расспрашивать, в чем дело.
– На что это похоже?! – возмущался Сунь. – Я просил его погадать, а он нагадал невесть что – будто нынешней ночью я найду смерть. Посудите сами, почтенные, могу ли я умереть, если нет у меня никакой хвори? Вот и тащу его в управу, чтобы вывели его там на чистую воду!
– Поверишь этим мошенникам – хоть дом продавай! – заметил кто-то из присутствующих, а другой добавил:
– Пасть у гадателя, что ковш без дна!
Все заговорили, загалдели. Одни принялись успокаивать Суня, другие – корить и ругать предсказателя.
– Ай-ай! Учитель Ли! – воскликнул кто-то с укоризной. – Такого уважаемого человека и так обидеть! Никуда не годится твое гадание! Забыл ты, наверное, что еще в древности говорили: бедность и сирость легко угадать, судьбу человека нельзя предсказать! Ты ведь не родственник владыки ада Яньвана или судей загробного царства, а потому не дано тебе предрекать, когда человек появится на свет, а когда опочиет, да еще определять с точностью: в такой-то день, в такой-то час… Придется тебе держать ответ!
Старик вздохнул:
– Верно говорят: если хочешь потрафить, утаивай при гадании правду; коли скажешь ее, непременно кого-то заденешь… Видно, придется мне уходить отсюда. Как в поговорке: если в одном месте не удержался, другое ищи, что тебе по душе.
Ворожей собрал свой скарб и пошел прочь.
Стряпчий Сунь, несмотря на уговоры и утешения друзей, все же чувствовал себя не в своей тарелке. Вернувшись в ямынь, он принялся за свои бумажные дела, а после работы побрел домой, охваченный нерадостными думами.
– Что у тебя стряслось? – спросила жена, заметив его сумрачный и встревоженный вид. – Случилось что в управе? Ошибся в каком документе?
– Не пытай меня! – ответил муж в сердцах.
– Наверное, тебе сделал выговор начальник уезда! – не унималась жена.
– Да нет же!
– С кем-нибудь поругался?
– Тоже нет… Сегодня я решил погадать возле нашего ямыня, и ворожей сказал, что нынешней ночью, в третью стражу, я должен умереть.
– Здоровый человек – и вдруг, на тебе, умереть! Так не бывает! – Тонкие, как ивовый лист, брови жены удивленно взметнулись вверх, а глаза округлились. – Нужно было стащить обманщика к уездному!
– Я и сам хотел, да меня отговорили.
– Муженек! – сказала жена. – Ты посиди дома, а я отойду ненадолго. Заодно зайду к уездному и пожалуюсь ему вместо тебя. Пусть пошлет людей за мошенником и допросит его с пристрастием. С какой стати ты должен нынче умереть? Деньги казенные не крал, взятки не брал, никакой суд тебе не угрожает…
– Нет, в ямынь тебе идти не пристало, ты все-таки женщина. Если я останусь жив и здоров, я сам с ним завтра рассчитаюсь, по-мужски.
Наступил вечер.
– Приготовь мне вина, – сказал Сунь жене. – Нынче ночью я спать не лягу, буду бодрствовать и веселиться!
Он выпил чарку, за ней опорожнил вторую, третью. Очень скоро от вина Суня разморило, глаза его потускнели, и он стал клевать носом. Видя, что муж, сидя в кресле, задремал, жена спросила:
– Муженек! Да никак ты заснул?! – Она позвала служанку: – Инъэр! Растолкай господина!
Инъэр окликнула хозяина, но не получила ответа. Она стала трясти его, но тот не просыпался.
– Надо отвести его в комнату, пусть проспится, – сказала хозяйка.
Эх! Если бы в этот момент рядом с Сунем оказался какой-нибудь молодец, вроде вашего рассказчика – такой же здоровяк с широкими плечами! Обхватил бы он Суня за пояс да повернул бы обратно пить вино, не позволил бы он ему идти в постель. Вот тогда, быть может, стряпчий Сунь не умер бы в ту ночь смертью жестокой, как погиб Ли Цуньсяо, упомянутый в «Истории Пяти династий», или Пэн Юэ, о котором повествует «Книга о династии Хань». Но как говорят:
Ветер злой чует цикада,
когда он еще не возник.
Но ведом лишь духам смерти
смерти грядущей миг.
Жена Суня, уложив хозяина спать, велела Инъэр погасить в кухне свечу и идти к себе.
– Ты слыхала, что сказал господин? – спросила она девушку. – Ворожей ему нагадал, что нынешней ночью, в третью стражу, он будто бы умрет.
– Слыхала, хозяйка, только разве можно этому верить?
– Инъэр! Мы с тобой займемся рукоделием и посмотрим, что будет! Если хозяин останется жив, завтра гадателю несдобровать!.. Только не засни!
– Что вы, хозяйка!
Скоро служанка уже клевала носом.
– Инъэр! Я же не велела тебе спать, а ты все-таки заснула.
– Я не сплю, – пробормотала служанка и снова задремала.
Через некоторое время хозяйка снова окликнула ее и спросила, который час. Где-то возле уездной управы раздались удары колотушки. Пробили ровно три раза.
– Инъэр! Не спи! Пришло как раз то самое время!
Но служанка не откликнулась на зов хозяйки. Она сладко спала.
И тут послышались шаги, будто кто-то сошел с постели. Через несколько мгновений раздался скрип двери. Хозяйка бросилась к служанке и, растолкав ее, велела зажечь лампу. В этот момент хлопнула наружная дверь. Обе женщины выбежали из комнаты с лампой в руках. И вдруг видят какого-то человека в белом. Прикрыв рукой лицо, он выскочил на улицу и побежал прямо к реке. Раздался всплеск, и… все замерло. Верно говорят:
Пошли такие дела,
что о них и сказать невмочь.
Лучше, чтоб их унес
ветер восточный прочь.
Надо вам знать, что река в уезде Фэнфу впадала в Хуанхэ и течение здесь было очень быстрое. Неудивительно, что утопленников здесь находили лишь с превеликим трудом. Госпожа Сунь и служанка Инъэр подбежали к берегу.
– Господин! – закричала женщина. – На кого ты оставил нас, несчастных? Зачем ты утопился?
Крики и причитания женщин всполошили соседей. Сбежались все, и среди них, конечно, тетка Дяо, жившая в верхнем конце, тетка Мао, что жила пониже, и Гао – из дома, что напротив.
Госпожа Сунь принялась рассказывать им о том, что стряслось.
– Надо же такому случиться! – заохала тетка Дяо. – Непостижимо!
– Только нынче я его видела, мы еще поздоровались, – пробормотала Мао. – Он шел в черной куртке, а в рукаве держал какую-то бумагу.
– Вот-вот! И я с ним поздоровалась, – поддакнула тетушка Гао.
Еще одна соседка, по имени Бао, рассказала:
– Вышла я из дома сегодня пораньше (дело надо было одно уладить) и вот возле ямыня вижу: господин Сунь держит гадателя за шиворот. Помнится, пришла я домой и рассказала, а мне еще никто не поверил… Надо же, а он, на тебе, – помер!
– Ах, служивый, служивый! – снова запричитала Дяо. – Почему ты ничего не рассказал нам, соседям, зачем сгубил себя? – Она заплакала.
– А какой был замечательный человек!.. Какое горе стряслось! – заголосила Мао.
– Никогда-то мы больше тебя не увидим! – воскликнула Бао.
Как и положено, местный староста направил в уездный ямынь бумагу с объяснением. А госпожа Сунь совершила заупокойную службу, дабы проводить душу мужа в загробное царство.
Быстро пролетело три месяца. Однажды госпожа Сунь вместе с Инъэр сидела, как обычно, дома, и тут занавеска, прикрывавшая дверь, отдернулась, и на пороге появились две женщины. Их лица были пунцовыми от только что выпитого вина. Одна держала бутыль с вином, вторая – два пучка цветов тунцао.
– А вот и наша хозяйка! – крикнула первая, увидев жену стряпчего.
Госпожа Сунь с первого же взгляда узнала свах. Одну звали тетушкой Чжан, вторую – тетушкой Ли.
– Давненько я вас не видела!.. – проговорила хозяйка.
– Не обижайся, госпожа, что мы вовремя не поднесли тебе обрядной бумаги… Мы ничего не знали… Сколько времени прошло со дня его смерти? Умаялась ты, бедняжка!
– Позавчера исполнилось сто дней.
– Ишь ты, как быстро летит время! Уже минуло сто дней! – проговорила одна из свах. – Да, хороший был человек господин стряпчий. Бывало, поздороваешься с ним, непременно тебе поклонится…
– Надо же, сколько времени уже прошло, как он умер!.. А в доме все постыло, одиноко… Между прочим, мы пришли поговорить с тобою о свадьбе…
– Вряд ли найдется человек, который родился в одно время с моим мужем! – воскликнула молодая женщина.
– Не скажи! И такого отыскать возможно! – сказала одна из свах. – Есть у нас на примете.
– Будет вам болтать! Не может он походить на покойного мужа!
Свахи испили чаю и ушли, а через несколько дней появились опять и снова завели разговор о свадьбе.
– Опять заладили! – проговорила хозяйка. – Так и быть! Выкладывайте, кто у вас на примете! Только прежде я скажу вам три условия. Если вы их не выполните, лучше не заикайтесь о браке. Пусть уж я останусь вдовой до конца своих дней.
По этому поводу можно сказать: как видно, судьба предрекала ей встретиться с лютым врагом, что появился на свете еще пятьсот лет назад. Она умерла, и каре жестокой подвергся еще один человек. Поистине:
При цинъском дворе загадку с оленем
не решило много людей.
Кто знает, бабочка снилась Чжуанцзы
иль Чжуанцзы приснился ей.
– Каковы твои условия? – поинтересовались свахи.
– Первое: я выйду замуж лишь за того, кто носит фамилию Сунь, как у моего мужа. Второе: поскольку мой супруг был стряпчим в уезде Фэнфу, у нового мужа должна быть такая же должность. И наконец, последнее: я не собираюсь уезжать из своего дома, пускай новый муж сам переселяется ко мне.
– Так-так! Значит, хочешь выйти за человека по фамилии Сунь и чтобы он служил в судебной палате, к тому же не желаешь идти к нему в дом, а чтобы он пришел сюда, – сказала одна из свах. – Так и быть! Мы принимаем эти условия… Может быть, другие бы нам не подошли, а эти мы принимаем.
– Госпожа, тебе, конечно, известно, что твоего супруга величали Старшим Сунем, потому что он служил главным стряпчим в уезде. Но в ямыне есть еще один стряпчий – тоже по фамилии Сунь. Он-то и сватается к тебе! После смерти твоего мужа его повысили в должности и сделали старшим. Младший Сунь (как его все называют) не прочь переехать к тебе. Вот мы и предлагаем тебе выйти за него. Согласна?
– Сколько совпадений! Даже не верится! – воскликнула молодая женщина.
– Я уже старуха, – сказала тетушка Чжан, – мне нынче исполнилось семьдесят два. Коли я соврала, пусть из меня выйдут семьдесят две суки и пусть они в твоем доме станут поедать нечистоты!
– Ну что же, почтенные, если то, что мне здесь сказали, правда, можете дать ему мое согласие… Только не знаю, удачный ли вы выбрали день?
– Еще бы! Самый наисчастливейший! – обрадовалась сваха Чжан. – Вот только нужно послать свадебную карточку…
– У меня ее нет!
– На то мы и свахи, чтобы у нас было все под рукой, – сказала тетушка Ли и достала из-за пазухи цветной лист с изображением пяти сынов и двух дочерей.
Как говорится в таких случаях:
Белую цаплю в метель не увидишь,
коль она не вспорхнет на миг.
Поймешь, что на иве сидит попугай,
только заслышав крик.
Госпожа Сунь велела служанке Инъэр принести письменный прибор. Получив от молодой женщины карточку с благоприятным ответом, свахи покинули дом. Вскоре от жениха, как положено, прислали свадебные дары, а через два месяца в доме появился новый муж – стряпчий Сунь. Молодые супруги оказались хорошей парой. Как видно, ловкие старухи удачно свели их вместе…
Однажды муж и жена решили выпить вина, после чего, как водится, сильно захмелели. Хозяин приказал служанке приготовить протрезвляющего отвару. Инъэр нехотя отправилась на кухню.
– Когда был жив старый хозяин, я в такое время давно уже спала, а сейчас приходится делать какой-то отвар! – недовольно ворчала она себе под нос.
Огонь в печи не разгорался: видно, трубу забило сажей. Инъэр сняла ее и стукнула по основанию очага несколько раз. Вдруг видит, что очаг начал медленно приподниматься – поднялся на целый чи или больше, а под очагом сидит человек с колодезной решеткой на шее. Волосы растрепались, язык вывалился изо рта, из глаз капают кровавые слезы.
– Инъэр! – прохрипел он. – Ты должна мне помочь!
Объятая ужасом, служанка закричала дурным голосом и грохнулась оземь. Лицо ее посерело, глаза помутнели, губы сделались лиловыми, а кончики пальцев посинели. Как говорится в подобных случаях: не знаем, что случилось с пятью внутренними органами, но члены ее стали неподвижными. Есть по этому поводу такая присказка:
Жизнь ее словно тающий месяц,
Что к рассвету повис над горой.
Как лампа, в которой кончается масло
предутреннею порой.
На крик прибежали муж с женою, стали приводить ее в чувство, а потом дали укрепляющего настоя.
– Почему упала? Иль что заметила? – спросила хозяйка.
– Стала я разводить огонь и вдруг вижу, очаг начал медленно приподниматься, а под ним… наш старый хозяин. На шее у него решетка от колодца, волосы взлохмачены, из глаз капает кровь. Он позвал меня… и тут я со страху потеряла сознание.
– Ах, ты, мерзавка! – закричала хозяйка и дала служанке затрещину. – Тебе было велено приготовить отвар! Где он? Сказала бы, что поленилась, а то придумала разные страхи. Нечего прикидываться дурочкой!.. А ну, пошла спать! Да не забудь погасить огонь в печи!
Инъэр отправилась к себе, а супруги вернулись в комнату.
– Муженек! – тихо сказала жена. – Эту девку не следует больше держать в доме, после того что она здесь наговорила. Пусть убирается прочь!
– Куда же мы ее денем? – спросил Сунь.
– Есть у меня один план.
Утром после завтрака, когда муж ушел в ямынь, госпожа Сунь позвала служанку к себе.
– Инъэр! Ты живешь у нас уже семь или восемь лет. Я привыкла к тебе. Но сейчас ты стала работать хуже. Думается мне, ты подумываешь о муженьке. Хочешь, я помогу тебе?
– Я не смела даже мечтать! – воскликнула Инъэр. – А за кого вы меня хотите выдать, хозяйка?
Из-за того, что хозяйка позволила служанке выйти замуж, ей пришлось еще теснее связать свою судьбу с судьбою покойного мужа.
По этому поводу можно вспомнить такие стихи:
Только затихнет ветер –
сразу цикада слышна.
Едва потускнеет лампа –
станет заметна луна.
Так вот, хозяйка, не спрашивая Инъэр, за кого она хочет выйти, отдала ее замуж за Ван Сина по прозвищу Пьянчужка – большого любителя не только попоек, но и азартных игр. Уже через месяца три Инъэр пришлось расстаться с вещами, которые она принесла в дом мужа: одеждой и даже постелью. Ван Син, то и дело приходивший домой хмельным, по всякому поводу набрасывался на жену с попреками и бранью.
– Подлая баба! Переломать тебе хребет, и то мало! – лаялся он. – Видишь, как я бедствую, но все не хочешь сходить к бывшей хозяйке и занять у нее какие-нибудь триста или пятьсот монет.
Не выдержав упреков, Инъэр оделась поприличнее и направилась к Суням.
– Инъэр! У тебя же есть теперь муж! Что тебе нужно от меня? – спросила ее госпожа Сунь.
– Не скрою, хозяйка, мое замужество оказалось не слишком счастливым. Пьет он, играет… Не прошло трех месяцев, а он умудрился спустить все мое приданое. Вот и приходится теперь просить у вас денег: дайте мне монет триста-пятьсот на расходы.
– Если тебе не повезло с мужем – это твоя забота… Так и быть – дам тебе лян серебра, но только больше сюда не ходи!
Инъэр поблагодарила хозяйку и отправилась домой. Через четыре-пять дней от денег не осталось и следа. Как-то вечером Пьянчужка пришел домой сильно навеселе.
– Подлая баба! – закричал он, едва переступив порог. – Взгляни, до чего мы стали бедны! Пойди еще раз к своей старой хозяйке!
– Не могу я больше туда идти! В прошлый раз, когда она дала мне лян серебра, мне пришлось выслушать целую проповедь в тысячу слов.
– Тварь! Если не пойдешь, я тебе ноги переломаю!
Инъэр побежала к Суням. В этот поздний час ворота дома оказались на запоре, и женщина не решилась стучать. Постояв в нерешительности возле ворот, она повернула назад и прошла дома два-три, как вдруг заметила фигуру мужчины. Надо вам сказать, почтенные слушатели, что как раз из-за этого человека, которого повстречала Инъэр, у госпожи Сунь и ее нового супруга и возникли пресерьезные неприятности. Мужчина стоял под карнизом дома, и женщина могла его хорошенько разглядеть. Недаром говорят:
Когда черепаха плывет в воде,
ее разглядишь тотчас.
На вершине сосны не спрячется аист
от посторонних глаз.
На незнакомце была шелковая шляпа с отворотами, будто крыльями, пурпурный халат, перевязанный поясом, украшенным роговыми пластинами. В руках – свиток, испещренный иероглифами.
– Инъэр! А ведь я твой прежний хозяин – старший стряпчий Сунь… Есть у меня к тебе дело, но не хочу здесь о нем говорить. Протяни свою руку, я дам тебе одну вещь!
Женщина сделала, что ей сказали. Стряпчий сунул ей что-то и тут же исчез. Инъэр взглянула – то был сверток, а в нем серебро. Инъэр что есть духу бросилась домой и заколотила в дверь.
– Это ты, жена? – послышался голос Пьянчужки. – Почему так рано вернулась?
– Обожди, сейчас я все объясню! – едва выговорила Инъэр. – Пошла я к хозяйке, думаю, попрошу у нее хотя бы риса, а ворота уже закрыты. Я не стала стучать – побоялась, что она рассердится, – и повернула было обратно. Вдруг вижу: возле одного дома, под крышей, стоит человек. Кто, ты думаешь?.. Мой прежний хозяин – стряпчий. На нем шелковая шляпа с отворотами, будто крыльями, пурпурный халат, перевязанный поясом, украшенным роговыми пластинами. Он дал мне вот это – сверток с серебром.
– Подлая баба! – разъярился Ван. – Что за чертовщину ты несешь!.. Ну да ладно, входи в дом… А все-таки непонятно мне, откуда у тебя серебро?
Когда они вошли в комнату, муж спросил:
– Ты мне как-то говорила, что возле очага тебе будто привиделся прежний хозяин. Я запомнил твой рассказ… Очень он мне показался странным!.. А сейчас я накричал на тебя только потому, что побоялся соседей. Вот что: завтра же это серебро надо отнести в ямынь и подать челобитную.
По этому случаю можно вспомнить такие слова:
Холишь цветок, а он не растет –
все твои усилья впустую.
Дикий побег без ухода разросся –
дает уже тень густую.
Утром, перед тем как отправиться в ямынь, Ван Син прикинул в уме: «Нет, с управой надобно обождать. На то есть целых две причины. Во-первых, против Младшего Суня идти опасно. Он как-никак старший стряпчий в уезде. Во-вторых, нет у меня никаких доказательств. Подашь жалобу, а где виноватый? Только деньги уплывут в казну… Нет, лучше будет заложить свою одежонку, купить два короба подарков и с ними прямиком к Суням. Так будет вернее!»
Недолго думая, Ван Син пошел за подарками. И вот муж и жена, одевшись понаряднее, направились в дом Суней. Вид разодетых гостей с дарами изрядно удивил госпожу Сунь.
– У вас, как я вижу, завелись деньги. Откуда это? – спросила она.
– Вчера ко мне попала одна жалоба, на которой я заработал два ляна серебра, – соврал Ван Син. – Вот мы и решили вас отблагодарить. К тому же я теперь не пью, не играю…
– Ван Син! – сказала хозяйка. – Ты иди домой, а жена пусть погостит у меня денек-другой.
Ван Син ушел.
– Мы завтра пойдем с тобой на богомолье в храм Восточного Пика, – сказала хозяйка. – Хочу поставить богам свечу.
О том, что было в этот вечер, мы больше говорить не будем. Утром, когда стряпчий ушел на работу, госпожа Сунь, заперев двери дома, отправилась с Инъэр в храм. Сначала госпожа Сунь зажгла свечи в главном зале храма, потом воскурила благовония в обоих приделах, после чего женщины вошли в Зал Воздаяния, где находились изваяния судей загробного мира, ведающих жизнью и смертью людей. И тут Инъэр почувствовала, что пояс, стягивающий ее платье, как-то странно ослаб, вот-вот развяжется вовсе и упадет. Она остановилась, чтобы натянуть его покрепче. Хозяйка тем временем пошла вперед.
– Инъэр! – неожиданно раздался голос.
Среди судей загробного мира женщина заметила чиновника в шелковой шляпе с отворотами, будто крыльями, в пурпурном халате, перевязанном поясом, украшенным роговыми пластинами.
– Инъэр! Я твой прежний хозяин! Передай за меня жалобу! На-ка, возьми!
– Чудеса! Оказывается, глиняные истуканы умеют разговаривать! – Инъэр протянула руку. – Что ты мне даешь?
По этому случаю можно сказать:
Такое диво вовек не увидишь,
хоть разверзнутся небеса!
И в былые года никогда не случались
подобные чудеса.
Инъэр взяла вещь, которую протянул ей прежний хозяин, и поспешно сунула за пазуху, чтобы не заметила госпожа Сунь. После богомолья женщины вернулись домой, а потом Инъэр отправилась к себе. Когда она рассказала мужу о том, что произошло в храме, Ван велел ей показать ту вещь, что дал старый хозяин. Оказалось, это простой лист бумаги, но с надписью: «Сын старшей дочери и сын младшей дочери. Первый впереди пашет, а второй собирает плоды. Чтобы узнать о случившемся в третью стражу, надобно воду открыть под огнем. В будущий год, во вторую или в третью луну, "фраза кончится" и разгадают ее». Ван Син, разумеется, ничего не понял, но на всякий случай сказал жене, чтобы она помалкивала. Все же он смекнул, что во вторую или третью луну будущего года обязательно что-то случится.
Быстро пролетело время, и вот уже наступила вторая луна. Как раз в это время в уезде сменился начальник. На пост правителя прислали Бао Чжэна – уроженца города Цзиньдоу из округа Лучжоу. Это был тот самый знаменитый судья Бао, которого сейчас все величают Бао Драконова Печать, потому что он дослужился до поста Ученого из Кабинета Драконовой Печати. Пост начальника уезда была его первая должность. Как известно, судья Бао с малых лет отличался необыкновенной проницательностью и честностью. Дела он решал самые запутанные и таинственные, а суды вершил самые сложные. На третий день по приезде в уезд Бао ночью увидел сон. Видит, будто сидит он в зале, а перед ним висят два парных свитка с такой надписью: «Чтобы узнать о случившемся в третью стражу, надобно воду открыть под огнем». На следующий день, заняв место в присутственной зале, Бао Чжэн велел стряпчим разъяснить смысл таинственных слов, однако никто не сумел отгадать. Тогда судья приказал переписать их уставным письмом на белую дощечку. Когда стряпчий Сунь кончил их писать, судья красной тушью приписал такую фразу: «Всякий, кто разъяснит словеса, получит награду – десять лянов серебра», – и повелел вывесить таблицу перед управой.
Новость вызвала большое оживление среди служивых и простого люда. Перед таблицей стояла густая толпа народа. Каждый норовил протиснуться вперед, как можно ближе к объявлению, в надежде, что ему повезет и он получит награду. В это самое время Ван Пьянчужка возле управы покупал сладкие лепешки с финиковой начинкой. Само собой, он услышал о странной надписи, которую приказал вывесить начальник уезда. Ван Син подошел ближе и взглянул: слова на таблице оказались точно такими же, как на бумаге, которую жене передал в Зале Воздаяния судья загробного мира. Ван удивился, но виду не подал.
«Надо пойти заявить, – подумал он. – Вот только, по слухам, новый уездный очень чудной. Не ровен час, разозлится! Нет, пока обожду. Если никто не поймет, тогда пойду я».
Приняв такое решение, Ван купил лепешек и отправился домой. Когда он рассказал жене о новости, та ответила:
– Прежний хозяин трижды являлся ко мне и всякий раз просил передать жалобу. К тому же он подарил нам сверток с серебром. Если не заявить об этом, дух может обидеться!
Озадаченный Ван снова пошел к уездной управе. По дороге ему встретился сосед по фамилии Пэй, служивший письмоводителем в управе. Зная, что Пэй поднаторел в разных сутяжных делах, Ван Син отвел его в укромный уголок и все рассказал.
– Не знаю, что делать, сосед, идти или нет? – растерянно проговорил он.
– А где бумага, что дал загробный судья? – спросил Пэй.
– В сундуке, где лежат женины платья.
– Возвращайся домой за бумагой и иди с ней прямо в управу, а я тем временем доложу начальнику. Когда он тебя вызовет, ты ее и покажешь как доказательство.
Ван Син побежал домой, а Пэй поспешил в ямынь. К этому времени начальник уезда уже закончил присутствие. Увидев, что стряпчего Суня поблизости нет, Пэй приблизился к начальнику и упал перед ним на колени.
– Ваша светлость! – проговорил он. – По соседству со мной живет некий Ван Син, который может разгадать надпись на таблице. Он рассказал мне, что в Зале Воздаяния, в храме Восточного Пика, его жене будто бы передали бумагу, в которой есть те же слова, как и на вашей таблице.
– Где он сейчас, этот Ван Син?
– Пошел за бумагой.
Начальник уезда приказал посыльному немедленно привести Ван Сина в управу.
В это время Ван Син, вернувшись домой, бросился к сундучку и поспешно открыл его. Но, развернув лист, он, к своему ужасу, увидел, что бумага совершенно чиста – ни единого знака. С чем идти в уездную управу? Ван Син, забившись в самый дальний угол, трясся от страха. И тут появился посыльный со срочным приказом начальника уезда. Конец! Теперь не открутишься! Бедняге ничего не оставалось, как с пустым листом отправиться в ямынь. Посыльный проводил его в зал, где сидел судья Бао. Удалив посторонних, Бао Чжэн велел остаться одному Пэю.
– Наш служащий Пэй сообщил нам, что в храме тебе будто передали какую-то бумагу. Покажи!
Ван Син бросился на колени:
– Господин начальник! В прошлом году моя жена пошла на богомолье в Храм Восточного Пика. В Зале Воздаяния она вдруг увидела духа, который дал ей лист с таинственной надписью. В нем были слова, точно такие же, как на вашей таблице. Я спрятал бумагу в сундук с одежей. Сегодня решил взять ее… Посмотрел – а на ней все пусто. Я принес ее с собой. Вот она!
Бао Чжэн, взглянув на чистый лист, спросил:
– Ты запомнил, что на нем было написано?
– Запомнил, – ответил Ван и повторил надпись слово в слово.
Начальник уезда записал то, что сказал Ван, и стал внимательно вчитываться в таинственные слова.
– Ван Син! – вдруг сказал он. – Вот что я хочу спросить. Когда дух давал твоей жене эту записку, он говорил что-нибудь или нет?
– Он просил передать какую-то жалобу.
– Чушь! – рассердился Бао. – Будто ему негде пожаловаться! Он же дух! Зачем ему было об этом просить твою жену! Как видно, ты решил меня обмануть!
– Есть еще одна причина, ваша светлость… – воскликнул Ван, отбивая поклон.
– Тогда выкладывай, да только все по порядку. Если будет в твоих словах смысл, получишь награду, если нет – быть тебе битым!
– Моя жена раньше служила в доме Суня – старшего стряпчего из нашего уездного ямыня. Как-то один ворожей нагадал Суню, что он умрет в том же году, в том же месяце, в тот же день, ровно в третью стражу, то есть ночью. Так и получилось. Сунь, точно, скончался. Хозяйка вышла потом замуж за Младшего Суня из нашего же ямыня, а Инъэр (так зовут мою жену) отдали мне в жены. В первый раз моя жена увидала хозяина на кухне. У него на шее была колодезная решетка, волосы всклокочены, язык вывалился изо рта, а из глаз лились кровавые слезы. Он сказал ей: «Инъэр! Ты должна мне помочь!» Во второй раз он явился ей ночью возле ворот дома. На нем уже была шелковая шляпа с отворотами, будто крылья, пурпурный халат, перевязанный поясом, украшенным роговыми пластинами. На этот раз он дал жене сверток с серебром. В третий раз он явился жене судьей из загробного царства, а случилось это в Зале Воздаяния. Он дал ей эту самую бумагу и велел передать жалобу в ямынь. По обличью своему он был вылитый Сунь – ее прежний хозяин.
– Вот, оказывается, в чем дело! – усмехнулся судья и тотчас приказал подчиненным привести к нему Суня вместе с женой. Через некоторое время стряпчий Сунь и женщина стояли перед судьей.
– Хорошеньких дел вы натворили! – вскричал Бао.
– За мной нет никакого проступка! – проговорил Сунь.
– Может быть, объяснишь, что означает такая фраза?..
Бао Чжэн показал ему надпись: «Сын старшей дочери и сын младшей дочери», а потом стал ее сам объяснять:
– Известно, что сын дочери есть внук, а внук обозначается иероглифом «Сунь», который используется и как фамилия. Значит, речь идет о стряпчем по фамилии Сунь. Теперь такая фраза: «Первый впереди пашет, а второй собирает плоды». Это значит, что ты получил его жену и захватил его богатства. А о чем говорят такие слова: «Чтобы узнать о случившемся в третью стражу, надобно воду открыть под огнем»? Как известно, Сунь умер ночью в третью стражу. Чтобы выяснить причину смерти, следует «воду открыть под огнем». Как известно, Инъэр увидела хозяина возле очага. Он был со всклокоченными волосами, вывалившимся языком, а глаза его кровоточили. Это значит, хозяина удавили. А при чем тут колодезная решетка? Колодезь – это значит вода, очаг – огонь. Поэтому сказано: «Вода под огнем». Очевидно, очаг в доме сложен над колодцем, и тело надо искать там. И наконец, последнее: «В будущий год, во вторую иль третью луну…» – это означает сегодняшний день. И самые последние слова: «фраза кончится и разгадают ее». «Фраза кончится» состоит из двух иероглифов. Соединенные вместе, они образуют иероглиф «Бао». Таким образом, некий Бао, заступив на свой пост, разгадает смысл этих слов и отмстит за невинно убитого.
Бао Чжэн приказал стражникам тащить стряпчего Суня в его дом и там искать тело убитого, а потом продолжить допрос. Надо вам знать, стражники шли, охваченные сомнениями, но, разобрав очаг, они действительно обнаружили каменную плиту, которая закрывала горловину колодца. Стражники позвали рабочих и велели им вычерпать из колодца воду. Потом в колодец спустили человека в корзине. Он принялся шарить багром и выловил тело, которое сейчас же вытащили наружу. Многие из присутствующих сразу признали Суня, потому что лицо стряпчего почти не изменилось. На шее мертвеца болталось полотенце, которым его удавили. Младший Сунь онемел от ужаса. Да и остальные присутствующие стояли, объятые ужасом.
Как же все произошло? Оказывается, в свое время Старший Сунь спас Младшего Суня, который во время метели чуть было не замерз на дороге в снегу. Стряпчему понравился паренек, и он стал учить его грамоте, а потом писать разные бумаги. Стряпчий, конечно, никак не мог подумать, что парень может спутаться с его женой. В злополучный день гадания Младший Сунь прятался в его доме. Услышав, что ворожей нагадал стряпчему смерть в третью стражу, злодей подговорил хозяйку напоить мужа допьяна, ночью убил его, а тело бросил в колодец. Сам он, прикрывши лицо рукой, побежал к реке и швырнул в воду большой камень. Раздался громкий всплеск. Все соседи тогда решили, что это упал в воду Сунь. Потом Младший Сунь поставил очаг над горловиной колодца. А вскоре Сунь объявил о свадьбе.
Обо всем, что произошло, как и положено, доложили судье Бао. Младший Сунь и жена без пыток сознались в своем преступлении, и их обоих приговорили к смерти. Так они заплатили за жизнь стряпчего. Бао сдержал свое слово и наградил Ван Сина десятью лянами серебра, из которых три ляна тот отдал письмоводителю Пэю. Но об этом распространяться не стоит. Надо сказать, судья Бао, совсем недавно занявший свою первую должность, после решения этого сложного дела сразу прославился во всей Поднебесной. До сего времени люди говорят, что Бао Драконова Печать днем судит людей, а ночью – духов. Есть такие стихи в подтверждение:
В словах и делах таится загадка,
но как ее разгадать?
А Бао тайну раскрыл и заставил
демонов трепетать.
Надо, чтоб весть об этом событии
до всех злодеев дошла.
Пусть они знают, что мудрое Небо
никогда не потерпит зла.
ПУ СУНЛИН
Назад: УТАЕННЫЙ ДОГОВОР
Дальше: ЛИСЬИ ЧАРЫ
