Книга: Русалка в золотой чешуе
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18

Глава 17

Забраться на чердак, на тросах спуститься на два этажа вниз, тихонько сместить в сторону подвижную раму на балконе – задача сложная, а для тех, кто слаб духом, невозможная. Но Матвей не боялся рисковать, и специальная подготовка помогала ему.
Хозяин квартиры заменил остекление на одной лоджии, а на другой оставил все как было. Стандартные рамы изнутри почему-то не запирались. Именно этим Матвей и воспользовался, ночью воровским манером влез на балкон.
Эта сторона дома находилась в темной зоне. Других жилых строений поблизости не было. Прохожие с улицы заметить его не могли. Он все просчитал, поэтому не опасался проблем со стороны стражей закона, хотя и не исключал их.
Он затаился, прислушался к тишине за окном. Хозяин квартиры спал как ни в чем не бывало.
Матвей выждал время, приготовился к броску, нащупал картонную коробку и принялся скрести по ней пальцем. Мыши на балконе завелись, что с этим делать?.. А вдруг вор? Если так, то нужно вызвать полицию!..
Ивлев открыл дверь, вышел на балкон, и глушитель пистолета ткнулся ему в щеку. Нет, это не мышь. Но уже поздно бить в колокола.
– Тихо! – Матвей приложил палец ко рту, вдавил пистолет в живот жертвы, втолкнул ее в комнату и зашел туда сам.
– Гера, что там? – вскрикнула женщина.
Она сидела на кровати, а рука ее уже тянулась к телефону. Матвей наставил на нее пистолет, и она с ужасом вжалась в спинку кровати.
– Давай к ней! – Самойлов подтолкнул нотариуса к жене.
Ивлев забрался в постель, накрылся одеялом. Детей у него не было, в комнату зайти никто не мог, но на всякий случай Матвей заглянул в соседнюю комнату.
Ивлев даже не пытался сбежать, да и его жена тоже сидела ровно. Они тряслись и с ужасом глядели в темноту как в кофейную гущу. Что там, чем все это закончится?
Матвей сел на пуфик за трюмо, поправил балаклаву, скрывающую лицо.
– Анна Владимировна, вы не бойтесь, вас я убивать не буду. Но пристрелю вашего мужа, если он будет говорить неправду.
– Чего вы хотите? – проскулил Ивлев.
– Меня интересует завещание, которое оставил господин Власов.
– Да сколько ж можно! – простонал нотариус.
– Нисколько. Сегодня все закончится. Если соврете. А если скажете правду, то ваше никчемное существование продолжится. Господин Власов действительно завещал жене все свое состояние?
– Да, как там написано, так и было! – заявил Ивлев.
– Значит, это не фальшивое завещание?
– Нет, конечно!
– Почему «конечно»?
– А зачем мне это нужно? Я в такие игры не играю!
– Когда Власов передал вам текст завещания?
– Десятого июля сего года.
– Он приехал к вам в контору?
– Нет, я – к нему домой.
– Он вам позвонил?
– Нет, его жена. Наталья Севастьяновна сказала, что мужу плохо и он просит меня подъехать.
– Вы были с ней знакомы?
– Нет.
– Тогда почему вы ее послушались?
– Потому что она звонила с телефона Павла Константиновича.
– В каком состоянии он находился?
– Я бы не сказал, что в хорошем.
– Ему было плохо?
– Да.
– В чем это выражалось?
– Насколько я знаю, он умер от сердечного приступа.
– Почему его жена не вызвала «Скорую помощь»?
Матвей не знал, было такое или нет, спросил наугад.
– Не знаю.
– Ты не понял, Герман Данилович, – поднимаясь со своего места, заупокойным голосом сказал Матвей. – Я не у тебя спрашиваю, а у себя. С тобой уже все ясно. Не хочешь говорить правду, не нужно. Мы и так все знаем. Скрипач нам не нужен. – Он наставил на Ивлева пистолет и вздохнул как человек, который считает убийство смертным грехом.
– Гера, скажи ему! – умоляющим тоном потребовала Анна Владимировна.
– Дело не в сердце! – выкрикнул Ивлев.
– А в чем?
– Мне показалось, что он был не в себе. Взгляд мутный, речь заторможенная.
– Под кайфом?
– Утверждать не могу. Возможно, он был просто болен. Простуда там, жар…
– Утверждать не можете? – Матвей взвел курок.
– Не исключено, что Павел Константинович находился в неадекватном состоянии! – заявил Ивлев. Он говорил про ребенка, которого должна родить Наталья Севастьяновна. Мол, тот будет носить его фамилию…
– А про дочь что сказал?
– Ничего.
– Вас не удивило, что она ничего не получила?
– Текст завещания уже был готов, я всего лишь вбил его в форму…
– А кто написал текст?
– Наверное, он сам.
– А если это сделала Наталья Севастьяновна?
– Не знаю. Но если вы скажете, что она давила на него, то я готов буду это подтвердить.
Матвей покачал головой, глядя на трусливого нотариуса. Сейчас Ивлев готов был подтвердить что угодно, но в суде он будет молчать.
– А в каком состоянии находилась его жена?
– Она-то нормальная была, хотя и волновалась.
– Потому что знала, для чего вас вызвала? Ей была известна суть завещания?
– Мне кажется, что да. По-моему, она даже говорила со мной по телефону не своим голосом. Волновалась так. Потом вроде успокоилась.
– Может, она тоже под воздействием находилась? – Матвей щелкнул пальцами по горлу.
– Мне кажется, от нее пахло спиртным.
– Все-то вам кажется, Герман Данилович. Вы бы крестились, что ли. Значит, господин Власов находился под воздействием наркотических веществ?
– Возможно.
– Но уверенности у вас нет? – сдерживая насмешку, спросил Матвей.
– Если она вам нужна…
– Мне сейчас нужно от вас только одно. Пусть эта наша встреча останется в тайне. Власова не должна о ней знать. Истомин тоже.
– Да, конечно. А кто такой Истомин?
– Начальник службы безопасности ВПК-Банка.
– Не знаю такого и говорить ему ничего не собираюсь. Власовой тоже.
Матвей усмехнулся. У него не было никакой веры в благие намерения нотариуса. Лишь страх смерти мог надежно заткнуть ему рот.
– Поверьте, я не один в этом деле, – заявил Самойлов. – Однажды вас уже остановили на проспекте Нахимова и спросили про завещание господина Власова.
– Да…
– Госпожа Власова ничего не должна знать. Иначе она примет меры. Тогда придется действовать и нам. Это будет значить, что мы с вами обязательно встретимся. Вы меня понимаете?
– Да, понимаю.
– В следующий раз я вам и слова не скажу. Вы меня не увидите. Только почувствуете. На мгновение. Я не изверг, и вы умрете быстро.
– Нет, я никому ничего не скажу.
– Да, и еще один момент. Насколько я знаю, госпожа Власова уже вступает в наследство, да?
– Есть такое.
– Вы ей помогаете?
– Все проходит через меня.
– Я понимаю, вы с этого хорошо имеете, но все-таки постарайтесь притормозить процесс. Состояние господина Власова должно перейти к законному наследнику. Поверьте, этот человек не обойдет вас своим вниманием. Вы не останетесь в убытке. А если нет, потеряете жизнь. Поверьте, это очень-очень просто. Мир огромный, а пуля маленькая. Прилететь она может откуда угодно. Спокойной ночи, Герман Данилович!
Матвей по тросу вернулся на крышу, снял нехитрое оборудование и через соседний подъезд вышел во двор. Еще какое-то время он провел в машине, наблюдая за домом, но наряд полиции так и не подъехал. Впрочем, Ивлев мог обратиться к Истомину напрямую.

 

Если бы Матвей был художником и решил создать портрет ангела смерти, то писал бы его с Артура Яковлевича Филохова. Лето на дворе, солнце истекает ультрафиолетом, а лицо у мужчины бледное как после инсульта. Будь он альбиносом, у него и глаза были бы бесцветными, а они черные как уголь под котлами со смолой в преисподней. Поднеси к этим глазам зажженную спичку, и они вспыхнут адским огнем.
Черты лица у Артура Яковлевича необычные, удлиненные, заостренные. Брови начинаются у самых висков, плавно переходят в линию носа, острого, хищного.
Да и профессия у него самая что ни на есть – патологоанатом. Матвею пришлось потрудиться, чтобы выйти на него.
Эксперт стоял на перроне метро. На фоне огромного черного зева он смотрелся очень живописно, но Матвей незаметно подошел к нему вовсе не для того, чтобы сказать об этом.
Филохов задумался, и его заметно тряхнуло изнутри, когда над ухом вдруг раздался спокойный чеканный голос.
– Артур Яковлевич, у меня к вам всего лишь один вопрос. Вы не бойтесь, все хорошо. – Матвей крепко взял мужчину за руку и не позволил ему отойти от края пропасти, в которую он мог бы столкнуть его.
– Кто вы такой? – Патологоанатом попытался вырваться, но хватка у Матвея была железная.
– Частный детектив. – Самойлов сам отпустил руку.
– Что вам нужно?
– Вы вскрывали труп гражданина Власова Павла Константиновича, председателя правления ВПК-Банка. Он умер от острой сердечной недостаточности.
– Вы что-то путаете, молодой человек.
Из тоннеля выплеснулся поток прожекторного света. Тут же под затухающий перестук колес и гул электромотора выкатился локомотив подземного поезда. Матвей схватил Филохова, но потянул его в обратную сторону от рельсов.
– Власова отравили, но вы обнаружили вовсе не яд, а следы наркотиков. – Самойлов продолжал удерживать эксперта и пристально, с подавляющим спокойствием смотрел ему в глаза.
Мимо проходили люди, толкали их локтями, но Филохов ничего не замечал. Его воля к сопротивлению иссякла.
– Да, были наркотики.
– Вы отразили это в заключении? – Матвей держался невозмутимо.
– Да, отметил. Но внимание не заострял. Власов не употреблял наркотики регулярно. Это была разовая доза, причем давняя.
– Насколько давняя?
– Неделя, максимум две. Она не могла стать причиной смерти.
– Артур Яковлевич, поезд! – Матвей улыбнулся, отпустил эксперта и кивком показал на уходящий состав.
Филохов запоздало встрепенулся, сделал шаг-другой, но наваждение спало, ясность восприятия вернулась. Он остановился и махнул рукой. О чем печалиться? Через минуту будет следующий поезд.
Патологоанатом повернулся к Матвею, но не увидел его. Как будто и не было никого. Может, ему все померещилось? В метро всякое бывает.

 

Кругом тихо, во дворе не угадывается чужого присутствия. Пока Мюллер при исполнении, попасть в дом можно только через его труп. А он жив и здоров, радуется хозяину сдержанно, как положено породистому псу, но искренне.
Все равно Матвей входил в дом осторожно, глядя под ноги, осматриваясь. Три дня они с Даной отсутствовали, ночевали то в машине, то в гостинице. Могли бы скитаться и дальше, но Матвею нужно было покормить собаку. Это раз. Во-вторых, он оставлял свой дом без присмотра как приманку для врага.
Засаду могли устроить те же котофеевские недобитки, головорезы, нанятые Истоминым или еще кем-то. Начальник службы безопасности банка легко мог вычислить их. «БМВ» Даны стоял все это время во дворе. В машине работала спутниковая сигнализация.
Но ловушка никого не привлекла. И в доме пусто, и тачка вроде бы не заминирована. Матвей проверил все и только тогда отправился за Даной. Он подъехал к дому и высадил девчонку возле самого крыльца.
– Блин, мы что, дома? – На радостях Дана обняла за спинку кресло-качалку, но садиться не стала.
Пока Матвей просматривал запись со скрытых видеокамер, она приготовила ужин. Он прокручивал видео за три дня, пусть и в ускоренном режиме, поэтому времени на это ушло немало. Дана успела и картошку с колбасой пожарить, и душ принять. Как бы завтра порядок в доме наводить не принялась.
Она и раньше не особо кичилась своим исключительным статусом, а сейчас и вовсе обходилась без брызг шампанского. Ни одного взбрыка за три дня. Что говорил ей Матвей, то и делала.
Ее главная задача заключалась в одном – не мешать. Он уходил, и она терпеливо его ждала то в машине, то в номере гостиницы. Еще Дана помогала ему в работе с Интернетом, добывала информацию про Ивлева и Филохова. Их дуэт сработал очень неплохо.
Матвей просмотрел видеозапись, но, как и ожидал, крамолы в ней не нашел. Теперь можно успокоиться. Мюллер на посту, дверь крепкая, окна занавешены так, что граната запутается в шторе. К тому же на бросок подобраться непросто. Жека со своими отморозками пробовал, но сошел с дистанции быстро, еще до того как Мюллер учуял его.
Холодная ночь на улице, а в комнатах тепло. Камин горит, котел гонит по трубам горячую воду. Хороший у него дом, уютный. Дане здесь нравилось. Матвей видел это.
Он тоже принял душ и сел за стол. Дана чувствовала себя на кухне полной хозяйкой. Жареная картошка с колбасой, соленые огурчики, квашеная капустка с зеленым горошком, бутылка водки. Много пить нельзя, но по стопке можно. Грамм по сто, для поднятия духа.
Дана выпила с ним, потом вдруг поднялась, подошла к нему сзади, обняла за шею и прижалась к спине. На ней домашний халат, и непонятно, есть ли под ним что-то. Грудь у нее далеко не самая большая, но бугрящаяся упругость чувствуется, зов природы передается через кровь.
– А может, ну их к черту, эти миллионы? – спросила она.
– Тебе видней.
– Мне здесь очень нравится. Я бы осталась.
Матвей промолчал, но она лишь крепче прижалась к нему и спросила:
– Ты хочешь, чтобы я осталась?
– Хочу.
Дана действительно очень нравилась ему. Если она перестанет претендовать на статус небожительницы, то с ней можно строить отношения. Ему шальные миллионы не нужны. Дана и без статуса девушка непростая, но это не препятствие. В принципе, он хотел бы, чтобы она осталась в этом доме навсегда.
– А как же Лариса?
Матвей повел плечами.
Дана правильно его поняла, отстранилась, с обиженным видом села за стол и спросила:
– Чем она лучше меня?
– Ничем.
– Тогда почему ты гонишь меня?
– Куда я тебе гоню?
– Вообще. Я к тебе, а ты… – Дана не договорила.
Ей помешала пронзительная трель. Кто-то жал на клавишу вызывного устройства, установленного на калитке.
Матвей подошел к домофону и разглядел на экране знакомое лицо. Смешно это или нет, но к нему на огонек просилась Лариса.
– Вспомни суку, она и появится, – сквозь зубы процедила Дана.
Матвей пожал плечами. Он не хотел оскорблять Ларису без повода. Но его насторожило ее появление. Для этого были причины. Возможно, на ее плечах в дом собирались ворваться головорезы Истомина.
– Дана, заруби себе на носу! Что бы я сейчас ни говорил, ты должна со мной соглашаться. Что бы ни делал, не вздумай мне мешать. Никаких сцен! – предупредил он девушку, затем нажал на кнопку и заявил: – Привет! Подожди немного!
Матвей покинул дом через окно, выбрался со двора через запасный ход. К Ларисе он шел, внимательно всматриваясь в темноту, прислушиваясь к тишине. Похоже, она была одна. Никто не таился поблизости, чтобы ворваться во двор следом за ней.
Он подошел к ней со спины, незаметно. Она даже подпрыгнула от неожиданности.
– Ой!
Лариса попыталась его обнять, но Дана уже открыла калитку из дома. Щелкнул замок. Матвей обнял гостью за талию и увлек во двор.
Назад: Глава 16
Дальше: Глава 18