Глава 34
Следующий день прошел на редкость спокойно. На работе меня никто не терзал, все словно бы забыли о моем существовании. Я же был только этому рад. Я в полупростракции сидел в своем кабинете и не занимался никакими делами. Разве только отвечал на звонки. А их как на грех было особенно много, какие-то слухи, иногда совершенно фантастические ходили про концерн. Будь у меня другое настроение, я бы от души поразвлекался, отвечая на очередную порцию ерунды. Но сегодня мне было не до того, эти разговоры в конце концов настолько мне надоели, что я попросил отвечать на вопросы моих сотрудников.
Ольга своим женским чутьем быстро смекнула, что меня что-то гнетет. Под каким-то предлогом она пришла в мой кабинет, плотно закрыв дверь.
«Что с вами?», – написала она.
«У меня нет больше сил здесь работать, – ответил я. – Я переоценил свои возможности. Всему есть предел. Даже полному беспределу».
Ольга с сочувствием смотрела на меня. Если кто-то и мог меня по-настоящему понять, так это только она. Даже Царегородцева на такое была не способна, хотя бы потому, что не потеряла любимого человека.
Ольга явно хотела мне как-то помочь, но ничего сделать не могла. Она лишь положила свою ладонь на мою руку. Я благодарно ей улыбнулся и погладил ее запястье. Потом глазами показал, чтобы она вернулась к себе. Не стоит слишком нам долго пребывать наедине. Где гарантия, что Потоцкий не доложит, если уже не доложил, о наших подозрительных уединениях.
До конца рабочего дня меня никто так и не побеспокоил. Зато едва я сел в машину и поехал домой, как раздался целый шквал звонков.
Первым позвонил Пляцевой.
– Леонид Валерьевич, хотелось бы поговорить. Что-то в последнее время вы не часто вступаете с нами в контакты.
– Настроение поганое, – сказал я.
– Что-то случилось?
– Вы что не знаете, что тут каждый день что-то случается. – Мой ответ прозвучал довольно грубо, хотя у меня не было намерений ему грубить. Это получилось как-то помимо моего сознания.
– Вы сейчас едите домой?
– Да.
– Мы будем у вас ровно через час.
Как ни странно, но это обещание меня даже обрадовало, по крайней мере, я не останусь на весь вечер дома один.
Через пять минут раздался новый звонок. На этот раз мой номер набрал Фрадков.
– Леонид Валерьевич, не загляните ли ко мне сегодня часов так двенадцать? Хотелось бы поговорить.
– Хорошо, Михаил Маркович.
На этом наш диалог к моему облегчения закончился.
Следующей оказалась Царегородцева.
– Вы помните Перминова? – поинтересовалась она.
– Разумеется. Кто же не помнит человека, который должен тебе кучу денег.
– Не знала об этом.
– Эта интересная история. Как-нибудь я вам ее расскажу. Так что Перминов? Он куда-то исчез. А я как раз хотел узнать, куда же он подевался?
– Сегодня я его видела и даже разговаривала с ним. Он пришел ко мне с одним странным документом, по которому я должна перевести на один заграничный счет весьма солидную сумму. Я пошла к Фрадкову и тот с большим неудовольствием мне подтвердил, что мне нужно это сделать.
– И что сие означает?
– Насколько я могу предположить, именно Перминов занимается переброской активов из концерна за границу. Из документа можно сделать вывод, что он там владеет некой фирмы, на счет которой и поступают деньги. Хотя вряд ли эта единственная фирма. Фрадков слишком опытен, чтобы так рисковать. В таких делах непременно нужна подстраховка.
– И что мне делать с этой ценной информацией?
Она вдруг засмеялась.
– Я и сама не знаю, что с ней делать. Но чую, что она может пригодиться.
– В таком случае спасибо.
– Пожалуйста, – снова рассмеялась Царегородцева. Ее смех сменили гудки.
Скорей всего она права, думал я. Если взять за жабры Перминова, он может много поведать любопытного. Материала хватит и для статьи и для прокурора.
Внезапно ко мне пришла по началу удивившая меня мысль, но чем больше ее обдумывал, тем сильнее укоренялась она в моем сознании. Боюсь, но придется огорчить Ушакова, не стану я писать статьи о концерне. Я напишу книгу. Материалов более чем достаточно. Это будет настоящий бестселлер, а посвящу его Алексею Подымову.
Это решение немного приободрило меня, оно хоть в какой-то степени реабилитировало меня в собственных глазах.
Пляцевой и Коротоеев в самом деле прибыли ровно через час после звонка. Я едва успел перекусить.
Пляцевой был так встревожен, что начал разговор без всяких предисловий.
– Что с вами случилось, Леонид Валерьевич? Вы чем-то сильно встревожены?
– Вам известно, что Фрадков и Кириков пакуют чемоданы для отъезда за границу. А в чемоданах тех – самые лучшие активы концерна. Скоро от него останутся только стены.
– Вот оно в чем дело! – почти хором воскликнули Пляцевой и Коротеев.
– Вам было об этом уже известно?
– Нет, – покачал головой Пляцевой. – Но в последнее время ходят разные слухи. Один другого непонятней. Теперь же все становится ясным.
– И вас это не беспокоит?
– Не беспокоит что?
– Вывоз активов, то, что огромная компания может стать банкротом, на улице окажутся несколько десятков тысяч людей.
– Дорогой, Леонид Валерьевич, мы понимаем ваши чувства. Но у нас свои цели. Нам нужно убрать конкурента с рынка, причем, конкурента недобросовестного, использующего грязные приемы. И если это произойдет, наша и ваша миссия окажется выполненной. И каждый получит свое; мы расширим свое присутствие на рынке, вы – вознаграждение за свои труды. Разве этого мало?
В самом деле, задал я себе вопрос, этого мало или много? Чего же я на самом деле хочу, материала для книги уже предостаточно, Разве не хватает только на заключительную частью. Но конец всего этого дела стремительно приближается и надо проявить всего лишь немного терпения.
Я взглянул на Пляцевого, и мне показалось, что он смотрит на меня снисходительно, как на ребенка, сделавшего непростительную глупость. И вдруг ко мне пришла одна поразившая меня мысль: а если это не более, чем игра, и их стратегический план на самом деле гораздо глубже. Они хотят захватить концерн и все, что происходит в последнее время, происходит в соответствии с их сценарием. И вполне возможно, что именно они стоят за Галановым? И тогда становится ясным, почему меня не убил этот бандит; он звонил Пляцевому и тот запретил меня трогать. Я в этой партии еще не сыграл до конца свою роль. А вот когда это произойдет, то тогда тот вынесенный мне в лесном домике приговор может быть приведен в исполнении. Ведь я становлюсь для них весьма опасным, я много знаю и вдобавок обладаю изрядным литературным даром. И если я все красочно опишу, скандал может получиться вселенского размаха. А в этом Пляцевой и те, кто руководят его действиями, в таком повороте событий совершенно не заинтересованы.
Что-то, по-видимому, изменилось в моем лице, так как Пляцевой вдруг встревожено посмотрел на меня.
– У вас сейчас было странное выражение лица, – подтвердил он мою догадку.
– Разве? А впрочем, вы правы. Ко мне пришла странная мысль.
– А можно узнать, какая?
– От вас у меня секретов нет. А что если нам с вами попробовать захватить концерн. В свое время я занимался такими делами, немного знаю технологию, как это делается. Ваш капитал, мой опыт могли бы помочь выполнить эту задачу.
Мне показалось, что мои гости немного смутились.
– Эта задача намного сложней, чем вам кажется, – заметил Коротеев.
– Идея интересная, но она потребует очень большого вложения средств, – произнес Пляцевой, немного недовольно смотря на Коротеева. – В нашей компании такого свободного капитала нет. Так что этим заниматься мы не будем. Нас вполне устраивает банкротство. А там посмотрим, начнется борьба за имущество, предприятия. Может, что-то и нам перепадет.
– А теперь давайте условимся о дальнейших действиях, – проговорил Коротеев. – Судя по вашим словам, положение накаляется, мы приближаемся к финалу. Нам нужно выходить на связь ежедневно. Все наши силы и возможности в вашем распоряжении, только скажите.
– Какое ж развитие событий вы ожидаете?
Коротеев пожал плечами.
– Это вы находитесь в их эпицентре, Так что вам видней.
Они дружно встали и направились к выходу. У самых дверей Пляцевой обернулся ко мне.
– Больше оптимизма. Мне кажется, вы становитесь пессимистом.
Я ничего не стал отвечать, лишь подумал, что все меньше понимаю, кем же я становлюсь.
Я подъехал к дому Фрадкова. Все было как обычно. Кроме одного. В этот момент от ворот отъехал крытый фургон. В таких возят мебель. Я невольно подумал уж не переезжает ли хозяин особняка.
После как всегда тщательного обыска я вошел в дом. В холле никого не было, и я стал подниматься по лестнице. Внезапно навстречу мне откуда-то стала спускаться девица. Весь ее вид более чем красноречиво говорил об ее занятиях. Коротенькая юбка щедро открыла то, чего должна была бы скрывать, а на лице был налеплен такой толстый слой косметики, что разглядеть за ним его самого было почти невозможно.
Она обдала меня почему-то презрительным взглядом и поспешила к выходу. Вслед за ней появился и сам Фрадков. По-видимому, ему еще не доложили, что я приехал, потому что, увидев меня, он явно смутился.
Вот, значит, как проводит он время, приглашает к себе проституток, пока его жена с детьми пребывает в заграничной ссылке. Любопытно, сколько он заплатил девице, поди опять пожадничал. Не зря же она так презрительно взглянула на меня, думая, что я с ним заодно.
Фрадков остановился возле меня, весь его вид все еще отражал смущение. Он прекрасно понимал, что я понял, что эта за девица, и какие функции она тут выполняла.
– Каждому надо маленькое отдохновение от трудов тяжких, – вдруг со смешком пояснил он. – Вы же меня понимаете как мужчина? – с какой-то даже надеждой спросил он.
– Очень даже хорошо, Михаил Маркович, – решил подыграть ему я. – И сам грешен.
– Вы – тоже, – откровенно обрадовался Фрадков.
– И я – тоже, – совершил я сам на себя поклеп. – Работа напряженная, где найдешь настоящую женщину. Для этого надо много времени. А у вас с ним еще хуже.
– Вы абсолютно правильно заметили. На нормальную жизнь времени совсем не остается. Каждый день думаешь: сегодня пошлю к черту все дела. Но их столько, что и после смерти будешь заниматься ими. Вот и приходиться, – безнадежно махнул он рукой.
– Да, такова уж наша участь.
Фрадков не без благодарности посмотрел на меня. Вот что значит проявить сочувствие и понимание, даже такой, как Фрадков, начинает испытывать почти совсем человеческие чувства.
– Пойдемте, посидим, выпьем, закусим, – почти по-дружески пригласил Фрадков.
Мы миновали несколько комнат. Еще когда я очутился тут в первый раз, меня удивляло то обстоятельство, что для такого просторного дома в нем было очень мало мебели. Сейчас же ее стало еще меньше, что снова наводило на мысль о том, что обитатель этого особняка собирается уезжать отсюда. Не случайно же, что от ворот отъехала большая фура.
Мы оказались в комнате, где нас уже ждал скромно накрытый стол. Какие-то бутерброды с дешевой ветчиной и рыбой, чипсы и еще какая-то подобная ерунда. Я плохо поужинал и чувствовал сильный голод. Это же угощение вызывало во мне лишь чувство раздражения. Неужели, в самом деле так питаются миллионеры?
– Угощайтесь, – тоном хлебосольного хозяина предложил Фрадков.
Я выжил на лице благодарную улыбку и потянулся за бутербродом. Фрадков же разорвал пачку с чипсами и стал быстро совать их в рот.
– Я меня важный к вам разговор, – вдруг произнес он.
– Слушаю вас, Михаил Маркович.
– Я не доверяю Костомарову, – вдруг произнес он, переправляя в рот чипсы уже из второй пачки.
– Почему? – насторожился я.
Фрадков быстро взглянул на меня.
– Я кое-что обнаружил. В последнее время он на свою службу истратил большие деньги. Значительно больше выделенного ему лимита.
– Но каким образом ему это удалось?
Теперь Фрадков многозначительно посмотрел на меня.
– Эти счета ему подписывала Марина Анатольевна.
Я почувствовал сильное волнение. У меня возникло чувство, что я приближаюсь к отгадке если не всего, то многого.
– Но зачем, она же опытный финансист, знает, что нельзя выходить за рамки утвержденного бюджета.
– Вот и я задаю себе этот же вопрос. А если они объединилсь?
– Но ради чего?
Фрадков молчал, устремив свой взор к полу, но при этом не забывал перекладывать чипсы уже из третьего пакета себе в рот. Сколько же он их может поглотить съесть за раз, пришла ко мне совсем не кстати мысль. Как будто бы сейчас самое время задаваться такими праздными вопросами.
– Вот и я спрашиваю себя: ради чего? Как вы думаете?
– Теряюсь в догадках.
– А мне кажется, что они что-то затеяли.
На этот раз я решил благоразумно промолчать.
– У вас нет никакой на этот счет информации? – Его глазки буквально буравили меня.
Уж не провокация, не ловушка ли это? Что если он получил запись нашей беседы с Мариной? И все же чутье мне подсказывало, что дело тут в чем-то другом.
– Нет, мне ничего о том неизвестно.
Фрадков разочаровано вздохнул и потянулся за новой упаковкой чипс. Я почувствовал, что это их неумеренное пожирание вызывает во мне и отвращение и раздражение.
– Я хочу сместить Костомарова, – вдруг произнес он. – Что вы думаете об этом?
– В свое время он подверг меня весьма жестокому испытанию. А потому я вряд ли могу испытывать к нем теплые чувства. А Царегородцеву?
Фрадков вдруг достал лежащей под скатертью пакет и протянул его мне.
– Тут десять тысяч баксов. Получите еще столько, если узнаете, что они затеяли. И кто в этом дуэте закоперщик? Вы ведь, кажется, в хороших отношениях с Мариной Анатольевной?
Я точно знал, что если откажусь от денег, Фрадков навсегда потеряет ко мне всякое доверие. Человек, который их не берет, для него не существует. Более того, это очень подозрительный и опасный тип. Поэтому я положил конверт во внутренний карман пиджака.
– Это еще не все, – сказал Фрадков. – Я бы хотел, чтобы место Костомарова заняли бы вы. Как вы на это смотрите?
– Это слишком неожиданное предложение, я не могу ответить на него с ходу. – Я в самом дел не знал, принесет ли мне эта должность дополнительные преимущества в моей позиции или, наоборот, сделает более уязвимым.
– Я понимаю. – Фрадков слегка наклонился в мою сторону. – Если вы в ближайшее время будете поступать верно, то вскоре сможете заработать гораздо больше денег. Я вам обещаю.
– Спасибо, я ценю ваше доверие. Но мне трудно решиться.
– Время еще есть, но его совсем немного.
– Но что означает: поступать верно?
Фрадков как-то набычился. Я почти физически ощущал, как двигались в его голове валы мыслей. Наконец он нашел нужный ему ответ.
– Делайте то, что я вам говорю, этого пока вполне достаточно. Хотите еще что-нибудь поесть?
– Нет, спасибо.
– В таком случае благодарю за то, что вы приехали ко мне. Вас проводят.
– Фрадков встал и вышел из комнаты, не сказав даже «до свидание». Впрочем, это как раз я мог ему простить хотя бы за то, что сегодня он мне, может быть, и сам того не подозревая, поведал немало ценного.
